Мы взяли Любек, второй крупный город в Германии, причём, впервые за время операции комендант Любека сдал город! У него был только охранный батальон и полк ПВО! Мы расширяли плацдарм довольно приличными темпами, часть авиации уже перелетела на аэродромы в Германии. Фольксштурм воевать не сильно умел, очень мало автоматического оружия, слаба противотанковая оборона. Шведы высадились на острове Фюн, форсировав большой Бельт, и довольно быстро его освобождали. Наконец, 20-го сентября мы вошли в соприкосновение с 11-й дивизией СС, которая вышла из Дании, и была укомплектована на 50% датчанами. Первый серьёзный противник на территории Германии. Но, подгоняемый Гитлером, оберштурмбанфюрер Крюгель, командир 24 панцергренадёрского полка "Даннмарк" попытался устроить встречный бой с танкистами Рыбалко и первого УШК у небольшого городка Курау. Он торопился защищать уже павший Любек. Колонна в 200 танков была обнаружена с воздуха, и хорошо обработана "Илами". Рыбалко и Трубачёв немедленно извещены об обнаружении колонны танков противника. Их колонны развернулись и продолжали наступать уже строем фронт. Немцы своевременно и организовано развернулись. Вояки старые! Дрались у нас на Юге. В момент развертывания, над полем вновь появляются "Илы" и атакуют танки с фланга, засыпая их кумулятивными бомбами. А САУ корпуса с расстояния в 5 км начинают работать по орудиям ПВО противника, бронемашинам и артиллерийским установкам. Тем не менее, часть танков и мотопехота противника идёт в атаку, так как полностью не видит, что перед ними уже развернутые позиции УШК и 15 танкового корпуса, так как наши танки остановились за небольшими, но плотными зарослями кустарников. Выделив наиболее опасную группу "тигров", как отдельную цель для тяжелой артиллерии, и сманеврировав самоходками вправо, Рудкин дал команду "К бою вперёд!". Тяжёлые ИСы и САУ-152 двинулись навстречу немцам. Громкие и звонкие выстрелы "Бэшек" срывали башни "Пантер" ещё тогда, когда немцы и стрелять не могли. Немцы прибавили ход и оторвались от своей пехоты. В этот момент штурмовики нанесли третий удар по танкам. Этого удара немцы невыдержали, так как группа "Тигров" уже горела, а у нас было всего три подбитых машины, у которых были разбиты гусеницы. Немцы остановились и уцелевшие машины начали пятиться назад к своей пехоте. Наши остановились, и, как на полигоне, расстреливали отходящих немцев. Доработанные шведами прицелы на наших танках были не хуже немецких, а орудия мощнее и дальнобойнее. Потеряв за два часа боя почти все танки, под постоянными атаками с воздуха, немцы отходили к Арентсбёку. Оттуда, прикрываясь домами, из засад они ещё что-то могли сделать, а в чистом поле всё преимущество было у нас. Плюс, по приказу по фронту, мы не устраивали разрушений в немецких городках, если не было сопротивления, но, в случае если кто-то открывал огонь, тогда пощады не было. Германия страна маленькая! Слух об этой нашей особенности быстро распространился. Потеряв 24-й панцергренадёрский, 11-й дивизии СС ничего не оставалось, как остаться в Киле. А Седьмая Армия начала высадку в Фемарне и на полуострове Вагриен. Её целью был Гамбург. Шведы и финны переправились Ютландский полуостров, и, практически не встречая сопротивления, растекались по нему под восторженные крики датчан. Эсэсовская 11-я дивизия ушла оттуда, местные войска, сохранившиеся даже при оккупации, поддержали короля Кристиана IX, и переходили на сторону наших войск. 5-му УШК тоже доставались цветы и поцелуи датчанок. Он устремился к Килю с северо-запада. Второй этап операции близился к завершению: мы прикрыли правый фланг морем, и как только соединились войска под Килём, Жуков немедленно сообщил об этом Сталину. Однако, развалины Киля активно сопротивлялись, брали мы их почти неделю! Очень много дотов с невероятно толстыми стенами. Даже 203-мм орудие не всегда сразу пробивала этих "уродцев". Но, основной контингент гарнизона - моряки и зенитчики. Эсэсовцы отошли в Гамбург, на переформирование. Они умело выскочили из почти захлопнувшегося кольца. Матёрые товарищи. Наконец у нас появились представители ещё пяти армий. После ликвидации 2-го Украинского фронта, все пять армий фронта были направлены к нам. Они ещё очень далеко и растянулись на пару тысяч км, но, требуется подготовить для них всё, чтобы они сразу включились в боевую работу. Сейчас фронт растянулся почти на двести километров, и только нехватка войск у Гитлера позволяет нам пока успешно действовать. Сталин не забывает о нашем самом далёком фронте. Он не потребовал от нас невозможного: пойти и взять Берлин. С пониманием отнёсся к тому, что необходимо прикрыть фланги, и не вытягиваться стрелами вперёд, чтобы подрезали. Жуков сначала немного хмыкал, но, после того, как я сказал ему, что те же кавкорпуса ехали сюда два месяца. Пополнение идёт медленно, поэтому людей необходимо беречь, технику тоже. А вот снарядов и патронов не жалеть! Я не мог ему сказать, что так мы действовали в Афганистане. Здесь же, те же кавкорпуса мы использовали для разведки и создания впечатления у противника, что мы везде. В отдельные дни наша разведка добегала Магдебурга и Ганновера, 1-я бригада устраивала диверсии на железных дорогах, минные ловушки на автобанах.
