В конце концов, в Луксоре она впервые. Долину Фараонов еще ни разу не видела, и прогулка может пойти ей только на пользу. Решено! Короткая экскурсия по Бибан эль-Мулюк и домой, в "Винтер Палас". Ведь вечером ее ожидают еще и совет, а затем дружеская пирушка в ресторане. Надо, действительно надо развлечься и отвлечься.
Такси медленно тащилось по неширокой асфальтированной дороге, змейкой извивающейся между нависающими с двух сторон красновато-желтыми скалами. Последняя дорога, по которой некогда уходили в царство вечного покоя владыки Древнего Египта.
Это место необъяснимо завораживало, сразу настраивая на возвышенные и печальные мысли. Бетси на миг почувствовала себя одной из плакальщиц, участвующих в погребальной процессии фараона. Так же медленно, размеренными шагами поднимались люди, так же точно украдкой глядели по сторонам, пытаясь рассмотреть на безжизненных каменных склонах признак хоть чего-то живого. Тщетно. Ни кустика, ни даже убогой травинки.
Вверх, вверх.
Прямо к Фиванскому Пику – горе, которую местные жители называют Шейх эль-Курна – "Рог". Своим силуэтом она напоминает пирамиду. Вероятно, именно благодаря этому и облюбовали фараоны Восемнадцатой династии эту долину, выбрав ее для строительства своих гробниц. Пирамидообразная вершина, посвященная богине-змее Меретсегер – "Любящей молчание", напоминала им о захоронениях владык первых династий.
А еще в долину было довольно таки трудно добраться, что также сыграло определенную роль в выборе этого места для царского некрополя. Расхитители гробниц существовали уже тогда. И стражи порядка имели из-за них много хлопот и неприятностей. Контролировать труднодоступную местность было легче, чем открытую со всех сторон. Фактически, пробраться в Долину Царей можно было лишь по этой вот дороге. Правда, тогда еще не такой комфортной.
Со временем и эта безопасность сошла на нет. Дерзость и мастерство преступников все возрастали. Так что уже к концу Двадцатой династии захоронения в Долине прекратились. Жрецы стали переносить мумии фараонов в более безопасные и менее доступные места, чтобы защитить тела усопших от осквернения.
Автомобиль остановился у металлического парапета, сваренного из толстых труб. Навстречу Бетси шагнул молодой парень в белой парусиновой форме. На груди у него болтался автомат Калашникова. Туристическая полиция, догадалась девушка, заметив у юноши черную нарукавную повязку с двумя латинскими литерами "TP", под которыми было еще что-то написано арабской вязью.
– Ваш документ! – строго потребовал молодой человек.
Глаза его, однако, весело поблескивали при виде очаровательной блондинки с внушительным бюстом.
– Мин фадлак! Пожалуйста! – ответила Бетси по-арабски и протянула юноше свои бумаги.
Полицейский уже открыто заулыбался. То ли от ее учтивости, то ли при виде документов, подписанных самыми высокопоставленными полицейскими чиновниками Луксора. Закинув автомат за спину, парень вернул Элизабет бумаги и приветливо отсалютовал ей, а затем открыл шлагбаум. Подозвав гафира, он перепоручил девушку его заботам и с чувством выполненного долга вновь принялся любоваться роскошной фигурой иностранки.
Гафир усадил Бетси в специальный прогулочный вагончик и он медленно покатился по раскаленной Долине.
Элизабет почувствовала легкое головокружение. Ее предупреждали, что в этом месте особый микроклимат. Но чтобы такое! В воздухе прямо куполом нависла мощная некробиотика. Такая густая, что хоть ножом режь. Нужно будет провести эксперимент с тем оборудованием, которое осталось у нее со времен раскопок на острове Змеиный.
Слева и справа виднелись входы в царские гробницы, узкими забетонированными щелями прорезавшие склоны гор.
Вагончик выехал на широкую площадку и остановился. Гафир знаком показал ей, что мол все, приехали. Молодая англичанка выбралась наружу.
– Тутанхамон! – ткнул гафир пальцем в небольшое сооружение из камня, на полтора метра возвышавшееся над землей.
