CAPUT VI
в котором на сцене появляется Высокая Наука, раскрываются секреты личин и мороков, всплывают дела давно минувших дней, и все заканчивается, как обычно – хорошей дракой
Утро выдалось замечательное. Легкий бриз приятно овевал лицо, солнце укрылось тюлевой вуалью облаков, не слепя и не обжигая, а лишь лаская лучами мирных баданденцев и гостей города. Видимо, солнце тоже было заинтересовано в притоке туристов.
На море царил штиль. Сквозь толщу воды, прозрачной, как аквамарин из Рагнарского ущелья, виднелось дно, вплоть до мельчайшей песчинки.
– Халва!!!
– Копченая меч-рыба! Язык отсечет, так вкусно…
– Требуха! Сами режем, сами жарим!
– Халва-а-а!!!
"Утрем нос баданденским сыскарям?" – думал Джеймс, гуляя по набережной и наслаждаясь красотами морского пейзажа. По всему выходило, что утрем, и еще как. Вскоре молодой человек бросил якорь в малолюдном в ранний час духане "Галера Рустем-Хана". Дабы охладить снедавшее душу нетерпение, он заказал ледяной пунш с ромом "Претиозо" и блюдо миндаля, жареного в меду – после чего предался размышлениям.
Учеников можно в расчет не брать: не тот уровень. Возможно, рябой – кто-то из подмастерьев. Сколько их у Вучи Эстевен? Двое? Трое? Фернана мы видели, и на роль "охотника" парень не годился. Даже в гриме и парике – или под личиной. Слишком молод, слишком прост. Жаль, сегодняшний визит назначен после заката – мало шансов, что нам встретятся другие помощники дамы со шпагой.
Ничего, увидимся позже. Не станут же они прятаться от Джеймса! А если кто-то станет – из этого мы сделаем вполне определенные выводы.
Хуже, если рябой давно закончил обучение и больше не появляется в зале. Тогда придется пускаться в расспросы. И не факт, что замкнутая маэстро станет откровенничать с новым учеником. Впрочем, не стоит бежать впереди кареты, как любит говаривать дедушка Эрнест.
Всему свое время.
Джеймс сделал глоток пунша. Рассеянно окинул взглядом помещение духана – и встретился глазами с давешним волшебником, который заселялся к Ахмету пять дней назад.
Маг галантно приподнял шляпу, шагнув ближе.
– Доброе утро, сударь. Мы, кажется, живем с вами в одном пансионате?
– Совершенно верно.
– Позвольте представиться: Фортунат Цвях…
– …лучший венатор Реттии. В Бадандене по приглашению, с неофициальным визитом! – Джеймс не смог сдержать довольную улыбку. – Мы с вами земляки, мастер Фортунат.
Он встал и поклонился:
– Джеймс Ривердейл, виконт де Треццо.
– Рад знакомству, виконт. Клянусь Вечным Странником, ваша осведомленность поражает!
Удивление мага польстило молодому человеку. Не так-то просто удивить опытного охотника на демонов!
– У вас свободно? Мы с женой не помешаем?
– Ни в коей мере! Располагайтесь, прошу вас.
Широким жестом Джеймс указал на цветастую тахту напротив себя, словно являлся владельцем духана. Рыжеволосую жену мага он заметил только сейчас. Она с интересом рассматривала интерьер "Галеры": раковины на полках, корабельные снасти, кружки из олова, бутыли с экзотическими напитками, настоящее штурвальное колесо с рукоятками, отполированными множеством ладоней…
– Моя супруга Мэлис.
– Польщен. Джеймс Ривердейл…
Молодой человек обратил внимание, что зеленый шелк платья Мэлис прекрасно гармонирует с цветом ее глаз, и не преминул сделать даме комплимент по этому поводу. Духанщик, кланяясь, принял заказ: имбирное пиво и острый сыр для венатора, мандариновый сок со льдом и капелькой мараксинового ликера для венаторши – и бесшумно дематериализовался, через пару минут возникнув вновь, с заказом на круглом латунном подносе.
– Вы давно здесь, виконт?
– Две недели.
