Телфрин восхищенно оглядел великолепное оборудование. Наметанным глазом он сразу оценил, сколько изобретательности, искусства, энергии и страстной преданности любимому делу потребовалось, чтобы сотворить это чудо техники.
Как-то, кажется в прошлом году, в минуту откровенности Ринарк сказал:
- Взгляни-ка на эти приборы, Телфрин, - без них мы беспомощны. Люди создали их, чтобы выйти за жесткие рамки, которыми природа ограничила человеческий разум, а главное, они, эти приборы, дают каждому из нас почти неограниченную свободу.
Ринарк имел в виду не только его собственные, особые приборы, и Телфрин, конечно же, понимал это.
Здесь, в кабине управления, Телфрин подумал о том, что элемент мистики, сопутствующий научному знанию, может сделать эти приборы столь же смертоносными, сколь и спасительными. Человек уже перестал понимать, что же такое автомат, и потому считает его способным на все. И, более того, ожидает от него самого худшего.
Нужны такие, как Ринарк, и чем больше их будет, тем лучше. Ринарк мог принять на веру любую, самую отвлеченную научную гипотезу и, вместе с тем, в работе простой турбины усматривал много загадочного.
Именно тогда Телфрину вдруг пришло на ум совершенно новое соображение, непосредственно связанное с той ситуацией, в которой они оказались.
- Откуда мы знаем, как наш двигатель, да и вообще вся наша техника будет вести себя на Беглеце? - Он помолчал, глядя на внушительные приборы, громоздящиеся вокруг. - Ведь ты не станешь отрицать, что там, вероятно, пространство и время подчиняются совсем иным законам, и мы рискуем здорово погореть - наш корабль может запросто стать неуправляемым, и все тут.
- Верно, мы действительно не знаем, как поведут себя наши приборы в других условиях, - согласился Ринарк, - но я готов допустить, что целый ряд законов у нас общий. Возможно, когда Беглец приблизится, мне легче будет судить об этом, но, в любом случае, я могу и ошибиться.
Будучи гид-сенсором, Ринарк не нуждался в специальном оборудовании, усиливающем его возможности, но ему необходимо было сконцентрировать свои способности; для этой цели он прибегал к помощи особого энергетического подзарядного устройства, которое, по мере надобности, восполняло нервный и ментальный потенциал и позволяло при умелом использовании получить сверхмощный импульс, если возникала потребность в таковом. Подобные приборы обычно использовались только в медицине.
Телфрин принялся изучать материалы, касающиеся Беглеца, - здесь было над чем поломать голову, а Ринарк тем временем уселся в чрезвычайно удобное, мягкое кресло, закрепил электроды на лбу, груди, опутал ими все свое тело. На небольшой панели перед ним лежало записывающее устройство.
Спокойно и неторопливо он включил прибор.
Глава 2
Ринарк сконцентрировался.
Он ощутил присутствие Галактики, центром которой был он сам, - она слой за слоем как бы расходилась вокруг него во времени и пространстве.
Он ощущал ее как нечто целое и в то же время чувствовал отдельно каждый ее атом, каждую планету, каждую звезду, вновь вспыхнувшую или угасающую. Совершенно пустое пространство, здесь плотность материи минимальна; вот движутся небольшие скопления более плотной материи - это космические корабли.
Там, за пределами нашей Галактики, он слабо ощущал присутствие межгалактического пространства, оно было еще менее плотным, а дальше были другие галактики - он едва улавливал их дыхание.
Пока там не было ничего такого, что могло бы внушить тревогу и что, как ему стало известно, должно произойти. И он был призван это предотвратить.
Затем он настроил свой мозг так, чтобы воспринимать не отдельные компоненты Галактики, а всю ее в целом. Он расширил диапазон восприятия, охватил небольшой участок за пределами Галактики, и тут же цельная картина времени и пространства, как она ему представлялась, мгновенно рухнула.
