Он даже несколько выпрямился и тронул рукой волосы. Прическа у него была сделана по моде, которую задавала культовая в этом сезоне группа "Штючий пацюк".
- Милый, - я решила выйти из сражения. - Бери огонь на себя. Мне не одолеть две тысячи… сколько вы сказали?
- Две тысячи семьдесят два, - услужливо подсказал официант.
- Вот-вот, если бы не эти два… Честное слово, это чересчур. Так что, милый, выбирать тебе. - Я обратилась к Монголу, который задумчиво крутил в руках вилку.
- Мне так мне. - Монгол словно проснулся. - Принеси, милейший, номер семьсот десять. Потом одна тысяча триста третий и все, что к нему полагается. Также пусть будет сто пятый, его побыстрее, и четыреста восьмой. Десерт по вашему вкусу, но не холодный.
- Вина? - спросил обалдевший официант.
- Естественно, к семьсот десятому вино. Белое, сухое. Сам догадаешься какое?
- Благодарю вас, - парнишка совсем смешался и исчез так же стремительно, как и появился.
- Не люблю молодых официантов, - заявил Монгол. - Они еще ничего не понимают.
- Неужели? - вымолвила я. - Когда это в тебе проснулся светский лев?
- Все должно происходить вовремя. Согласись, что светский лев пришел на помощь как нельзя кстати.
- Да уж, но откуда ты знаешь названия этих блюд?
- Я? Я их вообще не знаю. Я заказал почти наугад.
- Не может быть! Ты хочешь сказать, что даже не представляешь, что там скрывается под номером семьсот…
- Десятым? Не имею никакого понятия. Тем интересней будет открытие. Какое-нибудь мясо или
рыба.
- Я не люблю рыбу, - сказала я напряженно.
- Значит, будет мясо, - беззаботно ответил Монгол. - Радость открытия как раз и состоит в неожиданности.
Мы замолчали. Платформа, на которой находился ресторан, медленно проплывала мимо недавно восстановленной по новому проекту скульптуры "Родина-мать". Огромные ноги колосса покоились на двух островах, основание которых постоянно охлаждалось с помощью мощных морозильных установок с жидким азотом. Между островами по решению городского совета была устроена искусственная мель. Решение было принято после нескольких хулиганских выходок. Среди подвыпившей молодежи стало популярным развлечением устраивать всякие идиотские шутки между ног статуи.
- Так о чем же мы говорили? - Монгол наклонился вперед.
- О тех, кто нас окружает, кажется, - ответила я.
- Всем внимание! - прозвучал в голове голос Лорда.
- Да, правильно. Кто они? Соль земли? Ну, может быть, они себя и считают таковыми. Вопрос в том, кем они являются на самом деле. К чему они стремятся? Социальное положение определяется количеством денег.
- А закон?
- Он тоже определяется количеством денег. Любые нелады с законом означают, что человек, как винтик системы, недостаточно смазал этот государственный аппарат, который управляет законом.
- Ты считаешь, что закон не управляет государством?
Фактически так оно и было, но мне было интересно мнение Монгола.
- Ну, тут имеет место довольно сложная обратная связь. Как в микроэлектронике. Не будем вдаваться в детали, просто примем к сведению, что государственная машина управляет законом, который в свою очередь оказывает влияние на государство. И на винтики системы, в частности. Если эти винтики недостаточно смазывают маховик государства, у них обнаруживаются проблемы. А это означает, что у них нет достаточно денег. С чего мы начали, тем мы и закончили. Социальное положение, положение в обществе, определяется только величиной кошелька. А значит, кто эти люди?
- Кошельки, управляющие государственной машиной…
- Они бы очень хотели, чтобы так и было, - Монгол грустно покачал головой. - Но они не хозяева. Они рабы системы, механизма "кредитов-дебетов, вкладов-займов". Не стоит думать, что система - это только капитал, но это та грань одной большой Системы, открытой для окружающих нас с тобой людей. Для тех, кто именует себя солью земли. А на самом деле…
- Что?
- На самом деле смысл земли - это Сверхчеловек.
- Первое касание "спирали". Операция началась, - голос Лорда пробежался холодком между моих лопаток.
- Сверхчеловек. Ты хочешь сказать, что понимаешь, что такое Сверхчеловек?
- В той грани, которая открыта мне, да.
Монгол улыбался. С берега по летучему ресторану мазнули прожектором, и его улыбка на миг блеснула жемчугом.
"Он слишком мне нравится, чтобы я смогла его убить…" - вдруг подумала я и поняла, что вру. Он мне не нравился. Я была влюблена. От этого сделалось страшно.
