- Сей момент! - свояк рванулся было ко второму костру, но тут же оглянулся и спросил: - А ты куда, старший брат Кан?
- Пойду, смутьяна проверю, - кивнул в сторону дома Лю, на ходу запаливая короткий факел. - Не помер бы ненароком.
На самом деле проверять пленника нужды не было. Просто Лю хотел хоть на минуту отделаться от назойливого свояка.
Десятник направился к одинокому флигелю, но на полпути остановился. Что-то стремительно мелькнуло слева - там, поверх окружавшей усадьбу стены. Или причудилось? Десятник развернулся к стене, выставил факел вперед, на всякий случай крепко сжал в руке копье и стал пристально вглядываться в ночь.
Ночь была безвидна и тиха, лишь едва потрескивали поленья, да слабо мерцал огонь костра.
Показалось? Все же целый день на ногах… Показалось! Да и кто осмелится тут объявиться, если во дворе отдыхает добрый десяток гвардейцев первого и единственного отныне и на многие годы императора - истинного владыки Поднебесной, что покорил непокорных и объединил разъединенных, собрав под своей рукой все чаемые земли?
Лю засунул копье за пояс сзади, благо длина древка позволяла, осмотрелся еще раз, затем достал из-за пазухи тряпицу с вяленым мясом, рванул зубами кусок и медленно двинулся вперед, жуя на ходу.
Во флигеле стояла непроглядная темень. Десятник обошел помещение кругом: неровный свет факела то и дело выхватывал из мрака теснившиеся у стен плетеные короба, в которых хранились книги. Коробов было много. И даже слишком много для такой захудалой усадьбы.
Книжник Фэй лежал связанным почти у самого входа и внимательно наблюдал за перемещениями десятника. Он был совершенно спокоен. Его лицо, худое и бледное, в свете факела казалось высеченным из молочного нефрита, а глаза, озиравшие Лю с непонятной настойчивостью, сверкали, точно пестроцветная яшма в лучах солнца.
- Что ж господин книги для осмотра сам не выдал? - десятник посмотрел на пленника сверху вниз. - Указов не соблюдает или же крамолу таит?
- В глуши живу, - отвечал Фэй, - отшельником, а новости к нам поспешают медленно.
- Стало быть, знать ничего не знал? - усмехнулся Лю и откусил еще мяса. - И ведать не ведал?
- В глуши живу, - стоял на своем Фэй.
- Слово владыки для всех священно, - прожевав мясо, сказал, как отрезал, Лю. - "Аще кто за тридцать ден не истребил все крамольные книги, тот да будет клеймен и на строительство Великой стены выслан", - процитировал он многократно слышанные строки указа. - Плохи твои дела, господин Фэй… как там тебя?
- Фэй Лун, - не сразу ответил пленник, а потом вдруг зачастил, как сорока: - Крамола? Ты не понимаешь, служивый! Эти книги - бесценная сокровищница мудрости, передаваемая в нашем роду из поколения в поколение, сберегаемая из века в век! Мой прадед передал библиотеку деду, дед приумножил ее и вручил на хранение отцу, отец потрудился - и отдал мне. Я не мог истребить эти книги!.. Как ты не понимаешь? Ты же человек не злой…
Внезапно книжник замолчал, внимательно вглядываясь в лицо десятника, а затем вдруг сказал:
- Ты бы отпустил меня, Лю Кан? Ты ведь Лю Кан, а твоего младшего брата зовут Лю Бан, ведь так?
- А тебе что за дело? - насторожился десятник, от волнения прихватывая зубами слишком большой кус мяса.
- Скажи мне, ты и впрямь Лю Кан?
- Сказать? - десятник наконец управился с едой, а вместе с нею - и с волнением, вызванным неожиданным вопросом, и шумно отрыгнул. Отер рот рукою и выдохнул: - Я и впрямь Лю Кан, и у меня действительно есть младший брат, которого зовут Лю Бан. Оба мы - верные слуги владыки. И что тебе это дало?
