- Очень сложный вопрос… Вы даже не представляете себе, как мне трудно на него ответить. Видите ли, "переключившись", вы сразу попадете в разряд, так сказать, нормальных авторов, в основную обойму. Сейчас же ваше творчество уникально. Так не пишет никто! Что самое интересное - это вовсе не авангард, не попытка эпатировать массы. Авангардистам-то как раз порой везет, из нищих безумцев они становятся кумирами и обзаводятся солидным счетом в банке. Нет, я бы не советовала вам бросать это направление. "Неповторимый Андрей Ворохов" - согласитесь, это звучит лучше, чем "Ворохов из обоймы". В общем, выбирайте сами - или книги на полках, какая-никакая известность, деньги наконец, или сознание того, что это ваш путь, только ваш, и пройти его надо до конца, не изменяя себе. К тому же могут когда-нибудь подвернуться спонсоры, или же вы сумеете издаться за свой счет. А читатели, которых ваши сочинения приведут в восторг, наверняка найдутся. Правда, их всегда будут единицы…
Ворохов ответил не сразу.
- Благодарю, вы очень откровенны. И умны. Впрочем, в последнем я убедился сразу же, как только имел честь с вами познакомиться.
Однако про себя он подумал: "Какого лешего я затеял этот разговор? Вот уж действительно неисправимый! Рядом со мной женщина, о какой, может быть, я мечтал всю жизнь. Но кончится вечер - и она упорхнет от меня, растворится в ночи, а я вернусь в свою квартирку, откуда сбежала последняя подруга, и буду ждать, когда в очередной раз удачно повернется колесо фортуны… Нет, дурень, не о литературе надо было говорить, не о литературе!"
Голос Люсинды By затих, а вслед за ним смолк и шум прибоя. Следующая композиция оказалась куда более энергичной, и Ворохов получил истинное удовольствие, наблюдая, как ноги Маргариты Николаевны, извивающейся в ритме самбы, обнажаются чуть ли не до пояса. Он представил, как эти ноги страстно обнимают его спину, и даже замотал головой, чтобы прогнать наваждение: рано было об этом думать, ох как рано!
Веселье продолжалось. Сам председатель в танцах участия не принимал, а вот его жена позволила себе немного отвести душу. Был еще один тост - на этот раз просто "за дружбу". О литературе больше никто не заговаривал, и Ворохов подумал, что оно, пожалуй, и к лучшему - настрой был уже совершенно не тот.
Устав отплясывать, Маргарита Николаевна присела отдохнуть, а Ворохову захотелось прогуляться по квартире - давненько он не бывал в таких. Неплохо, очень даже неплохо: кроме зала, еще четыре комнаты, и обстановочка в каждой - просто люкс! Аж завидки брали. Андрей вспомнил свою однокомнатную хибару и горестно вздохнул…
Напоследок он решил заглянуть на кухню, но там уже оживленно разговаривали двое - Стадник и тот самый брюнет, сосед Ворохова по столу. "Не буду мешать", - подумал Андрей и от нечего делать прислонился к стене коридора. Вдруг он услышал слово "смерть" и навострил уши. Да, его новые знакомые явно избрали для беседы не самую приятную тему!
- И все же, - допытывался Стадник, - что вы думаете по поводу самоубийства Нейсона?
- Самоубийства? - саркастически переспросил брюнет. Говорил он не очень громко, и Ворохову приходилось напрягать слух, чтобы разобрать все слова - мешала гремящая в зале музыка.
- Так, значит, и от вас не ускользнули… м-м… странности этого дела?
- Странности… Алексей Петрович, да тут все кричит об убийстве! Преуспевающий бизнесмен, еще далеко не в годах, практически здоровый, не обделенный вниманием женщин, вдруг ни с того ни с сего решает разнести себе черепушку! Ну, знаете… Хотя бы записочку нацарапал.
- Короче, вы считаете, что переселиться в мир иной ему помогли? Но полиция не обнаружила никаких следов постороннего присутствия. В конце концов, ничего не пропало. Абсолютно ничего!
