В серёдке огороженной территории стоял большой двухэтажный дом. На нижнем этаже находился салун, верхний был поделён на две половины. В первой устроили гостиницу, во второй располагались апартаменты хозяйки. Постояльцы поднимались в свои номера по широкой лестнице, на половину хозяйки вела узкая витая лесенка, расположенная в углу за стойкой бара. Хозяйка фактории, Невада Энн Макбрайд, унаследовала дело после смерти отца, старого Фарги Макбрайда, пришедшего в эти места с первой волной старателей. Фарги первым открыл копи Лазоревой Цепи, успев застолбить самые богатые участки. Он стал первым миллионером и первым, кому нечаянное богатство не принесло удачи.
Свой первый миллион он заработал через неделю после открытия жилы в Лазоревой Цепи. Через полгода он мог спокойно скупить половину планеты, если бы ему пришла в голову такая блажь. Фарги тратил деньги без сожаления и не считая, и сколько бы он не потратил, у него всегда оставалось вдвое больше. О нем слагались предания. Одни вполне серьёзно утверждали, что он открыл неиссякаемый источник, другие говорили, что старина Фарги заключил союз с местным дьяволом, третьи рассказывали, что секрет успеха он выведал у верховного колдуна племени мъер, для чего ему пришлось подвергнуть строптивого дикаря ужасным пыткам. Ка бы то ни было, за Фарги прочно укрепилась слава не знающего поражения счастливчика, способного извлечь выгоду из самого-пресамого дохлого и пропащего предприятия. Для новичков он был непререкаемым авторитетом, идолом, путеводной звездой, героем, достигшим заветного берега, овеществлённым символом Великой Заветной Мечты, заставляющей людей срываться с насиженных мест и устремляться в глубины пространства вслед за ветреной птицей счастья, в надежде ухватить однажды неуловимую насмешницу за хвост, для старожилов же Фарги был чем-то вроде большой занозы в заднице. Его общества искали, им восхищались, знакомством с ним гордились и его же страстно ненавидели. Его проклинали и перед ним заискивали. Ему желали одинокой смерти и мечтали выдать за него своих дочерей. Вокруг него кипели нешуточные страсти, а он жил, не обращая внимания на злобу, зависть и меркантильный интерес обывателей. Он напоминал несокрушимый утёс, с лёгкостью выдерживающий штормовые валы и оттого никто в Доусоне сначала не поверил слуху, что Фарги разорился.
Однако вскоре управляющий Нью-Доусонского отделения Транскорпоративного Всегалактического Инвестиционного Банка "Крот, Крот и Шварценкопф" подтвердил смутившую городское общество новость. Фарги стал банкротом. Тотчас все от него отвернулись. Пнуть павшего кумира не считали зазорным даже те, кто ходил прежде в лучших друзьях миллионера. Столп общества с лёгкостью был втоптан в пыль, смешан с прахом и забыт. Он стал историей и падкие до героев невежды бросились искать себе нового идола для поклонения. Жизнь Фарги была загублена, да только Фарги так не думал. Он запряг в старую повозку оставшегося верным ему мула, нагрузил на нее остатки своего имущества и отправился на запад. Доусон не вспоминал больше о Фарги Макбрайде, не вспоминал до тех пор, пока старатели, идущие к Лазоревой Цепи от побережья Маршалла и останавливающиеся по пути в Доусоне не стали рассказывать о фактории, построенной на берегу реки Олсена и о ее хозяине, Фарги Макбрайде и о трех его женщинах, жене и двух дочерях, в честь которых он, старый Фар Макбрайд назвал факторию Тремя Розами.
Воистину, это было триумфальное возвращение Фарги. Макбрайд не сгинул навсегда в нищете и безвестности, он сумел подняться и не просто подняться, он стал владельцем обширной сети факторий и фортов, разбросанных вдоль реки Олсена, на побережье Маршалла Квинса и в долине Сэра Капитана Джадда. Его состояние оценивалось в полмиллиарда федеральных кредитов, что втрое превышало прежние накопления. Дочери Фарги Макбрайда считались самими богатыми невестами Запада, а жена, помимо красоты, обладала весьма практичным умом и в деловой хватке не уступала мужу. Фарги Макбрайд мог гордиться собой. Доусон был посрамлён, повержен, унижен и опозорен. Фарги счастливо прожил остаток своей жизни и, умирая, мог с гордость сказать, что судьба отнеслась к нему благосклонно. После похорон старика Макбрайда, вдова и младшая дочь перебрались в Гринсбург, столицу округа, а старшая возглавила разросшееся предприятие отца и управляла им не по-женски твердо и жёстко.