- Лара долго не продержится. Необходима подмога. Ближайший к зоне тринадцать, - сообщение Лорда не относилось ко мне, но, видимо, он уже не мог тратить время на переключение каналов и шпарил по общему.
В поле моего зрения вплыла бутылка с вином.
- Прошу вас, пани, - пропел официант. Я прищурилась и разобрала надпись на его беджике. Паренька звали Павлом.
- "Жемчужина степи"! Наш шеф-повар считает, что именно это вино наилучшим образом подходит к вашему заказу. Особенности той местности, где оно производится, позволяют с большой точностью воспроизвести весь процесс бутулирования, брожения и выдавливания сока. Таким образом, можно сказать, что древние рецепты…
- Паша, - прервала я его, поймав краешком глаза одобрительный кивок Монгола. - Мы очень ценим вкус вашего шеф-повара, а также и ваш собственный.
Официант легко кивнул и растворился, оставив бутылку на столе.
- Понятливый парнишка, - прокомментировал Монгол и распустил туго стянутые в хвост волосы, которые черным водопадом рассыпались по его плечам.
В такие моменты раскосое лицо Монгола становилось немного зловещим.
- На чем мы остановились?
Он любит так спрашивать, когда хочет создать иллюзию, будто собеседник сам задает тему для разговора. Иногда это срабатывает, иногда нет. Зависит от собеседника. Странное слово "собеседник", больше похоже на соучастника.
- Мы остановились на Сверхчеловеке, милый. Только я никак не могу понять, хотя знаю тебя уже давно, ты веришь в то, что говоришь? Или все-таки нет?
Я наклонилась вперед. За соседний столик, до сего момента пустующий, подсела не совсем обычная пара. Двое мужчин в серых пиджаках, жилетках и с одинаковыми черными чемоданами. То ли партнеры по бизнесу, то ли по сексу, то ли еще что-то… Странно, но они выглядели так, будто только что поднялись на "Людвиг", хотя платформа уже давно находилась в свободном полете над водной поверхностью. К тому же за внешней аккуратностью в одежде скрывалось едва заметное неумение носить подобный покрой. Да и костюмы были слишком стандартные, обыкновенные. Словно кто-то, не задумываясь особо, вырядил двух байкеров в ширпот-ребовскую одежду рядового клерка.
Я хотела получше рассмотреть лицо того, что сидел ко мне чуть боком. Мелькнуло что-то знакомое в рубленых, грубых чертах. Но только мелькнуло. Память не выдала на поверхность ни одного образа. Глухо.
- Мне интересно, Дима, ты в самом деле такой, каким кажешься?
- Не называй меня так. Мне не нравится, - Монгол откинулся назад.
- Хорошо, милый, буду называть так, как нравится. Но все-таки мы уже давно вместе, а ты постоянно, словно пустоголовая пичужка, скачешь с ветки на ветку. От темы к теме. Ты не останавливаешься, не прорабатываешь материал до конца. Ты цитируешь Ницше. Но я не понимаю для чего. Ведь пускать мне пыль в глаза не имеет смысла. Как я уже говорила, мы давно вместе. Вместе спим, вместе едим, вместе ругаем Лимона.
- Макс уводит Лару. Двойняшки, затыкайте дыру на втором витке! - Лорд выдал информацию скороговоркой. - Темная, внимание! Возможен десант!
Значит, эти, за соседним столиком, не просто педики.
- Так зачем это все тебе?
Я тоже откинулась, мельком оглядывая соседей. Для полноценного десанта мелковато.
- Как много вопросов!
Монгол разлил вино по бокалам. На его мизинце я увидела незнакомый мне ранее перстень. Довольно изящный, в стиле модной ныне готики.
- Но мне это нравится. Это хорошо, когда ты спрашиваешь, как атакуешь. По всему фронту. При наличии надежных резервов так проще обороняться. Ну, давай посмотрим, так ли хороши мои воинские порядки. Знаешь, полководцы древности умели по построению противника определить, чем закончится сражение. Вот это уровень!
- Но это же невозможно! Необходимо знать не только порядок, но еще множество разнообразных вещей.
- Они и знали. Разветвленная система лазутчиков, шпионов. Но это было даже не так важно, часто получалось, что армии были приблизительно равны по силе. Тогда многое решало более выгодное построение. Оно особенно было возможно на древнем Востоке.
- Вполне допускаю.
- И это правильно. Давай посмотрим, на что похожа "Жемчужина степи", тем более что сообразительный Паша оказался не слишком расторопным, и наш ужин где-то потерялся.
- Давай!
Я подняла бокал. Тонкое стекло приятно холодило пальцы.
- Предлагаю выпить за реку, что течет под нами, а заодно и за все реки мира!
- Почему именно за реки?
