- Дурак, - произносит дядя Сидней. - Ты все время обманывал себя. Еще задолго до того, как оказался в этом затруднительном положении. Ты был таким же ненормальным, как и все на Земле. Только сумел получше разобраться в своей паранойе, вот и все. Ты не заслуживаешь спасения. Никто из нас не заслуживает. Ты умен. Но ты сейчас совсем одинок.
- Это, во всяком случае, получше, чем в толпе, - усмехается Райан. - Давай-ка иди отсюда.
- Это правда, - говорит Джозефина Райан. - Дядя Сидней прав. Мы шли у тебя на поводу до копна, ты же знаешь. Нам с мальчиками, видимо, не было большой разницы, взлететь на воздух при ядерной бомбардировке или в космическом корабле. Я бы даже предпочла водородную бомбу… По крайней мерс, не пришлось бы с утра до вечера выслушивать твои самодовольные заявления, пока ты не…
- Пока я - что?
- Пока…
- Говори! - Райан смеется. - Ну, Джо, скажи же!
- Пока я не легла в гибернацию.
- Прямо мимоза! - насмехается над ней Райан. - Если бы у меня была более сильная женщина…
- Согласна, - говорит она. - Тебе нужна была именно такая.
- Замолчи.
- От сильной-то ты избавился, ведь так? - говорит Фред Мастерсон. - Кокнул ее, а?
Замолчи!
- Точно так же, как прикончил Джеймса Генри, - говорит Джанет Райан, - после того, как помог Фреду покрыть смерть Трейси. Застрелил его в рубке из того пистолета, не так ли?
- Заткнись!
- Тебе становилось хуже и хуже, - говорит Джон Райан. - Мы старались помочь тебе. Мы держали тебя на успокоительных средствах. Мы поддакивали тебе. Но ты был вынужден сделать это, не так ли?
- Что сделать? Говори же!
- Положить меня в гибернацию.
Райан смеется.
- И ты туда же?
Ида и Фелисити Генри нервно смеются. Руки Иды покоятся на выпирающем животе.
- Ты потерял всех своих друзей, так ведь, Райан? - говорит Фелисити. - В конце концов, клюнул на эту байку о пришельцах? С таким презрением к этому относился, а сам купился именно в тот момент, когда больше всего должен быть осторожен.
- Замолчи. Убирайтесь все!
- Ты поместил нас всех в гибернацию, - говорит Джеймс Генри. - Но мы все-таки можем с тобой разговаривать. И опять сможем поговорить, когда проснемся.
Райан смеется:
- Над чем ты смеешься, папа? - спрашивает Александр Райан.
- Объясни нам, папа! - просит Руперт Райан.
Райан внезапно обрывает смех, прокашливается…
- Бегите-ка отсюда, мальчики. Вам незачем быть замешанными в этом.
- Но мы и так замешаны, - говорит Алекс. - Мы пс виноваты, что наш папа - глупый старый пердун.
- Она настроила вас против меня, - говорит Райан.
- Все и так видят, папа, что ты глупый старый пердун, - рассудительно заявляет Руперт.
- Я делал для вас все, что мог… Я дал вам все…
- Все? - фыркает Джозефина.
- На повой планете все будет по-другому. У меня будет время для тебя и для детей. - В его голосе появляются заискивающие нотки. - У меня было так много работы… Столько планов… Мне нужно быть очень осторожным.
- Ты и был таким, - подмигивает ему Изабель Райан. - Не так ли?
- Лучше бы тебе помолчать, Изабель. Я тебя раньше предупреждал, чтобы ты помалкивала…
Он бросает взгляд на Джанет. Джанет хохочет:
- Я спала с тобой, потому что жутко боялась.
- Заткнись!
- Я боялась, что ты и со мной тоже это сделаешь.
- Что сделаю? - наседает Райан. - Ну, что?
Она смотрит в пол.
- Положишь меня в гибернацию… - шепчет она.
Райан издевательски хохочет:
- Хоть у кого-нибудь из присутствующих есть мужество? Все вы хотели от меня избавиться. Все вы думали, что можете строить планы за моей спиной. Но забыли, - он похлопывает себя по макушке, - у меня есть мозги - я умный, предусмотрительный… Я делал все по системе, правда ведь? Я превзошел всех вас!
- Только не меня, - говорит Трейси Мастерсон.
Райан вскрикивает.
Глава 22
Сейчас Райану лучше.
Галлюцинации прошли. Кошмары еще беспокоят его, но не часто.
