Ситуация складывалась препаршивая. Признать, что книга его, значило объявить себя вне закона. Сказать, что это не он обронил и вообще в первый раз видит предмет, было бы разумно. Но тогда книга Мессера потерялась бы для него навсегда.
Пантор перевел взгляд с улыбающегося Лорки на Мартина, который скалился теперь, словно отражение брата. Взгляд побежал дальше, уткнулся в Винсента. Тот пожал плечами:
- А я чего?
- Чего? - рыкнул Пантор, чувствуя, что нашел на кого сорвать зло.
- Я вообще ничего, - принялся оправдываться Винс. - Они сели, говорят: "давай выпьем". А мне что, отказываться? Да вот еще! Выпили, стали говорить.
- Конечно, - фыркнул Пантор.
- А тут еще и девчонки за соседним столиком. Ну, мы и поспорили на пинту пива, что я с ними познакомлюсь.
Пантор повернулся к магам-близнецам. Мартин кивнул.
- Не врет. Так и было.
- Познакомился? - хмуро поинтересовался ученик Мессера.
- А как же! - расплылся в самодовольной улыбке рыжий приятель. - Они уже наши были со всеми потрохами. Я уж и комнату заказал, и… И тут эти нарисовались. А следом и ты прибежал со своей "неординарной" магией.
- Заткнись, - прошипел сквозь зубы Пантор.
- Да ладно, - хлопнул его по плечу Мартин. - Не в столице. Здесь магов уважают и боятся.
- Я видел, - Пантора отчего-то потянуло на ядовитые замечания. - Особенно уважают. Так и норовят по башке настучать. От большого уважения.
Винсент поднял стул и присел за столик. Лорка плюхнулся рядом с рыжим.
- По башке здесь все друг другу настучать норовят, - вклинился он в разговор. - Это потому что жизнь скучная. Всех развлечений - нажраться и подраться. А уважение есть. Это ты зря. Вот ты засветился с магией, а стучать на тебя никто не побежит. У нас это не принято. Вот если б запустил заклинание и засветился бы для магов из отдела контроля, тогда да. Хотя они тут тоже сквозь пальцы на все смотрят.
- Это правда, - кивнул Мартин. - Возле Вероллы построже. В столице вообще сплошные доносчики. А чем дальше от столицы, тем свободнее. Мы потому здесь и осели, что можно значительно больше и без лицензии. А если с лицензией, так и вообще почти все что угодно. Садись, в ногах правды нет.
Пантор подошел к столу и бессильно рухнул на стул, понимая, что в ногах нет не только правды, но и сил не осталось. Рядом уселся Мартин.
Подбежал бармен, верткий и пронырливый, как скользкая рыба. Быстро смел со стола останки былого пиршества, что устроили другие клиенты. На беглый взгляд Пантора среагировал мгновенным:
- Чего изволите?
- Мяса, - буркнул ученик мага, чувствуя собачий голод. - А еще свежих овощей, сыра и вина.
Бармен кивнул и подпихнул бумажку.
- Это довесок к счету, - пояснил он. - За разбитую посуду и поломанную мебель.
Пантор скосился на счет и пришел в искреннее удивление.
- Это все?
- Остальное за счет ушедших, - пояснил бармен, и смущенно добавил: - Их я знаю, они заплатят. А вы чужаки, так что давайте сразу. Мало ли…
16
Заведение, в котором их застала ночь, стояло прямо у дороги и называлось "Вдали от жен". Название говорило само за себя. Санчеса оно раззадорило на ухмылки и сальные шуточки, Ниро же крепко напрягся. И хотя жене вдали от нее он был так же верен, как и находясь рядом с ней, само пребывание в подобном заведении выводило из состояния равновесия.