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, нет! Сети, Сети Первый.
– Ага! – кивнул охранник. – Гробница номер семнадцать. Прошу сюда.
Узкая тропа сворачивала налево от площадки и вела круто вверх. Миновав сначала могилу основателя Девятнадцатой династии Рамсеса I, они подошли к усыпальнице его сына Сети.
– Эй! – крикнул гафир прямо в темноту, начинавшуюся сразу за открытой решеткой, которой был убран вход. – Есть там кто?!
В ответ раздалось недовольное ворчание, и на свет божий вышел высокий стройный юноша, одетый в шорты и темную футболку с традиционным египетским овалом-картушем.
"Ральф", – прочитала Элизабет столбик разноцветных иероглифов, вышитых внутри овала. Ага, помощник профессора Енски.
Парень ей сразу понравился. Открытое лицо, возможно, даже слишком красивое для мужчины; спортивная, хорошо натренированная фигура; спокойный внимательный взгляд карих глаз.
– Будем знакомы, Ральф, – первой протянула она ему руку.
Юноша не удивился. Только скосил глаза себе на грудь и, понимающе кивнув, легонько пожал ладонь Бетси.
– Очень рад вас видеть, мисс МакДугал. В жизни вы еще лучше, чем на фотографиях.
"Ого! Он и на комплименты горазд! Прыткий птенчик!"
– Можно просто Элизабет. Или Бетси. Не согласишься поработать моим гидом?
– Прошу! – широким жестом хозяина пригласил ее Ральф внутрь усыпальницы.
"Ну прямо тебе фараон Сети Первый собственной персоной!" – восхитилась Бетси, проходя мимо его. Ее ноздри ощутили тонкий запах дорогого французского одеколона, исходивший от молодого человека. ""Кензо", – констатировала девушка. – Отменный вкус. Но для кого и для чего он так надушился? Неужели специально для встречи со мной?"
Конструкция гробницы была очень сложной. После первой нисходящей лестницы коридор выходил в зал, за которым следовал еще один коридор, ведущий в еще один, квадратный зал с ритуальной шахтой.
За нею открылся вход в комнату восьмиметровой ширины с четырьмя колоннами, покрытыми изображениями покойного Сети в окружении различных божеств. Прямо за четырехколонным находился зал с двумя колоннами. Рисунки здесь так и остались не раскрашенными, что дало повод первооткрывателю гробницы, Бельцони, назвать это помещение "Залом графики".
Спустившись по еще одной лестнице, они попали в анфиладу из трех коридоров, приведшую молодых людей в просторный шестиколонный зал с двумя небольшими боковыми алтарями.
А потом они попали в усыпальницу, в которой некогда находился саркофаг фараона. Этот гроб, выполненный из тонкого алебастра, покрывали иероглифы, повествующие о плавании солнечной ладьи Осириса через двенадцать ночных часов по подземному Нилу, кишащему демонами. Саркофаг еще в прошлом веке был доставлен в Англию, где и был приобретен известным британским коллекционером сэром Джоном Сойеном, который поместил его в своем лондонском доме-музее на Линкольнс Инн Филд, где он находится и по сей день.
Росписи погребальной камеры по праву сделали из гробницы Сети I жемчужину Долины Царей. Они являлись как бы иллюстрацией к надписям на саркофаге покойного. Астрономические созвездия и небесные светила, выполненные в виде диковинных зверей. Бог Ра с головой барана, стоящий в окружении богов и богинь на ладье, завершающей ночное путешествие по подземному миру и вот-вот готовой взойти на небо. Шакалоголовый Анубис, совершающий церемонию "отверзания уст" перед Осирисом, изображенным между двумя фетишами Анубиса, состоящими из звериной шкуры, привязанной к шесту, помещенными в сосуд.
– Просто дух захватывает! – восхитилась Бетси.
Ральф промолчал, но по всему его виду можно было понять, что он вполне согласен с девушкой.
– А теперь покажи мне ваш раскоп, – попросила она. – И сразу наружу. На сегодня с меня довольно.