Здесь было нечто инородное, нечто не соответствующее всему остальному. Похоже было, что сквозь этот небольшой участок космического пространства двигалось какое-то тело, проделавшее дыру в самой ткани универсума. Мысли Ринарка лихорадочно метались, тело била нервная дрожь - он пытался настроиться на новый, столь необычный объект. Это была двойная звезда с одиннадцатью планетами, правильным кольцом окружающими ее.
Но ее как бы и не существовало. По крайней мере, в том универсуме, который был привычен Ринарку, он не мог дать никакой более или менее верной оценки ее компонентов, пока, во всяком случае. Опять неудача! Ринарк сосредоточился на анализе эволюции этой системы. Она двигалась сама по себе в космическом пространстве, как двигаются обычно звезды и планеты.
Но в то же время она пересекала целый ряд измерений, с чем Ринарку пока не приходилось иметь дела. Двигаясь этим курсом, переходя с орбиты на орбиту сквозь эти измерения, она приближалась к тому континууму, в котором находился Ринарк.
Задыхаясь, он открыл глаза. Торопливо набросал какое-то уравнение, закрыл глаза и вновь настроил сознание.
Она продолжала двигаться по направлению к нему. Она пронзала мириады неведомых измерений, пересекала ряд континуумов, невозмутимо следуя по орбите, столь же постоянной, как и орбиты ее планет вокруг их звезд. Вскоре ей предстоит пройти через континуум, в котором пребывал Ринарк.
Однако как долго она будет находиться здесь? Ринарк ничего не мог сказать об этом - ему нужно было хоть немного знать об универсуме, который простирался за пределами его собственного, и о тех, которые ему еще предстояло обнаружить. Его будущее зависело от этого.
Менее чем за двадцать минут все было кончено. Через плечо Телфрина Ринарк взглянул на записи.
- Она приближается, - сказал он, - не пройдет и двенадцати - пятнадцати часов, как она будет здесь. Если, конечно, я не наврал в вычислениях. Однако полагаю, мой расчет точен. Насколько мне известно, она движется с постоянной скоростью.
Не могу понять, почему периоды, проведенные в этом континууме, все-таки так сильно изменились, если ее скорость постоянна, что, кажется, очевидно.
- Да, но как-никак ведь ты сузил их. - Телфрин тоже, казалось, испытывал некоторое напряжение.
- Ты прав. - Ринарк обходил кабину управления, считывая показания приборов.
- А ты уверен, что она не минует наше пространство-время?
- Все может быть, хотя это маловероятно.
С минуту Ринарк пристально разглядывал приборы, затем направился к сверкающему хромом бархатному креслу, перед которым на панели громоздилось множество рычагов и переключателей и возвышался лазерный экран. Это была панель управления пушкой.
Ринарк снова принялся тяжело расхаживать по просторной кабине. Ему явно хотелось посоветоваться.
- Мы не знаем всех направлений, по которым движется наш собственный универсум, - начал он. - Насколько нам известно, он может иметь и "боковое" движение сквозь эти измерения совсем под другим, чем Беглец, углом. Этим можно было бы объяснить, до некоторой степени, несовместимость по протяженности во времени пребывания системы в нашем пространственно-временном континууме.
Телфрин покачал головой:
- Я никогда не был в состоянии понять все эти теории насчет системы. А твоя способность чувствовать ее приближение - это для меня просто загадка. Мне известно, что при некотором навыке космические сенсоры могут определять местоположение не только планет, но и малых тел в нормальном континууме пространство-время, но я не знаю, распространяется ли эта их способность на какие-либо другие измерения.
