Грабители переглянулись и быстро пришли к согласию. Кештрел Тсайе, одобрительно крякнув, дал знак Малиону Гейнтрасту, и тот прочитал заклинание, отменяющее прежние чары. Пуилейн почувствовал, как исчезают путы, стягивавшие его руки. Он размял затекшие суставы, пошевелил пальцами и выжидающе посмотрел на грабителей.
- Несите свое знаменитое вино, - велел Кештрел Тсайе.
Пуилейн повел грабителей через все залы, пока не достиг кладовой, в которой хранились самые ценные вина. Здесь он сделал вид, будто разыскивает нужную бутыль, что-то бормоча себе под нос и покачивая головой.
- Видите ли, я слишком надежно спрятал это вино, - сообщил он чуть погодя. - Не столько даже опасаясь похитителей, а скорее для того, чтобы помешать самому себе добраться до него в порыве хмельного нетерпения.
- Мы поняли, - отозвался Унтан Виорн. - Однако отыщите его поскорее. Нам тоже не терпится.
- Позвольте мне подумать. Если бы я решил спрятать такое необыкновенное вино от себя, куда бы я его положил? В Кабинет заслуженного отдохновения? Вряд ли. В Киноварный холл? В Хризолитовую гостиную? В табуларий? В Трогоновый зал?
Пуилейн следил за тем, как алчность грабителей разгорается с каждым мгновением. Как они упираются кулаками в бока, как переминаются с ноги на ногу, как тянутся их руки к отсутствующему оружию. Но он продолжал рассеянно бормотать.
- Ах да, конечно же! - внезапно просиял он, после чего пересек комнату и подошел к двери, ведущей в пыльную, темную кладовую. - Вот оно! - торжественно объявил Пуилейн. - Истинное вино Эрзуина Тейла!
- Это? - с недоверием спросил Кештрел Тсайе.
Пуилейн держал в руках ничем не примечательную серую узкую бутыль, покрытую слоем пыли. На крошечной этикетке едва проступали выцветшие буквы. Все трое подошли ближе, громко сопя, словно терзаемые жаждой василиски, и безуспешно пытаясь прочитать надпись.
- Что это за язык? - не выдержал Унтан Виорн.
- Руны Нолвейнов, - объяснил Пуилейн. - Взгляните, вот имя производителя, знаменитого винодела Эрзуина Тейла. А это дата изготовления, но, боюсь, она ничего вам не скажет, поскольку вы незнакомы с их системой летосчисления. А это печать короля Гаммелькора, правившего в то время.
- Вы нас не обманываете? - нахмурился Кештрел Тсайе. - Вдруг вы задумали всучить нам менее ценное вино, пользуясь тем, что мы не можем разобрать эти каракули?
- Отбросьте свои подозрения! - беспечно рассмеялся Пуилейн. - Не стану скрывать, что я зол на вас из-за совершенного надо мной насилия. Но я не могу опозорить ложью тридцать поколений моих славных предков. Вам, конечно же, известно, что по отцовской линии я - Восемнадцатый магада Наланды и на меня как на наследственного главу этого священного ордена наложено заклятье, запрещающее говорить неправду. Уверяю вас, перед вами не что иное, как Истинное вино Эрзуина Тейла. Отойдите чуть в сторону, чтобы я мог открыть бутыль, не потревожив Чары Тампирона. Как я уже предупреждал, достаточно малейшего намека на то, что я действую не по своей воле, и вино испортится. Было бы прискорбно убедиться, что оно хранилось так долго лишь для того, чтобы превратиться в бесполезный уксус.
- Но вы действуете сейчас по собственной доброй воле, - заметил Унтан Виорн. - Вы сами предложили нам попробовать это вино без всякого насилия с нашей стороны.
- Это правда, - согласился Пуилейн. Он расставил четыре бокала, задумчиво посмотрел на бутыль и произнес распечатывающее заклинание.