Остановившись у самого края уходящего вниз склона, Аксель с любопытством оглядел лежащую у его ног долину. Он отметил про себя, что ошибся, думая, будто по тропинке они дойдут прямо до фактории. На самом деле, к фактории вела пыльная дорога, петляющая среди небольших холмов. Река Олсена, широкая и полноводная, протекала в метрах ста от фактории. Аксель разглядел несколько грузных баркасов, пришвартованных к причалу. Лодки поменьше, уложенные в ряд, чернели просмолёнными днищами на берегу.
Пока Аксель любовался открывшейся перед ним картиной, инженер, не останавливаясь, шёл вперёд и уже совершенно исчез из виду. Аксель, удивленный и раздосадованный поступком инженера, бросился его догонять. Спустившись по склону, он ринулся в заросли травы и нос к носу столкнулся с поджидавшим его инженером. Инженер выдержал долгую паузу и спросил: - Решили снова умереть, юноша?
Аксель отрицательно мотнул головой.
- Так за каким хреном вы пялились на местные красоты? Я разрешал остановиться?
- Нет… я просто…
- В тайге всегда бывает просто. Здесь каждый подчиняется правилам. Правила кто-то должен устанавливать. Вы устанавливаете правила, юноша? Правильно, нет. Правила здесь устанавливаю я. Не поймёте, буду бить, - инженер стукнул согнутым средним пальцем Акселю по лбу, - и бить буду больно.
Аксель возмущенно вскинулся, а инженер уже уходил по тропинке, раздвигая шуршащие стебли руками. Гордону ничего не оставалось, как бросится вдогонку.
Они подошли к распахнутым воротам фактории и остановились. Широкий пыльный двор был пуст, лишь у коновязи лениво помахивали хвостами, отгоняя назойливы мух два огромных пегих битюга, чуть поодаль от них, пугливо прядая ушами, стоял понурый мул. По углам ворот располагались две сторожевые вышки, оборудованные прожекторами и шестиствольными пулемётами на высоких турелях. Охранники на вышках откровенно скучали. Инженер звонко свистнул и приветственно махнул охранникам рукой. Охранник слева поднялся со скамейки и опершись на перила стал пристально разглядывать стоящих у ворот путников. При этом он, не переставая, жевал, ритмично двигая челюстями. Охранник справа приподнял надвинутую на лицо широкополую шляпу, глянул вниз и, видимо решив, что незнакомцы не стоят его внимания, снова надвинул шляпу на лицо. Охранник слева сплюнул и вернулся на свое место.
- Надо полагать, нам разрешили войти, - заключил инженер.
В салуне было так же тихо и пусто, как на дворе. Бармен отирался за стойкой, не зная, чем себя занять. В дальнем углу молча пили местное пойло, гордо именуемое виски, трое мужчин, судя по одежде, фермеры.
Бармен с надеждой посмотрел на вошедших. Инженер подошел к стойке, со стуком поставил перед собой пробковый шлем, спросил:
- Хозяйка у себя?
Бармен выдержал паузу и ответил вопросом на вопрос:
- Зачем она вам?
- Скажи, пришёл Густав, с товарищами.
Бармен впал в задумчивое оцепенение, затем оттаял, отодвинулся от инженера, вытащил из кармана фартука чёрную трубку рации, забормотал приглушенно, прикрывая рот ладонью.
Через несколько секунд раздался дробный стук ботинок и по лестнице стремительно сбежала молодая весёлая женщина, одетая в рабочий комбинезон с закатанными рукавами. Увидев инженера, она подскочила к стойке, перегнулась через нее, притянула инженера к себе и звонко чмокнула в губы.
