Конан посмотрел на своего спутника и вложил меч в ножны. У Шлоки явно было нечто на уме, если он даже в лице не переменился при виде отряда врагов. Киммериец подумал, что мог бы один перебить больше половины. Если Шлока умеет сражаться - а что-то в том, как держался мудрец, заставляло Конана сделать такое предположение, - то вторую половину неприятеля мог бы перебить сам Шлока. И они продолжили бы свой путь, обмениваясь многозначительными фразами, насмешками и намеками - игра, в которую варвар играл не хуже своего ученого спутника.
Но Шлока даже руки не поднял, чтобы защититься.
И плотное кольцо мгновенно сомкнулось вокруг обоих всадников. Лошади кругом мотали головами и громко фыркали, воины угрожающе скалились, и тем же хищным блеском горели на солнце их сабли.
Спокойным взором Шлока ответил на бешеный взгляд черных глаз предводителя.
- Ты - Шлока, мудрец из Патампура? - спросил тот, чуть задыхаясь.
- Да, так меня зовут, - прозвучал негромкий ответ.
Лицо предводителя приняло торжественное выражение.
- Великий правитель Калимегдана, могучий Аурангзеб, прослышал о твоей несравненной мудрости и приказал доставить тебя к нему!
Грозной медью прозвучало имя великого Аурангзеба, но Шлока и бровью не повел:
- Я не обязан подчиняться его приказам. Мой повелитель - раджа Авенир из Патампура, а Аурангзеб еще не захватил Патампур, чтобы распоряжаться чужими подданными.
Шраддха усмехнулся, открыв в улыбке ослепительно белые зубы:
- Того, кто отказывается от приглашения, не приглашают вторично. С ним поступают не как с гостем, а как с пленником! - Он метнул быстрый взгляд налево, направо: воины наготове, полны рвения. - Взять его! - крикнул Шраддха. - И добавил, еле сдерживая ярость: - Взять его живым!
Конан опять потянулся к мечу, и снова Шлока удержал его властным взором и покачал головой. Конан чувствовал себя оскорбленным. Всего восемь противников! Да киммериец один справится со всеми, если Шлока так уж хочет оставаться "человеком мудрости" и не желает становиться "человеком войны".
- Нет, Конан, - сказал Шлока спокойно. - Они ничего нам не сделают.
- Ты отправишься в плен? В таком случае, я вынужден буду тебя покинуть.
Шраддха посмотрел прямо в глаза киммерийцу.
- Я не имею ничего против тебя, незнакомец. И мой господин также не числит тебя среди своих врагов, так что можешь ступать с миром. Мне было приказано доставить в Калимегдан лишь этого Шлоку, потому что великий Аурангзеб желает поговорить с ним.
- Я не оставлю моего спутника, - надменно произнес Конан. - Не в моих правилах выехать вдвоем, а закончить путь в одиночку.
Что-то в манерах киммерийца показалось Шраддхе впечатляющим. Во всяком случае, на миг Шраддха опустил глаза: Конан держался как истинный властитель. И Шраддха пробормотал:
- Как тебе будет угодно. Можешь сопровождать своего друга, если поклянешься не применять оружия..
- Я не дам такой клятвы, - возразил Конан. - А если и дам, то нарушу, если замечу, что вы злоумышляете против меня или моего спутника.
Шраддха махнул рукой и отвернулся.
И тут произошло нечто странное.
В мгновение ока один из воинов Шраддхи метнулся к Шлоке и оказался рядом с ним. Еще мгновение - и мудрец действительно окажется в плену.
Воин, явно рассчитывая на свою силу и ловкость, протянул к нему руку, но тот, спрыгнув с коня, поднырнул под чужую лошадь и выскочил из кольца всадников.
Происходящее напоминало колдовство. В раскаленном воздухе мудрец двигался неспешно, заторможенно, точно во сне, но вот схватить его никак не удавалось. Даже одежда Шлоки - рукава, полы рубахи, широкие штаны - развевалась очень медленно.
Еще несколько воинов, спрыгнув на землю, подбежали к нему, готовясь уже наложить на него руки и пленить, но Шлока, сильно оттолкнувшись от земли, взлетел в воздух и, перепрыгнув через головы противников, легко опустился на траву за спинами преследователей.