- Так это как раз и подозрительно! Сами подумайте. Стреляться у него не было никакого резона, ограбление отпадает, потому что ничего не взяли. "Заказуха"? В нынешней Америке это не очень распространено - здесь умеют договариваться. К тому же он был чрезвычайно осторожным человеком, старался ни с кем не ссориться. В общем, я склонен предполагать худшее. Вам не приходит в голову, что Малкома Нейсона "расшифровали"?
- Была такая мыслишка, была. Но ведь это же архиглупо - взять и кокнуть такого человека! Даже дурак - и тот сообразил бы, как поживиться, используя необыкновенные способности Нейсона. У вас поднялась бы рука зарезать курицу, несущую золотые яйца? По-моему, эта версия не выдерживает никакой критики.
- Как знать, как знать… Могущественного человека боятся все. Его могли прикончить только из опасения, что он когда-нибудь применит свою силу, выйдет из-под контроля и наломает дров?
- Чушь! Нейсон их в свое время уже наломал. Поэтому, достигнув в конечном счете всего, чего хотел, он решил, что неприятностей с него хватит. Я слышал, он поклялся жить, ничем не выделяясь, и даже в крайних случаях не прибегать к Дару.
- Ну, мы-то об этом знаем. А непосвященные? Какая-нибудь спецслужба наложила в штаны от страха, нервы сдали, ну и… Кстати, это еще не худший вариант. Конечно, вероятность очень мала, но если…
- Стоп! - решительно прервал брюнета Стадник. - Так мы далеко зайдем. Есть у нас свои пинкертоны, это их работа.
Они помолчали, а потом сменили тему - теперь разговор шел о каких-то запущенных делах. И ни слова о литературе!
"Черт побери! - подумал Ворохов, отлепившись от стены. - Куда это я попал? Где-то в Америке укокошили дяденьку, наверняка предпочитавшего всем книжкам на свете одну - чековую. Казалось бы, ну и хрен с ним! Каким боком это может интересовать господина Стадника, только что умилявшегося моими "Звездными островами"? Может, "Мечтатели" - только "крыша", а на самом деле здесь натуральное мафиозное гнездо? Хорошо, пусть так. Но тогда совершенно непонятно, на кой ляд им сдался я. Не был, не участвовал, не замечен, не привлекался… А самое главное - не обладаю! Всего добра - дешевенький компьютер, старый телек да видавшая виды магнитола. И все же они почему-то положили на меня глаз. Ну да ладно, стоит ли из-за этого "грузиться"? Взять с меня в любом случае нечего, а вот удовольствие я уже получил. И могу получить еще больше".
Он подошел к Маргарите Николаевне и, оторвав от беседы с Гудковым, снова пригласил ее на танец.
- Да, заседания у вас проходят по высшему разряду! - сказал Андрей, стараясь не смотреть в соблазнительный вырез ее платья. - Вот уж не ожидал! А знаете, Маргарита Николаевна, у меня создалось странное впечатление. Вы не поверите, но мне кажется, Кирилл Ильич… как бы это выразиться… был бы не прочь, чтобы мы с вами подружились. Или даже поженились! Смешно, правда?
Она промолчала.
"Ага! - возликовал Ворохов. - Похоже, я действительно не ошибся".
- Кстати, раз уж такой разговор зашел, я ведь и в самом деле не женат. Не отношу это к числу моих достоинств, просто констатирую факт. Смею полюбопытствовать: а вы?..
Маргарита Николаевна как-то очень странно взглянула на него.
- Я тоже не замужем. А насчет Кирилла Ильича… Вы и в самом деле недалеки от истины.
"Есть! - подумал он. - Ну-ка, ну-ка, крути дальше". - Надо же, угадал! А вы случайно ему не родственница?
- Случайно нет. Но мне сегодня не хочется говорить на эту тему. В свое время вы все узнаете.
- В свое время?! - Ворохов не поверил своим ушам. - Вы хотите сказать, что мы с вами еще встретимся?
- У меня в этом нет никаких сомнений.
У Андрея перехватило дыхание. Все "мечтатели", несмотря на их странности, тут же показались ему чрезвычайно милыми людьми, а председатель - просто душкой.