- Ничего, - вдруг улыбнулся книжник. - Просто мне нужно было знать наверняка.
- Фэй Лун! - грозно, но без злобы взмахнул факелом десятник Лю, прикрикнув для острастки: - Довольно пустых разговоров! Признавайся лучше, все ли книги здесь, не утаил ли ты чего, не припрятал ли?
- Он припрятал, непременно припрятал! - вдруг выскочил из темноты свояк Ван. - Такие завсегда припрятывают! Ну, говори! Говори, подлая душа, где у тебя ухоронка?
Ван метнулся к коробам и, полный служебного рвения, стал срывать с них крышки, вываливая книги наземь.
- Где крамола, где?! - брызгал слюной не на шутку разошедшийся свояк, расшвыривая по сторонам свитки и связки. - Ты думаешь, я не сыщу крамолы, книгочей? Шалишь! У меня нюх на непотребства!
Опустошенные короба разлетались прочь.
- Брат Ван, - решительно шагнул к нему десятник. - Ты что творишь? Уймись!
- Да как же это, старший братец, чтобы уняться?! - обернулся Ван в совершенном негодовании. - Нам же велено крамолу обнаружить и истребить всю, без остатка! А я с самого начала увидел, что этот грамотей что-то скрывает! Но меня не обманешь! У меня нюх!
Опрокинув очередной короб, Ван схватил родственника за плечо и жарко задышал тому в лицо:
- Нам главное что? Чтобы держава!.. Повеление владыки исполнить чтобы! А для того вредные книги надо сыскать до самой последней… И все их извести под корень, все изничтожить!.. - желтые огни безумия зажглись в глазах Вана. - Или ты, может, против? Или ты вдруг сам тайный книгочей, старший братец, а я про то ничего не знаю? А?!
- Думай, что говоришь, брат Ван. Я и читать-то не умею…
Лю Кан поймал себя на том, что оправдывается перед свояком, и озадаченно замолчал на полуслове, а Ван, злорадно усмехнувшись, уже более спокойно и чуть даже покровительственно продолжил:
- Да знаю я, старший брат, все знаю, не беспокойся… Но раз так, явим усердие и, покуда не прибыл сотник Ма, обыщем тут все хорошенечко. Раз и навсегда покончим с этим гнездом крамолы! И едва сотник объявится, тут же ему доложимся. Заслужим благодарность и награду! Верно ли?
- Верно, - покорно кивнул Лю, расслабляясь. - Верно…
Укрепив факел повыше, рьяные искоренители крамолы оттащили короба на середину флигеля и стали простукивать стены. Бывали уже случаи, и не однажды, когда книги прятали в пристенных тайниках. Повезло и на этот раз: Ван так яростно предавался выстукиванию, что внезапно из-под его пальцев посыпалась труха, затем обвалилась штукатурка и всеобщим изумленным взорам явилась небольшая ниша, в которой покоился некий сверток, обернутый запылившейся тканью.
- Ага! Я не зря чуял! Меня не обманешь! - торжествующе воскликнул Ван, шустро протягивая руки к свертку.
Не тут-то было: десятник, почувствовавший себя при исполнении служебного долга, а потому заметно осмелевший, решительно отстранил свояка и завладел находкой первым:
- Что здесь?
- Не трогайте! - вскричал пленный книжник. - Заклинаю, не трогайте! Возьмите все книги, но только это не трогайте!
- А почему же тогда сам не сознался в непотребных делах своих, а, мерзавец? Теперь, вишь, заскулил, ан поздно! - Ван подскочил к Фэю и от души пнул его, а потом добавил еще разок для понятливости, сопровождая пинки вразумлениями: - А я пальцы обстучал до костей! Но не зря, не зря! Я знал потому что! У меня нюх потому что! На грамотеев всяких поганых и схроны их тайные!
