– Выходит, что союзников в этой войне у нас нет и не будет,– продолжал барон.– Теперь что касается Хемрода. Разумеется памфийцы рассчитывают его захватить и это у них вполне получится. Графство присоединено чуть больше чем поколение назад, более половины его населения памфийцы, к тому же далеко не все, кто жил при прежней власти отошли в мир иной. Многие из молодых людей живших в прежнем Хемроде, вступили в зрелый возраст, и далеко еще не старцы. Стоит ли столь уж сильно рассчитывать на городское ополчение. Половина городского совета так же достались нам в наследство, как и часть стражников, все еще остающихся на службе. Если мы решим оборонять город, то на полноценную помощь горожан рассчитывать не приходится, скорее уж на удар в спину. Штурм обойдется им очень дорого, и память о последнем еще не истерлась из памяти людей. За эти годы королевской власти удалось сделать многое, но для того чтобы окончательно заполучить преданность горожан, явно недостаточно.
– Вы сказали достаточно много, но я не услышал никаких предложений,– вновь заговорил граф Гиннегау.
– Боюсь, что они не понравятся совету.
– Говорите барон,– принц серьезен и сосредоточен, кому как ни барону Гатине знать о царящих настроениях как в Хемроде, так и в сопредельных государствах.
– Я предлагаю оставить Хемрод. Вывезти весь арсенал ополчения, чтобы вооружить наших беглецов. Отвести войска. В этом случае мы получим более трех тысяч солдат, которых я предлагаю расположить в замках Карсон, Кане и Кубель. Это настоящие крепости. Остальные в расчет принимать не стоит, ни один из них не выдержит серьезного штурма. Для того чтобы осадить все три замка, королю Джефу понадобится больше сил, чем для осады одного только Хемрода. Оставить без внимания столь серьезные гарнизоны он никак не сможет.
– Вы предлагаете без боя оставить половину графства,– вновь подал голос виконт Камбре.
– Зато гарантированно удержать вторую половину. Графу Гиннегау надлежит вернуться к себе и озаботиться обороной графства. Таким образом, нам удастся серьезно задержать наступление памфийцев. Разумеется если гарнизоны замков будут достаточно упорны в своем сопротивлении. Вот только держаться им придется долго, очень долго. Подозреваю, что Загрос постарается воспользоваться ситуацией и атаковать графство Кинол. Так что, сначала нужно будет решить эту проблему.
– Война на два фронта,– задумчиво проговорил принц. Было от чего впасть в уныние. Было конечно плохо, но не смертельно, а вот теперь похоже тучи сгущаются, предвещая настоящую грозу.
– Загросцы не распустили легионы после подавления мятежа в Кармеле. Это нетипично для них. Совет очень нервно относится к большим армиям находящимся под командованием популярных в народе полководцев. Им все время мерещится призрак короля, восседающего на престоле Загроса. Генерал Варен, не просто превосходный полководец, но так же пользуется любовью народа. Оставлять под командованием такого человека серьезные силы для них очень неразумно. Значит, тому есть причина и она вовсе не в том, что в Кармеле все еще не утихли отголоски восстания. В этом плане там тишина, а уж после казни принца Канди… Загросцы уже давно облизываются на Кинолские рудники и сейчас момент весьма удачный.
– Ваше высочество, господа.
Перед советом предстал молодой оруженосец короля. По его виду можно было без труда понять, что именно хочет сообщить и от чего взял на себя смелость предстать здесь. Как же так, ведь мастер заявил, что тот протянет до утра? Задумавшийся было над этим Жерар, тут же себя одернул. Ничего удивительного. Странно, что тот вообще протянул столь долго испытав такое волнение.
– Король, умер,– выдержав положенную паузу, возвестил молодой человек.
Боже все не так. Не так все должно происходить. Не может этот оруженосец возвещать подобную весть. Не в таком окружении должен уходить монарх. Но жизнь вносит свои коррективы, в том числе и на ритуалы.
– Да здравствует король!!!
Тут же взревели все присутствующие, оглашая все окрестности и возвещая всем о случившемся. Да, один король ушел, но род Несвижей все еще на престоле, а значит не все потеряно.
Несмотря на полученное известие, Гийом и не подумал завершать совещание. Времени слишком мало, а вопросов слишком много, и каждый из них может располагаться вверху списка. Только когда последнее мнение было высказано, когда были приняты окончательные решения, когда были розданы все распоряжения и направлены гонцы, молодой и пока еще не коронованный король, отправился к палатке, где покоилось тело его отца. Вот, еще и это. Необходимо отправить эскорт с телом покойного в Несвиж. Получится ли у него принять участие в похоронах? Вряд ли. Слишком тяжелые времена.