- Достаточно трех бокалов, - поправил его Кештрел Тсайе.
- Вы не позволите мне попробовать?
- Тогда нам достанется меньше.
- Вы поступаете жестоко, лишая меня даже четвертой доли вина, которое я приобрел за такие огромные деньги и после столь долгих переговоров, что даже не хочется вспоминать об этом. Но будь по-вашему. Мне не достанется ничего. Какая разница, кто выпьет вино, если час наступления вечной ночи уже близок?
Он отставил в сторону один из бокалов и разлил вино по трем другим. Малион Гейнтраст первым ухватился за свой бокал и жадно осушил его. Его холодные глаза мгновенно засверкали. Два его спутника не стали спешить - они нахмурились при первом глотке, словно ожидали более быстрого действия, затем пригубили снова, теперь уже дрожа от нетерпения. Пуилейн еще раз наполнил бокалы.
- Пейте большими глотками, - посоветовал он. - Как же я завидую вам, испытавшим блаженство из блаженств!
Внезапно Малион Гейнтраст повалился на пол и отчаянно забился, а через мгновение вслед за ним рухнул и Кештрел Тсайе, разбросав руки в стороны, словно внезапно пораженный параличом.
Длинноногий Унтан Виорн смертельно побледнел, зашатался и, схватившись за горло, прохрипел:
- Это яд? Великий Тодиарх, вы обманули нас!
- Именно так, - тихим голосом признал Пуилейн, когда Унтан Виорн присоединился к корчившимся на полу спутникам. - Вместо Истинного вина Эрзуина Тейла я дал вам Совершенный растворитель Гибрака Лахинна. Заклятия Восемнадцатого магады Наланды не распространяются на те случаи, когда он вынужден защищать себя. Полагаю, ваши кости уже начали распадаться. Внутренние органы также, вне всякого сомнения, поражены. Скоро вы потеряете сознание, и это, надеюсь, избавит вас от испытываемых сейчас мучений. Вы удивлены, что я так жестоко поступил с вами? Вы считали меня беспомощным жалким дураком и, вполне вероятно, были правы в столь пренебрежительной оценке. Но в то мгновение, когда вы попытались лишить меня тех вещей, которыми я дорожу, во мне проснулась любовь к жизни, давным-давно, казалось, покинувшая меня. Грядущая гибель мира перестала сковывать мой разум. Я решил сопротивляться дерзкому грабежу - и вот…
Он замолчал, поскольку не было никакого смысла в дальнейших объяснениях. Грабители превратились в лужицы желтой слизи, оставив после себя только шапки, обувь и одежду, которые Пуилейн решил присоединить к своей коллекции. Теперь можно было приказать призрачным слугам прибраться в комнате, а затем с ясным умом вернуться к обычным делам.
- Ну а теперь ты наконец позволишь себе насладиться Истинным вином? - спросил Джимбитер Солептан несколько дней спустя, когда Пуилейн с небольшой компанией его близких друзей собрались на праздничный обед в саду поэта под навесом из небесно-голубого шелка. Воздух благоухал опьяняющими ароматами цветов калавиндры и сладкого наргиса. - Ты едва не лишился его, и как знать, не добьется ли какой-нибудь другой злодей большего успеха? Я хочу сказать, что лучше выпить вино сейчас, чем вовсе упустить такую возможность. Да, давай выпьем его!
- Нет, все-таки не сейчас, - упрямо возразил Пуилейн. - Мне понятен ход твоих мыслей: нельзя упускать благоприятный случай, который позже может уже не представиться. Если так рассуждать, я должен был с жадностью выпить это вино, как только грабители свалились замертво. Но ты должен помнить, что я хранил его ради высокой цели. И время еще не пришло.
