- Слушай, дорогой, погоди драться, я тебе сейчас все… Ай! Сережка! Товарищ Шестерехин! Ай, шайтан!
- Рустам Махмудович! - закричал я, узнав своего соседа, начальника АХО нашего института. Никогда в жизни, даже в самом кошмарном сне не мог бы я представить в таком виде этого солидного хозяйственника. Строгий костюм его был небрежно прикрыт чешуйчатыми латами, отливающими золотом, галстук выбился из-под кольчуги. Обут он был в яркие курносые шлепанцы на босу ногу.
- Ай, молодец! - радовался он. - Я думал, совсем пропадать придется, думал, с ума сошел, ишак старый! А ты как здесь очутился?
- Я с работы шел и… - договорить мне не удалось, здоровенный ком земли саданул меня в плечо и разлетелся на тысячу кусков. Это было предупреждение за пассивное ведение боя.
- Бежать надо, - сказал Рустам Махмудович, поворачивая коня в сторону леса.
- Не могу, - пролепетал я, - не умею я верхом…
Через минуту оба войска разразились истошными криками: "Чимбай-хан в страхе бежал с поля боя, преследуемый чудо-богатырем!" На самом деле я, вцепившись в гриву своего коня, бежавшего на привязи за лошадью Рустама Махмудовича, думал только о том, как добраться до леса и не вылететь из седла раньше времени. Вдруг войско кочевников пришло в движение, и несколько конных отрядов поскакали нам наперерез.
Я был в отчаянии: Рустам Махмудович не мог прибавить ходу, опасаясь вытряхнуть меня, а лес был все еще безнадежно далеко. Скоро мы уже слышали приближающийся топот копыт и гортанные крики, звучащие весьма многообещающе. Вот уже краем глаза я увидел силуэт несущегося ко мне во весь опор кочевника, где-то рядом грустно пропела стрела, и вдруг…
На вершине ближайшего холма появился всадник а папахе и бурке, за ним, блистая шашками, скакали лихие эскадроны Красной Армии со знаменами, тачанками и пулеметами.
Кочевники, видимо, тоже были поражены, они немедленно прекратили нас преследовать и повернули обратно. Всадник в бурке и его конница поскакали за ними вдогонку, а мы с Чимбай-ханом, потерявшим от последних впечатлений дар речи, на всем скаку влетели в заросли кустарника на опушке леса. Мой конь остановился так внезапно, что я не удержался в седле и покинул наконец это мое временное пристанище, шлепнувшись на землю.
Здесь, в кустах, мы смогли перевести дух, осмотреться и рассказать друг другу о своих приключениях.
Как я и думал, Рустам Махмудович подался в ханы не по доброй воле, всего час назад, возвращаясь домой из поликлиники, он и не помышлял о военной карьере и решил заглянуть по пути в рощу, ввиду наступления грибной поры. Однако собирать грибы ему не пришлось, так как, едва оказавшись в роще, будущий Чимбай-хан встретил ватагу ребятишек, которые сейчас же заявили ему, что он окружен и сопротивление бесполезно. Сообразив, что грибов ему сегодня не видать, Рустам Махмудович решил тихонько ретироваться, но неожиданно был схвачен чьими-то крепкими руками.
- Ты понимаешь, - говорил он, - выскакивают четыре здоровенных бандита… Головорезы, честное слово! Руки вяжут, ноги вяжут, глаза, понимаешь, тоже завязывают. Я давай милицию кричать, а они мне затычку в рот и понесли. Куда несут, не вижу, но долго несут. Потом слышу - народ разговаривает. Я стал брыкаться, но тут они меня на землю поставили и глаза развязали. Смотрю - кругом лес. Ох, какой лес, дремучий совсем.
Под деревьями кругом вроде люди стоят, но там темно, не рассмотреть, а посередине на пеньке мальчишка сидит, совсем обыкновенный мальчишка, посмотрел на меня и спрашивает:
- Это еще кто такой?
Ребятишки, которые меня ловили, беспокоиться стали, переглядываются, говорят:
- Как это - кто? Шпион.
Но тот их и слушать не стал, махнул рукой.
- Ерунда, - говорит, - не было никакого шпиона, я шпионов уже давно отменил. Где вы его взяли?
- Возле Кощеева царства, - отвечают.