Сзади раздался легкий шорох и обернувшийся на шум Гийом увидел вошедшего барона Гатине. Это был единственный человек которого он хотел видеть. У него был свой круг приближенных, опираясь на плечо которых он намеревался править. Вот только им еще предстояло многому научиться, доказать способность принести пользу, свою преданность, а потому служить поддержкой они пока не могли. Сейчас он мог по настоящему опереться на старую гвардию и во главе этого списка был барон.
А может все дело в том, что он искренне любил этого сурового человека, положившего на алтарь королевства всю свою жизнь без остатка. Человека, которого он от чистого сердца называл дядюшкой, хотя ни о каких кровных узах не могло быть и речи.
– Он так тихо ушел, дядюшка. Взгляни на него, по моему перед смертью он даже улыбался. Видишь?
– Вижу, ваше величество.
– Странно. Тут такое творится… А он улыбается так, словно ушел не в поле, после проигранного сражения, а в дворцовой спальне, не оставляя после себя незавершенных дел.
– Всегда остается, что-то незавершенное, всего не успеть. Думаю, он ушел без тревоги, ясно осознавая, что успел подготовить себе смену, что вы достаточно повзрослели и окрепли, для того чтобы справиться со всеми невзгодами. Это великолепно проявилось там, у моста.
– Мы справимся, дядюшка?– Невольно поежившись вопросил молодой человек, все так же глядя на тело отца.
– Мы обязаны это сделать. И мы это сделаем.
– Что это?
Гийом склонился над небольшим ящиком, служившим походным секретером, в котором обычно хранятся писчие принадлежности. Поверх него лежал лист исписанного пергамента. Быстро пробежав взглядом текст молодой король удивленно воззрился на барона.
– Что это значит?
– Я бы ответил на этот вопрос, если бы был знаком с текстом,– едва сдерживаясь и сохраняя самообладание ответил барон Гатине, борясь с желанием вырвать из рук молодого короля пергамент.
– Прочти.
Ну слава Богу. Не сказать, что он одобрял поступок Берарда, но хорошо хоть у того хватило остатков мудрости не обнародовать ставшее ему известным. Интересно куда отправилась сегодня ночевать мудрость самого Жерара? Учудить подобное, мог только глупый и восторженный юнец, а не такой старый лис, как он.
– Судя по всему, своей последней волей Берард первый возвел в рыцарское звание и даровал баронский титул, командиру наемников, своими действиями спасшего как вас, так и вашу свиту.
– Думать об этом, когда твой час уже пробил?
– Ну, наверное ему просто нечем было заняться, в ожидании конца и он решил таким образом скоротать время.
– Дядюшка, ты сейчас сам себя слышишь?
– Если помните, то я был в схожей ситуации. Поверьте, в этот момент возможно думать о чем угодно. Например, о шлюхах. Чего вы на меня так смотрите? Ну да, было дело. А что мне еще оставалось, жалеть себя и горевать о своей незавидной доле.
– Барон Авене. Ты понимаешь, что это значит?
– Господи, да ничего это не значит. Захотел его величество отблагодарить лихого наемника, вот и решил даровать ему баронский титул. Хотя, по мне, так и рыцарская цепь, это уже весьма щедрая награда, для выходца из народа.
– Но он решил одарить его и титулом.
– Я и говорю, что это слишком.
– Это один из титулов несвижских королей.
– Он был в таком состоянии, что нет ничего удивительного в том, что выбрал тот, который первым пришел на память, ведь секретаря под рукой нет и разум затуманен. И вообще, об этом документе никто не знает, оруженосца убедить не составит никакого труда, так что давайте его сюда.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Донести до ближайшего костра. Тут недалеко, всего-то полторы дюжины шагов.
– Нет.
– Почему?
– Это последняя воля моего отца.
– Да пожалуйста. Раз уж и вы хотите быть таким щедрым, даруйте ему другой титул. Найдется и таковой, и свободные земли, хоть здесь же в графстве Хемрод, благо он отсюда и родом.
– Нет. Отец за свою жизнь совершил достаточно глупостей,как видно и покинуть этот свет не сумел так как подобает монарху. Но как бы то ни было, я буду уважать его последнюю волю. Пусть будет так, как есть. Правда, боюсь, что приобретение так себе, баронство сейчас в полном запустении.
– Тем более, есть причина одарить его куда более щедро, чем таким захолустьем.
– Я исполню последнюю волю отца. Этот наемник в лагере?
– Не знаю. Возможно вернулся уже. Они все в патрулях, собирают беглецов.
– Кстати, а что ты имел ввиду, когда говорил, о неприятном сюрпризе, который мы можем преподнести памфийцам?
– Вы не поверите, но именно этого наемника Георга… Хм. Сэра Георга барона Авене, я и имел ввиду. Разумеется, вместе с его отрядом. Дело в том, что во время Кармельского восстания, ему удалось наделать столько шума, что на его поиски была брошена немалая часть войск, что и предопределило исход первого сражения принца Канди.
