- Карантес? Прибыл тогда, следовательно, из вашего храма в далеком Ханумаре? Или ты обманываешь нас некоторыми жреческими фокусами? - Вы могли бы сказать и то и это. Поскольку, когда я стою здесь в воротах Kaетта, я стою одновременно в пределах Седьмого Кольца Молитвы на крыше храма в Ханумаре, купаясь там в ярком солнечном свете. Это злое колдовство вовлекло меня и других в этот вопрос, но времени мало, и никакое предзнаменование не предупреждало нас относительно судьбы, которая может скоро охватить нас всех. Святой Ибис, пробужденный от долгой и глубокой дремы умирающими криками его приверженцев, пробудил меня. Он не мог остановить эту резню, поскольку его храм здесь был полностью осквернен. Он прибыл ко мне в мысли и перенёс мой дух сюда, где страшные и богохульные деяния были совершены в пределах сферы нашего родственного храма.
Конан не мог отрицать доброжелательное сияние, которое он чувствовал в пределах присутствия этого человека, хотя он не знал, был человек святым жрецом или грязным волшебником.
- Дух? - он спросил с сомнением. - Мужчины говорят, что призраки не бросают тени, и я узрел твою недавно.
- Как я сказал прежде, глаза могут ввести в заблуждение. Ты видел тень, потому что ты полагал, что я стоял на скале. Но убеждая тебя, я трачу немного мгновения дневного света, которые остаются нам на праздные дебаты. Затем до заката мне необходимо возвратиться к Ханумар, чтобы остаться там до восхода солнца.
Боль, навлеченная появлением этого странного священника, начала развиваться в пределах черепа Конана. Он протер свое лицо и затем встретил пристальный проникновенный взгляд Карантеса, после чего был сразу поражен контрасту между глазами священника. Правый пылал как янтарь в ярком свете факела, левый мерцал синим столь же интенсивным как холодные воды северного моря Вилайет. Это напомнило Конану давние слухи, что Карантес родился с одним синим и одним оранжевым глазом, явление, по которым избирали жрецов Ибиса, как воины могли вспомнить.
- Хотя и не знаю, почему я полагаю, что ты действительно Карантес. Ты должен знать, что у нас нет ничего общего со сделанной резней, - сказал Конан, указывая на мертвецов его меча.
- Мы хотим узнать, что здесь случилось, - добавила Сивитри. - Белл! Вы действительно похожи на Карантеса.
- Уверяю вас, что это я. И…, - сказал Карантес с поклоном, - Именно поэтому ваше "срочное поручение" касается меня, несмотря на ваше требование об обратном. Я хотел бы сказать, что Святой Ибис вел вас в это место, но никакой жрец Ибиса никогда не изрекает ложь. И при этом это не желание ваших богов - проблемы Ибиса серьёзно отличны от таковых у затворнического Крома. - Он вытягивал шею к Сивитри. - И побуждения причудливого Белла редко подобны таковым у Одного Истинного Бога Солнца.
Он поглядел вверх, приостановившись.
- Нет. Именно по своей собственной доброй воле вы приехали, и если никакое пророчество Ибиса не говорит о вас… тогда ни одно из проклятых Определенных имен также. В этом состоит наше преимущество, поскольку мы можем удивить тех кто… - Мгновение, Карантес, - возразил Конан. - Наше преимущество? Кого мы должны удивить, и почему? Ты прибыл для мести против убийц, которые сотворили это здесь? Карантес отступил назад.
- Месть ни повод, ни цель для последователя Святого Ибиса. Никогда не ищите в нас это, - его слова медленно прибывали, полные горя. - Я оплакиваю тех, кто погиб здесь, но в смерти они, возможно, выполнили свою цель, и они теперь живут в мире и свете. Если бы злодей не показал себя Святому Ибису, давая выход этой резне, мы, возможно, было бы слишком поздно, чтобы помешать пальцам зла сжать бога и использовать его для грязных дел. Нет, киммериец. Я прибыл, чтобы остановить то, что должно быть остановлено, оградить свечу совершенства от темного порыва, который погасил бы её пламя навсегда. В то время как я мечтал, Святой Ибис показал мне изображение из прошлого, места которое, мы думали, потеряно навсегда нами… мерцающие медные шпили, гладкие мраморные стены.