В сумятице несколько воинов, развернувшись, столкнулись между собой; другие метнулись к Шлоке - их движения казались суетливыми и неловкими. Один уже снимал с пояса аркан… И вновь мудрец неуловимым движением ускользнул от протянутых к нему рук. Конан расхохотался.
Шраддха до крови закусил губы. Взять мудреца против его воли не удастся. Язык войны, как выяснилось, был внятен для Шлоки. И при том мудрец из Патампура владел этим языком куда лучше, чем его противники. Да к тому же совершенно не уважал его.
И Шраддха - следует отдать ему должное, - решился прибегнуть к другому языку. Он решил воззвать к разуму и сердцу мудреца.
- Шлока! - закричал предводитель отряда. - Выслушай меня! Ведь ты понимаешь: если мы вернемся без тебя - нам отрубят головы!
Конан перестал смеяться и уставился на своего спутника. Что он решит? В глубине души Конан сильно сомневался в том, что Аурангзеб действительно прибегнет к подобной мере. Разумный правитель не станет разбрасываться хорошими воинами. И уж тем более не сочтет правильным держать свою армию в страхе.
Однако… киммерийцу доводилось уже видеть владык, которые правили при помощи ужаса и кровавых расправ, даже над ближайшими своими соратниками. Они не затруднялись уничтожить самых преданных, самых верных себе воинов… И в конце концов погибали. Но казненных это не возвращало к жизни.
Похоже, Шлока думал о том же самом. Во всяком случае, он остановился, окруженный врагами, и скрестил на груди руки. Еле заметная улыбка проступила в углах его губ.
- Я не хотел бы, чтобы ваши дети проклинали меня, - в конце концов негромко произнес мудрец и снова сел в седло.
Окруженный врагами, Шлока молча двинулся в путь. Конан ехал следом. Он уже чувствовал, что ввязался в приключение, и не хотел теперь упускать ни одной мелочи, ни одной детали. Долгие годы странствий приучили его наблюдать и запоминать. В конце концов, много раз подобная наблюдательность спасала ему жизнь! Джунгли сомкнулись за спиной у всадников. Едва различимая среди деревьев дорога вела их в глубину зарослей. Конан видел под копытами лошади только траву, но то и дело до его слуха доносился стук: кони ступали по мощеной дороге. Плиты почти целиком заросли травой, и все же каменное покрытие дороги то и дело выходило на поверхность. Затем дорога стала лучше. Чаща расступилась, и, точно праздник - внезапно - перед путниками открылся великолепный город Калимегдан.
Высокие витые башни тянулись к небу. Стены были покрыты причудливой резьбой. И лишь за стенами лепились маленькие хижины из тростника и глины - жилища бедняков. Контраст между дворцами вельмож и обиталищем простолюдинов был так разителен, что можно было подумать, будто здесь обитают два разных племени с совершенно различными обычаями.
Большой храм, посвященный богине Кали, выглядел роскошным даже по сравнению с дворцом самого Аурангзеба. Позолоченные статуи и стены из белоснежного мрамора, привезенного издалека, фонтаны со сладкой водой, цветущие розовые кусты - все это ласкало взор. Дорожки перед храмом были посыпаны ярко-оранжевым песком. На одной из дорожек отпечатались следы босых ног.
Сразу за храмом находился дворец раджи, а перед ним - большая площадь, с двух сторон отгороженная аркадами большого крытого рынка и караван-сараев. Здесь же, как подозревал Конан, размещались и рабские бараки, сейчас наглухо запертые: день был торговый, но продавали здесь сегодня не людей, а коней.
Все широкое пространство площади было заполнено лошадьми. Целое море превосходных скакунов переливалось перед потрясенным взором. Лоснящиеся шкуры подергивались в попытке избавиться от насекомых, шелковистые гривы свисали до самой мостовой, царственные хвосты чуть приподняты. Взгляд поневоле разбегается - невозможно остановиться на каком-то одном коне среди этого великолепия!