Тут мальчишка совсем злой стал.
- Да вы что? - кричит. - Да ведь это же, наверное, Булат Балагур! Ему же давно каменеть пора… то есть окаменеть! Там же Серега из-за вас небось второй час с Кощеем бьется, и Лелька в замке замерзла совсем! Немедленно несите его туда, откуда взяли, пусть идет за смертью Кощеевой!
Потом поворачивается ко мне:
- А ты, - говорит, - что же? Тебя только за смертью посылать! Ты что, не мог им сразу все объяснить?
Я, понимаешь, мычу, головой мотаю. Ну, спохватились они, вытащили из меня эту затычку, я и говорю:
- Не надо мне каменеть, сынок, мне домой надо. Или лучше обратно в поликлинику, потому что я, кажется, совсем больной.
Он удивился очень, долго смотрел на меня, а потом спрашивает:
- Так вы, дяденька, снаружи, что ли?
- Я не снаружи, - говорю, - я из поликлиники. А вообще-то я всего год, как из Чимбая приехал.
- У-уу! Так он настоящий! - все кинулись меня развязывать.
- А мы вот играем тут… - говорит мальчишка, - хотите с нами? У нас как раз некому кочевниками командовать, будете Чимбай-ханом.
Я огляделся - лес кругом, позади четыре шайтана стоят, морды одинаковые. Вверх смотрел - неба не видно. Играют они!
- А что я должен делать? - спрашиваю.
- Да это же очень просто, - обрадовался мальчишка, - а ну-ка…
Почесал он в затылке, прищурился, и вдруг - хлоп!
Повисли на мне все эти доспехи. Я прямо подпрыгнул от неожиданности. Подпрыгнул, а назад не опускаюсь, полетел, честное слово! Все исчезло: и лес, и ребятишки, - и я с огромной высоты упал прямо в седло.
Оглядываюсь - ай, нехорошо! Скачут за мной какие-то с саблями, с луками, вопят, понимаешь, на всю округу, и я скачу, не то с ними, не то от них, а в руке у меня копье. Ну, думаю, плохо дело. Не дотянул до пенсии, совсем немного не дотянул - с ума сошел! Ах, как нехорошо! Больше ничего не мог придумать. Так и скакал, пока тебя не встретил. А уж как обрадовался! Дорогой ты мой! Вдвоем, может, продержимся как-нибудь…
Рустам Махмудович закончил рассказ и стал выбираться из зарослей, чтобы осмотреться. Я пополз за ним.
По дороге от города двигалась колонна. Это возвращалась, безусловно с победой, Красная Армия. Над полем летела знакомая песня. Через полчаса голова колонны поравнялась с кустами, где залегли мы с Чимбай-ханом. Всадник в бурке ехал на белом коне среди красноармейцев и говорил:
- Я тебе где командир? Я тебе в бою командир. А тут - я тебе товарищ. Ты приходи ко мне в полночь. Я чай пью - садись со мной чай пить. Я обедаю - пожалуйста, кушай. Вот я какой командир. Я правильно говорю - правильно говорю?..
Колонна уже давно прошла, а мы все еще лежали, не шевелясь, не зная, что подумать и как отнестись ко всему происходящему.
Игра, думал я. Неужели все это - лишь придуманная таинственным Венькой игра? Ведь это наверняка с ним встретился Рустам Махмудович, и наверняка не без его участия чапаевцы спасли древнерусский городок от кочевников, и волк преследовал Красную Шапочку явно по Венькиному приказу. Кто же он такой, этот Венька? Где его искать? А найти его непременно нужно, хотя бы для того, чтобы выбраться отсюда. К сожалению, Рустам Махмудович представления не имел, в какой стороне находится то место, где он разговаривал с Венькой, знал только, что где-то в лесу. Ну, что ж, лес перед нами, придется идти наудачу.
Оставив лошадей в зарослях кустарника, мы отправились в путь. Под деревьями царил душный полумрак, вверху перекликались птицы. Скоро нам посчастливилось наткнуться на узенькую тропинку, ведущую куда-то в глубь леса.
Два часа пути не принесли никаких результатов, и мы уже собирались расположиться на отдых, когда местность начала вдруг быстро меняться. Кроны деревьев над нашими головами поредели, и стало светлей.