– В таком случае, не порекомендуете ли приличный клуб для семейных людей? Нам посоветовали салон Бербери-ханум…
Джеймс зарделся.
– О, это никак не для семейных людей!
– А казенный парадайз? Тот, что в бухте Абу-ль-Фаварис?
– И это вряд ли… – от воспоминаний о парадайзе у Джеймса заболела голова и возникла слабость в чреслах. – Пожалуй, вам стоит заглянуть в "Визирь Махмуд" на улице Трех Основоположников. Там собираются весьма почтенные люди: маги, аристократы, государственные мужи. Многие приходят с женами. Светские беседы, свежие новости, ученые споры…
– Пожалуй, нам это подходит. Как ты думаешь, дорогой?
– Звучит заманчиво. Спасибо, виконт, мы непременно воспользуемся вашей рекомендацией. Кстати, если не секрет, как вы узнали, что я прибыл по приглашению? И к тому же неофициально?
– От хозяина оружейной лавки, – честно признался Джеймс. – Думаю, вы еще только выезжали из Реттии, а пол-Бадандена уже было в курсе. Здесь трудно удержать тайну под замком. Даже если вы – маг. Восток, знаете ли…
На этих словах в голове молодого человека что-то отчетливо щелкнуло. Словно сработала защелка невидимых ножен, высвобождая из плена сверкающий клинок. Джеймс, напротив тебя сидит выдающийся мэтр чародейства!
Пользуйся моментом!
* * *
– Мастер Фортунат, меня интересует один вопрос из области Высокой Науки. Позволите обратиться к вам, как к специалисту? Сам я, к сожалению, полный профан в магии…
– Разумеется, виконт. Буду рад оказаться полезным.
– Как вы считаете: можно ли наложить на человека устойчивую личину, чтобы она сохранялась, к примеру, во время поединка?
– Можно. Если личину кладет маг высокой квалификации.
– Например, вы?
– Например, я.
– А я бы не смогла, – вмешалась в разговор рыжая Мэлис.
– Отчего же, мистрис Цвях?
Вопрос вышел глупым и бестактным. Джеймс мысленно обругал себя за черствость. Цинизм цинизмом, а с дамами надо быть вежливее.
– Я всего лишь ведьма, – скромно потупила глаза рыжая.
– Пока что ведьма, – уточнил венатор. – Осенью у Мэлис защита магистерского диссертата.
"Поздновато вы, милочка, диссертат защищать собралась, – подумал Джеймс. – Впрочем, это не мое дело."
– Крепче всего личина держится, – вернулся Цвях к предложенной теме, – если маг кладет ее сам на себя.
– Или находится рядом с тем, на кого она наложена, – не осталась в стороне рыжая "пока что ведьма".
– По возможности, в радиусе прямой видимости.
Семейный дуэт красовался друг перед другом, норовя блеснуть знаниями, уточнить и дополнить. Любовь, однако! Что ж, нам, циникам и прагматикам, это на руку. Чем больше удастся узнать – тем лучше.
– Еще можно воспользоваться выморочным артефактом!
– Но чтобы удержать морок, как вы изволили заметить, во время смертельно опасного поединка, это должен быть очень сильный артефакт.
– Вряд ли кто-то станет разбрасываться маной…
– Скажите, а бывает так, чтобы один человек видел морок, а другой – истинное лицо? Причем зрители не владеют даже азами Высокой Науки.
– О, интересный вопрос! – беседа все больше занимала венатора.
Он отхлебнул пива и довольно потер руки.
– Если личина наложена с небрежением…
– Или артефакт скверно настроен…
– Или артефактор слабоват…
– Опять же, при быстром движении…
– …или нервическом возбуждении…
– Такое вполне возможно! – хором подвели итог супруги.
– Вдобавок, – венаторша отпила глоточек мандаринового сока, – эффект зависит от того, как смотреть на человека под личиной. Пристально, в упор – или мельком, краем глаза. Еще легче держать покров…
Вот оно, объяснение! Оба раза внимание Джеймса было сосредоточено на рябом. Они сражались! – пусть в первый раз всего лишь отрабатывая прием. Потому он и видел настоящий облик маниака. А Мустафа к посетителю лавки не приглядывался – и видел личину, морок. Значит, Лысый Гений – истинное лицо убийцы!