- Привет, Густав, какими судьбами?
Инженер поправил сползший на ухо платок.
- Привет, Невада. А у вас тут охрана появилась, - сказал он невпопад и Аксель отметил, что инженера тоже, оказывается, можно вогнать в краску.
- Три месяца назад случилась заварушка, - ответила Невада, смеясь. - Напали адаки незамирённые племён из-за реки. С тех пор живём, как в крепости.
- По вам не скажешь. Ворота настежь, охранники бездельничают.
- Так ведь незамирённые армейские оттеснили в горы. Верховного вождя Тланткантку убили. Его помощник, шаман Высокой Туманной Скалы попал в плен. Теперь будет тихо. До тех пор пока незамирённые не изберут себе новых вождей. Вот наши и расслабились. Ничего, я их быстро в чувство приведу…
- Нам нужна лодка, Невада, - перебил ее инженер.
- Лодка, - переспросила Невада, - зачем тебе лодка, Густав?
- Чтобы плыть, - объяснил инженер, изобразив ладонью волны. - Мальчику необходимо попасть в форт Самтер Крик.
- Какому мальчику?
- Знакомьтесь, - инженер показал на Акселя. - Аксель Гордон, Невада. Невада, Аксель Гордон.
- Здравствуйте, - вежливо сказал Аксель.
- Новичок, - уверенно констатировала Невада. - С каких пор ты водишь новичков, Густав?
- Много вопросов, мало ответов, - вздохнул инженер, - кстати - это ч’аа.
- Не придуривайся, Густав, - отмахнулась Невада, - отвечай прямо.
- Его чуть не съел рцунтрук, - сказал инженер, - совсем чуть-чуть. Мы спугнули тварь.
- Тварь нельзя спугнуть, - авторитетно заявила Невада, - тварь бесстрашна и безжалостна. У нее почти нет болевых рецепторов, - объяснила Невада специально для Акселя. - Ты что-то скрываешь, инженер. И друг твой отворачивает лицо. Наверное, он смеётся над бедной наивной девушкой.
- ч'аа не смеётся, мэм, - сказал, приосанившись ч’аа, - в глаз мошка попала, - обычным тоном продолжил он.
- Мне нечего скрывать, - инженер поскрёб заросшую щетиной щеку, - тварь оставила его на закуску, а увидев нас, вдруг почему-то сбежала. Правда, преследовала затем почти до фактории. Но отстала.
- Н-да, - с сомнением в голосе протянула Невада и снова посмотрела на Акселя. В ее взгляде явственно читалось уважение и… насмешка. - Врёшь ты все, инженер, - вдруг сказала она.
- Ну так что с лодкой? - инженер вернул разговор в деловое русло.
- С лодкой, - Невада вздохнула, - Да бери любую. Вон, на берегу их с десяток.
- Спасибо, - инженер поднялся. - Вот что, Невада, - подумав, сказал он, - я пройду через форт, доставлю юношу по адресу, затем вернусь на маршрут. Четыре дня пути туда, и назад выйдет около шести, мы остановимся дня на два у ручья Голден Крик. Обратно пройдём через Три Розы. Я хочу здесь задержаться, подольше…
И не взглянув больше на Неваду, вышел.
- Инженер, вы её тоже спасли? - поинтересовался Аксель, удобно устроившись на корме лодки.
- Не зарывайтесь, юноша, - инженер резко взмахнул веслом. Помолчав, сказал: - Она однажды выручила меня, и… решила, что нашла своего мужчину. Впрочем, история это давняя, и вообще не вашего это ума дело, юноша.
- Ну, и ладно, - подумал про себя Аксель, - пусть не моего. Я лучше буду смотреть на окрестности.