И вот 25-го сентября из Москвы прибыл Ильичев.
- Здравствуйте, Максим Петрович. Есть данные, что через 3 дня на дороге между Алленштейном и Рустенбергом пройдёт поезд с Гитлером.
Я начал откручивать ордена с гимнастёрки.
- Костя! Лешак! Готовь оружие! Идем на выход!
- Максим Петрович! Вы же комфронта! - изумлённо сказал Ильичёв.
- Бывших разведчиков не бывает! Я - генерал ГРУ! Брать будем на плотине Эльблонского канала, высадка и подбор у Островина, запасная площадка Томазина. Он мне живым нужен, поэтому пойду сам.
- У Вас всё готово? Откуда знаете?
- Ну, Вы же сказали вести разведку фронтовыми методами! Не было только даты, когда проедет. Место подобрано давно, третья рота там всё давно подготовила. Овечкин туда ходил. Данные по длине поезда, охраны, месте нахождения вагонов Гитлера, уровень бронирования, все известно. Требуется только установить какой стороной пойдёт. Вагон может быть пятым или четвёртым в зависимости от направления движения. Группа наблюдения у нас в Берлине есть.
- Это не совпадает с планом, разработанным в Москве. Требуется его согласовать. Это всего в 7-ми километрах от Оструды, а там довольно сильный гарнизон. Нами предлагается другое место для засады: у села Натёрки, с отходом в Мозырские леса.
- В Алленштейне у немцев аэродром. Там весь лес выкорчуют, и не дадут его вывезти, плюс бригаду сложно скрытно высадить, плюс фронт ближе, могут быстро перебросить хоть дивизию. И ещё. В остальных местах сложно завалить все вагоны: насыпи низкие, а на плотине - высокие.
Вызвали Сашку, проработали оба варианта, затем я связался с Верховным. Утвердили мой вариант, так как в нём предусматривалась быстрая эвакуация пленников. Сталин сказал:
- Мы надеемся, что всё пройдёт, как задумано, товарищ Петров. Но, зная Вас, я категорически запрещаю Вам отлучаться с фронта! Наверняка уже собрались!
- Да, товарищ Сталин, считаю, что руководить операцией должен человек не ниже уровня командующего фронтом. Предстоит принять капитуляцию Верховного командования Германии и Вермахта.
- Вот и руководите! Из Командного Пункта фронта. Категорически запрещаю лично участвовать в операции. Вам всё понятно?
- Так точно.
- Кто будет командовать - решайте сами, дайте мне товарища Константинова. - И он повторил своё приказание ему! "Всё, повязали! Скрутили "Иволгу"!"
Мы построили бригаду. Вот они, мои братишки! Слушают боевой приказ: взять живьём Адольфа Гитлера и его свору. Распределены роли и средства. Выступили Жуков и Куприянов. Вадим Коршунов назначен командиром операции, группой захвата командует Овечкин. Общее руководство возложено на меня.
- По машинам!