Впереди показалась черная прогалина, на которой ничего не росло, только несколько обломанных стволов торчали из земли. Тропинка проходила через самый центр прогалины, а за ней снова начинался лес, но более редкий. Мы увидели низкое серое небо и быстро несущиеся по нему клочья облаков.
- Нехорошее место, - сказал Рустам Махмудовпч. - Наверное, не надо туда ходить.
- Мм-да… Но больше идти нам и некуда. Без тропинки через лес не продраться.
Стараясь ступать как можно тише, мы вышли на открытое пространство. Ветер шумел в вершинах деревьев, птичьих голосов уже не было слышно, и нам почему-то хотелось покинуть эту мрачную поляну.
Миновав центр прогалины, мы приободрились, все было спокойно, и вдоль тропинки стала попадаться молодая изумрудная травка.
Но вдруг огненная черта пересекла небо, и раздался тот реактивный грохот, который я уже слышал сегодня.
Мы замерли на месте. Рустам Махмудович повернул ко мне зеленовато-белое лицо.
- Что это? - прошевелил он губами.
Ответить я не успел. Впереди над деревьями поднялась гигантская голова на длинной чешуйчатой шее. Вид и размеры ее были ужасны: саблевидные зубы, острый блестящий рог на носу, длинный раздвоенный язык, то появляющийся, то исчезающий в кипящей пасти, и маленькие равнодушные глазки.
Голова повела глазами и уставилась прямо на нас. Широкая пасть раскрылась, и низкий хриплый рык пронесся над лесом. Тотчас рядом с первой появились еще две головы, и Змей Горыныч (а это был, несомненно, он) двинулся нам навстречу. Лес впереди затрещал, грузные шаги сотрясали землю. И вот уже гигантская лапа, смахнув по дороге пару деревьев, ступила на прогалину. Рустам Махмудович вскрикнул, схватил меня за руку и рванулся назад. Сейчас же сверкнула молния, и я упал в высокую траву.
Это меня поразило так, что я даже забыл о Змее. Какая трава? Здесь же кругом только что была голая земля! Я приподнял голову и осторожно огляделся. Змея не было. Впереди, там, где колыхались высокие стебли, слышалось невнятное бормотание Рустама Махмудовича.
Мы находились на небольшой поляне, окруженной стройными невысокими березками. В тихой светлой роще гулял легкий ветерок. В центре поляны на небольшом замшелом пне сидел человек в милицейской форме, а рядом с ним, засунув руки в карманы, стоял мальчик лет десяти и с независимым видом глядел куда-то в сторону. Еще несколько мальчишек, кто в хоккейной каске, кто с деревянным мечом в руке, стояли чуть поодаль. Милиционер повернулся к нам, и я узнал лейтенанта Буканова, нашего участкового.
- Так, - строго сказал он, - попрошу вас, граждане, подойти сюда.
Из травы, удивленно крутя головой, поднялся Рустам Махмудович, он был уже без лат и кольчуги. Немного придя в себя, мы подошли и поздоровались с участковым.
- Вот, разрешите вам представить, - он кивнул в сторону шмыгавшего носом мальчишки, - Вениамин Узелков, известный в нашем районе радиохулиган, пожароопасный экспериментатор и любитель погонять на незарегистрированных транспортных средствах…
Лейтенант вздохнул.
- Значит, опять за свое? - обратился он к Веньке. - Ну а это что такое?
Только сейчас я заметил в руках у Буканова небольшой посылочный ящик с тумблером на крышке.
- Гипноусилитель, - буркнул Венька, покосившись на нас.
- Что-что? Гипноусилитель? Вот, значит, как. Ну и где же ты его стащил?
Венька возмутился:
- Ничего я не тащил! Там и тащить-то нечего, схема элементарная, на полчаса работы. Можете посмотреть.
- Ладно, разберемся. - Буканов смягчился. - Ты мне лучше вот что скажи, как ты все эти чудеса устраивал?
- А никаких чудес не было. Просто включишь тумблер, и что придумаешь, то всем и кажется.
- А как же Змей Горыныч, как же город? Как же волк, наконец, - не выдержал я.
Венька махнул рукой.