- Как правило, нет, - ответил Ринарк, - но почти все, кто зондировал пограничное пространство вне нашей Галактики, замечали что-то еще, что не подчиняется известным законам природы. А некоторым из них казалось, что внутри Галактики они ощущают присутствие солнц и миров - как раз там, где их быть не может! Отсюда и возникла теория "мультиверсума", или многомерного универсума, вмещающего в себя десятки различных вселенных, отделенных друг от друга и существующих в неведомых измерениях…
Он умолк. Разве мог он так спокойно и связно облечь в слова то чувство отстраненности, отчужденности, которое он испытывал? Можно ли описать этот шок, это потрясение, выходящее за рамки принятых представлений, сформированных на основе свойственных нам чувств и ощущений, нечто, поражающее ид, эго, эмоциональный комплекс - словом, все в человеке.
Ринарк стоял, открыв рот, как бы пытаясь поймать нужные слова. Но слов не было. Лучше всего можно выразить это состояние, издав крик, в котором смешались бы ужас, смертельная боль и… торжество. Но ему не хотелось даже попытаться как-то выразить свои ощущения.
Итак, Ринарк сомкнул губы и снова принялся расхаживать по кабине, беспокойно поглаживая своей огромной ручищей ствол большой антинейтронной пушки, которой он ни разу в жизни так и не воспользовался. Это было страшное оружие, и он надеялся, что ему никогда не придется пустеть его в ход.
При мысли о любом из видов ядерного оружия Ринарку становилось не по себе. Его загадочное шестое чувство рисовало столь яркую картину расщепления атомов, что ему казалось, будто он видит это воочию. Одно представление о сокрушительном ядерном взрыве, вызванном атомным оружием, могло вызвать у него состояние агонии. Но антинейтронная пушка, излучающая частицы антиматерии, повергала его в еще более ужасное состояние.
Однажды, будучи ребенком, он оказался поблизости от места взрыва бомбы мощностью в несколько мегатонн, и шок, который он испытал при этом, привел к полному поражению его мозга; потребовались усилия докторов в течение целого года, чтобы вернуть ему здоровье. Теперь, конечно, он был более сильным, более защищенным, но тем не менее предпочел бы избежать любого конфликта в космосе.
К. тому же он ненавидел жестокость, хотя она позволяла легко и быстро выбраться из любой переделки, однако это была кажущаяся легкость, по существу замыкающая собой некий порочный круг. Поэтому он, если это было возможно, старался избегать жестокости.
Однако на этот раз он решился не отступать перед применением силы, если на Беглеце ему кто-нибудь попытается помешать.
Ринарк посвятил всего себя достижению одной-единственной цели. Он уже ступил на путь, ведущий к ней; теперь никто и ничто не может остановить его. Он стал фанатиком, одержимым одной идеей; он призван дойти до конца и выполнить, если это возможно, то, в чем видел свое предназначение. Ради этого он готов был пожертвовать жизнью.
Скоро, теперь уже совсем скоро Беглец должен войти в область космического пространства, где находились те, кто его ждал. Ринарк рассчитывал попасть на Беглец. Это был единственный шанс получить те сведения, в которых он так нуждался.
Он обернулся к Телфрину, который все еще был занят изучением записей.
- Ну, что-нибудь прояснилось? - спросил он.
Телфрин покачал головой и усмехнулся.
- Мне как раз понятно, как Беглец проходит сквозь эти измерения, о которых мы до сих пор ничего не знаем, - тем же способом, каким мы движемся через пространство и время, но вся эта заумь слишком сложна для меня. Я просто становлюсь в тупик. Ведь я не физик.
- Как и я, - заметил Ринарк. - Будь я физиком, Беглец, наверное, не поразил бы так мое воображение. К примеру, есть что-то странное в этой системе, заключающей в себе двойную звезду G-типа с одиннадцатью планетами, равноудаленными от нее, как будто она искусственная. Но разве такое возможно?
- Может, это что-то другое, - неуверенно предположил Телфрин. - Возможно, планеты, будучи равно удалены от родительских солнц, должны как-то воздействовать на загадочные свойства этой системы. Если они не что иное, как каприз природы, могут ли они влиять на орбиту Беглеца?