- Реки - это постоянная изменчивость. Они воплощают движение вперед, непостоянство, которое в нашем мире становится редкостью.
"Жемчужина степи" оказалась с излишней кислинкой.
- Всем! Оставить второй виток. Акрус и Близнецы! Атака на ваши позиции справа!
Наши соседи несколько заерзали, вероятно, тоже слушали "вести с полей".
- А что касается твоих вопросов, то мне кажется я смогу найти на них ответ достаточно легко, - Монгол поставил бокал и легонько промокнул губы салфеткой. - Почему Ницше? Именно он, как никто другой, актуален сейчас. Его беда и уникальность, как, наверное, и любого гения, в том, что он высказал идеи тому веку, который не мог их адекватно воспринять. Именно сейчас его идеи, его Заратустра, его Сверхчеловек может помочь выбраться из кризиса. Хотя, вероятно, не всем. Впрочем, всем этого и не хочется. Потому что не народу должен говорить Заратустра, а спутникам. Идея простая, но не все ее понимают.
- Все вообще мало что понимают. А уж тем более философские концепции, далекие от гедонизма.
- Что ты?! - он взмахнул руками. - Об этом речь не идет! Все не разумеют даже того, о чем ты говоришь. Гедонизм сейчас - это удел единиц. Остальные - рабочая протоплазма. Я же говорю о тех избранных, которые способны своими идеями изменить мир. К сожалению, многие из них стремятся тиражировать свои идеи, пускать их в массовое производство. Не понимая, что каждая идея уникальна. И толпа не способна понять всю ее красоту. Не к толпе надо обращаться.
- Но как же они тогда изменят мир, если идея по-твоему - это достояние избранных? Ведь всегда наибольшее распространение получали религии, где сильнее миссионерское движение.
- Да, но становилось ли от этого хорошо этим религиям?..
- А кому это интересно? Главное в таких вопросах - борьба за власть.
- К сожалению, так. И ты сама подтвердила мои рассуждения. Идея, пущенная на поток, превращается в дубину. В орудие для борьбы за власть. Так что Заратустра был прав, когда решил, что Сверхчеловек должен учить спутников, но не толпу.
- Да, но как этим изменить мир?
- А мир и меняют немногие. Пастухов всегда меньше, чем овец в стаде. Но все гораздо сложнее, чем кажется.
Мимо моего лица проплыла тарелка с чем-то мясным и одуряюще пахнущим. Рот наполнился слюной.
- Мы потеряли Акруса. Всем, кто не занят в активном контакте, необходимо закрыть прорыв в третьем секторе!
Странно было сидеть в ресторане, слушать какие-то клавишные переборы немного атонального джаза и сознавать, что где-то в округе ведется бесшумная, но кровопролитная война. И все из-за человека, рассуждающего о судьбе мира и философии. Интересно, Монгол представляет себе, какие силы вертятся вокруг него?
- Похоже, в философской баталии наступило перемирие, - констатировала я.
- Согласен, - Монгол снова наполнил бокалы. - По этому поводу я предлагаю выпить. За небо, которое обнимает Землю.
- Поясни.
- Небо - это то место, где рождается черная туча, называющаяся человеком. Из этой черной тучи должна ударить молния. Этой молнией будет Сверхчеловек.
Он поднял бокал.
- Будем думать, что это был последний залп философской батареи перед перемирием, - заметила я.
- Будем.
Второй раз "Жемчужина степи" уже не показалась сильно кислой.
- Кстати, - Монгол положил на колени салфетку, -,я тебя не утомляю такими темами? А то, может быть, ты предпочитаешь разговоры о Луне, погоде или что-нибудь в том же духе?
- Глупый! Ты не умеешь вести разговоры о Луне, природе и погоде. Поэтому я не надеюсь на подобный подарок судьбы. И с твоей стороны это было бы порядочным свинством. А как называется то, что мы сейчас будем есть?
- Если не ошибаюсь, - Монгол присмотрелся к блюду повнимательнее, - это пресловутый семьсот десятый номер.
- А в простонародье?
- Натуральная свинина, запеченная в сметане. Отдельные кусочки тщательно отбиваются, а затем в них заворачивают маслины с сыром. Все это обжаривается, но так, чтобы мясо было сочным, немного с кровью.
- Но ведь сыр вытечет…
- Нет. Точнее, да, вытечет, если это делает обычный повар. Кстати, то, что ты видишь сверху - ананас.
- Вижу. А повар у нас необычный?
- Ну, не совсем. Ты знаешь историю этого ресторана?
- Нет. Никогда не интересовалась.
- Третий виток! Опасность прорыва в третьем секторе! Ввожу резерв…
"Третий виток - это уже недалеко от нас, - подумала я, глядя на истекающие соком кусочки мяса. - Еще один такой прорыв - и нам будут слышны выстрелы. Как все плохо!"