Выйдя на свет, Лю положил сверток наземь - тот оказался довольно увесистым, затем осторожно отряхнул ткань, и в неверном свете факела она неожиданно заискрилась и заиграла как живая.
- Верните на место! Ибо не ведаете, что творите… - бормотал Фэй, точно в забытьи, но при этом внимательно наблюдал за десятником. - Не ведаете…
- Очень хорошо ведаем! Очень хорошо! А что нашему уму недоступно, для того у нас есть великий и мудрый владыка, многая ему лета! А уж ему даже повеления Неба ведомы! - Ван снова с чувством пнул пленника. - Понял ты? Понял?!
- Погоди-ка, брат… - десятник взялся осторожно разворачивать сверток: искрящаяся ткань удивительным образом холодила руки и, казалось, даже слегка покалывала их. - Давай-ка посмотрим…
- Нам ведь только книги нельзя брать… - начал было враз присмиревший свояк. - Про остальное речи не было… ведь правда, брат Кан?
Ван помолчал, а потом все-таки решился сказать:
- Мы с тобой не такие зажиточные, как твой младший братец, в уездные смотрители рылом не вышли… Нам лишняя денежка не помешает…
Лю глянул на родственничка в упор.
- Да я что?.. Я ж не только про себя думаю… - криво заулыбался свояк. - Одна ж семья!
Тяжело вздохнув, десятник откинул края необыкновенной ткани: она скрывала под собой три туго собранные свитка, составленные из бамбуковых дщиц.
Снова книги. Разве что более старые и ценные…
- Десятник Лю! Десятник Лю! - раздался снаружи крик. - Едут! Сотник Ма прибыл!
- Поспешаем! - молодцом взвился на ноги Лю, бросаясь к выходу и прихватывая с собой таинственную находку. - Быстрее! Команда на построение!
Прямо на бегу десятник попытался замотать сверток назад и тут неожиданно почувствовал, как что-то скользнуло в ладонь. Глянул мельком: плотный шелковый мешочек. Видно, под свитками лежал.
- Десятник Лю! - надрывался дозорный.
"Потом разберусь!" - подумал Лю, сунул мешочек за пазуху и рысью бросился к воротам, зажав под мышкой сверток с книгами. Фэй Лун проводил его внимательным взглядом. На губах его играла едва заметная и чуть виноватая улыбка.
И опять: или почудилось на бегу десятнику, или же вправду в ночной непроглядной темноте метнулась поверх стены какая-то тень?..
Ван едва успел выстроить воинов в две шеренги, как в ореоле трепещущего света факелов в ворота въехали конные: сотник Ма и высокое лицо. Следом за ними трусили пешие воины сопровождения.
- Сотник Ма! - склонил голову Лю Кан. Ван, стоявший позади него, согнулся и вовсе в подобострастном поклоне.
- Десятник Лю… - протянул, внимательно оглядывая двор, сотник. - Что тут у тебя?
- Докладываю: клад книг и книгочей! - не поднимая головы, отчеканил Лю.
Прибывшие с сотником воины - еще один десяток - быстро рассредоточились по двору.
- И где?.. - сверкнув отделанным бронзовыми пластинами панцирем, кряжистый сотник легко спрыгнул с коня, игнорируя одного из ратников, рухнувшего у стремени на четвереньки. - Приехали, господин советник.
Высокое лицо спешилось не так ловко, как Ма, и не погнушалось ступить на солдатскую спину.
Советник выглядел гордо и внушительно и роста оказался подобающего. Средних лет, в тяжелом шелковом халате, с волосами, шпильками собранными на затылке. Лицо узкое и бледное - трудное лицо, смягчаемое лишь аккуратной бородкой. Глаза проницательные и смотрят с недобрым прищуром. Лю едва глянул и тут же опустил взор: показалось, что советник заметил его интерес. Нехорошо.