Между тем заведение оказалось вполне приличным. Номера вылизаны до блеска, обстановка вполне достойная. Даже утренние газеты лежали на журнальном столике уже с вечера. Ниро прошел в номер и первым делом засел именно за прессу. Поверх увесистой стопки лежали популярнейшие в ОТК "Огни Вероллы". На первой полосе красовалось новое разоблачение от Санчеса О'Гира. Ниро поморщился, отбросил газету.
- Как это у вас получается? - полюбопытствовал он.
Санчес поглядел на спутника с удивлением. Мало того, что тот отвлек от изучения непомерно здоровой кровати, что занимала большую часть комнаты, так еще и беспричинно отвлек.
- Вы о чем?
- Об этом, - пристав потрепал газету. - Вас же в городе нет. Откуда свежий материал?
- Нашли о чем заботиться, - отмахнулся журналист. - Я обеспечил редакцию своими свежими материалами на полгода вперед.
- А как же актуальность? - подивился пристав. - Не теряется?
- Актуальность чего-то бойкого не потеряется в вашем болоте и через два года, - объяснил Санчес. - А я даю интересный материал. Жесткий, яркий, можно сказать революционный.
Журналист плюхнулся на кровать прямо поверх шелкового покрывала. Не снимая ботинок.
- Вы, значит, революционер? - брезгливо поглядел на ботинки журналиста Ниро.
- Что вы, революционером в наши дни быть опасно. Нет, я скорее шут. А шуту разрешено говорить правду. Грань дозволенного, пристав, грань дозволенного.
- А вы знаете, что это такое? - Ниро все так же сверлил взглядом грязные журналистские башмаки на свежезастеленной кровати и их вид не вызывал у него ничего, кроме раздражения.
- Бросьте, - вполне серьезно сказал Санчес. - Я работаю на грани, но я никогда не переступаю ее. Я знаю, за что меня любят, я знаю, за что меня терпят. Знаю черту, за которой терпение лопается, и никогда ее не переступлю. Любой эпатаж должен иметь свои границы. И никакой эпатаж не стоит того, чтобы я рисковал ради него своей шкурой.
- А как же идеи? Идеалы? Ценности, наконец?
- Идеалы и идеи такой же товар, как и все прочее, - журналист повернулся на бок, подпер щеку ладонью и отклячил бедро, умышленно или нет, но напоминая девушку легкого поведения. - Главное, правильно преподнести и подороже продать, ну или продаться. Нет, бывают искренние, которые свои идеалы пихают в то, что пишется в угоду тенденциям, власти, цензуре, читателю. Но даже если они двигают светлую идею, она все равно работает на систему. А если она идет вразрез с системой, то система его уничтожает. Лояльный автор - почет и стабильная работа, революционер - ссылка и нищета.
- Слышали бы вас сейчас ваши читатели.
- Плевать я хотел на этих читателей, - фыркнул Санчес. - Пока мои статьи - товар, и товар продающийся, мне начхать на каждого гребаного покупателя. Где сердитое бурчание, там скандал, а любой скандал привлекает внимание.
Ниро брезгливо поморщился. Он всегда подозревал, что журналисты люди без чести и совести, но чтобы настолько…
- Но есть для вас хоть что-то святое?
- Конечно, - ухмыльнулся Санчес. - Тот, кто меня продает. Тот, кто меня печатает. Без них я - никто. А те, которые читают… да им все, что угодно впарить можно. Если я начну писать про то, как с неба спустились боги и устроили потасовку в городском парке, это будут читать. Найдутся, конечно, те, кто возмутится, но и они прочитают. Если я начну писать с нарочитыми ошибками, куча борцов за чистоту языка предаст меня анафеме, а еще куча кретинов станут подражать моему гениальному слогу. И при этом те и другие будут меня читать. Они никуда не денутся, покуда мой редактор предлагает им к завтраку меня под кофе, овсянку и жареные яйца. Да если я открыто назову их всех идиотами с первой полосы, они все равно будут меня читать. Более того, большая часть их примет это с восторгом.
- Почему?