Несколько столетий назад, перед возвышением Ахерона, мои предки поклонялись Святому Ибису в пределах храма такого блеска, которого ни один сегодня не может достичь. Две цели исполнял он, служа местом молитвы, и как хранилище, в котором был скрыт объект древней силы.
- Зловещий древний Бог, - сказал Конан с угрюмым видом.
Сивитри впилась взглядом в него.
- Разве ты не позволишь ему закончить, варвар? Белл! Карантес проигнорировал ее вспышку.
- В Нифии, что означает Медный Город, где Семь Фонтанов Ибиса однажды текли, король-жрец Солнарус стал последним из знающих и сохранявших знание и то имя. Когда он погиб там со всем нифийцами, спасся один - его собственный сын, которого он тайно отослал, зная, что гибель Нифии была почти предначертана. Его сын основал меньший храм в Ханумаре, где я стою сегодня. Никогда сын Солнаруса не передавал местонахождение Нифии свитку или дощечке, и при этом он не говорил о Медном Городе его наследникам. Мертвое не терпит вмешательства, когда их не забывают живые, в этом наша вера. Но другие силы, столь же древние как Ибис непосредственно, тайно замышляли снова раскрыть место погребения моих предков. Святой Ибис, раскрыл мне местоположение Нифии. Я был предупрежден, что участок известен другому, самому злому ученику Сета, мерзкому Тот-Амону.
- Toт-Амон! - Конан ворчал, сильно сжав рукоятки его меча. - Есть имена, которые я надеялся никогда не услышать снова. Что это не знающая матери порождение змеи хочет, чтобы сделать с этим? - Ничего, если вы достигаете Медного Города вовремя, - ответил Карантес, мерцая своим оранжевым глазом. - Хотя Ибис не говорил того, как пала Kaетта, подозреваю, что мы рассматриваем отвратительное дело рук того волшебника. След и зараза его Черного Кольца сохранился здесь.
- Достаточно верно, - согласился Конан. Он положил руку на руку Сивитри. - Вот подтверждение. Некоторые из тел не носят ни оружия, ни брони, и смотрите на это. - Он подталкивал это носком ноги его сандалии.
Сивитри наклонилась, чтобы рассмотреть останки, бывшие совершенно свободны от плоти.
- Стервятники, возможно, выбрали это чисто, - сказала она, как будто убеждая себя. - Но это лежит ниже других.
- Да, то, что это сделало. Плоть давно ушла с этих костей, она сгнила, ее не съели стервятники, - наконечником меча Конан указал на костистые пальцы трупа, суставы которого сжимали вокруг рукоятку окровавленного ятагана. - Это похоже на деяния Toт-Амона. Эти люди не погибли в сражении с номадами пустыни.
Карантеса приглаживал бороду.
- В Kaетту прибудут те, которые ищут Нифию, сказал мне Святой Ибис. Те, кто знает путь. И если их ноги будут шагать через пески нифийской пустыни до заката, то они должны вызвать смерть совратителя Kaетта, и их заботе будет поручена судьба Зловещего древнего Бога.
- Закат? - Конан указал на заходящее солнце. - Да ведь твой рассказ уже занял полуповорот песочных часов. Если твоё предсказание верно, мы должны скакать отсюда без задержки. Кром и Бадб! Если Toт-Амон желает разбить нас, то мы подвергнемся сильному сопротивлению, останавливая его. Со сталью мы можем повергнуть наземь любого противника из плоти и крови, но оказаться перед порождением того дьявола, вооруженным только мечами и пророчеством из твоего озарения… не предложишь ли ты что-то еще? - Toт-Амон - из плоти и крови, сомнений относительно этого нет.
