Глава 2
Голова шла кругом. Чушь какая-то. Я и в экстрасенсов не верил, а тут волхвы. Рассеянно оглядывая комнату, я мучительно искал выход из сложившейся ситуации. Увы - как ни поверни, а выхода нет. Может это просто от недостатка информации?
- Грязнуля, - подлизываясь, я почесал кота за ухом, - ты не мог бы подробнее рассказать о волхвах? Этот, в лифте, упоминал что-то о Новых и Старых, кто они? И чем Верховные отличаются от Старших и Младших?
Кот довольно заурчал и подставил второе ухо. Со стороны - кот, как кот. Только характер паршивый.
- Мррр, Верховные волхвы - это сильнейшие из сильных. Им подчиняются все силы природы, домовые и прочие существа. Не считая твоего покойного деда, их осталось одиннадцать. Жаль, никто не захотел взять тебя в ученики…
- А откуда ты знаешь? - не понял я. - Ты что с ними встречался?
- Не, - муркнул Грязнуля. - Штука в том, что все Верховные после обряда посвящения связываются незримыми узами. Чуть произойдет что-либо с одним, об этом сразу узнают остальные. Знают они уже, что осталось только одиннадцать… И что наследник не кто-то, а внук… Так что, если бы кто-то захотел стать твоим наставником - уже давно бы с тобой встретился… Им расстояния не помеха… Чуют что-то. Знать бы только что?
- Ты это в каком смысле?
- А в таком, что-либо ты полный ноль в волховании, либо другое с тобой не так.
- Ты на что намекаешь, хвостатый? - в который раз обиделся я. - Что это со мной не так?
Кот внимательно осмотрел меня с ног до головы.
- Хвоста нет. - резюмировал он. - А если серьезно, сам не знаю. Только впервые такое на моей памяти. Никогда еще наследник не оставался без учителя.
- Хочешь сказать, что так и останусь неумехой?
- Как это неумехой? А я на что? - кот гордо выпятил черную грудку. - Дара у меня нет, но вот знаний - на пятерых как ты хватит!
- Будем надеяться, - не очень оптимистично вздохнул я. - А то говоришь Дар, Дар… А толку от него, если ничего сделать не могу?
- Ладно, слушай дальше, - вспомнил, с чего начался разговор, кот. - Верховным подчиняются Старшие и Младшие. Старшие, это сильные волхвы ничем себя не проявившие. Вроде художника, что может писать гениальные картины, но вместо этого работает маляром. А Младшие… это или ученики, или просто слабые.
- Угу, - кивнул я. - Или те, кто остался без наставника.
Кот презрительно фыркнул и отвернулся. Похоже на этот раз я его достал основательно. Ну что поделать, если такой характер? Просто не могу удержаться, чтобы не подействовать кому-нибудь на нервы.
- Не дуйся. - я погладил кота. - Не обращай на меня внимания. Нервы и так ни к черту, а тут еще такие новости.
Кот смерил меня презрительным взглядом, вздохнул.
- Да что с тебя возьмешь? Ты, помнится, еще Новыми интересовался?
- И Старыми. - поспешно согласился я, всем видом изображая полное раскаяние.
Задумчиво почесавшись, Грязнуля продолжил:
- Ну, со Старыми все просто. Это те, кто придерживается старых правил. Ну, тех, которые еще первыми Верховными были установлены. Так сказать продолжатели дела, хранители заветов предков. А Новые… Откуда они повылезали - ума не приложу. Может, твой дед и знал чего, но мне не докладывался. Их еще всякими эк-стра-сен-са-ми, - по слогам выговорил трудное слово кот, - зовут.
- Постой, - не понял я. - Ты ж говорил, что Дар по наследству…
- Говорил. И еще повторю. Поэтому и странно, откуда эти Новые вылезли. Может Сатаниель чего крутит?
- Э… Сатаниель? Ты хочешь сказать, что он существует?
- Ну да. - Посмотрел на меня как на придурка кот.
- Это что, значит и бог существует?
- Не бог. А боги. - поправил пушистый. - Откуда, по-твоему, сила изначально появилась?
