- Но это только если я до завтрашнего вечера не объявлюсь. Если буду жив, я найду Эрджили и скажу, чтобы он забрал у тебя сумку. Если же я не появлюсь, тебе придется найти цыгана самому. Скажешь ему, чтобы он пришел сюда, здесь и отдашь. А с сумкой к нему не тащись. Понятно?
- Не дурак, - коротко ответил клошар.
- И учти, Сиплый, - предупредил Кит. - В этой сумке - надежда на будущее. За ней охотятся черт знает сколько людей. За нее убьют, не думая. Но искать ее у тебя никому и в голову не придет, если ты сам не сглупишь и не высунешься где–нибудь.
- Не высунусь, - пообещал тот. - Ну а если этот твой цыган так и не найдется? Тогда что?
- Не знаю, - покачал головой Кит. - Тогда уже все будет не важно. Но ты храни эту сумку. Может быть, Джессика жива, и вы с ней как–нибудь пересечетесь, отдашь ей тогда. Не знаю. В этой сумке - рецепт анти–снука.
На всякий случай Кит прошел по чердаку до последнего подъезда, мимо еще одной импровизированной "комнаты" такого же, наверное, клошара, отсутствующего сейчас дома, и уже там спустился вниз. Постоял у окна, наблюдая улицу, и вышел из подъезда.
"Делай, что должен, и будь, что будет" - вспомнились ему чьи–то слова. Кит, вроде, никому ничего не должен. Хотя… Джессика–младшая. Ей он, наверное, должен, да. И маме должен. Очень много.
За свою жизнь он не сделал ничего, что могло бы предотвратить сиротство Джессики, ее сегодняшнюю пропажу и, быть может, смерть. Не сделал ничего, чтобы мама не превратилась в улыбающееся растение. Жил, ходил, озираясь, на работу; дрался со снукерами - то за жизнь, то за дозу; прятался на ночь в своей норе, чтобы утром опять, крадучись, выползти из нее и продолжить цикл. Он давно смирился с тем, что его жизнь так и пройдет и, рано или поздно, - но скорее–таки рано, - закончится.
"А что я мог сделать?.. Ничего".
Больше всего пугало то, что ничего не было известно о судьбе Эрджили. То ли он ушел в подполье, почувствовав опасность, то ли тем удалось выйти на его след. Если с цыганом что–нибудь случится, надеждам Хилмана, на том свете, и его, Кита, на этом, не суждено сбыться. Наверняка, есть еще сотни умных и честных ученых, которые работают над анти–снуком. Но их возможности, не позволяют им пока добиться результата. А если кто–то и добился чего–то, как Хилман, то разве корпорация позволит им остаться в живых и воплотить свои разработки в жизнь! Если бы знать хоть одного из этих ребят, можно было бы передать документы ему.
Может быть, стоило отвезти бумаги Хилмана в клинику Эрджили? Им там виднее, кому лучше передать документы дальше.
Кит сошел с дороги, зашел в ближайший двор, не обращая внимания на лужи и хлюпающее под ногами месиво. Там, выбрав место в центре, чтобы никто не мог напасть на него внезапно, снова включил телефон Джессики, набрал записанный номер клиники.
- Реабилитационный центр для личностей, страдающих снуксил–зависимостью, - ответил молодой женский голос. - Здравствуйте.
- Здравствуйте. Моя фамилия Макдауэл. Вчера к вам привезли мою маму.
- Да, - подтвердила сестра. - Состояние больной стабильное. Если вы хотели бы посетить ее, то необходимо записаться заранее, таков порядок.
- Хотел бы. Завтра.
- Хорошо, я запишу вас. Часы посещения - с четырех до шести вечера.
- Я понял, да. А могу я поговорить с профессором Эрджили?
- С кем?
- С профессором Эрджили.
- У нас нет такого сотрудника. Вы уверены, что правильно называете фамилию?
- Дело в том, что он не ваш сотрудник, но… Извините, я, кажется, действительно ошибся.
Кит дал отбой, повернулся и сделал несколько шагов, заходя за стоящую неподалеку поломанную скамью. Из арки вышли трое в застегнутых наглухо куртках, в пятнистых армейских штанах, заправленных в высокие ботинки, и направлялись к нему.