- Да, - согласился Иммитер из Глоша, седовласый мудрец, лучше всех в окружении Пуилейна знакомый с его стихами. - Великая поэма, которую ты хочешь сочинить в тот миг, когда солнце угаснет…
- Именно так. И когда придет этот час, в моей руке должен быть бокал с Истинным вином. Однако у меня есть много других вин, пусть не настолько известных, но все же достойных нашего внимания. Я предлагаю выпить сегодня больше, чем обычно. - Пуилейн указал на шеренгу бутылей и призвал друзей помочь справиться с ними. - А пока вы пьете, - добавил он, вытаскивая из рукава кусок пергамента, - я прочитаю вам стихи, написанные сегодня.
Пришедшая ночь не пугает меня.
Я счастлив, я весел, я полон огня.
Не мучает боль, не страшна темнота,
Пока моя фляга еще не пуста!Прекрасные девы ведут хоровод,
И вьется над ними крылатый народ.
Со смехом беспечным я выпью до дна
День этот чудесный и кубок вина.Мы только в начале цветущей весны,
А смерть - это просто нелепые сны,
И фляга моя не пуста!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я купил первое издание "Умирающей Земли" в конце 1950 года. Отыскать его было непростым делом, поскольку малоизвестное издательство выпустило книгу в мягкой обложке и безо всякой рекламы. Я влюбился в это произведение с первого прочтения, не раз перечитывал в последующие десятилетия и даже написал несколько эссе, восхваляющих его. Но я и подумать не мог, что когда-нибудь получу почетное право сочинить собственную историю о мире "Умирающей Земли" Вэнса. И вот теперь я сделал это. С огромным сожалением я добрался до последней страницы и был вынужден расстаться с удивительным миром. С каким удовольствием я продолжил бы серию, но, увы, приходится считаться с тем фактом, что "Умирающая Земля" принадлежит не мне. Однако я с восторгом отозвался на предложение стать ее частью, хотя бы на недолгое время.
Роберт Сильверберг
Мэтью Хьюз
ГРОЛИОН ИЗ АЛЬМЕРИ
(перевод С. Удалина)
Когда я наконец пробрался в дом, нынешний мастер уже разговаривал со странником. Я нашел место, где меня никто не заметит: в верхнем углу прихожей, там, где потолочная балка соединяется с каменной стеной, - и приготовился смотреть и слушать. Хозяин редко кого впускал, за исключением надзирателя - человека с вечно недовольной физиономией, огромным животом и висящим на поясе ножом для стигла. Обычно я не обращаю внимания на его визиты, сохраняя силы для решающего мгновения, которое когда-нибудь наступит. Но нынешний чужак был совсем другим. Он беспокойно кружил по комнате своей особой походкой - на полусогнутых ногах, ставя ступни носками наружу, - поминутно оборачивался к окну и тревожно вглядывался в темноту. Время от времени он подходил к двери и проверял, надежно ли заперт засов.
- Эта тварь не сможет сюда войти, - сказал мастер. - Окна и дверь, а также весь дом и сад защищены распознающим барьером Фандааля. Ты знаешь это заклинание?
- Мне известен тот его вариант, которым пользуются в Альмери, - рассеянно отозвался странник. - Он может отличаться от здешнего.
- В любом случае заклинание не пустит тех, кого не нужно пропускать. Как только твой преследователь попытается пересечь барьер, он будет жестоко наказан.
- Но знает ли гуль об этом? - спросил гость и снова посмотрел в окно.
Хозяин также уставился в темноту.
- Видишь, как вздрагивают ноздри на его бледной морде, - заметил он. - Тварь чует запах магии и не решается подойти ближе.
- Но и далеко не отходит.
Свисающая на глаза странника прядь черных волос дергалась вместе с кожей в ответ на каждую гримасу его подвижного лица.
- Он увязался за мной, когда я проходил мимо деревни. Но решился напасть лишь после того, как солнце скрылось за холмами. Если ты не откроешь…
- Здесь ты в безопасности, - успокоил мастер. - В конце концов гуль уйдет искать другую добычу.