Ошарашенный, я пожал плечами. Откуда мне знать…
- Вот то-то и оно. У изначального создателя мира, или вселенной, много имен. Каждый народ его по-своему называет. Славяне ему имя Род дали. Вот он-то и создал других богов - своих сыновей, что б за его созданием присматривали и приумножали. В каждого вложил свою силу - божественный огонь - свой Дар, который позволял творить по их желанию, и мир изменять. Сначала все в ладу жили, сотворили землю, горы, леса, океаны, потом животных… А в конце захотелось им уподобиться изначальному, и тоже своих потомков создали - людей. Отсюда и много на земле народов разных. Первый человек от животного отличался лишь обликом, да некоторым умом. Вот когда боги поняли, что от людской веры им сила идет, огонь изначального в них сильнее разжигает, передрались, как дети малые. Тогда, в некоторых людей Дар и вложили. Что бы они кудесами да волшбой веру подстегивали, и своих богов все сильнее делали…
Только Сварог, который славянские народы создал, с самого начала искру огня Рода в человека вложил. Хотел, что б тот ему равен и подобен во всем был. И своим детям, Сварожичам, завещал с человеком как с равным быть, ибо все они, и боги, и люди, создания одного изначального. Это уж потом, когда все племена перемешиваться стали да чужие боги в наши земли вторглись, Дар лишь у избранных остался. У тех, кто вере пращуров не изменил и…
Оборвав себя на полуслове, кот стремительно развернулся в сторону шкафа. Спина выгнулась крутой дугой, из пасти вырвалось шипение, напоминающее пароотводный клапан. Вздрогнув, я открыл, было, рот для очередного глупого вопроса, но Грязнуля действовал быстрее. Длинным прыжком перелетев через комнату, кот нырнул под шкаф и до моего слуха донеслись отзвуки отчаянной возни. Раздался невнятный писк, и в следующий момент, Грязнуля, сжимая в зубах давешнего домового, выбрался из-под шкафа. Глаза котяры светились торжеством.
Домовой, пронзительно вереща, напрасно цеплялся за ножку шкафа. Грязнуля оказался сильнее.
- Да пусти ж ты, наконец! - отчаявшись, вскричал домовой. - Не сбегу я, не сбегу.
Челюсти кота неохотно разжались. Освободившись, домовой, бурча что-то под нос, начал поправлять растрепанную одежду. Грязнуля, не сводя с него настороженного взгляда, сел рядом.
- У, что б тебя! - дрожащим голоском выругался домовой. - Почти новую фуфайку подрал. Жена старалась, кроила, а ты…
Черная морда кота расплылась в довольной усмешке.
- Нечего шпионить было, запечный. Говори, кто подослал?!
- Никто меня не подсылал. Самому интересно стало - не каждый день, поди, встречаются наследники Старых волхвов. Кабы знал, что ты меня учуешь, ни в жисть бы не сунулся.
Грязнуля самодовольно муркнул.
- Мне, и не таких ловить приходилось. Вы, городские, как я посмотрю, разленились совсем. А то и вовсе разучились. В деревне домового не в пример сложнее учуять.
- А от кого тут особо таиться? - горестно махнул ручкой домовой. - Тех, кто может почуять, наперечет знаем, на рожон не лезем…
Шерсть на загривке Грязнули окончательно улеглась. Как я понимаю, кризис миновал. Ловя краем уха их неторопливую беседу, я закурил.
- Много куришь, хозяин. - донесся до меня голос кота. - Нехорошо это.
Вот вредная зверюка. Я демонстративно глубоко затянулся и выпустил густую струю табачного дыма в его сторону. Смешно скривив морду, кот звонко чихнул.
- Позволь мне самому решать что хорошо, а что плохо. - язвительно заметил я. - Я уже мальчик большой.
- Большой, да дурной. - не остался в долгу кот. - Эх, мало дед тебя крапивой по ляхам стегал.
Вспомнив покойного деда, мое настроение, и без того невеселое, упало до мрачного.
- Ты, лучше, меня научи, как наследством пользоваться, - хмуро буркнул я. - А то только болтаешь. Тоже мне - учитель.
Молчаливо слушавший нашу перепалку домовой встрепенулся.
- Как - учитель? - переспросил он Грязнулю. - Его же должны Верховные учить.