И надо всем, перечеркивая часть неба дерзким зигзагом, вился длинный узкий флаг ярко-синего цвета, вырезанный в виде дракона. Он был вздернут на высоком древке, установленном перед большим балдахином. И флаг, и роскошь балдахина, и высокий трон из резного белого камня - все это не позволяло сделать ошибку, предположив, что здесь приготовлено место для самого повелителя Калимегдана, раджи Ауранзеба. Он явится, чтобы принять участие в торгах - совершить первую покупку и тем самым открыть ярмарку.
Конан с интересом рассматривал балдахин. По белой шелковой ткани неслись, завиваясь в полете, крылатые драконы, похожие на облака, пронзенные копьем и скорчившиеся от боли. Тот же узор повторялся на спинке трона.
Всадники остановились перед шатром. Кони толкались кругом, напирая друг на друга плечами. Несколько оборванных пастухов с чумазыми лицами наводили в табунах порядок.
Раздался длинный гнусавый звук трубы, и на площади показался владыка Калимегдана. Конан уставился на него. То был рослый широкоплечий человек средних лет - из тех, кто нескоро состарится и даже в семьдесят будет выглядеть молодцом и воином, с которым необходимо считаться.
Стража состояла всего из двух десятков человек - высоких пехотинцев в тяжелых позолоченных кольчугах до щиколотки. Они были водружены алебардами, и узоры, которыми было украшено лезвие алебард, сверкали на солнце.
Ауранзеб прошествовал к своему месту и уселся на трон - неподвижный, закованный в роскошный свой халат, странно-неживой, как будто бы не был человеком, но при жизни превратился в божество, имеющее лишь отдаленное сходство с человеком.
Сразу же его окружила свита - советники, стражники. Эти выглядели обычными людьми, из плоти и крови, но повелитель казался воистину сошедшим с небес. Различие между ним и прочими людьми - как между драконами, что мчатся по шелкам шатра, и лошадьми, что мирно бродят по пастбищу, выщипывая из земли сочную траву.
Низко-низко склонился Шраддха перед владыкой.
- Я нашел его, великий раджа.
Черные глаза владыки медленно двинулись в тяжелых орбитах, остановились на Шраддхе, окатили его холодом; затем вновь шевельнулись и замерли на двух пленниках, что прибыли вместе со Шраддхой.
Все замерло и не осмеливалось дышать, покуда раджа не моргнет; и только драконы неостановимо шевелились на ткани, чуть колеблемой ветром, и тень от них касалась неподвижных лиц.
- Так это ты - мудрец Шлока? - раздался ровный голос Аурангзеба. Он безошибочно узнал того, кто был ему нужен, хотя Конан - следует признать - выглядел куда более внушительно, нежели его спутник.
Владыка чуть помолчал, и вдруг его голос треснул, зазвучал сильнее, в нем послышалось обыкновенное человеческое любопытство:
- Я много слышал о тебе, Шлока. Правда ли, что ты понимаешь язык всех живых существ?
Недоброе любопытство. Любой ответ на подобный вопрос легко окажется ошибкой. Шлока ответил спокойно, не отводя глаз:
- Понимать все живые существа - такое дано лишь богам и некоторым духам; а я - всего лишь человек.
Смуглое горбоносое лицо Аурангзеба заметно омрачилось. Темный гнев зашевелился во чреве владыки. Шлока оскорбил его, и уже не в первый раз. И прежде всего - тем, что не испытывал трепета. Хуже того, осмелился разговаривать с ним как с равным.
В тоне Аурангзеба появились вкрадчивы" ноты:
- Но не станешь же ты отрицать, что хорошо разбираешься в лошадях? Хотя бы на этот вопрос ответь мне - "да".
Шлока чуть пожал плечами:
- Что только обо мне не говорят! Я и сам Порой удивляюсь.
Ноздри Аурангзеба дрогнули. Он чуть приподнял руку, указывая на табун, выведенный на площадь для торгов:
- Выбери же мне коня! Мне нужен лучший конь… Самый лучший.