Ринарк кивнул. После минутного молчания он вновь заговорил:
- Если принять как само собой разумеющееся, что время циклично в соответствии с другими известными нам законами Вселенной, - хотя, как тебе известно, мой личный опыт, кажется, доказывает, что в нашем универсуме существует не один отдельный временной поток, - итак, если тем не менее принять это как данность, остальное тоже можно описать посредством циклов.
Он подошел к креслу, где оставил блокнот и самописец, взял их и склонился над столом.
- Орбита Беглеца имеет такую форму, - он нарисовал круг, - тогда как мы движемся так. - Он очертил полукруг, проведя горизонтальную линию внутри круга. - Представь, что мы имеем конечный ряд пространственно-временных континуумов с некоторыми общими для всех них законами. - Он начертил ряд полуокружностей над первым рисунком и под ним. - Все они, как и мы, движутся таким образом. Между нами нет контакта, и мы существуем бок о бок в различных измерениях, не ведая друг о друге.
Телфрин кивнул.
- Представь, что орбиты нормальных континуумов, в том смысле, как мы понимаем норму, лежат в горизонтальной плоскости. Представь далее, что орбита Беглеца лежит в вертикальной плоскости. Следовательно, вместо того, чтобы двигаться своей дорогой, не касаясь других, чередующихся универсумов, его орбита вынужденно вторгается в них.
- Но ведь, чтобы завершить подобный цикл, нужны миллионы лет?
- Не обязательно. Очевидно, мы не можем пользоваться временными и пространственными величинами, имея дело с объектом, столь отличающимся ото всего, что нам известно, как Беглец. У него свои собственные законы, которые кажутся нам абсурдными, но для него они столь же непреклонны, как и наши для нас.
- При этом ты должен самую малость принять на веру, - вздохнул Телфрин.
- Наши ученые всесторонне разработали теорию "мультиструктурной" Вселенной, или мультиверсума. Теория весьма убедительна.
- Жизнь и Вселенная, - заметил Телфрин, усаживаясь в кресло, - они становятся все более сложными.
Ринарк усмехнулся.
- Ясно одно, Телфрин, - число раскрытых наукой тайн неуклонно растет, но столь же быстро возникает несметное количество новых, стоит лишь приблизиться к проблемам, связанным с Беглецом. Ведь никто еще не возвращался оттуда.
Вдруг он бросил быстрый взгляд вверх. На панели управления замигала лампа.
- Внутренний телефон, - сказал он. - Может, это Эсквиел или кто-то из инженеров. Пожалуйста, разберись, Пол.
Телфрин подошел и взял аппарат. Он щелкнул выключателем, но экран был пуст. Телфрин выслушал короткое сообщение и повернулся к Ринарку.
- Здесь Эсквиел и с ним эта девушка.
- Как? - Ринарк на мгновение потерял самообладание. - Это еще почему?
- Ты спроси другое, почему они так быстро примчались сюда. Прибыла галактическая полиция - они ищут тебя!
Ринарк закусил губы. Конечно, он был готов встретить полицейский патруль, но увлекся, стараясь посвятить Телфрина в тайны Беглеца, и на время утратил осторожность.
Эсквиел и Уиллоу Ковекс вышли из подъемника.
В сильном возбуждении Эсквиел заговорил:
- Прошу прошения, Ринарк, но это мое условие.
Ринарк пожал плечами.
- Твое условие? - Склонившись к панели управления, он настраивал приборы. - Что там стряслось?
- Галактическая полиция прочесывает Мигаа и всех расспрашивает, нет ли здесь тебя. Я бросился сюда со всех ног. Они наверняка узнают меня и сообразят, что я связан с тобой.
- Возможно.
- Ты позволишь мне взять Уиллоу с собой?
- Ты предупредил ее, что мы очень рискуем?
- Конечно.
Ринарк вздохнул.