- Не суетись, чувак! - крикнул один на ходу. - И бежать не надо. Догоним - будет хуже.
Они шли вальяжно, неторопясь, давая намеченной жертве время наполниться страхом до последнего пупырышка на коже, мрачно и равнодушно поглядывая в лицо. Наверняка, эти отморозки были из группировки, контролирующей этот и близлежащие кварталы. Лет по двадцать пять, спортивные, битые улицей, и уж конечно не с пустыми руками. Но если огнестрела у них нет, то преимущество на стороне Кита.
Он быстро расстегнул ветровку, отбросил липучку, достал револьвер, взвел курок. Взял в прицел того, который показался ему вожаком этой троицы. Им оставалось пройти метров десять.
- Разойдемся по–тихому? - предложил он.
- А ты стрелять–то умеешь? - остановившись спросил тот, что был в прицеле. За ним остановились и двое других. Наверное, Кит не ошибся, и этот бык на самом деле был тут старшим.
- А ты сделай еще шаг и увидишь, - сказал Кит.
- Угу… Слышь, братан, пушку ты зря достал. За пушку мы тебя больно накажем. Но не убьем. А если пукнуть вздумаешь - завалим.
Он выждал несколько секунд, ожидая, какое впечатление его слова произведут на Кита. Кит молчал. Он не слушал говорящего, он прислушивался ко двору, пытаясь уловить каждый шорох: ведь не факт, что эти трое здесь одни, шайка могла разделиться и взять его в кольцо, тогда можно в любой момент ожидать нападения сзади.
- Мы сейчас пойдем к тебе, - продолжил бандит. - А ты решай. И помни: троих сразу ты все равно завалить не успеешь. А если пальнешь, тебе писец.
Да, парни бывалые, это видно. И уверены в себе. И пистолет их, кажется, не очень испугал. Совсем не испугал.
Вожак сделал шаг вперед и тут же нырнул вниз, в кувырок через голову. Тот, что шел справа от него, прыгнул в сторону, доставая из кармана руку, на кулак которой была намотана цепь. Третий присел и взмахнул рукой. Брошенный нож ударил кита в грудь, сильно ударил, но то ли рука подвела метальщика, и нож попал рукоятью, то ли… Ну да, точно - лежащий в правом внутреннем кармане телефон Джессики приказал долго жить.
Тот, что был с цепью, на таком расстоянии не опасен. Второй, бросив нож, остался неизвестно с чем - его тоже можно пока не брать во внимание. А вот вожак, выйдя из кувырка, в присед, одним движением достал из кармана и навел на Кита пушку.
Кит успел выстрелить первым. "Барли" далеко не самый мощный револьвер, но зато надежный и хорошо держит цель за счет слабой отдачи и очень мягкого спуска, так что две пули, выпущенные Китом в запале, превратили голову бандита в подобие лопнувшего арбуза. Оба его приятеля, кажется, не ожидали, что Кит останется живым после броска ножа или, по крайней мере, не растеряется, тем самым давая время вожаку для выстрела. Теперь они молча смотрели на труп, который повалился с корточек назад, подставляя начинающемуся дождю изуродованное лицо.
"Опять дождь…" - отстраненно подумал Кит. Он был странно равнодушен к произошедшему, словно выпитый буч наконец–то начал действовать.
- Ну ты и придурок, бля… - покачал головой тот, что был с цепью.
- Конкретно ты попал, братан! - добавил второй. - Мы, конечно, всё поняли и зауважали тебя, базара нет. Но попал ты конкретно.
- Чарли был друганом Мэда, - пояснил первый. - Ты в курсах, кто это?
- А кто это? - поинтересовался Кит, не опуская оружия.
- Лучше бы ты дал Чарли снести тебе башку, все равно она теперь нахрен тебе не нужна. Мэд тебя уроет. Найдет и уроет.
- Ну, так я пошел пока? - усмехнулся Кит. - Или сначала надо вас кончить, чтобы свидетелей не оставлять? М?
- А ты попробуй! - оскалился метальщик ножа. - Четыре выстрела у тебя осталось. Если барабан полный был. Сумеешь?
- Это "Барли", - пояснил Кит. - Двадцать–двадцать. Он восьмизарядный, если ты не в теме.