Бригада убыла на аэродром. В три сорок комбриг генерал-майор Дьяконов, доложил, что Коршунов высадился на обеих площадках. Высадка прошла чисто. Самолёты вернулись без потерь. Просчитали время подлёта, летчики доложили, площадки пригодны не только для транспортников, но и для истребителей. Утром, в 10.50, Ильичёв получил сигнал, что Гитлер выехал из Берлина. Наши наблюдатели доложили, что спецпоезд проследовал, спецвагонов - четыре. Первый спецвагон идёт четвёртым. Это требовалось, чтобы распределить очерёдность подрывов, так, чтобы уложить весь поезд направо. И не возиться с охраной поезда. Прошли контрольные сеансы, от бригады раздался щелчок-подтверждение. Весь день провёл на КП, слушая радиостанции, рядом сидел Жуков, тоже нервничает. В сердцах бросает:
- Всё-таки, на фронте легче! Никаких нервов не хватает! - и пошёл разносить кого-то по радио, заодно отчитал НачШтаба фронта генерала Дмитрия Николаевича Гусева за какую-то помарку на карте. Оттянулся! Вошёл Ильичёв:
- Максим Петрович! Поезд прошёл Бромберг! Я сообщил об этом Коршунову.
- Отлично! Таким темпом будет на месте около двадцати трех часов. Идут с расчётом того, чтобы прибыть на место ночью.
Скорость движения у поезда получалась чуть больше 35 км в час.
- Почему он так медленно едет? - спросил подошедший Жуков.
- Кто его знает! - ответил Ильичёв. - Может быть, устраивает какие-нибудь митинги, хотя вряд-ли. Максим Петрович! Смогут твои положить поезд на таком маленьком ходу?
- На плотине - да, в других местах - нет. - я взглянул на часы: ещё четыре часа тридцать минут ждать! Пойду поем, всегда есть хочется, когда нервничаю.
Плотину с южной и северной стороны охраняло четыре дота и восемь бронеколпаков. Охрана - фольксштурм из железнодорожных войск. Старые, но очень бдительные солдаты. Но, охрана стояла метров в двухстах от будущего места диверсии, и охраняла довольно длинный туннель, через который проходили суда по каналу. Сама плотина оставалась неохраняемой. Это и позволило Сашке заложить заряды, работая там почти две недели. Но, сейчас предстояло убрать охрану, для того, чтобы иметь возможность отходить в любую сторону на юго-восток. Ребята подготовили "химоту" для этого, часовых и "лучших друзей разведчика" предстояло снять непосредственно перед самым проходом поезда. Контрольные группы находились на местах, и должны были передавать время прохода поезда через них. Наибольшую опасность представляли казармы Андерса, крестообразное здание, где располагалось до роты солдат железнодорожных войск. Они находились на южной стороне, и могли помешать отходу, поэтому бригада заняла позиции на окраине леса, и взяла в полукольцо казарму. В 22.10 получили сигнал о проходе поезда через Илаву, и подняли самолёты в сторону двух посадочных площадок. В 22.45 поезд подошёл к станции Остероде, сделал короткую остановку, послав вперёд паровоз с тремя платформами, загруженных мешками с песком, и с установленными орудиями на них. Сразу после его прохода, бригада начала операцию по снятию часовых и собак. Состав дошёл до разъезда Бисал, после этого тронулся поезд Гитлера. Поезд приближался, слабенько подсвечивая себе дорогу. Последний поворот, головная платформа поравнялась с дотом, и прозвучал длинный раскатистый взрыв 38 зарядов. Поезд, под которым осело полотно дороги, свалился набок. Одновременно начался штурм поезда и казарм. По вагонам охраны ударили крупнокалиберные пулемёты и тяжёлые снайперские винтовки. Группа захвата через окна, разбитые выстрелом в упор из ПТС влетела во все четыре спецвагона, контуженная охрана практически не оказывала сопротивления! Гитлер оказался прижат собственными вещами, у него сильно повреждена правая рука, адъютант Гитлера генерал-лейтенант Шмундт сильно порезался стеклом. Их извлекли из вагона первыми. В остальных купе этого вагона была только охрана. Трое или четверо попытались открыть огонь из шмайсеров, но были убиты на месте. В трех остальных вагонах были Геринг, Гиммлер, Борман и Геббельс. Геббельсу не повезло. Он сломал шею и скончался на месте. Остальных взяли на плащ-палатки и начали отходить к первой площадке, затем разделились, двоих направили на вторую площадку, а Гитлера и Геринга на первую. На всю операцию ушло всего 12 минут тридцать секунд. Поезд охраны, который шел впереди, назад пойти не смог: стрелку подорвали одновременно с подрывом основного поезда, кроме того был взорван небольшой мост на окраине Остероде. Через пятнадцать минут два транспортных самолёта оторвались от земли, увозя фюрера Германии и его преемника в Нюкебинг, в штаб Северного фронта. Ещё через тридцать минут бригада начала эвакуацию с первой площадки, а через три часа со второй. Общие потери составили 45 человек, из них 15 в сбитом зенитками самолёте.