- Да какой там волк! Это вам Шарик встретился, ну и пришлось, чтоб интереснее было… - Он огляделся по сторонам и крикнул:
- Шарик, ко мне!
На краю поляны из зарослей выскочил пес, действительно чем-то напоминавший моего волка, если бы не хвост крючком и не гораздо более скромные размеры.
Равнодушно оглядев нашу компанию, он уселся поодаль и принялся чесаться.
- Ну что ж, все ясно, - сказал Буканов, - предлагаю всем разойтись по домам. А вы, товарищи, - обратился он к нам с Рустамом Махмудовичем, - осмотрите, пожалуйста, тут вокруг, не осталось ли кого в роще.
Через несколько минут мы были уже на опушке.
Далеко впереди маячила рослая фигура лейтенанта, детвора окружила его гурьбой. Рядом с нами неторопливо бежал Шарик. Он был по-прежнему ко всему равнодушен. И теперь уже совсем не походил на волка.
- Что, лохматый, - усмехнулся я, - ты небось и не знаешь, что хозяин у тебя изобретатель. Вундеркинд!
Пес неприязненно покосился на меня.
- Этот вундеркинд у меня уже во где! - процедил он сквозь зубы и понуро затрусил дальше…
ЖДИТЕ СОБЫТИЙ
Последний вопль Алика. Я прошелся по барабанам и грохнул тарелками. В глаза ударил яркий свет, и ликующая толпа дружно зааплодировала, посвистывая от удовольствия.
Все, на сегодня хватит. Но праздник не окончен, мы лишь уступаем место многостаночникам - диск-жокеям:
- Дорогие друзья! Наш марафон продолжается! После Алика Черняева и его компании вас приветствует и поздравляет с праздником синьор Челентано!
Обесточив аппаратуру, мы расположились у стойки бара.
- Вина труженникам микрофона! - вскричал Вовка-бармен и принялся разливать по бокалам киктейль. Покончив с коктейлем, он наклонился ко мне и тихо спросил:
- Ты случайно не знаком вон с теми девочками?
Я взял бокал и немного отпил.
- Можно обернуться?
- Давай.
Я развернулся на табурете и сейчас же понял, о каких девочках он говорит. У окна стояли четыре ослепительные особы и, светски улыбаясь, говорили, казалось, о погоде и туберозах. Правда, было в них что-то неестоственно-телевизионное: безукоризненные черты лица, гладкая кожа, великолепные волосы и идеальные фигуры, подчеркнутые туалетами, наверняка вызывающими зависть женской половины зала и возбуждение мужской.
- Голливуд, - пробормотал сзади Вовка, - и Кристалл Палас. Между прочим, они только что сидели здесь, и я случайно слышал, о чем они говорили. Прямо шпионки какие-то. Одна, значит, говорит: "Слушайте, что-то тут не так, все на нас глаза так и пялят… Вырядились!" А другая ей: "Ничего страшного, это их только привлекает". А вон та, что сейчас слева, видишь? Тут и заявляет: "У меня что-то с глазами. Мне уже третий раз говорят: "Ах, у вас необыкновенные глаза!!" А первая тогда: "Ну, не знаю. Как на фотографии было, так и сделали". Представляешь? Я как раз в холодильник полез, им меня не видно. Слушаю и ничего понять не могу. О чем это они? Выглянул осторожно из-за дверцы. Вон та в голубом в это время говорит: "Ладно, как насчет результатов?" - "Нормально". - отвечают. "Завтра они уже почувствуют, а послезавтра… послезавтра почти с каждым что-нибудь произойдет". А эта глазастая опять: "Мне, - говорит, - один попался, то ли хамло, то ли дурак совсем. Я даже не представляю, что с ним будет". А они ей: "Ничего, от этого не умирают". Чувствуешь?
Я снова повернулся к Вовке.
- Да-а. Самобытные девочки. По-моему, раньше я их не видел, ни здесь, ни в институте.
- Эх, был бы я сейчас посвободнее, я бы ими серьезно занялся, - вздохнул Вовка.
- Хм! Пожалуй, это мысль.