- У–у, - протянул бандит. - Не фонтан пушка… Ну смотри, короче… Только нас завалить - не вариант. Мэд весь район на уши поставит. Он начальник центрального участка, коли ты не в курсах. Полиции, ясен пень.
Если они не врали, то Кит действительно попал.
Но что ему оставалось делать? Позволить этому уроду прострелить себе голову?
- Добро, парни, - сказал он. - Я пошел потихоньку. Вы не дергайтесь, ладно? Пушка, конечно, не фонтан, но через двор я вас хоть как достану. Так что стойте, где стоите, пока я на улицу не выйду.
- Ну давай, рискуй, - кивнул тот, что с цепью. - Как стреляешь - видели. Посмотрим, как бегаешь.
Кит медленно, шаг за шагом, чтобы не подскользнуться на чавкающей грязи и не зацепиться пяткой за что–нибудь, допятился задом до угла дома. Едва завернув за него, сразу бросился бежать. У него было метров тридцать форы. Плюс он сейчас бежал по какому ни какому, но асфальту, а те - по дворовой грязи. Да еще им пистолет нужно было из рук вожака выдернуть.
Сбив попавшегося под ноги гуима, едва не завалившись на невесть откуда взявшейся посреди улицы лопате, он перебежал дорогу, нырнул в сквозной подъезд, забежал за электроподстанцию и повернул в сторону сорок шестой, которую знал как свои пять пальцев и где мог затеряться. Бандиты если и бежали за ним поначалу, то потеряли его довольно быстро.
Только уже на двадцать седьмой он сбавил шаг, достал из кармана розовый, раскуроченный тяжелым ножом телефон Джессики, спасший ему жизнь. Добил его о ближайший мусорный контейнер. Хотел то же самое сделать с трубкой Хилмана, но решил не торопиться. Все–таки, его телефонная книжка могла еще ему пригодиться. Да и сам телефон можно было толкнуть фарцовщикам.
Было начало первого, когда Кит добрался до Уэстенда. Здесь полиция появлялась на улицах чаще, чем в восьмом районе, поэтому на пути до лаборатории Эрджили он то и дело озирался по сторонам, а приближающийся звук работающего мотора заставлял его прятаться в подъездах.
Он некоторое время стоял за углом дома напротив, наблюдая за входом в бывший книжный магазин. Ничего необычного, вроде, не происходило. В окно было видно головы двух лаборантов в медицинских масках, склоненные над столами. По крайней мере, работа лаборатории, кажется, не прекращалась, а значит, ничего серьезного с Эрджили, скорей всего, не случилось. Наверное, цыган просто затаился, почувствовав опасность.
Кит перешел улицу, ступил в тесноватое помещение, пропахшее лекарствами, и постучал в почтовый ящик, прикрепленный у входа, в котором редкие посетители оставляли рецепты.
Трое лаборантов подняли головы, безразлично взглянули на него и снова принялись за возню с порошками и пробирками. А из маленькой комнатки в глубине лаборатории, из берлоги Эрджили, вышел Серж Мэйсон. Он остановился перед Китом; поджав губы, некоторое время рассматривал его лицо, потом взял под руку, вывел в коридор, закрыл за собой дверь лаборатории.
- Вам нужен продикол, - сказал он. - И борный спирт для обработки раны на губе.
- Я не затем пришел, - отмахнулся Кит. - Мне нужно поговорить с Эрджили. Это очень важно.
- Это же вы, кажется, вчера звонили? - поморщился Мэйсон. - Эрджили не появлялся.
- И вас это совсем не беспокоит? Или даже радует? - Кит кивнул на комнатку, в которой всегда сидел за работой цыган. - Вы уже и комнату его освоили, смотрю.
- Меня это не беспокоит, - холодно ответил лаборант. - Эрджили предупреждал, что однажды может исчезнуть и говорил, что нам следует продолжать работу в обычном режиме. А вас–то почему это так волнует?
- Дайте мне адрес его запасной лаборатории.
- Я не знаю ни о какой запасной лаборатории.
- Вы не понимаете важности происходящего, а я не могу вам всего объяснить. Эрджили в опасности. Мне нужно кое–что ему рассказать.