Самолёты с пленными прошли побережье, там им изменили маршрут, направив в Карлскроне, мы с Жуковым тоже вылетели туда. Там же находился Нарком Кузнецов. А у меня в штабе сидели "союзники", которым ещё рановато знать об изменениях в Германии. Приземлившись на авиабазе Роннеби, мы встретились с Кузнецовым, и, минут через 15 в воздухе послышался гул моторов С-47-х. А на земле прогревали моторы два Б-20 56-й дивизии Балтфлота и "свора" истребителей. Из первого борта выпрыгнул Сашка Овечкин, он помог сойти на землю Гитлеру, у которого была примотана правая рука к корпусу. Адольфа положили на носилки и при свете фар врачи стали наклалывать ему гипс. Сашка обратился к Жукову, и спросил разрешения обратиться ко мне, и доложил о выполнении задания.
- Кто взял Адольфа?
- Старший сержант Федоскин и ефрейтор Котенко. Адольф ладно! Геринга через окно вытащить было значительно сложнее! Только Корней и Иващенко справились, а снизу его ещё двое подталкивало.
- А где Геринг?
- На другом борту, сейчас сядут.
Там старшим был старший лейтенант Корней, громадный мускулистый парень, грубым лицом скандинавского типа. Он доложил о прибытии, там же на борту, кроме Геринга, был адъютант Гитлера, которому тоже требовалась медицинская помощь, его осмотрели, и перевезли на линкор "Петропавловск": требовалось удалить осколки стекла. В "подвалы Лубянки" он попадёт позже.
- Георгий Константинович! Вам лететь! Мне приказано с фронта ни ногой.
- Чёрт! На бомбардировщике? Всю душу вымотает!
- Зато: в какой компании! Николай Герасимович! Скоро прибудут ещё борта с пленными, если улечу раньше, то проследите за их отправкой, пожалуйста!
- Договорились, Максим Петрович! Поздравляю! Отлично сработано! Как Вам так это удалось?
- "Крот" немецкий сработал. А остальное - тело техники!
Врачи закончили возиться с Гитлером и помогли ему подняться. Его подвели к нам. Он молчал.
- Как Вы себя чувствуете, рейхсканцлер? - спросил я.
- Отвратительно! Меня предали! Кто Вы?
- Я - Нарком Военно-Морского флота СССР адмирал флота Кузнецов, это - маршал Жуков, Представитель Ставки Верховного Главнокомандующего на Северном фронте, а это - командующий Северным фронтом генерал-полковник Иволгин, войска которого Вас и захватили. - представил всех Кузнецов.
- Что со мной будет?
- Сейчас Вас отправят в Москву. Вы нарушили международный договор, действовавший между нашими странами, нарушили законы ведения войны: напали на нас без объявления войны, отдавали приказы, нарушавшие Женевские соглашения. Вашу участь будет решать суд. Прошу следовать на борт. - Геринг, которого подвели к нам тоже, всё слышал, понуро пошёл в сторону самолётов. Расспросив Сашку: всёли достали из вагонов, и где бумаги, подошёл к самолётам и поблагодарил лётчиков.
- Заправляйтесь, и в Москву, через Ленинград. Саша! Выдели людей для охраны и сопровождения документов. Кляп изо рта Гиммлера не вынимать! У него может быть ампула с ядом. Он - истерик.