– Отчего же было не сказать об этом на совете?
– Не нужно никому знать о том, что в тылу и памфийцев будет только сотня наемников. Поверьте, он сумеет сделать так, чтобы король Джеф гонялся за тысячей. А еще, не следует знать и о том, что именно он здесь орудует. Дело в том, что в Хемроде проживает его матушка, которую он почитает больше всего на свете. Если станет известно о нем, то… Он предан короне, но еще больше предан своей матушке, я даже боюсь предположить на что он решится, если с ней что-либо случится.
– Так пусть вывезет ее. Конечно Авене не то место куда можно отправить близких, но уж пристроить ее на время в другом месте ему по силам.
– Не может он этого сделать. Не поедет она никуда. Ваше величество, здесь все очень сложно. Просто поверьте мне, так будет лучше.
– Хорошо, дядюшка. Я тебе верю.
– Давайте грамоту, я ее передам ему.
– Нет. Как только вернется, представь его мне. Я лично оглашу грамоту и посвящу его в рыцари, в присутствии совета. А потом, должен же я знать, кто теперь будет носить это имя.
– Слушаюсь.
Георг вернулся только на рассвете, как и остальные десятки его сотни. Люди были измотаны до последней стадии, от обильного ужина не осталось и следа, а на завтрак ничего не осталось, так как все продовольствие было реквизировано. Правда, десятку Виктора удалось подстрелить оленя, неосторожно повстречавшегося на их пути. Но опять незадача. Туша благородного красавца, благополучно миновала их котлы и отправилась прямиком на вертел, неподалеку от ставки молодого короля. Именно так Георг и узнал о том, что король умер.
Он искренне пытался прислушаться к своим ощущениям, но как не силился не смог ничего почувствовать. Ни горечи утраты, ни жалости, он как будто даже и не расстроился. Просто воспринял информацию и остался самим собой, полностью отдавшись заботе о своих людях. Парней нужно было накормить. Остро этот вопрос пока не стоял, но это дело такое.
Однако, и этот вопрос пришлось отложить в сторону, так как его вызвали к его величеству. Он совершенно спокойно выслушал речь короля. Столь же равнодушно прошел через спешный ритуал посвящения в рыцари, потом как-то буднично дал вассальную клятву как новоиспеченный барон. Все это время он думал о чем угодно, только не о происходящем вокруг.
По сути он пришел в себя только когда отошел в сторону, сразу же всеми позабытый (или все сделали вид, что позабыли о нем), и его окликнул барон Гатине. Едва взглянув на него, Георг обратил внимание, что тот словно осунулся за ночь. Всегда бодрый мужчина в годах, сейчас как-то особо походил на человека его истинного возраста.
– Ну как, барон Авене, что ты чувствуешь?
– Что меня только что сильно надули.
– Отчего же?
– Не дать вассальную клятву, как новоиспеченный барон, я не мог, но едва я ее дал, как перешел в иное качество. Из наемников, сразу превратился в вассала, а им, насколько мне известно, не платят. Наоборот, это их долг сражаться за своего сюзерена.
– Как и долг сюзерена сражаться за них.
– Ну и зачем мне это нужно? Зачем это нужно моим парням?
– Тебе не угодишь. Между прочим, тебе только что даровали не только титул, но и баронство. Это реальная земля, правда владения сейчас пребывают в некотором запустении, но это дело поправимое. Главное, что у тебя теперь есть дом.
– Пока у меня не было дома, я был куда более состоятельным, чем теперь, когда он у меня появился.
– Все это относительно. Кстати, договор с тобой был заключен раньше и все его условия сохраняются, до той поры, пока он не будет разорван приказом короля. Так что по сути, для тебя пока ничего не поменялось. А вот после войны, да, твой статус изменится. И только от тебя зависит, каким будет твой дом – останется захолустьем или начнет процветать. С этим все?
– Пока, все.
– Вот и ладно.
– Барон, он…– Георг запнулся не зная как спросить о том, что вдруг, ни с того ни с сего стало для него важным.
– Он умер зная о тебе,– прекрасно поняв, что именно хочет спросить новоиспеченный барон, ответил Жерар.– Он хотел тебя видеть, и даже приказал мне призвать тебя. Но вместо этого, я услал тебя в разъезд. Не смотри на меня так, мой мальчик. Я не мог поступить иначе, и повторись все, поступил бы так же. Я уговаривал его, не предпринимать ничего, но он поступил по своему. Последнее, что он сделал покидая этот бренный мир, это составил ту грамоту, что вручил тебе Гийом. Последнее о чем он думал, это были мысли о тебе и твоей матушке, его возлюбленной Изабелле, которую он искренне любил до последнего вздоха. Прости меня, если сможешь.