- Подождите… Карантес, - прервала Сивитри. - Мы должны знать больше о Зловещем древнем Боге. Почему стигийский колдун ищет его? Из того, что из деловых отношений я слышала о его потребностях и пристрастиях, сокровища не привлекают его. Он считает ценностями в то, что другие могли бы считать ничего не стоящим.
- У реликта есть силы, в сравнении с которыми его Черное Кольцо - игрушка ребенка. Весьма удачно для нас, что полное имя бога жемчуга было похоронено с падением Ахерона. Я знаю три из его названий, достаточных пробудить это, но это может быть разрушено только, произнесением всех шести из его названий наоборот. Другие три названия были надписаны в исчезнувших фолиантах, когда Ахерон пал. Известно по слухам, что они существуют, хотя я не видел их. Но Toт- Амон слишком опасен, слишком хитер. Если статуя попадает в его руки, он может однажды предугадать ее истинное имя, пробудить силы Хаоса, и начать снова войну бога, которая погрузила Атлантиду и почти разрушила этим остальную часть мира.
- Таким образом, это не простой гигантский жемчуг, в конце концов, - бормотала Сивитри.
- Похоже на то, - сказал Карантес. Он переместил свой жезл в его левую руку и согнул скрюченные пальцы, державшие его. - Я рискну сказать, что вы знали или предполагали, что это больше чем сокровище. Но я не могу принудить вас, чтобы достать это. Вы должны хотеть сделать это по своей собственной воле, из любых побуждений, которые имеются, неважно меркантильные они или благородные.
Если вы не осмеливаетесь оказаться перед темным учеником проклятого Сета, убирайтесь прочь от этого места смерти и возвращаться туда, откуда приехали.
Пульсирование головной боли Конана утроилось. Противостоять Тот-Амону конечно означало избрать короткую дорогу к черту, но если был шанс…, если бог Ибис действительно предсказал смерть того злодея… Хорошо, для киммерийца месть была и поводом и целью. Если он мог бы устранить этого омерзительного стигийца и получить доход от такого выполнения, то почему нет? - Так, если мы поспешим, тогда реликт будет поручен нашей заботе. Ожидай, что мы доставим его тебе позже.
Карантес, медленно покачал головой.
- Это не ясно мне. Если бог не был безопасен в Нифии, то ему не было бы безопасно в Ханумаре. Над этим вопросом должен я размышлять, и на закате буду я ожидать озарения таковым познанием. Очень может это зависеть от событий, которые должны все же выясниться.
Сивитри вложила в ножны меч.
- Завтра, Вы будете снова… гуляющим духом и появитесь перед нами? - Если Святой Ибис уполномочит меня, чтобы появиться еще раз, то я возвращусь.
- Скорее, пожалуйста, не затягивай слишком до завтра, - сказал Конан. - Убийство колдуна и поиск потерянного города для реликта, полагаю, займёт полную ночь. В седло тогда, и к Нифии.
Он вытер свой меч о подошвы сандалии, чтобы избавиться от грязи, поместил его на пояс, и вскочил на лошадь. Карантес поднял свою руку.
- Заключительный вопрос прежде, чем вы пойдете: каковы ваши имена? - Конан киммериец.
- Кайла… - начала Сивитри, затем сделал паузу на мгновение. - Сивитри, заморийка.
Хмурый взгляд мерцал на разочарованном лице Карантеса. Но это было мгновенно заменено теплой улыбкой.
- До скорой встречи, Конан и Сивитри. Может Святой Ибис следит за вами обоими, моими молодыми друзьями. Вы должны возвратиться и объехать вокруг плато, поскольку никакая дорога не выводит из Kaетта, сберегите копыта ваших лошадей.
Конан и Сивитри обменялись взглядами и подняли их узды, управляя лошадьми, разворачивая их кругом. Карантес махал им, с серьезным выражением на его старческом лице. Ни киммериец, ни заморийка не говорили, пока они не миновали полпути через проход.
- Полагаешь, что Карантес фактически появлялся перед нами тогда? - начала Сивитри.