Он пригласил странника в гостиную и усадил возле камина. Я полетел вслед за ними и устроился на верхней полке буфета.
- Ты что-нибудь ел сегодня?
- Только то, что собирал в лесу по дороге, - ответил гость, усаживаясь в кресло.
Он больше не бродил из угла в угол, зато глаза его рыскали по заполненным посудой полкам буфета, словно гость решил составить опись имущества, одновременно оценивая стоимость каждого предмета и всех их вместе.
- Могу предложить тушеные сморчки - я их выращиваю прямо в саду - и остатки вчерашнего стигла, - сказал мастер. - А еще половинку хлебной лепешки и небольшой бочонок темного эля.
Странник гордо вскинул острый подбородок.
- Выбирать не приходится.
Они уселись у огня, держа миски на коленях. Очевидно, гость успел представиться до моего появления в доме, потому что хозяин обратился к нему по имени:
- А теперь, Гролион, поведай мне свою историю.
Гость постарался придать своему лисьему лицу выражение аристократа, испытывающего нелегкие времена.
- Я должен был унаследовать титул и владения в Альмери, но в результате подлых интриг лишился всего имущества. Сейчас я странствую по свету и ожидаю подходящего момента, чтобы вернуться и силой восстановить справедливость.
- Говорят, - задумчиво произнес мастер, - что в мире, каким мы его знаем, все устроено правильно, поскольку мудрый творец никогда не допустит нарушения равновесия.
Гролиона такое суждение оставило равнодушным.
- На мой взгляд, мир - это арена, на которой деятельные и смелые люди способны управлять ходом событий.
- И ты один из таких людей?
- Да, - согласился странник, отправляя в рот кусок стигла. На мгновение он замер, оценивая вкус, а затем принялся энергично жевать, зажмурив глаза от удовольствия.
Обдумывая услышанное, я пришел к двум заключениям. Во-первых, если этот парень и жил какое-то время в Альмери, он все же не мог быть отпрыском знатной семьи. Альмериийские аристократы произносят звуки "д" и "т" с двойным придыханием, словно заикаясь, а в его речи я ничего похожего не заметил. Во-вторых, на самом деле его зовут не Гролионом. Иначе я просто не сумел бы удержать в памяти его имя, как не могу запомнить имена нынешнего мастера и надзирателя. В моем теперешнем облике мне не по силам справиться с магией истинных имен - как и с любой другой магией, требующей хорошей памяти. Если бы я был на это способен, то давно бы отомстил, быстро и безжалостно.
Мастер наклонил миску, чтобы зачерпнуть последнюю ложку тушеных сморчков, и вдруг оглянулся в мою сторону. Я тут же спрятался, но было поздно. Он поднес к губам висевший на шее деревянный свисток. Послышался резкий высокий звук, а вслед за ним из коридора донеслось хлопанье кожистых крыльев. Я взметнулся в воздух в отчаянной попытке уйти от погони. Отвратительная мелкая тварь, охраняющая спальню - комнату, в которой некогда жил я сам, - тут же вцепилась в меня обеими когтистыми лапами. С хищной, почти человеческой усмешкой она оторвала мне крыло, затем перелетела на выступ над дверью в спальню и раскрыла ужасную пасть. Но я успел покинуть позаимствованное на время тело за мгновение до того, как острые, покрытые пятнами зубы вонзились в него.
Когда я смог вернуться, уже наступило утро. Солнечные лучи, проглядывая в щель между занавесками, окрашивали румянцем серый каменный пол. Я осматривал одну комнату за другой, стараясь, однако, держаться подальше от спальни. Гролион отыскался в мастерской на первом этаже, где я сам некогда трудился от рассвета до заката вместе со своим коварным помощником. Странник разглядывал сложный звездообразный узор на огромном постаменте, занимающем почти всю ширину комнаты. Он переливался яркими и в то же время нежными цветами. Я замер с наружной стороны окна, выходящего в сад; узор был близок к завершению.