Он шагает по кораблю. По центральному коридору в главный отсек управления, проверяет координаты, датчики расхода, датчики регенерации, сверяет все свои цифры с цифрами бортового компьютера…
Все в идеальном порядке, в точности, как должно быть.
Возле громадного центрального экрана стоит стол. Экран включен, но на нем нет изображения, он лишь отбрасывает на стол зеленоватый свет. Райан садится и нажимает кнопку на маленьком пульте на столе. Четким, ровным голосом читает стандартную запись:
- День тысяча четыреста девяностый. Космический корабль "Надежда Демпси" находится в полете на Мюнхен 15040. Скорость держится постоянной на девять десятых "с". Все системы работают в соответствии с первоначальными расчетами. Никаких других изменений. Мы все в порядке. Кончаю связь. Райан, командир корабля.
Райан выдвигает ящик и достает из него большую красную книгу. Это новый журнал, с одной заполненной страницей. Он ставит дату, подчеркивает ее красным и пишет:
"Еще один день без особых событий. Я немного подавлен, но вчера было хуже. Думаю, что мое настроение улучшается. Мне довольно-таки одиноко и иногда хочется разбудить еще кого-нибудь, чтобы мы могли немного поговорить. Но это было бы неразумно. Я держусь стойко. Я поддерживаю в себе умственную активность и физическое здоровье. Это мой долг.
Весь ужас, унижение и несчастья Земли остались далеко позади. Скоро мы дадим начало новому человечеству. И мир, который мы построим, будет более чистым. Разумным. Мир, построенный в соответствии с разумом и знанием - а не со страхом и виной".
Райан заканчивает запись и аккуратно прячет журнал. Компьютер мигает.
Райан читает:
НЕ ПОЛУЧЕНО ОТЧЕТА ОБ ЭКИПАЖЕ В КОНТЕЙНЕРАХ. Глупая промашка. Райан набирает текст:
ДЖОЗЕФИНА РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ РУПЕРТ РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ АЛЕКСАНДР РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ СИДНЕЙ РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ДЖОН РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ИЗАБЕЛЬ РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ДЖАНЕТ РАЙАН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ФРЕД МАСТЕРСОН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ Он секунду медлит, затем продолжает:
ТРЕЙСИ МАСТЕРСОН. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ДЖЕЙМС ГЕНРИ. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ИДА ГЕНРИ. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ
ФЕЛИСИТИ ГЕНРИ. СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ ****************
********** ВАШЕ СОСТОЯНИЕ запрашивает компьютер.
Райан пожимает плечами.
СОСТОЯНИЕ В НОРМЕ
сообщает он.
* * *
Райан спит.
…Он в танцевальном зале. Сейчас сумерки, и высокие окна смотрят на темнеющий газон.
По торжественному одетые пары медленно кружатся точно в такт музыке, тихой и печальной. На всех круглые, очень темные очки, скрывающие глаза. Бледные лица почти неразличимы в тусклом свете…
Райан просыпается. Он улыбается, размышляя, что бы мог означать этот сон.
Он встает, потягивается… Почему-то ему вспоминается старый Оуэн Пауэлл - человек, которого ему пришлось уволить и который покончил жизнь самоубийством. В свое время это доставило ему кучу неприятностей. Все-таки…
Он прогоняет эту мысль. Что толку ворошить прошлое, когда будущее куда более важно.
Он включает сельскохозяйственную программу. С таким же успехом мог бы заняться уборкой.
Райан засыпает прямо перед экраном.
* * *
Космический корабль несется сквозь безмолвие космоса. Хоть кажется, будто он совсем не движется.
Крохотный, одинокий странник.
* * *
Пространство бесконечно.
Оно темно.
Пространство нейтрально.
Оно холодно.
Кроваво-красная игра
(Пер. с англ. И. В. Шевченко)
Пролог
Два года Ринарк скитался в просторах Галактики, но одиночество совсем не тяготило его. Впрочем, он не был одинок - Галактика стала его неизменным спутником - он всегда ощущал рядом с собою ее согревающее дыхание. Те незримые силы, которые управляли ею, были так же благодатны, как и она сама. Он странствовал в космосе, а его мозг, легко защищенный продолговатым черепом, чутко улавливал самые слабые галактические движения. Все эти два быстро промелькнувших года, что провел он в кишащей жизнью Галактике, он двигался к единственной цели, и вот теперь он был готов отправиться к Внешнему кольцу.
Глава 1
Наконец-то все трое оказались в этом ужасном городе, называемом Мигаа, что лежал на гребне посреди дикой, беспощадно слепящей, безжизненной пустыни. И город, и планета назывались одинаково - Мигаа и были последней надеждой космических беглецов.