- Ты им это скажи, - недовольно буркнул кот. - Ни один не изъявил желания даже познакомиться. А ты говоришь - должны! Придется мне. Благо, кой-какой опыт имеется.
Морда кота выражала такой пессимизм, что я не выдержал и ушел на кухню приготовить чашечку кофе. С хорошей порцией коньяка.
Утром, ни свет, ни заря, квартиру огласил громкий вопль Грязнули:
- Вставай, лежебока, вставай. До вечера спать, что ли собрался?
Недовольно ворча, я оторвал от подушки тяжелую голову. Взгляд на часы заставил меня жалобно застонать - шесть утра. Если эта сволочь каждое утро станет меня будить в такую рань, выгоню к чертовой матери.
Доковыляв кое-как до ванной, я открыл кран и хмуро уставился в зеркало над раковиной. Отражение ничуть не добавило энтузиазма. Лицо, чуть припухшее после короткого сна, красные, словно с перепоя глаза, волосы - не забыть бы голову вымыть - торчком во все стороны. Да и побриться бы не мешало. Я вздохнул. И за какие грехи мне такое счастье?
Когда я, немного приведя себя в порядок, выбрался из ванной, Грязнуля ожидал меня, взгромоздившись на журнальный столик. Желая взять хоть небольшой реванш, я демонстративно достал сигарету. Неодобрительно сверкнув глазами, кот, тем не менее, удержался от язвительного выговора. Мужественно выкурив - гадость-то, какая, на голодный желудок! - я вопросительно воззрился на мохнатую мордочку. Пару минут мы играли в гляделки, наконец, кошачьи усы шевельнулись.
- Ладно, хватит дуться, - примирительно сказал кот. - Сам же нетерпеливо требовал учебы. Вот и получай.
Махнув рукой на гонор, я принял мировую. Но от вопроса все же не удержался:
- А для учебы обязательно так рано вставать?
- Не обязательно. Но утро вечера мудренее.
Обезоруженному такой свежей, а главное мудрой мыслью, мне не оставалось ничего другого, кроме как согласится.
- Ну, тогда начнем! - с энтузиазмом воскликнул я, потирая руки, и плюхнулся в кресло. - Какие заговоры и заклинания нужно произносить? Кому молится, и приносить жертвы?
Грязнуля смерил меня презрительным взглядом. В какой-то момент, мне даже показалось, что он сейчас раздраженно плюнет. Но, похоже, коты этого делать не умели.
- Дурак. - Бросил он презрительно. - Заговоры это для деревенских бабок. А ты, должен научиться пользоваться своим Даром. Частичкой Рода.
Послушно кивнув, я всем своим видом выразил готовность к первому уроку.
- Значит так, - менторским тоном начал кот. - Перво-наперво, запомни главное - не напрягаться. Ни в коем случае. Но и не расслабляться полностью. Понял?
Я снова кивнул.
- Если понял, то попробуй. - перепрыгнув на несобранный диван, он проворно выудил зубами из подушки небольшое перо и положил на столик. - Смотри. Вот перо. Попробуй его сдвинуть с места.
Хмыкнув, я протянул руку и щелчком сбил перышко на пол. Тоже мне - задание!
- Ну, как есть дурак! - не удержался от замечания кот. - Или придуриваешься? Больно мне нужно, что бы ты руками все лапал. Ты его мысленно сдвинь.
- Это как? - Я даже растерялся.
- Как, как… Носом об косяк! - взорвался от моей непонятливости Грязнуля. - Представ, что ты протянул руку и сдвинул.
Вернув перышко на место, я старательно выполнил указание. Перышко не шевельнулось. Набрав в легкие побольше воздуха, я повторил… с тем же результатом.
- Не получается.
- Не получается, - передразнил вредный кот. - Кабы все так просто было, не понадобился бы тебе наставник.
- А было бы сложно, от тебя толку бы не было, - парировал я. - Объясняй, давай.