Что ж, тем легче его будет опознать.
– …если объект и личина – одного пола.
– Да, Мэл, ты абсолютно права. Женская личина на мужчине – и наоборот – держится плохо. В спокойной обстановке это реально. Как ни странно, самый устойчивый вариант – экзотика. Скажем, преобразить миниатюрную девицу в здоровенного китовраса. На эту тему написана масса научных работ. А один случай моей жене даже довелось наблюдать на практике. Но во время поединка… Тут спасует и опытный маг-мистификатор!
Итак, Вуча Эстевен отпадает. Показания свидетелей разнятся, но о женщине не говорил никто. Иначе Мустафа точно упомянул бы об этом! И они с хозяином лавки видели разных людей, но в обоих случаях – мужчин.
– Благодарю вас! Я узнал все, что хотел. Теперь мой спор будет разрешен.
– Позвольте полюбопытствовать, о чем был спор?
– О том, можно ли при помощи магической личины остаться неузнанным во время схватки. Вы дали исчерпывающий ответ!
– Рады, что сумели вам помочь, – улыбнулась Мэлис.
Улыбка ей очень шла, делая в меру симпатичную женщину весьма привлекательной.
– Вы, я вижу, идете по стопам ваших славных предков? Предпочитаете рапиру? – Фортунат Цвях кивнул на оружие Джеймса.
– В паре с дагой.
– Достойный выбор. Чувствуется вкус и независимость характера. Я и сам не чужд благородного искусства фехтования…
Об этом нетрудно было догадаться. Шпага венатора покоилась в черных лаковых ножнах с инкрустациями, достойных скорее церемониальной шпажонки с рукоятью из фарфора – в такой одна радость, что позолота да каменья. Но Джеймс легко распознал, что ножны скрывают шестигранный обоюдоострый клинок работы мастеров Южного Анхуэса.
И никак не облегченный вариант для дуэлей.
Зачем охотнику на демонов нужна шпага, молодой человек не знал. Инферналов на вертел насаживать? Использовать для поиска нечисти, как лозоходцы пользуются веточкой ивы? Представить мага высшей квалификации, который предпочел бы добрый выпад в ущерб чарам и заклинаниям, было трудно.
– …но вы, виконт, прибыли в Баданден явно не за тем, чтобы обсуждать с болтливым чародеем тонкости атак и защит. Знаете, Ахмет рассказал нам о водопаде Ай-Нгара. Дескать, он особенно красив на закате. Не желаете сегодня вечером составить нам компанию?
– Я бы с радостью… Увы, сегодня я иду в фехтовальный зал.
– Вы не устаете меня удивлять, виконт! Я думал, вы приехали в Баданден бездельничать, предаваться двадцати семи порокам и ста сорока четырем удовольствиям, а вы…
Все трое рассмеялись.
– И что, здесь есть приличные фехт-залы?
– Есть, и не один. К примеру, зал маэстро Бернарда…
– Зал покойного маэстро Бернарда? Странный выбор, однако.
Нет, это сказал не охотник на демонов.
* * *
Джеймс не заметил, когда в духан вошел Дядя Магома, расположившись за соседним столом. Перед сопредседателем Гильдии баши-бузуков исходил паром пузатый чайничек, расписанный лилиями и лотосами. Жмурясь от удовольствия, Дядя Магома наслаждался ароматом зеленого чая в миниатюрной пиале – при этом не забывая держать уши открытыми.
Оказывается, ушами он умел не только шевелить
– О, какие люди! Благодарю за список – он мне весьма пригодился. Присоединяйтесь к нам, прошу! Разрешите представить…
Дядя Магома не заставил себя упрашивать. Джеймс вился вокруг старика, как пчела вокруг розы. Сейчас его интересовало все, хоть как-то связанное с целью поисков. Молодой человек впервые в жизни чувствовал себя гончей, взявшей след. Это возбуждало, толкая к немедленным действиям.