- Где тут книгочей этот? Показывай! - скомандовал сотник Ма.
- Сюда! - указал путь десятник и первым пошел к флигелю. - Книгочей Фэй Лун здесь и собрание книг его тоже!
- Ты сказал - Фэй Лун? - подал голос советник. И голос тот был низкий, властный. - Книгочея точно зовут Фэй Лун?
- Точно так, господин, - почтительно отвечал Лю Хан.
- Вам он знаком, господин советник? - уважительно спросил сотник Ма, останавливаясь. - Быть может, встречались?
- Быть может… - задумчиво огладил бородку советник. - Пошли же.
Во флигеле все было по-прежнему: книги в коробах и разбросанные по полу, связанный Фэй, догорающий факел на стене, забытый впопыхах.
- Большая библиотека… - задумчиво пробормотал сотник Ма, когда сопровождающие осветили помещение. - Как поступим, господин советник? Прикажете развести костер пожарче?
- Погодите, Ма! - жестом руки остановил его советник и пошел вперед, внимательно оглядывая картину разорения. - Хочу сначала осмотреться.
Откинув крышку с ближайшего короба, советник стал перебирать книги - некоторые вынимал, разворачивал, бегло проглядывал начало и небрежно ронял наземь. Пришла очередь второго короба, третьего…
Сотник Ма, десятник Лю и трое солдат сопровождения в полном молчании ожидали решения высокого лица. Связанный книжник Фэй Лун безразлично лежал на земле в неудобной позе и смотрел куда-то в потолок. Тишина прерывалась лишь шуршанием шелковых одежд советника, перестуком бамбуковых дщиц в книжных свитках, да треском огня.
- Нет, нет, нет! - вдруг крикнул советник, в раздражении отталкивая от себя последний короб, откуда с глухим стуком посыпались книги. - Не то! Все не то!
- Господин советник, - дал о себе знать сотник Ма, - вы хотите сказать, что в этих книгах нет крамолы? Мы напрасно сюда ехали, господин?
- В этих?! - советник подхватил с пола ближайшую книгу, распустил завязку свитка и тот послушно открылся на всю длину. - Здесь самая что ни на есть крамола! Вот - "Книга песен", а вот, - он ткнул пальцем с длинным ногтем куда-то в темный угол, - "Книга истории", обе донельзя лживые и крамольные! Здесь все, все нужно сжечь! Велите вашим людям выносить короба к костру.
Ма тотчас же махнул рукой, и двое солдат, укрепив факелы в стенах, взялись за ручки ближайшего короба. Подняли, потащили к выходу… Десятник Лю хотел было присоединиться к ним, но вспомнил о тяжелом свертке, что до сих пор удерживал под мышкой.
- Сотник Ма…
Тот недовольно обернулся:
- Чего тебе?
- Осмелюсь доложить! - Лю почтительно, двумя руками подал сверток начальству. - Это было обнаружено нами в стене…
- В какой стене?! - советник в мгновение ока (а по виду и не скажешь, что он такой прыткий!) оказался рядом и прежде, чем Ма успел коснуться искрящейся ткани, выхватил сверток из рук десятника. - Какая стена? Говори!
Сердце Лю замерло - столь страшен был голос советника! В горле внезапно пересохло и все существо десятника заледенело в предчувствии неминуемой, неотвратимой беды… Всех его сил хватило лишь на то, чтобы указать рукою в глубь помещения, туда, где они со свояком обнаружили потайную нишу.
Шорох шелка, и советник (вот только что был здесь, а уже гляди-ка где, глаз за ним не поспевает!) стоит у развороченного тайника. Поднес факел вплотную к стене, обшарил, едва не обнюхал нишу.
- Это лежало здесь? - указав на сверток, спросил он уже спокойнее.
- Точно так, господин!
- Вы не разворачивали? Нет?!