Фыркнув, Грязнуля, тем не менее, принялся объяснять:
- Ты должен представить и почувствовать, как касаешься этого пера и двигаешь в сторону. При этом ни в коем разе не должен напрягаться или расслабляться. Впрочем, я это уже говорил. Все дело в том, насколько ярко тебе удастся представить и почувствовать. Запомни - ощущения должны быть достоверными. Полностью сосредоточься и попробуй еще раз. Это должно быть, как если бы у тебя выросла еще одна рука. Невидимая. Ты ее чувствуешь, можешь ей что-то делать, но вот увидеть не можешь. Даже не так. Ты не просто должен представить, а именно увидеть, как это происходит, прочувствовать. Убеди свои глаза, что ты это видишь. И увидь.
Уставившись на нагло белеющее на столе перо, я несколько раз глубоко вздохнул и начал сосредотачиваться. В этом деле опыт у меня имелся. По роду работы, несколько лет назад, я довольно серьезно увлекся искусством Цигун. Серьезных результатов не достиг, но кой чему - спасибо хорошим преподавателям - научился. Даже прекратив регулярные занятия, все равно пару раз в неделю не забывал выполнять любимые комплексы упражнений. Так что сосредотачиваться на чем-то, полностью отключаясь от внешних раздражителей, умел. Увы, но и это не принесло желаемого результата. Перо все так же невозмутимо лежало на прежнем месте. Я виновато вздохнул.
- Все равно не получается.
- И не получится. - уверенно отрезал Грязнуля. - Кто ж так сосредотачивается? Глаза остекленели - словно у покойника, да и дышать почти перестал.
- Это такой метод сосредоточения, - пояснил я. - По-научному, вход в ИСС - измененное состояние сознания. Я несколько лет изучал Цигун. Внутренний и внешний.
- А что это? - спросил кот с любопытством.
Я как можно более доступно объяснил, что такое Цигун, разницу между внутренним и внешним, и не удержался похвастать, что во внешнем добился неплохих результатов.
- И часто тебе на улицах приходится ходить босиком по битому стеклу? - заинтересованно спросил Грязнуля.
- Да нет, вообще не приходится. - не заметив хитрого прищура желтых глаз, попался я.
- Тогда, значит, тебя часто бьют по голове палками?
Почувствовав неладное в его голосе, я отрицательно помотал головой.
- Так зачем тебе вся эта ерунда нужна?! - неожиданно заорал на меня кот. Я невольно вздрогнул. - Забудь эти штучки! Может они для китайцев и хороши, но не для русского человека. Слишком они другие.
- Русский с китайцем - братья навек… - некстати вспомнил я слова старой песенки.
- Ну и катись к своим братьям! - сверкая глазами, вскричал кот. - Может они тебя научат. А я отказываюсь. Все. Баста!
Он демонстративно отвернулся. Вот нервная животина! Я мысленно плюнул и вытащил сигарету. Черт! Пожрать бы надо, а то вторая сигарета подряд на пустой желудок. Докурив, я почувствовал, что раздражение немного утихло.
- Грязнуля, а Грязнуля, - вкрадчиво окликнул я кота. Не поворачивая голову в мою сторону, он дернул ушами. - Грязнуля, давай мирится, а? Ну, сделал я не то, а ты то на что? Ты, как наставник, должен спокойно объяснить мою ошибку и помочь найти правильный путь. Это первая заповедь преподавания. Кому как не мне знать? Как-никак, десять лет этим занимаюсь…
Похоже, кот и сам уже это понял. Он с готовностью развернулся.
- Ладно, забыли. Не прав я. Только что поделать - нервы, возраст у меня уже не тот. Давай еще раз, только уже без этого твоего… цигуна. Просто сосредотачиваешься и представляешь.
Я вновь постарался выполнить задание. Чем упорнее я представлял, что перо сдвинулось в сторону, тем меньше становилась уверенность в том, что могу это сделать. Проклятое перо никак не желало поддаваться моим мысленным уговорам.
- Все, не могу больше. - устало откидываясь на спинку кресла, выдохнул я. Только теперь я заметил, что на лбу от напряжения выступил пот.
- Эх, бестолочь. Я же говорю - не напрягайся. А то вспотел, словно огород вскопал, а толку ни на грош.
Я виновато развел руками. Учту, мол, на будущее. От резкого движения в животе требовательно квакнуло.