- Дело в том, - Монгол позволил официанту поставить на стол еще одно блюдо, - что десять лет назад один польский ловкач, сумевший лихо подняться на торговле продуктами в страны-изгои, контрабандой через карантинную зону, сошел с ума.
- Как так?
- Ну, так. Говорят, впрочем, что ему помогли. Есть много способов свести человека с ума в принудительном порядке.
"Рассказывай, рассказывай… То-то я не знаю…"
- И все его богатство было под большой угрозой. Особенно если добавить к этому полную неразбериху с вопросом наследования в его семье. Но он сумел вывернуться.
- Сумасшедший?
- Потому и говорят, что его сумасшествие носило искусственный характер. Он основал фонд. И назвал его "Фонд вкусной пищи". Все его деньги, вся его собственность стала принадлежать этому фонду.
- Но он же был сумасшедший! Фонд должны были расформировать.
- Я не знаю, как он сумел проделать это, но доктора официально признали его недееспособным уже после того, как он основал фонд. Любые химические вещества, измененные продукты, внешние воздействия не оказывают своего влияния сразу, пред- j шествует некая стадия, когда человек чувствует: что-то не так, что-то давит на него. Тот поляк был полный и законченный параноик, он был склонен видеть заговор во всем. К тому же он был человеком с большим чувством юмора. Почувствовав, что сходит с ума, он вложил все свои деньги в фонд и на всякий случай нашел себе очень надежных опекунов. Не из числа своих родственников.
- И в чем заключается их надежность? Абсолютно надежных нет…
- О, он умело сыграл на их страстях. Они были такие же, как он, большие любители вкусно поесть. Так называемый Клуб толстяков, куда входят самые богатые обжоры мира. Теперь они, вместе со своим подопечным, живут на своих плавучих ресторанах. И едят. Столько, сколько им хочется. В их распоряжении лучшие повара и лучшие продукты. Потому что таков устав фонда. С тех пор "Фонд вкусной пищи" самым внимательным образом следит за любыми новинками в области кулинарии, а их на самом деле немало. Кстати, последней мыслью, которая относилась к таким кулинарным "извращениям", была теория, что наилучшее пищеварение достигается у человека, на которого не оказывают влияние побочные вибрации. Так появился ресторан на антигравитационной платформе. Я думаю, не имеет смысла добавлять, что того самого богатого поляка звали Людвиг Ляховецкий.
- Потрясающе.
- Близнецы и Юнион! Третий сектор! Второй сектор! Всем оставшимся в живых! Эвакуация! Код Черный Огонь!
Я поперхнулась. Лорд применил оружие массового поражения. Нечто вроде городского варианта напалма. Межкорпоративные войны приучают к точности. Лишние жертвы ни к чему. Просто выжигается определенная территория. Пусть небольшая, но зато как эффективно…
- Что-то случилось?
- Я должна отойти, - ответила я и сделала неопределенный жест.
- Это там!
Монгол, чуждый условностям высшего общества, ткнул вилкой куда-то мне за спину. Я встала, окинула взглядом соседний столик и двинулась, куда указывал Монгол. Наши соседи даже не шелохнулись, лопали что-то из своих тарелок и, казалось, совершенно не обращали на меня внимания.
Я не боялась оставлять Монгола в одиночестве. Во-первых, те двое вряд ли представляли собой команду, предназначенную для захвата, скорее уж, они были страховкой на финальном этапе, а во-вторых, десант не мог высадиться так, чтобы я его не засекла. К тому же Монгол слишком любит себя, чтобы оставить даму в ресторане одну. В его галантности есть частичка самолюбования.
В кабинках было пусто. Я заперлась в дальней.
- Лорд, мне нужна информация. Ты уже начал баловаться с большими игрушками? Так плохо? Мне уводить Монгола?
- Угомонись Кали, - голос Лорда звучал резко, он явно зашивался там, у командного пульта. - Угомонись! Времени нет. Обратный отсчет. Десять. Девять. Восемь. Семь.
- Лорд! Все наши покинули зону?
- Шесть. Пять. Тут такое творится! Четыре. Три. Два. Один. Черный Огонь!
За этими словами последовала секундная пауза.
- Не все, Кали, - Лорд сказал это по моему приватному каналу. - Ушли не все.
- Я увожу его? Он явно знает про операцию. Так или иначе, он собирается сорваться. Могу ли я его убить в случае…
- Н-нет, - голос Лорда прозвучал несколько неуверенно. - Объект убивать запрещено. Даже под угрозой потери контроля. Хотя он уже выбрал все кредиты…
И затем по общей связи:
- Раскручиваем "Спираль".