- Боюсь, ничем не могу вам помочь, - спокойно покачал головой Мэйсон.
Под его недоуменным взглядом Кит сделал шаг назад, расстегнул куртку, достал револьвер, взвел курок и взял в прицел грудь лаборанта.
- Где Эрджили? - спросил он.
- Я не знаю, - покачал головой Мэйсон. - Я действительно не знаю.
- Кто такой Тони Скарамо?
- Как вы сказали? - переспросил лаборант, сохраняя, кажется, абсолютное спокойствие. - Скарамо?..
- Не прикидывайся идиотом, - произнес Кит. Я не в той ситуации, чтобы играть с тобой У меня нет времени. И я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.
- В самом деле? - Мэйсон пошевелил бровями, пожевал губами. - Интересно.
- Кличка "Кокс" тебе тоже ни о чем не говорит, правда? - продолжал Кит.
- Правда, - равнодушно кивнул Серж.
- Послушайте, - сказал он, почесав бровь. - Вы зря достали оружие. Стрелять вы все равно ведь не станете. А я могу позвонить в полицию.
- Стану, - усмехнулся Кит. - Я в таком положении, что стану.
- Ну, это будет совсем уж глупость, - пожал плечами Мэйсон. - Вы же пришли сюда не для того, чтобы убить меня, не так ли?
- Зачем ты приходил в снукер–бар на тридцать девятой?
- Ах, вот оно в чем дело! - кивнул лаборант. - Я ходил туда по поручению Эрджили, передавал лекарства для дочери хозяев заведения. Она снуксил–зависима, если вы не знаете, и Эрджили пытался ей помочь. А Тони, Тони Уайт - это… Впрочем, не ваше дело. Считайте, что это врачебная тайна… Так что спрячьте свой пистолет и убирайтесь отсюда. Я не стану звонить в полицию.
Он врал. Кит поставил бы сто против одного, что Мэйсон врет. Но добиться от него чего–нибудь, кажется, было невозможно. Если только прострелить ему ногу для оживления беседы. Но что тогда делать с остальными? Ведь они вызовут полицию. Если не сразу, то после того, как Кит уйдет.
Он спустил револьвер со взвода, убрал его обратно в карман.
Мэйсон стоял, сохраняя равнодушно–ироничную мину.
- Вот что… - сказал Кит. - Вы ведь должны знать номер телефона Эрджили. Вы наверняка поддерживаете связь с ним.
- Нет, - покачал головой Мэйсон. - Мобильный номер Эрджили мне не известен.
Похоже, от этого парня он ничего не добьется. А значит, нужно идит ва–банк, играть в открытую.
- Ну что ж, - вздохнул Кит, - скажите Эрджили, что завтра, в девять часов утра, я буду ждать его на автостоянке, на сорок восьмой улице, возле бывшего часового завода. Мне нужно передать ему кое–какие документы. Это очень, очень важно для него… И да, если он не придет на эту встречу, я все–таки вас убью.
Если придет Эрджили, все будет просто супер.
Если придут подельники Мэйсона, что скорей всего и случится, то…
Но другого шанса просто нет.
Мэйсон недоуменно дернул бровью.
- Послушайте… э–э… Кит…
Но Кит не стал слушать. Он хлопнул лаборанта по плечу и вышел на улицу.
Глава 13
В этом городе не видно и не слышно детей. Молодежь за шестнадцать, которую выгнала на улицу игра гормонов или обстоятельств, встречается. А детей нет. Их можно встретить только в сопровождении родителей или в школьном автобусе. А так, чтобы просто увидеть на улице играющую стайку - такого не бывает уже лет десять, как минимум.
А город без детских голосов кажется мертвым вдвойне.
Город с улыбкой гуимплена на мокром от дождя лице…
Ты болен, сука, ты скоро сдохнешь.
Верни мне Эрджили, тварь!
В маленькой забегаловке на пятьдесят первой, где всегда тусовались фарцовщики, Кит нашел Тито. Сухой, как старый жердь, черноволосый, неопределенной национальности и говоривший всегда с явным, кажется, слишком уж броским, деланным, акцентом, этот старый и опытный фарцовщик был известен по всему району номер восемь. Известен тем, что мог достать, купить или продать все, что угодно и всегда был при деньгах. Что интересно, Кит не слышал, чтобы он хоть раз подвергся нападению бандитов.