- Имеет ли значение это? Было то иллюзией или нет, мой план не изменился, - Конан был обеспокоен странным ощущением, что за ним наблюдали. Импульсивно он просмотрел вершины утесов, которые обрамляли дорогу, затем поглядел назад.
Он недоумённо пожал плечами, считая это последствием произошедшей странной встречи.
- Что, если это была уловка, рассчитанная для нас другим, взывающая задержку? Он говорил в течение некоторого времени, требуя безотлагательности, затем предложил нам в дальнейшем пойти вокруг плато, замедляя наш отъезд.
- Возможно, - ответил Конан дружелюбно.
- И этот разговор о Toт-Амоне. Он не незнакомец для наших гильдий, много раз использовала моя подруга каждый шанс, обеспечивая заказ для него, поскольку он достаточно свободен с золотом, когда ищет кое-что и нет времени достать это непосредственно. По нашим сведениям он размещается в оазисе Каджар, из которого не удалялся некоторое время. Конечно, если верны наблюдения отдаленных агентов нашей стигийской гильдии, и последнее, что я услышала, он был занят сплетением некоторого непостижимого заклинания, которое, как ожидают, займет его в течение многих лет.
Конан потянулся к бурдюку с водой.
- Если ты знала о нем, удовлетворенная этими рассказами, знай, что у его колдовские руки простираются достаточно далеко. Расстояние ничего не означает для того стигийского дьявола. Те, кто шепчет это, говорят, что он творит свой колдовской вред, не покидая своё логовище.
- Ты действуешь, как будто сталкивался с ним прежде. Скажите мне, Toт-Амон, который колеблет судьбу наций, какое имеет отношение к варварскому флибустьеру? - Никакое! И я сделал бы всё, чтобы это осталось таким. Только слабоумный впутывается в дела стигийских волшебников. Но в юности, я пребывал какое-то время в Немедии. Был случай, когда пижонский болван Нумалиан нанял меня, чтобы заимствовать определенный объект у дворянина, не говоря тому дворянину, заметьте. Когда встревоженный сторож поймал меня за этим, моя шея почти начала свой путь в немедийскую петлю. Спасаясь, я испортил заговор Toт-Амона и убил фаворита, порожденного в самой черной яме Сета.
Он вздрогнул, вспоминая об ужасе, который увидел, перед тем как пуститься наутек. Он надеялся никогда снова столкнуться с животным подобным той твари с человеческой головой безупречной красоты, увенчивающую мерцающие кольца змеи.
- Таким образом ты ничего не находите подозрительным в том, что сам Карантес заметил бы нас и так ловко вовлёк в ткань искушения? - Сивитри отодвинула локон волос и подняла бровь. - Разве это не происходило с тобой, что мы, возможно, видели иллюзию, заклинаемую некоторым волшебником, возможно даже Toт-Амоном непосредственно, тем, кто стремился дезинформировать нас? Большинство сбежало бы просто от упоминания имени Toт-Амона.
Конан массажировал свои виски свободной рукой в бесполезной попытке предотвратить растущую боль в пределах его черепа.
- Кром, женщина! Ты видишь скрытые цели и обманчивые заговоры всюду.
- Поскольку они всюду. Если бы ты знал одну десятую плана, которые мне известны! - Я не привык к туманным образам, мои мысли всегда напротив ясны - ворчал Конан. - Поверь, и каждому убогому башкой лживому жрецу Сета, и Toт-Амон ждёт нас в Нифии! Мы накормим их банкетом стали и пошлем их к черту, прежде чем они сокрушают нас. Что касается Карантеса, возможно мы можем вычистить его казну, предлагая статую ему. Поскольку я вижу это, мы ничего не проигрываем, направившись в Медный Город полным галопом. Держи одну свою руку на узде, другой придерживайся за седло, и следуйте за мной.
Конан вонзил свои пятки в бока его лошади, поощряя от бега к галопу.
Облако пыли вздымалось позади пары, когда они мчались к неуверенному будущему, ожидающего их в дюнах Нифии.