Ринарк вылез из своего крейсера - там было просто невмоготу под бриллиантово сияющим свирепым солнцем - и стал пробираться меж сотен других кораблей, чьи гигантские силуэты грозно вырисовывались вокруг; он мысленно обшаривал город в поисках двух своих друзей. Его изощренный мозг, как зонд, пронизывал улицы, здания, людей - все, что лежало вокруг. Ринарк обнаружил их наконец в полумиле отсюда, на другом конце города.
Он проворно пересек космодром, таможенников не было, и никто не остановил его. Напряженно удерживая в сознании образы друзей, он поспешно двигался по направлению к ним. Ринарк уже успел почувствовать, что они сильно возбуждены, наверное, попали в передрягу, подумал он.
Встречные глазели на него - он был очень высок и худ, с темными, глубоко посаженными глазами, продолговатой головой и спокойным, задумчивым лицом. Но не внешность Ринарка приковывала к себе их внимание, удивительно было то, что при нем, казалось, не было оружия. Почти все эти мужчины и женщины примчались сюда, на Мигаа, в спешке, но тем не менее успели вооружиться.
Ринарк стремительно шагал по вымощенным металлом улицам мимо поблескивающих стальных зданий. Остальные же брели беззаботно, нацепив темные линзы, чтобы смягчить нестерпимый блеск слепящего солнца пустыни, отраженный сталью и хромом городских построек. Немногочисленный транспорт, как заметил Ринарк, лениво тащился по улицам. Какой-то странный, безжизненный город, как бы замерший в состоянии напряженного ожидания, подумал Ринарк. Это особая, ни на что не похожая атмосфера окутывала Мигаа душным облаком.
Ринарк подметил, что на всех лицах - и мужских и женских - тоже лежит характерный отпечаток: они привычно выражают тщетное усилие скрыть ту самую надежду на что-то, которая таится в глубине их глаз. Казалось, они боятся надеяться, однако, очевидно, это единственное, что им оставалось. Ведь Мигаа, вернее, то, что может случиться здесь, - это их последний шанс. Ринарк тоже уповал на Мигаа, но по другим, не столь эгоистическим соображениям.
Подойдя к дому, где, как он почувствовал, находятся два его друга, Ринарк обнаружил, что это вовсе не бар, как он ожидал. Это была гостиница, которая называлась "Дрейф", впрочем, такое же название носили сотни разбросанных по всей Галактике баров, но в данном случае это название обретало совершенно особый смысл.
Изнутри доносился громкий шум, и Ринарк пошел на эти звуки.
Схватка была в разгаре.
То ли воры, то ли галактические картежники, подумал Ринарк, - белые, под кожу, плащи, утыканные металлическими заклепками, подтверждали догадку. Эти упитанные, дико орущие молодчики нападали на двоих "чужаков".
Ринарк узнал этих двоих. Пол Телфрин и юный Эсквиел из Помпеи вжались спинами в стену в дальнем конце холла, забитого орущей толпой.
Первым побуждением Ринарка было уйти и оставить их - он был уверен, что они сами выпутаются из этой переделки, - но потом он решил помочь им. Он хотел, чтобы они по возможности были в состоянии участвовать в предстоящем путешествии.
Ринарк двинулся вперед, и в это время один из картежников ринулся на него как таран, всем телом, утыканным металлическими заклепками. Этот малый, видно, отрабатывал свои боевые приемы на корабле или на планете со слабым гравитационным полем. А Мигаа - планета с высокой гравитацией, - расчет картежника сокрушительным ударом размозжить Ринарку голову не оправдался. Ринарк прыгнул в сторону, и картежник пролетел мимо него. Ногой, обутой в тяжелый ботинок, Ринарк резко ударил его по позвоночнику. Картежник рухнул навзничь, а Ринарк сильно, с размаху, пнул его ботинком по голове, и тот потерял сознание.
Ринарк со всех ног бросился к своим друзьям.
Тем временем Телфрин в отчаянии пытался отбиться от нападавших, а Эсквиел, который выглядел как всегда щеголевато, скалил зубы в злобной усмешке и был, казалось, весьма доволен собой. На правом его кулаке тускло блестели шипы кастета, и с них стекала кровь. Один из противников Эсквиела, зажимая страшную рану под глазом, отлетел назад и с размаху врезался прямо в Ринарка.
- Попусту теряем время! - крикнул им Ринарк, когда они заметили его.