– И чем же вам показался странным мой выбор?
– Вам, юноша, – Джеймс с трудом простил Дяде Магоме "юношу" при свидетелях, – нечему учиться у вдовы Бернарда Эстевена. Есть вещи, которым не научишь. А есть такие, которым учиться не стоит.
– Залом заведует дама? Редкий случай! – приподнял бровь Фортунат Цвях.
– Уникальный. В Бадандене – единственный. Не скажу, чтобы к ней так уж рвались ученики.
– Потому что она – женщина? – возмутилась венаторша.
– И поэтому – тоже.
Дядя Магома опустошил пиалу и налил себе еще чая.
– В городе есть фехтмейстеры и лучше, и хуже. Просто, зная характер Вучи Эстевен, а также предполагая, что и вы, юноша, с перчиком… – старик многозначительно шмыгнул носом. – Вам еще не рассказали историю гибели Бернарда? Нет? Странно, я не думал, что окажусь первым.
Рассказ Дяди Магомы, где истина бежит в одной упряжке с предположениями, а ряд "белых пятен" оставляет простор для воображения поэтов
Фехтмейстер Вук Туммель прибыл в Баданден, имея при себе все необходимые грамоты. Кроме грамот и небольшой, но с любовью собранной коллекции метательных ножей, к которым маэстро питал неизъяснимую слабость, он привез дочь тринадцати лет и телегу с домашним скарбом.
Он приехал навсегда и возвращаться на родину, в Серую Шумадию, не собирался. Отсутствие при маэстро жены и категорическое нежелание рассказывать о причинах столь решительной смены места жительства наводили на некоторые мысли. Но их старались держать под замком. Зачем лезть человеку в душу, когда он тебя об этом не просит?
Твердая рука и хищный, "волчий" глаз фехтмейстера служили залогом молчаливости коллег, соседей и просто досужих болтунов.
Приобретя в рассрочку дом на южной окраине, Вук поселился в нем, и вскоре объявился в Гильдии баши-бузуков. Диплом его оказался в полном порядке, подписан самим Фридрихом Рукобойцей из Риммелина, и Гильдия выдала Туммелю разрешение на открытие зала.
На ежегодных гильдейских празднествах Вук Туммель выступил лишь однажды, через год после приезда. Школу показал крепкую, можно сказать, академическую – но без блеска и изящества, ценимых зрителями; а потому бурных оваций не сорвал. Ученики у Вука задерживались такие же: те, кто готов был работать до седьмого пота, а не гнался за призами и восторгами публики.
Остальные уходили.
Наиболее упорным оказался некий Бернард Эстевен, местный уроженец. По прошествии четырех лет Вук сделал его своим подмастерьем, доверив вести занятия с новичками. Парень приглянулся не только хмурому маэстро: Вуча, дочь Туммеля, тоже положила глаз на старательного, серьезного и по-мужски красивого юношу.
Бернард отвечал ей взаимностью.
К слову сказать, Вуча с детства училась владеть клинком, и строгий отец не делал дочери никаких поблажек. Уже в юные годы девица добилась определенных успехов, хотя звезд с неба не хватала.
Через пять лет после прибытия Туммелей в Баданден молодые люди сыграли скромную свадьбу. Еще через два года Бернард получил от учителя диплом фехтмейстера, заверенный в Гильдии. Однако денег на отдельный дом и зал новая семья пока не скопила – оба продолжали жить под крышей Вука, помогая маэстро.
За год до смерти Туммель, быстро состарившийся от тяжелой болезни, упавшей на него, как ястреб падает на зазевавшегося петуха, подписал еще один диплом – на имя дочери. В Гильдии сочли это причудой умирающего, и спорить не стали. Тем более, что зал маэстро оформил на зятя.
Похоронив отца, супруги вскоре обнаружили, что клиенты не слишком стремятся к ним. Чета Эстевенов судорожно пыталась поднять престиж зала. Детей у них не было, и все время они посвящали общему делу. Увы, старания пропадали втуне: гонораров едва хватало, чтобы влачить жалкое существование.