- Потому что они идиоты, - пожал плечами Санчес.
- Но ведь должно же быть уважение к читателю? - не выдержал Ниро.
- Уважение к читателю быть должно. Уважение к читателю есть, - загрустил вдруг Санчес. - Читателей вот только нет почти.
- Да, - фыркнул пристав. - Похоже вы забыли, какой тираж у вашей газеты?
Санчес посмотрел на пристава с возросшим удивлением.
- Господин Ниро, вы вправду считаете, что любой, кто научился складывать буквы в слоги и слова - читатель?
- А разве нет? - сгоряча ляпнул пристав.
- Складывать буквы в слова умеет любой гимназист. Но это умение не имеет ничего общего с умением понимать написанное. Я уж не говорю о том, чтобы читать между строк. Для этого нужны культура, образование, воспитание, наконец. А "Огни Вероллы" покупают все, вне зависимости от умения думать.
Пристав обиженно отвернулся от журнального столика и мысленно поклялся больше никогда не покупать паршивую газетенку. Впрочем, здесь ему предлагали эту желтую прессу совершенно бесплатно.
Поразмыслив, Ниро подцепил "Огни Вероллы", думая, что заснет под пару-тройку глупых статеек.
- Бинго! - радостно возвестил журналист.
Пристав отдернул руку, роняя газету, и поглядел на журналюгу, ища подвох.
- Я победил, - довольный собой, поведал Санчес.
- Я с вами не соревновался.
- Не врите, - покачал головой журналюга. - Ваши душевные терзания были оттиснуты у вас на лбу крупным шрифтом. И их итог я наблюдаю сейчас. Так что вы спите на диване.
- С чего это? - возмутился пристав.
- С того, что вы проиграли со своей моралью, когда взяли в руки газету с моей статьей. Кроме того, кто-то должен спать на диване. Или вы хотите делить со мной койку этой ночью?
- Идите, знаете куда?! - разъярился Ниро.
- Знаю, - лучезарно улыбнулся журналист. - Я на койку, а вы - на диван. Спокойной ночи, господин пристав.
- Наглец, - сказал Ниро только для того, чтобы хоть что-то сказать, оставить последнее слово за собой.
17
Вино возымело странный эффект. Винсент, смешавший с вином пиво, отключился и теперь мирно похрапывал, откинувшись на спинку стула и запрокинув рыжую голову. Пантор сидел мрачнее тучи. При одной мысли о том, что чуть было не воспользовался боевой магией, на душе становилось паршиво. Нет, Мессера, как и других, преступивших закон, он не осуждал. Не было у него такого морального права. Но сам старался всегда жить по закону. А тут… Как могло случиться, что он так легко едва не нарушил закон? Ведь он уже был готов. Еще секунда и…
Пантор тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, но они продолжали настырно лезть в черепушку. А может, каждый маг так? Возможно, маги рождаются такими. И это заложено с детства. И от этого никуда не сбежать, не укрыться, не отказаться. Хоть запрещай, хоть не запрещай, а мага без магии быть не может. И в критической ситуации магия будет управлять магом, а не маг магией, разделяя ее на разрешенную и запрещенную.
Можно сдерживать в себе это, но до определенного момента, пока магия не возьмет над тобой верх. Пока не отключится сознание. Ведь именно оно диктует, что можно, что нельзя. Но тогда магия - это проклятие или, наоборот, благо, которого многие лишены? И если это благо, то почему Консорциум запретил использование магии, а что не запретил, то ограничил и взял под контроль? А если это проклятие, почему тех, кто имеет магические способности, не убивать в младенчестве, чтобы не создавать проблем другим и не мучить тех, кто всю жизнь просуществует под гнетом этого проклятия?
Мысли были настолько опасными, что в другой раз Пантор бы поостерегся даже думать на подобную тему. Но сейчас чувство самосохранения почему-то отступило на второй план. Быть может, сказывалась усталость, или события последних дней переменили ученика мага. А возможно, дурной храбрости добавило большое количество вина.