А поглядеть было на что. Лодка плавно скользила по течению, мимо обрывистого берега, резко сменяющегося длинными песчаными пляжами и каменистыми отмелями. Деревья то подступали к самой воде, то словно растворялись среди великолепных заливных лугов. Чуть зеленоватое небо соревновалось в прозрачности с водой, редкие облачка, похожие на клочки сахарной ваты плыли по небесному своду, медленной тая. Аксель перегнулся через борт, глядя в воду. Глубина была не меньше пяти метров, однако он мог без труда разглядеть желтеющее песчаное дно и чёрные кляксы камней, прихотливо рассыпанные по песку. Сверкая серебристыми боками, пронеслась стайка мальков, тёмным извивающимся жгутом проплыла следом неизвестная Акселю рыба, плоский камень вдруг зашевелился и не спеша пополз по дну. Аксель опустил в воду ладонь, ощущая кожей освежающую прохладу. Он поворачивал ладонь то поперек потока, то вдоль, рассекая воду ребром ладони и следя увлечённо за разбегающимися под углом волнами.
- Аксель, держите руки при себе, - строго сказал инженер, - если не хотите с ними расстаться. Аксель быстро выдернул ладонь из воды и вовремя. Нечто огромное пронеслось под лодкой и бесшумно ушло на глубину. Тогда он решил, что безопаснее смотреть в небо.
Так в молчании и тихой неге (для Акселя) проходило их плавание по Реке Олсена. Ничто не нарушало тишины, а крики птиц, гулкий рёв, всхапывание, ворчание невидимых зверей, всплеск весёл, шлепки о воду играющей рыбы только усиливали ее. Инженер и ч’аа работали вёслами экономно, лодку несла на себе река, они лишь держались определённого расстояния от берега. Наконец инженер, гребущий с правого борта, мощным движениями стал разворачивать лодку влево.
- Форт на другом берегу, - крикнул он между гребками Акселю, - причалим и, можно сказать, дома.
Аксель приподнялся, стараясь рассмотреть, что находится на том берегу. Он увидел почти такой же причал, что и у фактории Трех роз. Сам причал был пуст, но многочисленные баркасы и груз, в беспорядке разбросанный по настилу, свидетельствовали о том, что люди покинули причал совсем недавно.
- Странно, - подумал Аксель, - хотя, возможно у них обед…
Лодка теперь была повёрнута носом к течению и гребцам приходилось работать вёслами вдвое чаще для того, чтобы удержаться в створе причала. Глядя, как тяжело приходится ч’аа и инженеру, Аксель смог оценить мощь реки Олсена, до сего момента скрытую от его глаз. Он только сейчас с удивлением понял, какая сила таится в спокойных до поры водах. Лодка упорно приближалась к берегу, преодолевая сопротивление реки. Аксель ничем не мог помочь гребцам и оттого придумывал, чем бы себя занять. Ничего путного на ум не шло, поэтому он взял на себя обязанности вперёдсмотрящего. Позже, когда инженер поинтересовался, что показалось ему подозрительным в том причале, Аксель честно рассказал о жутких терзаниях по поводу своей бесполезности, раздирающих его душу в тот момент. В ответ инженер недоверчиво хмыкнул и произнёс загадочную фразу:
- Нет худа без добра… и пусть кобыле не легче…
Но это будет позже, а пока Аксель пристально вглядывался в надвигающийся причал и первым заметил облако роящихся над брошенным грузом насекомых. Они напоминали безобидных земных букашек, появляющихся весной. Аксель решил сначала промолчать, однако вспомнил предостережения инженера и, склонившись к его уху, сказал:
- Инженер, там над ящиками какие-то насекомые.
Густав сбился с ритма, посмотрел на причал и швырнув весло, страшным голосом проорал:
- Вот дрянь, тварь нас достала. ч’аа, бросай грести, пусть сносит назад, к лесу. Аксель, как только достигнем деревьев, прыгайте в воду, здесь уже не глубоко, плывите и сразу в лес. Бегите, что есть сил. Тварь обычно атакует на открытом пространстве, в лесу она не опасна. - Всё, прыгайте!
Аксель бросился в воду, окунулся с головой, вынырнул, ощутил под ногами дно, рванулся к близкому берегу. Выбравшись на песок, он попытался было бежать, но тут насекомые, зло треща крыльями, закружились вокруг него. Аксель замахал руками, отбиваясь от назойливых тварей, облепивших его одежду, закружился, упал на колени.
- Беги, Гордон, - орал инженер, беги, скотина, не стой на месте, сукин сын…
Аксель встал на четвереньки, попытался подняться.