Скоро меж супругов начались раздоры. По рассказам немногих оставшихся учеников, ссоры вспыхивали буквально на пустом месте, которое, как известно, свято не бывает.
Однажды поздно ночью в зал маэстро Бернарда был срочно вызван лекарь. Престарелый хабиб, живший неподалеку, застал маэстро истекающим кровью на руках жены. Сквозная колотая рана в груди не оставляла никакой надежды. Бернард Эстевен умер через десять минут после прихода лекаря, успев прошептать:
– Она не виновата. Несчастный слу…
Всем известно: несчастные случаи подобного рода время от времени происходят при тренировках на боевом оружии – а иного в доме Эстевенов не признавали. Но чтобы проткнуть человека насквозь… Учитывая вспыльчивый характер Вучи, нетрудно было предположить, что за "несчастный случай" имел место на самом деле, когда супруги начали выяснять отношения с клинками в руках.
Следствие приняло во внимание показания хабиба, подтвердившего заявление Бернарда, и обвинения против вдовы маэстро выдвинуты не были. Тем не менее, слава мужеубийцы прочно закрепилась за женщиной. Ее стали звать "черной вдовой". Последние ученики оставили зал, и не прошло и года, как Вуча Эстевен уехала из Бадандена в неизвестном направлении.
Никто не сомневался: она покинула город навсегда.
Однако через три года Вуча вернулась. Привела в порядок дом, пришедший в запустение, и подала прошение в Гильдию баши-бузуков о восстановлении ее лицензии. Прошение рассмотрели и удовлетворили.
Где женщина пропадала это время, осталось тайной. Вуча о своих странствиях не рассказывала, а расспросы на данную тему грубо пресекала в зародыше. Ходили слухи, что она ездила учиться то ли к горным старцам Курурунфы, то ли на остров Гаджамад, а мародер и расхититель гробниц Касым Шамар клялся, будто Вучу видели в пустыне, бродящей по руинам Жженого Покляпца. Но слухи – дело тонкое. Если бы слухов не было, женщине стоило бы самой распускать их, дабы вызвать к себе интерес.
У нее появились ученики.
Не слишком много – но все же, все же… На удивление, они не спешили разбегаться. Заглянув в ее зал – якобы оказать почтение – любопытные баши-бузуки рассказывали, что Вуча Эстевен стала двигаться много быстрее, чем раньше. В ее выпадах и защитах чувствовалась неженская сила. Что же касается фехтовального мастерства, то здесь баши-бузуки особых изменений не заметили…
– …Молодежь наивна, – подытожил Дядя Магома, вставая из-за стола. – Они думают, что Вуча научит их скорости и силе. Юнцы! Им невдомек, что есть дар, который нельзя передать. И есть цена, которую лучше не платить. Зря вы, юноша, остановили свой выбор на зале Вучи Эстевен. Уж вы-то должны понимать…
– Я понимаю, – кивнул Джеймс. – Но у меня есть другие причины.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете. К сожалению, мне пора. Приятно было познакомиться…
Джеймс задумчиво глядел вслед Дяде Магоме, пока тот неторопливо шел к выходу из духана. Ему казалось, старик хотел сказать что-то еще, но передумал.
– Позвольте вашу руку, – вдруг сказала венаторша.
Джеймс повиновался.
Она держала его руку в своей, даже не пытаясь изучать линии жизни и судьбоносные бугры. Просто держала. И думала о чем-то своем.
– Берегите себя. Мне кажется, сегодня не ваш день.
– Это пророчество? – спросил молодой человек.
– Нет. Это так… Блажь.
– А почему я ничего не чувствую? – возмутился Фортунат Цвях, картинно подбоченясь.
Мэлис с грустью улыбнулась:
– Я тоже ничего не чувствую. Я предчувствую. Дорогой, кто из нас ведьма?
– Ты, – послушно согласился венатор.
– Вот видишь. Я всегда говорила тебе, что во многом знании – много печали. Не волнуйся, после защиты диссертата я стану магистром и забуду эти смешные бабкины приемы…
Когда, любуясь закатом, Джеймс шел подписывать контракт с маэстро Вучей, он уже не помнил о словах рыжей ведьмы.