15. Раскопки
Тодж скатился с утёса и счистил толстый слой пыли со своего плаща цвета индиго. Он стоял на мгновение в тени предоставленный утесом в узком проходе и позволять мере высокой температуры солнца уменьшаться от его тела. Ему повезло, что Конан и женщина - Сивитри было ее истинным именем, теперь он знал, замедлили их лошадей, после дороги через скалистую стену, которая окружила это плато пустыни.
Выслеживание их от Саридиса не было легкой задачей. Дюны обеспечили небольшое укрытие, вынуждая его следовать на большем расстоянии, чем он предпочел бы. Удачным для него было, что они придерживались караванных дорог, где следы их копыт не были слишком трудноразличимы. Но он вынуждено не спал несколько ночей, чтобы не отстать от них, его лошадь была, очевидно, хуже их, и утомительная задача установления их маршрута требовала его неоднократных остановок. Только приближение сумерек, когда они остановились в карьере для отдыха, позволило подобраться достаточно близко, чтобы фактически видеть их.
Тогда он устроился до восхода солнца.
Убийца зевал и потягивался, сгибая его члены. Ранее он наблюдал, что они вошли в расселину в скале в основании плато. Тогда он рискнул и миновал расстояние, отделяющее от утесов в полном галопе. Риск того, чтобы быть замеченным был не так значим, чем возможность упустить их в проходе. Даже в этом случае он считал безумием поехать в тот промежуток после них, и вместо этого, он укрыл свою лошадь в выемке около зева прохода и поднялся на низкий выступ.
В то время как киммериец и женщина ехали не спеша по сузившемуся пути, Тодж бежал вдоль высокой дороги выше их. Грязь, покрывшая предметы его одежды, помогла ему сливаться с окружающей его средой. Избегая быть замеченным, он следовал за ними на слух и не рисковал вглядываться в проход.
Когда он подобрался достаточно близко, чтобы подслушать разговор Конана и Сивитри, он подкрался к краю утеса, лег, не двигаясь в подходящем положении для тайного наблюдения.
Внешность странного жреца поразила его настолько, сколько это, казалось, поражало и пару ниже. Прислушавшись внимательно, Тодж сразу понял жажду Нефрита к Зловещему древнему Богу. Не столь удивительно, что она пошла на такие крайности, чтобы получить это. Для шлюхи, Красная Гадюка была простым символом по сравнению с реликтом такого значения. Убийца незначительно использовал безделушки или легендарные сокровища, сохраняя те, которые содействовали его профессии. Он поднялся на определенную удобную ступень в жизни, ту, которая предоставляла ему вполне достаточную возможность свободы выбора: своего времяпрепровождения и убийство. Почему оставлять его свободу ради прихоти и игр империй? Присутствие Сивитри здесь было и интересно и неожиданно. Он знал о её прежде только по имени; она занимала место высоко в пределах иерархии Нефрита.
Некоторые утверждали, что она была сестрой Нефрита, хотя ни один не знал наверняка, охраняла ли возможно Нефрит или Сивитри непосредственно. Он был рад теперь, когда никакая возможность убить руками еще не представилась, так как Сивитри предоставит ему определенную страховку, что Нефрит избавит его от kalb жука, как только бога доставят. Да, Сивитри была бы идеальным заложником.
Морща ноздри, Тодж изучил тела в проходе с профессиональным любопытством. Запах должен быть действительно сильным, чтобы проникнуть через анжжаж мазь, которую он размазал на своей верхней губе, когда он встретился в первый раз с ароматом, поднимающимся от прохода до плато. Его мазь оказалась полезной во многих ситуациях, где нельзя было пройти мимо ухудшением или рискнуть, отвлекаясь от испарений определенной среды. Конан был прав. Многие из этих солдат только недавно встретили свой конец.
Стервятники привели трупы в беспорядок, но опытный глаз Тодж вскоре предугадал несколько специфических аспектов, уникальных для тех, кто носил кожаные безрукавки. Горла многих из них были растерзаны. Следы четырех параллельных царапин были видимы на тех краях ран, царапины размера сделанного человеческими пальцами. В одном порванном месте Тодж видел выдающийся палец-кость.