Я огляделся. Алик с Полиной уже растворились в танцующей толпе, а Витька-басист по-прежнему потягивал свой коктейль. Я поднялся со своего места и свободным шагом направился к окну. Меня заинтересовал Вовкин рассказ. Не то чтобы я безоговорочно поверил ему но какой-то таинственностыо определенно веяло от этих девиц, сошедших с телеэкрана. Остановившись перед стройной черноокой красавицей, я очень непринужденно пригласил ее танцевать. Ах, черт побери! Она так улыбнулась, словно ей было чрезвычайно приятно.
Дебют я избрал стандартный и узнал, что зовут Лоной ("Редкое имя", - сострил я), учится, но не у нас, а живет совсем рядом - на Цветочном бульваре. Я сказйл, что тоже живу на Цветочном, и выразил сожаление, что мы никогда там не встречались.
- Знаете, Лена, вы меня извините, но у вас такой вид, будто вы готовите всем присутствующим жуткий сюрприз.
Она внимательно поглядела на меня и улыбнулась.
- А вы против?
- Нет, почему же? Наоборот. Жизнь наша так однообразна… Что-нибудь чудесное, даже сверхъестественное, совершенно необходимо. Давайте. Если по улицам будут гулять бронтозавры и снежные люди, я первым готов кричать "ура!" с балкона.
- А вот этого не будет! - Лена усмехнулась. - Между прочим, нехорошо подслушивать чужие разговоры. Но уж раз вы так любите таинственные приключения - пожалуйста, сколько угодно. Но только имейте в виду, каждый получит то, чего заслуживает!
- Как это получит? - удивился я. - Когда получит?
- Ну, хватит! - сказала Лена. - Мы заболтались!
Музыка вдруг оборвалась, и вспыхнул яркий свет.
Передо мной стоял Алик Черняев, он кричал, что давно пора за стол и все уже наверху. Я огляделся. Зал был почти пуст. На сцене, потрескивая, остывала аппаратура, а в дальнем углу меняли прожекторную лампу.
Лены не было.
Черняеву, наконец, надоело смотреть на мою тупую физиономию, он схватил меня за рукав и потащил в банкетный зал.
В этот вечер я больше не видел Лену и ее подруг, но смутное предчувствие чего-то необычного тревожило душу. Это ощущение не покидало меня до следующего утра, едва проснувшись, я вспомнил о Лене, но дать толковое объяснение вчерашним событиям мне так и не удалось. После длительных размышлений я решил позвонить Вовке. Может быть, первооткрыватель "голливудского феномена" знает что-нибудь новое? Ведь он - виртуоз в своем деле, быть барменом на праздниках ему нравится не меньше, чем заведовать своими машинами в будни. Он считает своим долгом быть лично знакомым с каждым.
Я подошел к телефону и снял трубку. Гудка не было, слышалось только слабое шуршание и легкий электрический треск. Черт, опять не работает, подумал я, но в этот момент из хаоса шумов донесся далекий, искаженный, синтетический голос.
- Ну? - спросил он.
- Алло! - закричал я. - Алло!
- Ты не алокай, ты говори, чего нужно, - грубо ответил голос.
- Нужно?.. Я извиняюсь, я, наверное, не туда попал.
- А ты еще никуда и не звонил, - заявил голос.
- Да? То есть я хотел сказать… - Мне на мгновение показалось, что голос похож на Вовкин. - А кто это?
- Все ему интересно, - проворчал голос и, немного погодя, ответил:
- Это джинн.
- Джим? Алло!
- Сам ты Джим. Сказано - джинн я. Телефонный.
- Ах, джинн!.. Ну тогда все понятно, - я решил ответить шуткой на шутку. - Только джинны должны говорить "Слушаю и повинуюсь".
- Я тебя уж сколько слушаю и все не пойму, чему тут повиноваться, - раздраженно огрызнулся голос. - Ну что, будут желания или фиксировать вызов как хулиганские шалости с телефоном?
- Погодите, а какие желания?
- Так. Ясно. Фиксируем - сам не знает, чего хочет.
- Постойте, - закричал я. - Слушайте, джин, а вы можете сделать так, чтобы… мм… Вот! Чтобы мой сломанный телевизор работал?
- Желание зафиксировано, - быстро ответил голос. - Повесьте трубку.
Повиноваться приходилось мне. Я пожал плечами и повесил трубку. "Здравствуйте! - раздалось у меня за спиной. - Сегодня мы расскажем вам о выращивании лука и чеснока на вашем приусадебном участке…"