Простившись с Ральфом до вечера, Элизабет покинула Долину Царей тем же способом, что и добиралась. То есть, на такси. Спустившись по уже знакомой змейке дороги, она заинтересовалась открывшимся ей видом на долину Дейр-эль-Бахри с расположившимся там храмом царицы Хатшепсут.
Осматривать его, а также развалины близстоящих заупокойных храмов Ментухотепа и Тутмоса III, уже просто не было сил. Но размяться и перевести дух после посещения Бибан эль-Мулюк стоило. Девушка притормозила водителя и попросила его с полчасика подождать. Таксисту было все равно. Счетчик "исправно" тикал, накручивая фунты и пиастры.
Дышалось внизу значительно легче, чем в некрополе фараонов. Почему так, кто знает. Может, сказывалась близость Великой Реки, которую даже отсюда уже было видно.
Внезапно ее внимание привлекли какой-то шум и визг. Бетси оглянулась по сторонам.
Стайка оборванных арабских ребятишек, подобравших увесистые камни, обступила что-то маленькое, черное и дико визжащее. Подойдя поближе, англичанка увидела, что этим "что-то" была собака.
Небольшая, черной масти, с длинными ушами, стоящими торчком, и удлиненной мордочкой. Узкие косые глаза песика жалобно смотрели на мучителей. Собака то и дело бросалась на кого-нибудь из мальчишек, пытаясь прорвать круг. Тщетно. Ребятня стояла непоколебимо, словно скалы, окружавшие Долину Царей.
– Ну что, Ахмед? – торопил один из малышей паренька, бывшего на целую голову выше остальных и, по всей видимости, здесь верховодившего. – Когда начнем?
– Когда надо, тогда и начнем! – огрызнулся Ахмед, крепче сжав камень.
Нужно было вмешаться.
– Что здесь происходит? – грозно прикрикнула Элизабет, разрывая круговую осаду.
Мальчишки гневно посмотрели на нового противника, но раж их заметно поутих.
– Шли бы вы мимо, дамочка! – грубо предложил Ахмед. – Не мешайте! Не видите, что ли, шакала-трупоеда поймали! Сейчас зададим ему перцу!
Песик умоляюще смотрел на Элизабет почти человеческими глазами. Девушка заметила, что зрачки у собаки какого-то неправильного, желтого цвета.
– А отложить казнь нельзя?
– Нет! – отрезал Ахмед и все остальные были с ним явно солидарны.
– Хорошо! – решилась англичанка на старое испытанное средство. – А как насчет выкупа?
Глаза вожака загорелись знакомым огнем. И этот туда же. За бакшиш все отдаст.
– Это дорого будет стоить! – безапелляционно заявил Ахмед.
– Сколько? – достала кошелек Бетси.
Ребятишки переглянулись. По их растерянному виду было понятно, что к такому повороту дел они не готовились. Сколько же можно сорвать с этой сумасшедшей иностранки, так классно шпарящей по-арабски, за жизнь никчемной собачонки?
– Десять фунтов? – робко спросил тот из ребят, который интересовался у Ахмеда временем начала казни.
– Нет, мало! – урезонил его вожак. – Гоните двадцатку и шакал ваш!
Тратить время на никчемный торг не хотелось. Пусть ребятня купит себе сладостей. Она отдала запрашиваемую сумму и стайка умчалась прочь, показывая глупой иностранке язык и обзывая ее всяческими неприличными словами.
На площадке остались лишь Элизабет и несчастный песик.
– Ну, что мне теперь прикажешь с тобой делать? – обратилась девушка к четвероногому существу.
Собака, разумеется, ничего не ответила, но выражение ее глаз было достаточно красноречивым. Просеменив мелкой трусцой к Бетси, пес потерся боком о ее ногу, а затем благодарно лизнул девушку в руку.
– Оставить тебя здесь, – размышляла мисс МакДугал вслух, – так еще чего доброго они опять примутся за свое. Ладно, возьмем тебя на восточный берег, в город. А там решай сам. О’кей?
Песик радостно тявкнул. Англичанке даже на миг показалось, что в ответ на ее предложение он согласно кивнул головой.
Договориться с покладистым шофером взять с собой еще одного пассажира удалось без труда. Какой-то лишний фунт дела не решал.