Тито сидел за столиком с чашкой какой–то бурды, издающей неестественно сильный аромат кофе и курил настоящую сигарету с фильтром, выпуская ароматный дым из под висячих, седоватых уже, усов.
- Не могу жити бьес кофа, - сказал он, увидев Кита, садящегося на старый и скрипучий плетеный стул напротив. - Моя жист кончилас, когда не стал кофа.
- Разве его нельзя купить? - спросил Кит, искренне удивясь.
- Ты думаешь, если бы его можно был купити, Тито не отдал бы любы денги, чтобы кажди ден брати наслаждене за чашка кофа?! Но даже Центру настоящи кофа нет. Нет! Да, чу бека у бека!..
- Мне проще, - улыбнулся Кит не–показному горю фарцовщика. - Я его никогда не пробовал.
Тито поцокал языком, как бы жалея несмышленого юнца.
- Как твоя жист, скажи? - спросил он через минуту.
- Прёт, - коротко ответил Кит, выкладывая на стол две коробочки и ампулу снука, добытую еще для мамы.
- Ой–е, - кивнул фарцовщик, доставая кошелек. - Стандарт.
Он вложил в протянутую руку Кита тридцать баксов.
- Скажи, Тито, - Кит положил на стол мобильник Хилмана. - Можно достать зарядник к этой штуке?
Тот взял трубку, осмотрел, поцокал языком, пошевелил бровями.
- Трудно, - сказал наконец. - А что достати трудно, то буде дорого стоит, сам понимаешь. Баксов семсот буде стоит.
- Ох ты! - присвистнул Кит.
- Угу, - авторитетно кивнул фарцовщик. - Но ты можешь продат ето телефон Тито. Тито даст ти три сто баксов.
- Нет–нет! - спохватился он тут же. - Не три сто, нет. Три сто и дваццат! Хотя… ето много, ибо что телефон с жестка прошивка и очен стар.
Кит хорошо знал фарцовщика и его манеру: дать заведомо низкую цену, а потом, будто спохватившись и облагодетельствуя, накинуть десятку. В итоге, если продавец плохо знает рынок и Тито, он отдает товар задешево и радуется, что остался в выигрыше.
Раз Тито назвал цену в триста двадцать, значит, вполне реально сторговаться за триста пятьдесят.
- Нет, Тито, извини, - Кит потянул телефон обратно. - Мне говорили, он стоит четыре сотни.
- Кто говорил?! Я тому нюх топтал, кто ти тако говорил! Три сто и сорок - ето сама болша цена, и то еще по факт.
- Нет, извини, Тито, - Кит продолжал неторопясь тянуть телефон по столу в свою сторону. - Не хочу продешевить. И деньги нужны, но и телефон нужен.
- Э–э–э, - с досадой протянул фарцовщик, - ты почему такой, а?! Как–будто Тито хочет что ты продьешевил! Но Тито тоже нужно имети чашку вот ета бурда… Ладно, три сто и сорок, налом.
Кит подтолкнул мобильник в сторону фарцовщика. Трубка, скользя, сделала несколько оборотов вокруг своей оси, легла под смуглую лапу Тито.
- Ты номера си взял?
- Угу, - кивнул Кит.
По дороге он зашел в какой–то подъезд, выписал из телефонной книжки все номера, обнулил счетчики и память. Едва успел до того, как трубка издала прощальный писк и ушла в анабиоз.
Кит принял от фарцовщика триста сорок баксов, сложил, сунул в самый надежный, потайной, карман.
- Скажи, Тито, ты знаешь Кокса? - спросил он.
Тито посерьезнел, бросил на собеседника быстрый и скользкий взгляд.
- Слышал, - ответил немного подумав. - Но сам не знамо.
- Чем он занимается?
- Зачем таки вопросы спрашиваешь, дъяле? - недовольно произнеес Тито. - Я чужи дела не спрашивал, что мне. Менше знаешь, крепче спишь.
- А Тони Скарамо?
Фарцовщик подумал, пожал плечами.
- Не знамо такой.
Но черные глаза его, в которых затуманилось какое–то неприятное воспоминание, подсказали Киту, что Тито не договаривает.