На братьев-близнецов вино тоже оказало свое влияние. Мартин и Лорка стали до невозможности словоохотливы и бубнили без умолку, то перебивая друг друга, то подхватывая один за другим потерянную мысль. Из их трескотни, впрочем, выстроилась довольно внятная картинка.
Мартин и Лорка пользовались достаточным уважением у местных жителей. Маги, как-никак. Веселые и порой бесшабашные, они радовали окружающих нескончаемым оптимизмом. К тому же, никогда не отказывали в бескорыстной помощи землякам. Случись у кого проблемы с домашней скотиной или со здоровьем, братья тут же приходили на помощь. Прыти и норова, судя по рассказанным под вино историям, им было не занимать. Казалось, маги только и думали о том, как улучшить жизнь в городке и помочь ближним. Другое дело, что знаний и опыта провинциальным магам недоставало. Они старались учиться по мере сил и возможностей, однако в маленьком городке с этим возникали сложности, а для поездки в столицу не хватало ни средств, ни времени. Да и то, что было возможно здесь, невозможно было практиковать в Веролле. Главный город ОТК жил по своим законам. Но братья не унывали и с максимализмом, свойственным юности, верили в свою счастливую звезду, которая вот-вот взойдет на небосклоне. Видимо, Пантора они посчитали предвестником этой звезды, а книгу, что Лорка по-прежнему не выпускал из рук, если не звездой, то пылающим метеоритом. Наверное, это было неразумно и неосмотрительно, но выпитое явно меняло угол зрения.
- Вот ты из Вероллы, - продолжал Мартин начатую Лоркой мысль, пока Пантор дожевывал последний кусок мяса. - А нам здесь в глуши очень интересно пообщаться с магом из столицы.
- Уж если в столице, где все друг на друга доносят, человек смог стать магом, то у него точно есть чему поучиться, - поддержал брата Лорка.
- Не перебивай старших, мелочь, - нахмурился Мартин.
- Мелочь? - весело пихнул брата локтем тот. - Подумаешь, старший он. Всего-то на несколько минут.
Пантор запил мясо остатками вина и с тоской потряс пустой кувшин.
Мартин тут же взмахнул рукой и сделал загадочный жест подскочившему с места бармену. Тот, однако, понял и с полдороги вернулся за стойку. Когда подошел к столику, в руках его было два кувшина вина.
- Ты наш гость! Мы угощаем! - безапелляционно заявил Лорка.
Пантор спорить не стал. Денег было пока достаточно, но все когда-то кончается, так что лучше особенно не шиковать. Тем более, что близнецы уже выпили за его счет. Да и в разгроме бара он поучаствовал деньгой, хотя беспорядок тут без него организовали.
Мартин нетвердой рукой расплескал вино по кружкам.
- За содружество магов!
Зазвенели кружки. Пантор отставил емкость и оглядел бар. Перед глазами все плыло и колыхалось, будто он сидел на борту лодки.
"Интересно, когда я успел так набраться?" - пришла трезвая мысль, но тут же и пропала бесследно. Не так он и набрался. Мыслит-то здраво. Это вон по-трезвяку чуть боевую магию в ход не пустил…
От вернувшейся некстати мысли снова накатила тоска. Накатила и поплыла, покачиваясь, как плыли и покачивались бармен, Мартин, Лорка, спящий Винс…
- А магии где обучались? - спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.
Братья переглянулись. Мартин пригубил вино.
- Небольшая государственная школа на окраине Вероллы. Вот только магическая учеба там была поставлена далеко не на самом высоком уровне, - начал он.
- Да мы, честно говоря, и не усердствовали особо, - подхватил Лорка. - Учили-то там не тому, что нам хотелось, а тому, что полагалось. А это не очень-то интересно. Знаешь, какая у нас специальность? Обслуживание уличных систем освещения. По распределению нас сюда в Утанаву отправили. А что тут обслуживать? На весь городишко одна улица освещается.