- Буду очень рад, Маргарита Николаевна. Очень! Вы даже представить себе не можете… И когда же?..
- Да-а… - Она легонько сжала его предплечье и тут же отпустила. - Я-то думала, что за столько лет работы "в стол" вы научились терпению. Вам что, назвать точную дату, место и время? О, как у вас сразу лицо вытянулось! Все потаенные желания читаются как на ладони.
Он молчал.
- Ладно, не переживайте. Я не жар-птица, не улечу. Только не надо строить далеко идущих планов. Мы встретимся, потому что на это есть свои причины. А дальше - время покажет. Пока же единственное, что мы можем себе позволить. - это перейти на "ты". Вы не против?
- Конечно, нет! - Ворохов так воодушевился, что тут же выкинул из памяти не очень льстящее его самолюбию упоминание о каких-то там причинах. - Ну, со мной все просто: Андрей - он и в Африке Андрей. А вы… ты… Скажи мне самое нежное из своих имен, о несравненная! - напыщенно произнес он с тягучей восточной интонацией. - Маргарита? Рита?
- Пока не угадал. - В отличие от Ворохова она перешла на "ты" без малейшей запинки.
И вдруг он понял, кто перед ним. Ну конечно же, как можно было предполагать иное!
- Марго! - выдохнул Андрей.
- Молодец, догадался, хотя и с третьей попытки. Знаешь, в детстве меня называли Ритой, но, когда мне стукнуло шестнадцать, я оповестила всех, что я - Марго. Вот пришла в голову такая блажь - и все! Но сразу же решила: это распространяется только на тех, с кем я на "ты". И до сих пор никто не посмел ослушаться!
- Не сомневаюсь, о драгоценная! - сказал Ворохов и, осмелев, попытался прижать к себе партнершу. Но тут же понял, что допустил промашку: Марго неожиданно воспротивилась, ее мышцы напряглись, затвердели.
- Ай-ай-ай! - Тон ее мгновенно изменился, стал нравоучительным. - Так-то ты меня слушаешь? Я же только что сказала: единственное, что мы можем сегодня себе позволить, - это… Вспомнил? Значит, все остальное - табу. Нарушишь - можешь лишиться моего расположения. И не стоит чересчур обольщаться тем, что Кирилл Ильич к тебе благоволит. Он может строить какие угодно планы, но все будет только так, как я сама захочу. Уяснил?
Ворохов был самолюбив. Если женщина начинала выдвигать какие-либо условия, он расставался с нею без всякого сожаления. Таких случаев было предостаточно. Взять хотя бы Валентину: он уже практически вычеркнул ее из своей жизни, так как точно знал, что на поводу у этой дамочки никогда не пойдет. Но Марго ему необычайно понравилась, и испортить с ней отношения, упустить в самом начале знакомства было бы верхом глупости. Оставалось только последовать совету и набраться терпения.
- Извини, Марго, - сказал он. - Ну а до дома-то я тебя проводить могу? Все-таки уже довольно поздно. Мало ли чего…
Она улыбнулась.
- Серьезный аргумент. Спасибо за заботу, Андрей, но я все предусмотрела. За мной заедут.
Ворохов помрачнел.
- Кто же, если не секрет?
- Один человек. Тот же, который и привез меня сюда. Слушай, Андрей, мне кажется, для первой встречи ты задаешь слишком много вопросов. И вот что еще…
Она не успела договорить - "мечтатели", окружив их, дружно захлопали в ладоши. Оказывается, песня закончилась, и "сладкая парочка" уже полминуты кружилась в одиночестве.
- О, я побежала, - сказала Марго, взглянув на часики. - До свиданья, все было просто замечательно.
Ворохов рванулся к ней:
- Но когда же мы…
- Не беспокойся. Вспомни, сколько Мастеру - настоящему Мастеру! - пришлось ждать свою Маргариту. До встречи, Андрей!
Дверь за ней закрылась.
Ворохов потерянно прошелся по коридору.
- Знаете, Кирилл Ильич, - сказал он упавшим голосом, - я, наверное, тоже пойду. Большое спасибо вам за все…
- Рано благодарите. - Председатель сочувственно посмотрел на него и отечески похлопал по плечу. - Не хмурьтесь, Андрей Витальевич. Давайте-ка за стол. Слышали, господа? Всех прошу за стол!