Шлока повернулся, оглянулся на табун. Мо-лошадей, неохватное взору. Как тут выбрать? Каждый конь может быть здесь лучшим, и каждый - оказаться лучше лучшего… Взгляд мудреца как будто взмыл над табуном, охватывая всех лошадей разом, а затем опустился, заскользил по мордам, крупам, ногам… Зрелище ласкало глаза, от такого тепло разливалось по груди. Век бы глядеть да не отрываться.
Но оторваться пришлось. Еще немного, и Шлока выдаст одну из самых сокровенных своих тайн. Сейчас он только смотрел на лошадей взором орла, которого мудрец уловил в сеть своих мыслей. Орла, парившего в поднебесье и видевшего все происходящее сверху, разом… Но еще немного - и Шлока сам забьет крыльями, оторвется от земли и полетит… Полетит на глазах у раджи Калимегдана.
И тогда за мудрецом начнется настоящая охота. Потому что иметь в своем подчинении мага-оборотня, да еще такого знающего, обладающего даром пророчествовать - мечта любого раджи. Свой дар Шлока скрывал даже от Авенира, владыки Патампура. Потому что даже Авенир, книгочей со слабым здоровьем, был раджой и, хуже того, - был человеком со всеми присущими людям слабостями. Никто из смертных не должен властвовать над Шлокой!
Шлока поскорее оставил орла и вновь повернулся к Аурангзебу. За эти мгновения страшное божество, которым представал властелин Калимегдана, не изменилось: все так же гневалось в душе, все так же неподвижно восседало на своем седалище, окруженное преданной свитой.
Нарочито небрежным жестом Шлока указал на избранную им лошадь:
- Вон тот жеребец - со звездой на лбу. Он - лучший.
И тотчас, не дожидаясь мановения руки великого раджи, двое пастухов метнулись к табуну, расчищая себе дорогу плетками. Лошади заметались из стороны в сторону, дико кося вытаращенными глазами. Взвивается и хлещет плетка, перед избранным конем растет пустота, а он еще не понял происходящего - переступает на месте, ржет тревожно, задрав хвост, готовый убегать. Миг - и аркан охватывает его шею, человечья рука хватает его за гриву. "Тише, тише, успокойся…" Не сразу человечий голос проникает в сознание коня, его слух еще наполнен дробным стуком копыт и ржанием собратьев; но вот конь укрощен и подведен к трону. Хорош…
- Вот конь, достойный великого раджи, под ногами которого дрожит земля, перед лицом которым падают стены и башни чужих городов, - отчетливо произнес Шлока, и непонятно было, к чему относится странная насмешка, вдруг почудившаяся Аурангзебу в тоне мудреца.
Не к тому ли, что на самом деле, по мысли Шлоки, царственный всадник не будет достоин такого коня?
Конан с интересом наблюдал за происходящим. В облике раджи ему постоянно чудилось нечто странное. И вдруг Конан понял: повелитель Калимегдана вовсе не вендиец, а туранец! Неизвестно каким образом, но туранец захватил власть в Калимегдане и постепенно начал завоевывать соседние княжества.
Такое иногда случается. Местная династия стареет и вырождается, все меньше появляется на свет дееспособных владык, которые в состоянии мудро и уверенно править своим народом. И тогда приходит пришелец. Чужаку довольно бывает протянуть руку, чтобы власть сама упала к нему в объятия, точно спелый плод, сорвавшийся с ветки.
Почти наверняка Аурангзеб был некогда наемником. Начальником стражи во дворце, полководцем… Может быть, даже простым офицером. Несколько удачных интриг - и он занял трон Калимегдана. А потом начались его завоевания.
Стоит попытать счастья здесь, на службе у выскочки. Такие люди не слишком жалуют местных и предпочитают одаривать своим доверием чужаков. Людей, которые не имели бы корней. Людей без связей. Людей, которые зависели бы только от нанимателя, от его милости и благорасположения.
…А казна у Аурангзеба наверняка богатейшая, Конан это просто кожей чувствовал…
Медленно встав, Аурангзеб сошел со своего трона, направился к коню. Уже на ходу бросил Шлоке:
- Ты ведь знаешь, что ждет тебя, если ты ошибся?
И, не удостоив мудреца ни единым взором, приблизился к избраннику Шлоки. Коснулся ладонью звезды на лбу. Конь отпрянул и вдруг потянулся мордой к человеку, как будто признал в нем хозяина.