Гролион опустился на колени и протянул руку к звезде, сложенной с ювелирной точностью из множества деталей различных цветов и оттенков. Парные арабески, украшенные орнаментом из стилизованных листьев акараньи и зигзагообразных молний, причудливо переплетались между собой. Каждая частичка сверкала собственной аурой - зеленой и золотой, сапфировой и аметистовой, алыми и оранжевыми блестками пламени. Прежде чем грубые пальцы Гролиона с ломаными ногтями успели нарушить это великолепие, за спиной раздалось тяжелое дыхание, заставившее гостя отдернуть руку.
- Назад! - резко выкрикнул мастер. - Прикасаться к незавершенному узору смертельно опасно.
Гролион отшатнулся и быстро поднялся на ноги. Глаза странника лихорадочно бегали по узору, безуспешно пытаясь охватить его целиком.
- Для чего он нужен? - задал вопрос потрясенный гость.
Хозяин зашел в комнату, ухватил Гролиона за руку и вытащил за дверь.
- Узор начал создавать еще прежний мастер. К сожалению, он так до конца и не понял, что делает. Этот узор способен вызывать возмущение в слоях реальности. Судя по всему, дом построен в точке пересечения нескольких измерений. Поэтому барьер между ними здесь слабее, чем в любом другом месте.
- А где теперь этот прежний мастер? Почему он оставил работу незаконченной?
Хозяин небрежно отмахнулся.
- Это очень давняя история. С тех пор на старушке Земле многое переменилось. Не стоит сейчас вспоминать о прошлом.
- Это правильно, нас всех интересует только то, что происходит сейчас, - заметил Гролион. - Но каждое "сейчас" связано с определенным "потом", и благоразумный человек обязан учитывать эту связь.
Однако хозяин молча направился прочь от мастерской. Странник догнал его в трапезной, но разговор здесь зашел уже о другом.
- Благоразумный человек с такой интуицией, как у тебя, - начал мастер, - не мог не догадаться, что мои запасы довольно скудны. Как ни приятно находиться в твоем обществе, гостеприимство не может продолжаться вечно. Я и так превысил свои полномочия, приютив тебя этой ночью.
Гролион осмотрелся. Обстановка вовсе не казалось бедной: комната была хорошо освещена, на стенах висели картины, пол устилали мягкие ковры.
- Не очень-то похоже на келью отшельника.
- Здесь нет ничего, что принадлежало бы мне, - объяснил мастер. - Я всего лишь скромный слуга деревенского совета, нанятый присматривать за домом, пока работа не будет благополучно завершена. Моего жалования едва хватает, чтобы заплатить за еду и эль.
Странник в ответ беззаботно махнул рукой.
- Я дам тебе долговую расписку на приличную сумму, - пообещал он. - С обязательством расплатиться, как только восстановлю свою права.
- Я ничуть не сомневаюсь, что удача когда-нибудь повернется к тебе лицом. Но не уверен, что это произойдет прежде, чем погаснет солнце.
Гролион собирался сказать что-то еще, но хозяин опередил его:
- Скоро придет надзиратель. Он каждый день приносит мне еду. Я попрошу разрешения взять тебя в подмастерья.
Лицо странника просияло от неожиданной идеи.
- Лучше я притворюсь, будто приехал с проверкой, - предложил он. - Я обладаю даром внушать людям все, что только захочу.
Мастер недоверчиво взглянул на него и холодно возразил:
- Обойдемся без внушений. Мне просто нужен помощник. Осталось только уговорить надзирателя, а это трудная задача. Он удавится за лишнюю монету.
- Меня возбуждают трудные задачи, - заявил Гролион, энергично потирая руки. - А пока давай позавтракаем. На сытый желудок я нахожу более убедительные аргументы.