– Какая у тебя нежная шерсть! – восхищалась по пути девушка, поглаживая спинку песика. – А какие ушки!
Странно. Никогда раньше она не замечала за собой особенной любви к животным. Наверное, так на нее действует Египет.
Когда ее такси притормозило у "Винтер Паласа", собачка первой выскочила из машины и стала терпеливо дожидаться Элизабет у парадного подъезда.
– Э нет, дружочек, мы так не договаривались! – погрозила она псу пальчиком и отправилась к себе в номер.
Оглянувшись у самого лифта, девушка заметила, что странный пес тоскливо провожает ее взглядом, наблюдая за нею сквозь стекло. Ладно, бог с ним. Нужно о людях подумать.
Через час, приготовившись к визиту в госпиталь и ресторан, Элизабет вышла на улицу, и первое, на что она наткнулась, был все тот же спасенный ею черный песик. Он лежал у входа в гостиницу в живописной статуарной позе. Поджав задние лапы и вытянув передние. В этот миг он напоминал известное древнеегипетское изваяние бога Анубиса из гробницы Тутанхамона. Такое же ленивое спокойствие, блуждающая мечтательная улыбка, если можно выразиться подобным образом о собачьем оскале.
Завидев ее, пес вскочил и, радостно завиляв хвостом, той же своей царственной трусцой приблизился к спасительнице. Стал, как вкопанный, и ожидающе уставился на Бетси своими узкими миндалевидными глазами.
– Ты что же, намерен стать моим проводником по Луксору? А заодно и охранником?
Пес громко тявкнул, как бы подтверждая сказанное девушкой.
– Ну, посуди сам, какой из тебя охранник? Маленький, тощенький. Любой обидеть сможет.
Обиженное несогласное рычание.
– А жить ты собираешься здесь, на улице, у входа в отель?
То ли вздох, то ли всхлип.
Человек и собака смотрели в глаза друг другу. И что-то новое нарождалось между этими двумя существами. Какой-то мостик, соединивший две одинокие бродячие души, затерявшиеся посреди огромного древнего города.
– Ладно, посмотрим, – решилась, наконец, Элизабет. – Слышишь, проводник, может подскажешь, как добраться до госпиталя?
Презрительное тявканье. Дескать, раз плюнуть.
Маленький черный комок кинулся на проезжую часть. Раздался отчаянный сигнал автомобиля, резкий скрип тормозящих колес…
Бетси закрыла глаза, а когда открыла их вновь, то увидела, что у тротуара стоит такси, из которого с громкой руганью вылезает шкафоподобный водитель.
– У тебя что, глаза повылезали?! – орал он на онемевшую мисс МакДугал. – Смотреть нужно за своей собакой! Чуть не раздавил ее, белый дьявол тебе в печенку!
Что?!
Молодая англичанка резко обернулась. Песик с самым невинным видом прятался у нее за спиной. Вот негодник! На миг ей вновь показалось, что собака шкодливо скалится.
– Так что, – чуть успокоился таксист, – будем ехать, мэм, или как?
– Да, да, конечно, – она поспешно подошла к машине.
Пес, на мгновение опередив ее, прошмыгнул в салон и удобно устроился на заднем сидении. Элизабет только хмыкнула. Хорош помощничек.
– Славная у вас собачка, леди! – совсем размяк шофер, в уме уже прикинувший, сколько сможет содрать чаевых с чудаковатой иностранки и ее четвероногого питомца. – Наверное, редкой породы? Сдается мне, что у нее в роду были шакалы!
Одобрительное урчание.
– А как зовут?
– Не знаю, – растерянно протянула Бетси и, уловив настороженный взгляд водителя, поспешила поправиться. – Упуат. Его зовут Упуат.
Презрительный рык.
– Упуат? – удивился таксист. – Это ж как понимать?
– Упуат – это древнеегипетский бог в виде волка, – терпеливо пояснила девушка. – Он служил проводником в загробный мир.
– А-а-а! – протянул араб с умным видом. – Вот оно что. Проводник, значит! – он оглянулся на песика, ответившего мастеру руля учтивым оскалом.
Разумеется, пса в госпиталь не пропустили.