- Но других магов здесь нет, - вернул себе слово Мартин, продолжая говорить о том, о чем уже было сказано много раз. - Так что, кому какая магия требуется, все к нам идут. Так вот самоучками и поднаторели. Благо, здесь на нас доносов не пишут. Уважают.
- А эти? С которыми дрались? Тоже уважают? - усмехнулся Пантор.
- Тоже, - кивнул Лорка.
- Так чего ж они с вами в драку полезли?
- Они не с нами, а с вами, - помотал головой Мартин. - Вы ведь чужаки. А с нами - за компанию. И уважение тут не при чем. Говорю же, здесь не столица. Тут совсем другая жизнь. Людям скучно, вот и развлекаются, как могут. Ну, за передачу опыта!
Снова громыхнули кружки. По опыту Пантор знал, что вино само дает понять, когда пора заканчивать его пить. Букет теряется, вкус становится резким и неприятным. И обычно это случается немногим раньше, чем человек набирается. Местное вино оказалось необыкновенно коварным.
Ученик мага чувствовал себя пьяным как никогда, а подлый напиток все тек и тек в охотку, как компот.
- Кстати, о передаче опыта, - нетрезво пробормотал Пантор. - Не хотите ли книжечку передать законному хозяину?
Мартин поглядел на брата, на фолиант, что тот не выпускал все это время из рук. Лорка кивнул.
- Хотим. А кто ее законный владелец?
"Я", - хотел ответить ученик Мессера, но почему-то стушевался. Лорка глядел на мага с пьяным задором. Мартин переводил взгляд с брата на пришлого и обратно, пока что-то для себя не смекнул.
- А откуда у тебя эта книга? - спросил напрямик.
Пантор подтянул кружку и отхлебнул вина, думая, что этот жест хоть на время избавит его от необходимости отвечать, а близнецы-братья дотумкают, что приставать с такими вопросами бестактно и сменят тему.
Но Марти и Лорка не смекнули. Или не боялись показаться невоспитанными.
- Мы с тобой откровенны, - добивал Лорка, словно гробовщик, заколачивающий гвозди в крышку. - Все тебе рассказали. Твой приятель, даром что заснул, тоже не скрывал, кто он такой и отчего бежал из Вероллы. А ты и слова толком не сказал.
Ученик Мессера отставил кружку и посмотрел мутным взглядом на двух нетрезвых магов. Если еще минуту назад здравый смысл подсказывал, что с незнакомыми лучше держать язык за зубами, то сейчас братья казались ему милыми, добрыми, славными ребятами, которых он обижает своим недоверием. Тот факт, что книга Мессера по-прежнему оставалась у Лорки, Пантора не смутил и радужной картины не разрушил. Он просто выпал из поля зрения. И беглый маг, вчерашний ученик лорда Мессера, начал говорить.
Легкое вино не только лишило его здравого смысла, но и развязало язык. Воспоминания хлынули мощной волной. Пантор говорил, сбивался, грустил, иногда едва сдерживал слезы от воспоминаний о давно пережитом. Говорил долго, много и совсем не по делу.
Говорят, перед смертью вся жизнь пробегает перед глазами. У Пантора, далекого от смерти, но безмерно пьяного, в этот вечер вся жизнь сорвалась с языка…
18
Пантор родился в семье мелкого чиновника городской управы. С самого детства мальчугана интересовало всё новое, поэтому, пока его сверстники обследовали близлежащие дворы и улочки, Пантор сидел дома на диване, увлеченно уткнувшись в книжку. Нет, домашним мальчиком он не был, но, чтобы вытащить его куда-то, требовалась действительно достойная цель. И шпиль здания Консорциума мог быть такой целью, а соседняя подворотня мальчишку увлекала мало.