- Может, прервемся на завтрак? - робко предложил я.
- Ни-за-что! - категорично отказался Грязнуля. - Как говорят в народе - сытое брюхо к ученью глухо. Вот когда перышко сдвинешь, тогда и поедим.
Я с тоской посмотрел на злополучное перо. Похоже, завтрак предстоит нескоро.
Прошло вот уже четыре часа, а перо как лежало, так и оставалось лежать. Измотанный бесплодными попытками и язвительными замечаниями мохнатого наставника, я потихоньку начал вскипать как пузатый самовар. Бурчащий от голода живот только подливал масла в огонь. После очередного ехидного замечания кота, я не выдержал.
- А не заткнуться бы тебе, а? - зло выпалил я. - Достал хуже горькой редьки! И вообще, надоела мне эта ерунда. Нет у меня никакого дара, и не будет. Все!
Не ожидавший такой вспышки с моей стороны, Грязнуля на несколько мгновений растерялся, но быстро взял себя в руки… Или лапы?
- Значит, не хотим учиться? - опасно сощурившись, вкрадчиво спросил он. - Значит, пропади все пропадом? Значит, пусть наследство деда пропадает? Представляю, что бы сказал он, коли довелось узнать, как жестоко ошибся в выборе наследника. Мир его праху.
Это было последней каплей. Не в силах сдержатся, я вскочил. Кулаки, против воли сжались, вонзая ногти в ладони.
- А ты деда не приплетай! - яростно заорал я, выплескивая в этом крике накопившуюся усталость и злость.
- Трах! - Журнальный столик, пролетев через комнату, с оглушительным треском врезался в шкаф. От сильного удара перо, медленно кружась, слетело на пол. Вслед за ним со шкафа посыпался, бережно хранимый там, хлам. Открыв рот, я уставился на перевернувшийся столик. Грязнуля, удивленный не менее моего, шумно прочистил горло.
- Ну что ж, - обескуражено вымолвил я, теряя остатки гнева. - Перышко я все-таки сдвинул.
Глава 3
Завтракали в гробовом молчании. Я с упоением разрывал зубами восхитительную куриную лапку. Редко мне удавалось зажарить ее так, как люблю - с хрустящей корочкой и чуть сыроватую у кости. Такую, что б розоватый сок стекал по подбородку. В этот раз удалось. И пусть говорят, что курица грязная птица, что вредно ее недожаривать, что сальмонелла… Плевать. Я люблю чуть недожаренную, и буду любить.
Грязнуля старательно трудился над второй ножкой. Даже поуркивал. Если я правильно его понял, то он полностью разделял мои вкусы относительно курицы. Что ж, хорошо если так - китикетом его кормить никаких денег не хватит.
Закончили мы одновременно. Запив последний кусок холодным чаем, я сыто откинулся на спинку стула. Выковыривая ногтем застрявшие меж зубов волоконца мяса, задумчиво посмотрел на Грязнулю. Перехватив взгляд, кот прервал умывание.
- Ну, ты даешь! - Это были его первые слова после того, как журнальный столик совершил свой эпохальный перелет через комнату. - Коли так дальше пойдет, ты всю квартиру разгромишь. Теперь хошь не хошь, а учись за своим настроением следить. Да и за словами…
- А что со словами? - Не понял я.
- Да то, - вздохнул кот, - что теперь твои пожелания приятные и неприятные могут начать сбываться. Скажешь в сердцах "что б ты сдох"…
Услышав, что он сказал, я с трудом удержался от падения со стула.
- Ты имеешь в виду…
- Угу. Скажешь-то в сердцах, не подумав, а оно так и обернется. По правде сказать, так у многих выходит. Про таких людей говорят - дурной глаз. Только у тебя все во сто крат хужее.
- Почему это?
- Потому, что у большинства огонек Рода угас почти. Сила не та. Пожелают сдохнуть, а получится насморк… А у тебя силенок хватит не только на насморк.
Я прикрыл глаза, стараясь осознать его слова. Матерь божья, это как же теперь жить прикажете? Что ж мне теперь даже хаму не ответить?
- А если я буду всех просто посылать? - С робкой надеждой спросил я.
Грязнуля задумчиво скривил мордочку.