– Жди здесь! – приказала ему Бетси. – Будешь умницей, накормлю тебя вкусным обедом.
Короткий кивок. Иди мол, все понятно.
В палате ее уже ожидали Гурфинкель, Покровский и Ральф. Разумеется, сам профессор тоже был на месте. Элизабет отметила, что Енски-старший выглядит совсем неплохо для человека, страдающего сердечной недостаточностью. Легкий румянец, задорный блеск в глазах. При ее появлении он даже встал с постели, галантно поклонился и приложился к ручке.
– Ужасно, ужасно рад вас видеть! Теперь уж точно все пойдет как по маслу!
Девушке почудилось, что в глазах Ральфа промелькнула искра ревности. К кому и к чему?
Неторопливо и обстоятельно она изложила все то, что ей удалось накопать за первый день, проведенный в Луксоре. Профессор то и дело восхищенно цокал языком, дивясь ее расторопности. Бумба едва не ревел от восторга, а Миша только вздыхал. Вот бы кого в напарники, а не этого неповоротливого остолопа, только и мечтающего, что о бутылке виски да куске хорошего бифштекса с кровью. Ральф помалкивал. Возможно, стеснялся своего слишком юного возраста.
Естественно, Бетси поведала членам синклита далеко не все. Например, она утаила полученную от Хусейна Абд эр-Махмуда информацию о Бен-Бене и сокровищах. Зато в самых красочных тонах расписала свой визит к Хосни Хейкалю, сделав особый акцент на сенсационных признаниях господина инспектора по поводу переписки царицы Хенткавес и смерти профессора Али Махфуза.
Алекс Енски был убит и повержен. И расстроило его, главным образом, не то обстоятельство, что он был не прав в своих нелепых нападках на Бетси, сколько сам факт подмены и, естественно, гибель друга.
– Разумеется, я при первой же возможности принесу вам публичные извинения, Элизабет! – заверил он девушку. – Но, сами понимаете, одних ваших слов маловато. Нужно найти если не подлинники документов, то хотя бы надежных свидетелей подмены. Вот если бы заставить Хейкаля дать официальные показания.
– Он на это не пойдет, – усомнилась мисс МакДугал.
– Посмотрим. Возможно, удастся найти убедительные аргументы, – зловеще пообещал археолог. – Бедный Али! Тр-рубы Иер-рихонские! Я таки доведу это дело до конца. Клянусь двенадцатью коленами Израилевыми, что убийцы доктора Махфуза понесут примерное наказание! Фьяфол иф зафефи!
От волнения у него снова выпала вставная челюсть.
– Ффе, бафта! Ффатит болеть! Немедленно фыпифыфаюсь!
Еле-еле всем скопом уговорили разбушевавшегося ученого повременить еще пару дней. Тем более что на раскопе может быть небезопасно. Первый свой удар маньяк, если он вновь объявится, несомненно, нанесет прямо в сердце экспедиции. То есть, по профессору Енски.
– Эй, фы и сами там поостофошнее! – всполошился Алекс. – Тфубы Иефифонские! Я себе фофек не пфоффу, если с кем-либо из фас фто-то флуфится!
День закончился веселой пирушкой в ресторанчике "Миш Мэш", который находился неподалеку от госпиталя, на перекрестке улиц Эль Гоуда и Телевижен. Это веселое заведение пользовалось особой популярностью у археологов, ведущих раскопки в Луксоре и его окрестностях.
Дружеской атмосфере, установившейся за их столом, не мешала даже протяжная, до одурения однотипная египетская музыка.
Изголодавшийся и истомившийся от жажды Бумба усиленно налегал на мясо и спиртное. Не забывал он при этом и об Упуате, раз за разом скармливая тому то кусочек курицы, то сочный кебаб.
Пес был официально представлен членам экспедиции и как-то сразу вписался в сообщество археологов. Правда, не обошлось без казуса. Едва завидев Упуата, Ральф как-то сразу побледнел и прижался спиной к стене. Ткнув в собаку пальцем, юноша заплетающимся языком произнес:
– Эт-то он! Это т-то с-самый ш-шакал, к-который п-пил к-кровь уб-бит-тых!!