Окруженный стражниками, Шлока стоял неподвижно. Смотрел, как пастухи седлают коня, как Аурангзеб, несмотря на свою тучность и обременительные одежды, легко взлетает в седло…
Разумеется, мудрец знал, что его ждет в том случае, если он ошибся. Слишком много стражников кругом. Он не сумеет отбиться, и даже киммериец Конан сейчас не поможет ему. Более того, Шлока не успеет превратиться в птицу и улететь от неизбежной расправы: его скрутят быстрее. Но и это не страшило Шлоку. Смысл его существования находился далеко за пределами его смертного тела, и покуда он не выполнил своего предназначения - нет и причин бояться смерти.
Не дожидаясь приказания, Шраддха и еще несколько воинов из свиты раджи подбежали к своим коням и вскочили в седла. Аурангзеб даже не оглянулся на них - он не сомневался в том, что они повинуются ему без единого слова. Конь под раджой взвился на дыбы; Аурангзеб вскрикнул и погнал его по улицам, к воротам и дальше, к караванной тропе.
Всадники во главе со Шраддхой устремились в погоню, и бешеная скачка началась. Только орел, паривший в поднебесье, видел происходящее; прочие стояли на площади и ждали исхода. Дорога ложилась под ноги летящим скакунам. Беспредельная свобода, ограниченная только небом над головой, казалось, одинаково пьянила и всадника, и коня. Аурангзеб кричал от счастья. Он испытывал дикий восторг. Подобную радость приносили ему только битва да скачка, даже женщина не способна была доставить ему наслаждение, сравнимое с этим.
А следом за раджой, нахлестывая лошадей, мчались Шраддха и остальные, однако расстояние между ними и правителем неуклонно увеличивалось: догнать Аурангзеба не удалось никому.
И, завершив по широкой дуге большой круг, Аурангзеб вернулся к воротам города. Успокаивая коня, повел его шагом по улицам. Конь, гордясь и радуясь, танцевал под всадником, бока его ходили ходуном, глаза дико косили по сторонам, с морды свисала пена. И все же конь был доволен. И сам Аурангзеб теперь куда меньше походил на изваянное из камня божество, куда больше - на простого человека; как от всякого человека, пахло от него потом и пылью, и в расширенные ноздри Шлоки вдруг влетел запах самой обыкновенной человеческой радости.
- Эй, мудрец! - закричал Аурангзеб, завидев Шлоку. - Ты не ошибся! Это действительно конь, достойный великого правителя. - Глаза раджи Калимегдана ожили, заблестели, на узких губах появилась улыбка. - Я одарю тебя золотом в твой вес и сделаю тебя своим советником, мудрец. Хочешь?
Конан вздрогнул и жадно уставился на Шлоку. Если этот Аурангзеб так легко сыплет золотом, то имеет смысл согласиться и пойти к нему на службу. Во всяком случае, он, киммериец, уже сделал свой выбор. Как все, оказывается, просто! Небольшая услуга правителю (необходимо лишь эффектно выступить в нужный момент) - и вот уже ты уезжаешь отсюда с телегой, чьи оси гнутся от тяжести нагруженного на нее золота…
Однако, к великому разочарованию киммерийца, Шлока медленно покачал головой и важно, раздельно произнося каждое слово, ответил:
- Золото не добавляет человеку разума и не приносит ему счастья.
Казалось, Аурангзеб не может поверить собственным ушам. Раджа медленно приложил ладонь к груди, с удовольствием слушая затихающие удары колотящегося возбужденного скачкой сердца.
- Отказываясь от подарка, который делают от чистого сердца, ты сильно рискуешь, мудрец! Удача может отвернуться от тебя. Подумал ли ты о подобном исходе?
Но и на это у Шлоки имелся быстрый ответ:
- Только тот, кто не верит в себя, рассчитывает на удачу. А я вот уже много лет иду по пути, который хорошо мне знаком.
И постепенно человек начал исчезать из облика Аурангзеба, вновь уступая место божеству, могущественному, бездушному и коварному.
- Ты так уверенно говоришь о будущем… - произнес раджа Калимегдана.