– А если не смогу?– Отчего-то севшим голосом, спросил Георг.
– Значит, еще одним грехом в моей копилке будет больше.
– Я не держу на вас зла, барон Гатине. Можно только восхищаться тем, кто имеет цель всей своей жизни, да еще и направленной не во благо себе. Но всегда ли, цель оправдывает средства.
– О том судить не мне, а потомкам. Возможно придет тот день, когда матери будут пугать детей моим призраком и при одном только упоминании моего имени, все будут плеваться, исходя ненавистью и называя палачом. Для меня важно только то, что я верю в свою правоту, хотя может вовсе и не прав. Время все расставит по своим местам, а для меня главное не завтра, а сегодня.
– И что же ждет сегодня меня и моих людей? Мы вроде как остались не удел.
– И не надейся. Никто не станет платить золото за красивые глазки, даже такой молодой и малоопытный король. Тебе предстоит повторить то, что ты уже проделывал в Кармеле. Полная свобода действий. Важно сделать все, чтобы армия памфийцев постоянно пребывала в напряжении, несла потери, а главное была скована настолько, чтобы не могла продвигаться вперед.
– Иными словами мы должны сделать столь много, за обычную плату. Допустим, я помню о нашем разговоре в Гатине, но мои люди обычные наемники.
– Понимаю. Там имелся дополнительный доход, в виде разграбленных вилл и замков. Разумеется, король не одобрит разграбления графства, которое он вполне серьезно собирается вернуть обратно. Но ведь до границы недалеко. Кстати сумеешь сколотить кое-какую сумму и для своего баронства. Пора думать о доме.
– А что с Хемродом?
– Его королевские войска удерживать не будут. Если совет города возжелает остаться преданным короне и оборонять город, то король будет только приветствовать это, но если они вынесут ключи от города королю Джефу, то он их не осудит.
– Слава Богу.
– Я знал, что ты обрадуешься. И последнее. О том, что ты будешь действовать здесь знаем только король, я и твои люди. Остальное в твоих руках.
– Спасибо, господин барон.
Он вдруг осознал, как последний камень свалился с его плеч. Если удастся скрыть свое имя, матушка будет в безопасности. Оно конечно, там есть кому за ней приглядеть, но кто сказал, что толпа народа сумеет воспрепятствовать солдатам.
– Пора бы уже начинать обращаться как к ровне. Барон Авене.
– Я обязательно это учту, барон Гатине.
– Отлично получается.
Глава 2
День выдался пасмурным. Но оно и к лучшему, ни капли дождя с нависших туч так и не пролилось, зато овевает приятная прохлада. Это совсем не то же самое, что было два дня назад, когда пришлось сражаться под палящими лучами солнца. Весна вообще выдалась ранняя и теплая, если не дождь, то палящая жара, сегодняшний день был приятным исключением. Вот бы такая погода на время всей кампании. Несбыточные мечты. Радует хотя бы то, что сегодня будет прохладно и без сырости, на это указывают все признаки, а вот завтра или даже ночью, скорее всего начнется дождь и судя по всему нудный и затяжной.
Едва подумав об этом рыцарь повел плечами из-за пробежавшего между лопатками озноба. Любой, кому доводилось расхаживать облаченным в доспехи в сырую погоду, легко его понял бы. Холодное сырое железо, промокшая насквозь одежда, которая совершенно не держит тепло тела. Плащ, он некоторое время еще помогает, но только не слишком долго, уже через пару часов, и это в лучшем случае, ты весь промокаешь насквозь. На тело, уже привычное к тяжести доспеха, ложится двойная нагрузка, от отяжелевшей от влаги одежды. И все это сопровождается мерзким, липким холодом. Бр-р-р.
Двое суток армия Памфии простояла близ поля, на котором состоялось сражение. С одной стороны нужно было восстановить переправу, чтобы не делать крюк, так как ее путь лежал к Хемроду, а тот был расположен на другом берегу. С другой, оказать помощь раненным, привести части в порядок. Необходимо было так же разобраться с трофеями, которых досталось довольно много, весь обоз несвижской армии перешел в руки победителей. Эти трусливые зайцы побросали все, что только возможно. И как только Памфия столько лет терпела свое положение на вторых ролях, уступая этим трусам и неумехам?
Около сотни рыцарей попали в плен. Мысли об этом согревали особо. Он был младшим сыном из небогатого рода, и был вынужден покинуть отчий дом. Нет, никто его не гнал и не попрекал куском хлеба, более того, старший брат уговаривал его остаться и возглавить дружину, так как у него хватало иных забот. К тому же, опытный боец никак не будет лишним, это куда дешевле, чем содержать воина за жалование, и преданность обеспечена по определению. Времена неспокойные, соседи то и дело задираются, выискивая повод, чтобы прибрать и замок и земли. Но он сам не смог усидеть на месте.