- Я предполагал, что такое может случиться, ведь я знаю тебя. Но я хочу, чтобы ты был с нами, и если ее присутствие - одно из твоих условий, я уступаю.
Ринарк подавил раздражение. Он не позволял себе размениваться на мелочи. Ведь он догадывался, что сулит им встреча с Беглецом, познание его природы и особых, необычных свойств. При этом личные дела отступают на второй план. Сейчас от него требовались решительные действия, а не рефлексии.
Ему следовало молиться о том, чтобы полиция не обнаружила его, прежде чем Беглец материализуется. Им всем нужно затаиться и ждать. Если бы хоть немного везения, если бы только полицейские не принялись сразу за корабли, стоящие на стартовых площадках, а прочесали вначале весь город.
Ринарк передал по радио инженерам, чтобы они быстро убрали свое оборудование - корабль должен быть полностью готов к старту.
После этого он сел в кресло и стал ждать.
Прошел час.
Уиллоу явно чувствовала себя не в своей тарелке в безукоризненно элегантном, обтягивающем ее, как перчатка, платье, вынужденная слушать этих мужчин, без конца обсуждающих одно и то же - уравнения, выведенные Ринарком, сведения, касающиеся этого самого Беглеца, и теории, выдвинутые по этому поводу когда-то.
Ринарк говорил:
- Ходят слухи, что на этой планете существует большая колония людей. Мне кажется, мы должны ориентироваться на нее, это номер восемь, по моим подсчетам. Можете посмотреть, я отметил ее.
Он бросил взгляд на Уиллоу - она казалась задумчивой, видимо, она не привыкла к тому, чтобы ею так явно пренебрегали.
Она нервно ерзала в кресле, и, казалось, то, что происходило вокруг, совсем не занимало ее. Обычно ничто не могло вывести ее из свойственного ей отрешенного равнодушия, которое, кстати сказать, было очень удобной и даже необходимой формой поведения в таком городе, как Мигаа. Но здесь она впервые оказалась в обществе мужчин, которые держались еще более обособленно, чем она сама. И это, очевидно, беспокоило ее.
Эсквиел наконец-то заметил, что ей не по себе, и обратился к ней несколько виновато:
- Ты чем-то расстроена?
Она натянуто улыбнулась, явно уязвленная.
- Место женщины - в камбузе, - сказала она. - Укажите мне, где он.
Если она рассчитывала вывести таким образом Эсквиела из равновесия, то явно потерпела поражение.
- А почему бы нет, - ответил он. - Видимо, я буду очень занят сейчас. А мы, наверное, скоро захотим есть. - С этими словами он указал на дверь и снова склонился над картами.
Передернув плечами, она вышла из кабины управления.
Уиллоу всегда интересовало все, что касалось Беглеца, ведь вся ее жизнь проходила, можно сказать, под знаком этой системы. Но она никогда не видела ее. В этой женщине было нечто такое, что давало ей власть над мужчинами, которые, казалось, испытывают вечный голод и в поисках его утоления отдают себя во власть Уиллоу, полагая, что она владеет некой тайной, в которую она, на самом деле, никогда не была посвящена.
Теперь она попадет на Беглец, хотя, не подбей ее на это Эсквиел, еще неизвестно, решилась бы она сама на этот шаг или нет. И все же она была довольна. В этих парнях, всех троих, было что-то очень непривычное и привлекательное. Может быть, сила духа, которой были лишены прочие обитатели Мигаа.
Уиллоу чувствовала, что Ринарк, Телфрин и, конечно же, Эсквиел излучают спокойную, уверенную силу, за которой угадывались причудливо сплетенные отчужденность и страстность.
Она занялась приготовлением ужина, в кладовке оказалось обилие всяческих припасов - Ринарк любил вкусно поесть.
Телфрин оторвал взгляд от карт, посмотрел на экран сканера, выругался и пошел к пульту управления.