- …локальное искривление… не останавливайся… - слышал он угасающий крик инженера.
Аксель на секунду ослеп, а когда способность видеть вернулась, он узрел перед собой Тварь во всей ее ужасающей красе. Она была огромна, вдвое выше человека. Большие фасеточные глаза, блестящие хитиновые створки-чехлы, прикрывающие знаменитый рот рцунтрука, полный острейших зубов, отвратительно шевелящиеся вокруг псевдожвала, карикатурное подобие человеческих рук. Рцунтрук двинулся к Акселю и Гордон закрыл глаза, не в силах совладать с охватившим его ужасом. Почти теряя сознание, он инстинктивно пятился назад, прочь от неумолимо подступающей смерти и в это мгновение некто грубо выдрал его из мира рцунтрука. Аксель больно грохнулся о землю, следом с шумом свалился этот некто. Он приподнял Гордона за куртку и Аксель услышал голос инженера: - Ты жив, жив? Если жив, посмотри на меня. Черт тебя дери, открывай глаза, Гордон, покажи, что ты жив.
Акселю ничего не оставалось, как посмотреть на инженера. Инженер, перемазанный коричневой, дурно пахнущей кровью, сипел, тряся глупо моргающего Акселя: - Новичок ты хренов, Гордон, новичкам везёт… Да ты понимаешь, что сотворил? Нет?! Поверь, скоро о тебе будут легенды складывать! Дважды встретиться с тварью и уцелеть!
- О ч’аа не думай, - продолжал инженер, - Он там остался, но он вернётся. Я же тебе кричал: "локальное искривление пространства". Ловушка твари… не доходит? Затягивает к себе, жертва останавливается и проваливается… Как муравьиный лев, только не в песке, а в складке пространства… Понял?.. Нет?! Ну и черт с тобой, Аксель Гордон… Живи, живи, Гордон, живи долго…
По берегу к ним бежали люди.
Имя рек
Имя рекам дано было следующее: Дуновение, Призрак и Мятный поток. Дано было имя рекам во благовремение. То есть в благоприятный для именования срок. Не раньше, но и не позже. Дано было имя рекам грозное, и имя рекам дано было доброе, и имя рекам дано было разное. И всякая река, которая встречалась им на пути, была ими наименована, и не нашлось ни единой протоки, и ни ручья единого, оставшегося ими не названным. Затем сели они в свои корабли, и отправились дальше, ушли навсегда, ушли на восток, твёрдой дланью правя на восходящее солнце. Мир опустел, и наречённое было потеряно…
В управлении грузоперевозками всегда было шумно и многолюдно. Хлопали двери, по коридорам суетливо бегали взмыленные снабженцы, размахивая мятыми нарядами и жёваными пухлыми портфелями; в комнате отдыха шумели пилоты, свободные от смены, резервные экипажи разбавляли скуку ожидания игрой в карты, нарды, домино, просмотром развлекательных программ по стерео-TV и разглядыванием знойных красоток на разворотах прошлогодних "мужских" глянцевых журналов. Сосредоточенные чиновницы из отделов штатного комплектования и организации контейнерных перевозок, в безукоризненно сидящих чёрных форменных костюмах, подчёркнутых белыми блузами с аккуратными чёрными галстучками уголком, поспешно уступали дорогу напористым снабженцам и шли дальше, недовольно цокая каблуками неуставных туфлей. Иногда в коридорах управления возникали начальники. В сопровождении свиты заместителей и референтов, они проплывали мимо, наподобие редким кометам, осенённым разной длины хвостами и исчезали в лифтовых кабинах или в чьих-либо кабинетах. При их появлении необъяснимым образом наступала тишина, пропадавшая сразу после того, как начальники уходили.
…Подчиняясь напряжённо-безостановочному производственному ритму, контора жила в унисон с космодромом напряжённой, круглосуточной работой.
Расписавшись на последнем формуляре, Геннадий Сизов получил от служащего Отдела контроля движением полётное задание, штурманскую карту, координаты створов ВП-разгона и путевой лист, который ему пришлось заполнить под пристальным взглядом въедливого инспектора.