Лица "мечтателей", рассевшихся по местам, говорили о том, что назревает что-то серьезное.
- Андрей Витальевич! - торжественно произнес хозяин. - Вы, должно быть, подумали, что о поддержке талантов нашим обществом я упомянул только ради красного словца. Уверяю вас, это не так. Мы приняли решение помочь вам с изданием книги. В нее войдут повести "Струны мироздания" и "День рождения Вселенной". Не возражаете?
На Ворохова напал столбняк. Это было невероятно, немыслимо!
- Ну-ну, Андрей Витальевич. - Председатель покачал головой. - Не делайте такое жуткое лицо. Вот, молодцом! Конечно, мы далеко не акулы бизнеса, в деньгах не купаемся, поэтому тиражик будет маленький. Обложка мягкая, рисуночек подберем готовый… Когда сможете подержать книгу в руках - еще не знаю. Во всяком случае, постараемся не затягивать. Ну вот, вы опять в лице изменились. Что с вами?
Последних слов Кирилла Ильича Ворохов почти не разобрал, как будто они проходили сквозь вату. Голова разбухла - сногсшибательная новость вошла в нее увесистой глыбой, и переварить ее до конца мозг еще был не в состоянии.
- Я… - Он попытался подняться, но не смог - ноги словно окаменели. - Ну, знаете… У меня нет слов… Да это же просто…
Повинуясь жесту председателя, брюнет вставил в руку Андрея бокал с вином.
- Вижу, угодил… - Кирилл Ильич довольно погладил бородку. - Ну, выпьем… сами понимаете, за что!
Остаток вечера Андрей помнил смутно. Все плыло, как в тумане - разумеется, не от вина… Наконец гости начали расходиться. Ворохов уже направился в прихожую, но председатель задержал его и протянул какую-то книгу.
- Вот, Андрей Витальевич, - сказал он, - примите маленький подарочек. Пока ваши сочинения не изданы, почитайте то, что другие умные люди написали.
Это была знаменитая "Трилогия о Максиме" братьев Стругацких - "Обитаемый остров", "Жук в муравейнике" и "Волны гасят ветер". Классика отечественной фантастики! Какое-то неизвестное Ворохову издание - видимо, самое последнее.
- Спасибо, - поблагодарил он, но про себя подумал: "Что за странный подарок! Он бы мне еще "Евгения Онегина" вручил! Неужели мог допустить мысль, что у меня нет дома собрания сочинений Стругацких? Может, какой-то намек? Дескать, держись нас, и станешь таким же известным? Чушь! Известность - подлинная, конечно, а не искусственно раздутая шумиха - не зависит от щедрости спонсоров и профессионально раскрученной рекламной кампании. Кирилл Ильич - мужик умный, он это прекрасно понимает. Тогда что же?.."
- Всего хорошего! - попрощался с ним председатель. - Разумеется, мы с вами еще увидимся. Адресок ваш у нас есть, телефончик тоже… В общем, до скорого!
Глава 7. В МОСКВЕ
Во двор въехал длинный темно-вишневый "форд" одной из последних моделей. Довольно дорогая и престижная игрушка, хотя в большинстве своем "новые русские" (так здесь называли бизнесменов) отдавали предпочтение европейским автомобилям. За рулем сидел коротко постриженный тип с лоснящейся физиономией. Больше в машине никого не было.
"То, что надо!" - подумал Кромптон. Не дожидаясь, когда "форд" поравняется с ним, он повернулся и сделал вид, что изучает стену дома. Предосторожность практически излишняя, но лучше все-таки не изменять своим привычкам. Вдруг его лицо успеет отложиться в памяти водителя, а "промывка" окажется неполной? Все может быть. Не важно, что он, Кромптон, только-только приехал в Россию и еще нигде не успел наследить. Береженого бог бережет!