Своими огромными, наводящими ужас ручищами он оттащил картежника прочь с дороги и ринулся сквозь толпу. Телфрин и Эсквиел, молотя кулаками направо и налево, устремились за ним. Какой-то верзила, грозно рыча, размахивал короткой дубинкой перед носом Эсквиела, но тот изогнулся, уклоняясь от ударов, и молниеносно вонзил утыканный шипами кулак в живот противника. Верзила с диким криком рухнул на колени, и дубинка выпала у него из рук.
Все трое вырвались из бара и пустились бегом по узкому переулку. Когда они поняли, что картежники, с пронзительным визгом гнавшиеся за ними, отстали, они свернули на узкую улочку, вившуюся за домами, и пошли вдоль нее, громыхая ботинками по металлическому покрытию.
- Дорога ведет к отелю "Прибежище"? - спросил Ринарк.
- Весьма тебе признателен, что разогнал этот сброд, - с усмешкой поблагодарил Ринарка Эсквиел. - А я-то думал, что ты, со своими экстрасенсорными способностями, наперед все знаешь, где что находится. Да, именно эта дорога ведет в отель. Он совсем рядом.
Ринарк просто не дал себе труда воспользоваться своими сенсорными способностями. У него перед глазами слишком живо стоял картежник, которого он нокаутировал. Ринарк не любил жестокость.
Эсквиел снова вывел их на магистраль. Телфрин смущенно посматривал на Ринарка.
- Очень жаль, что так вышло, - сказал он. - Эти молодчики сами нарывались на драку. Пристали к Эсквиелу из-за его одежды. И нам пришлось ввязаться в потасовку. Сколько раз удавалось избегать всяких осложнений, а тут не вышло. И все этот проклятый город - все на взводе, взвинченные, злобные.
- Боюсь, я сам раздразнил их, - заметил Эсквиел. - И то сказать, что ни надень, среди этих выродков всегда нарвешься на оскорбление! - Он снял кастет с костяшек руки и спрягал его.
Эсквиел, обреченный в ранней юности на одинокое, лишенное какой бы то ни было радости существование, питал пристрастие к яркой и пышной одежде. Он облачился в стеганую куртку из оранжевого искусственного меха с высоким воротником и узкие, пурпурного цвета, брюки, из-под которых виднелись остроносые сапоги из стекловолокна. У него было бледное лицо с острым подбородком, короткая темная челка спускалась на лоб. Он носил при себе небольшой антинейтронный лазерный пистолет, который принадлежал, как известно, к запрещенным видам оружия.
Некогда Эсквиел был князем - независимым повелителем Помпеи, но потом властители Галактики, пользуясь своим правом, присоединили планету к Галактическому Союзу. Ринарк испытывал признательность к Эсквиелу, который, покровительствуя ему, лишился и титула, и состояния.
Сейчас Ринарк заметил, что юноша что-то уж слишком задумчив. Он и всегда-то пребывал в несколько меланхолическом состоянии, отчего многие считали его неуравновешенным, хотя Ринарк не раз имел возможность убедиться в обратном. На самом деле душевное равновесие юноши, которое, казалось, опасно балансировало на грани двух взаимоисключающих состояний, послушно подчинялось его собственной воле.
Телфрин, такой же худощавый, как и оба его друга, легко возбудимый и вечно готовый лезть на рожон, был галактическим путешественником без лицензии, то есть попросту преступником. Одевался он по старинке - на нем был короткий жилет из некрашеной кожи, синяя рубашка и черные брюки. Он носил тяжелый энергетический пистолет. Телфрин, не говоря ни слова, вопросительно смотрел на Ринарка, который тоже хранил молчание.
Потом Ринарк улыбнулся - его жесткий рот с тонкими губами растянулся в язвительной гримасе, - выпрямился и, повернувшись к Телфрину, твердо взглянул на него.
Телфрин, казалось, обеспокоенный этим взглядом, почувствовал необходимость нарушить молчание:
- Когда мы тронемся? Мне уже не терпится.
Ринарк помедлил с ответом, продолжая глядеть на Телфрина.
- Мне нельзя ждать, - повторил Телфрин.
- Пока точно не знаю, - ответил Ринарк.
Они подошли к высокому многооконному зданию гостиницы "Прибежище" на окраине города, и Телфрин снова обратился к Ринарку:
- Ты сказал, мы теряем здесь время. Сколько же его у нас, хотя бы приблизительно?
- Самое большее - тридцать шесть часов, - ответил гид-сенсор.
Эсквиел, выведенный из задумчивости, взглянул на Ринарка. Казалось, он был встревожен.
- Всего-навсего?