Попрощавшись со всеми, пошёл к своему самолёту, проводив глазами взлетевший борт с Гитлером и Жуковым на борту. "Гитлеры приходят и уходят, а воевать всё равно надо!" Утро началось необычно: в положенный час не заработала Deutscher Rundfunk: выпуска новостей в шесть утра не было. Самолёты 1-й бригады приземлились, вышел на связь Вадим Коршунов, я приказал ему прибыть на КП фронта и доложить о ходе операции. ВЧ молчит, что происходит в Москве - непонятно. Англичане передают об упорных боях в районе Дьеппа, у нас идут бои в районе Гамбурга: заняли Вандсбек и вышли к Эльбе в районе Бланкенезе. В 10.00 СовИнформБюро передало сообщение, что в результате специальной войсковой операции войсками Северного фронта под командованием генерал-полковника Иволгина захвачено руководство III рейха, которое переправлено в Москву. В числе пленных: рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер, рейхсмаршал Герман Геринг, рейхфюрер СС Генрих Гиммлер, рейхсминистр и личный секретарь рейхсканцлера Мартин Борман, более 45 высокопоставленных генералов и адмиралов Вермахта, Кригсмарине и Ваффен СС, составляющих Ставку Гитлера. Рейхсканцлер и Главнокомандующий германской армии Гитлер капитулировал сегодня, 28 сентября 1943 года, в Москве, в 11.00 по московскому времени, в здании Ставки Верховного Главнокомандующего маршала Сталина, и, в присутствии Президента Финляндии, королей Швеции, Дании и Норвегии, подписал акт о капитуляции Германии перед СССР. Великая Отечественная война, которую вёл Советский народ, победоносно завершена!
Почти по Дюма: "Двадцать лет спустя". В сентябре 1963 года в Ленинграде, в новом здании штаба Ленинградского Военного округа, возле Финляндского вокзала, среди многочисленных писем, я обнаружил письмо из Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря, подписанное иегуменом Алипием. Иегумен сообщал, что на моё имя у него есть святое письмо, что-то вроде завещания. Просил подъехать. Я собирался в Минск на учения, поэтому заехал по этому странному письму. В Печорах довольно быстро меня пропустили во внутренний двор. После этого провели в келью, с густым запахом воска. Схимник открыл дверь, там, в чёрном клобуке, сидел монах и читал. Откинув клобук, он протянул руку и представился:
- Иегумен Алипий, настоятель этого монастыря.
- Генерал Иволгин, командующий Ленинградским Военным округом. Вы написали мне это письмо.
- Да! Я писал это письмо. С Вами хочет встретиться отшельник Варсонофий. Он просил меня передать Вам вот это. - он протянул мне "Иволгу". - И просил, чтобы Вы приехали. Единственное "Но" - отец Варсонофий, 19 лет назад, дал обет молчания. Мы с ним общаемся с помощью записок. Но, он неизлечимо болен и умирает. Прошу заранее меня извинить, но не выполнить его просьбу я не мог. И ещё, он живет не в монастыре, а на мызе Нетсайя, это в 17 километрах отсюда.
- Этот значок, "Иволга", - знак отдельной разведроты Ленинградского фронта, которой я командовал. Показывайте Вашего отшельника.
Мы долго ехали по лесной дороге, наконец, остановились возле небольшой скалы, с щелью у подножия.
- Он живёт здесь!
Я вошёл в абсолютно тёмное убежище отшельника и зажёг электрический фонарь. В нос ударило какими-то неприятными запахами. В одном из углов обнаружил топчан с тряпками, на нём какое-то тело.
- Максим? Ты пришёл? - послышался донельзя знакомый голос.
- Повернись! - на меня уставился бородатый седой мужик, который попытался встать, но не сумел. Я ему помог. Прикрыл ладонью ему бороду. Боже мой! Подполковник Овечкин! Сашка! Дважды Герой Советского Союза. Легендарный разведчик. Пропал без вести в 1944 году в Эстонии, после того, как убили его жену, точнее, распяли вместе с сыном и неродившейся дочерью под Пярну.
- Сашка!
- Я, Максим, я. Прости, что позвал, но, я умираю: рак. А осталось два стервеца, которые убили Хуун, Максимку и дочку. Вот их координаты. Живут в Парагвае. Мне не дотянуться, а ты сможешь. Остальных я сжег. - и он достал из-под топчана ротный огнемёт. - Все остальные - вот в этом списке. Живых нет.
- Ты - "Огненный монах"?
- Да, Максим. За это меня и карают. Иди! Мне тяжело говорить. Обо мне не беспокойся! Я своё отмолил.