"Форд" прошуршал шинами за его спиной. Сосчитав в уме до трех, Кромптон слегка повернул голову и проводил взглядом удаляющуюся машину. На таком расстоянии он бил наверняка. Ага, попал! Ярко-зеленая аура, окружавшая фигуру водителя, поблекла, налилась нездоровой желтизной. Теперь можно было действовать без опаски - мозг "подстреленного" позволял производить над собой любые манипуляции. Однако двор - не самое подходящее место для рандеву. Тип, надо думать, направлялся или к себе домой, или к другу, или к любовнице - в любом случае его здесь знали. Поэтому Кромптон велел своему "клиенту" вновь выкатить на улицу и проехать еще метров пятьдесят.
Гарри неторопливо подошел к стоящему "форду", открыл заднюю дверцу (тип, повинуясь мысленному приказу, ее уже разблокировал) и забрался внутрь. Удобно устроился на заднем сиденье (главное - не суетиться!), затем вонзил взгляд в затылок водителя - неподвижный, словно принадлежащий восковой кукле. Через пару секунд "кукла" неуклюже завозилась. Не оборачиваясь, "клиент" завел плохо гнущуюся правую руку назад и бросил на сиденье рядом с Кромптоном пухлый бумажник из светло-коричневой кожи.
"Как хорошо, что мысленное внушение не требует знания языков, - подумал Кромптон. - Можно одинаково хорошо управлять хоть малайцем, хоть эскимосом, не понимая ни слова из их тарабарщины. Трудновато, конечно, выражать свою волю исключительно образами, но у меня было достаточно времени для практики".
В бумажнике, как он и думал, оказались две пачки денег. С одних банкнот - унылых, зеленоватых - смотрели знакомые постные лица американских президентов. Рубли выглядели поинтереснее, но к красочным купюрам, исходя из собственного опыта, Гарри особого почтения не испытывал. Чем больше наворотов, тем ниже, как правило, реальная стоимость. И все же улов неплох - можно даже не пересчитывать.
Сунув бумажник во внутренний карман пиджака, Кромптон вышел из машины. Минуты через две-три хозяин "форда" дернется, как от электрошока, и тупо уставится на шоссе, пытаясь сообразить, какого черта он здесь остановился. Но, напрягая извилины, он не добьется ничего, кроме головной боли, порой совершенно непереносимой, так что от попыток восстановить провал в памяти ему очень скоро придется отказаться. Однако беспокойство останется. Уверенный, что за эти несколько вычеркнутых из жизни минут с ним непременно приключилась какая-нибудь гадость, он обнаружит пропажу бумажника, и тут, конечно, начнет рвать и метать, пуская в ход все богатство русского мата.
Вариант с автомобилем был далеко не единственным: Кромптон, еще не будучи Кромптоном, разработал больше десятка способов поживиться за счет своих недалеких соседей по планете. В Москве это даже оказалось проще, чем где бы то ни было - русские испытывали странную нелюбовь к кредитным карточкам. Впрочем, что же тут странного? Судя по всему, сколотить какое-никакое состояние в России можно было лишь в обход закона, качая в свой карман никем не учтенную наличность. Самые крупные мафиози, конечно, находили способы отмыть грязные баксы и заводили в банках внушительные счета, но более мелкая рыбешка предпочитала не рисковать. Стоит ли доверять свои маленькие финансовые тайны компьютеру, который не заставишь соблюдать обет молчания?
Кромптон тоже избегал легальных сделок, особенно - покупки автомобиля. Купишь - попадешь в компьютер, получишь номер, по которому тебя легко вычислить. Зачем создавать себе трудности, когда можно без хлопот "уговорить" любого встречного подвезти тебя куда надо?
Конечно, случались и проколы. Дар - это вовсе не волшебная палочка, пользоваться которой сумеет даже ребенок: взмахнул - и только руки подставляй, лови падающее с неба мороженое. Нет, Дар - штука сложная, здесь надо действовать с ювелирной точностью. Хорошо еще, что Кромптон не зарывался. До поры до времени он старался не наезжать на действительно известных людей, подавлял искушение ограбить какой-нибудь банк или казино, да и в отношениях с преступным миром соблюдал предельную осторожность. Но все же накладки были неизбежны. Выручал все тот же Дар: попробуй-ка поймай человека, меняющего лица, как перчатки!