- Мы… не осмелились, господин! - Лю, сдерживая предательскую дрожь, изо всех сил старался, чтобы голос звучал твердо. Кажется, ему это удалось. Или же советник был недостаточно внимателен? Вот сотник Ма, напротив, глядит на своего подчиненного с удивлением и явно хочет что-то спросить…
- Огня сюда! - внезапно проревел советник.
Десятник от греха подальше стрелой выскочил на улицу, крикнул Вана и велел нести больше факелов.
- Что случилось, старший брат? - шепотом спросил подбежавший свояк, но Лю только отмахнулся: не до тебя! Потом! После!
- Книги - в костер!
Коробов было много. Сотник Ма, раздраженно вышагивая по двору, то и дело порыкивал на и без того поспешавших солдат: быстрее, быстрее! Советник же, отослав всех прочь, тщательно обыскивал потайную нишу, не гнушаясь запачкать широкие рукава роскошного халата.
Едва зал вконец опустел, советник подошел к Фэй Луну, присел с ним рядом и показал пленнику таинственный сверток.
- Ты думал, я не найду? - спросил он насмешливо. - Ты всерьез рассчитывал, что, скрывшись от мира и замуровав книгу в стене, сумеешь мне помешать?
Советник стал осторожно разворачивать ткань.
- Я думал, ты хоть что-то понял. Вот что я думал… - ответил Фэй Лун.
- Конечно, - улыбнулся советник, и улыбка эта раскроила его бледное длинное лицо, точно черная расселина. - Я многое понял. В том числе и то, чего никогда не мог, а теперь уже и никогда не сможешь понять ты, поскольку будешь в числе прочих особо ретивых распространителей крамолы приговорен к казни во славу нашего владыки-императора, да живет он многие лета… Тебе интересно, как и когда? Я скажу: ровно через десять дней тебя и еще четыре с лишним сотни грамотеев закопают на рассвете в землю. Живьем, что особенно радует.
- Не смерти я боюсь. Ты же знаешь, - в свою очередь улыбнулся Фэй Лун, но его улыбка вышла открытой и светлой. - Неужели ты думаешь, что сможешь утаить это, - пленник кивнул на сверкающий сверток, - от ока императора?
- Это? - советник засмеялся, тихо и утробно. - Нет, мой старый приятель, это я ни от кого утаивать не собираюсь! - Он стал бережно перекладывать свитки с ткани на землю. - Император велик в своей мудрости, и мы, его верные подданные, обязаны сделать все, что в наших силах…
Тут советник внезапно замолчал, непонимающе разглядывая удивительную ткань, затем схватил одну из книг - уже безо всякого почтения, развернул, стал трясти; потом вторую, третью…
Фэй Лун смотрел с насмешкой.
- Где?.. - страшным шепотом спросил советник, убедившись, что книги ничего не скрывают. Он склонился над связанным, замахнулся. В свете факелов сверкнули длинные ногти. - Где амулет?!
Фэй Лун в ответ лишь коротко рассмеялся, безо всякого страха глядя советнику в глаза.
- Ты не видишь. Ты забыл главное. Ты…
- Сотник Ма!!! - прервал Фэй Луна отчаянный вопль снаружи. - Сотник Ма!..
Крик внезапно оборвался. Лязгнули мечи.
Дверь распахнулась - в помещение влетел взъерошенный десятник Лю и тут же перекатился по полу в сторону от входа. Бежавший вслед за ним Ван не был столь проворен: он успел перенести ногу через порог и сделать пару шагов, но тяжелый метательный нож остановил его бег.
Перехватив удобнее верное копье, десятник Лю, чутко вглядываясь в дверной проем и слегка задыхаясь от пережитого, крикнул:
- Господин советник, докладываю: люди в черном… напали неожиданно… Все погибли… сотник Ма зарублен, я остался один!..
Снаружи донесся пронзительный, полный животного отчаяния крик, перешедший в визг - будто на бойне завизжала свинья.