Гарун развернулся, вспрыгнул на помост соляного убара и зашагал по нему, словно разъяренный ларл. Белый бурнус развевался за его плечами.
- Предположим, - сказал я, обращаясь к Хассану, - что Ибн-Саран укрылся в этом касбахе.
- Так и было! - крикнул Хассан.
- Теперь давай предположим, что мы хорошо все обыскали и что никто не просочился через наши заградительные отряды.
- Весьма ценные предположения, - огрызнулся Хассан. - Может, ты просто объяснишь, почему его нет ни среди пленных, ни среди убитых?
- Рядом находится еще один касбах, принадлежащий его стороннице Тарне.
- Он не мог добраться до него через пустыню, - вмешался воин.
- Значит, он добрался до него другим способом! - воскликнул Хассан. - Идите за мной! - Схватив факел, он спустился в огромный подвал, где спустя час поисковая группа натолкнулась на крошечную дверь, ведущую в подземный тоннель.
- Ибн-Саран у Тарны, - сказал кто-то.
- Мы не догадались окружить второй касбах! - простонал другой воин.
- Ибн-Саран просочился сквозь наши посты. Мы его потеряли! - воскликнул первый.
- Думаю, еще нет, - улыбнулся Хассан. '
Воины умолкли. Наконец визирь Гаруна, Барам, шейх Безхада, почтительно спросил:
- Тогда где же он, высокий паша?
- Дело в том, что касбах Тарны окружен.
- Это невозможно, - сказал Сулейман-паша, опиравшийся на своего телохранителя. В руке он все еще сжимал ятаган. - Там нет никого из аретаев.
Остальные паши тоже покачали головами. Касбах Тарны не окружали ни чары, ни луразы, ни таджуки, ни араны. Его не окружал никто.
- Кто окружил касбах Тарны, если этого не делали ни кавары, ни аретаи и ни одно другое племя? - спросил Сулейман.
- Он окружен тысячью всадников на кайилах, вооруженных копьями, - сказал Гарун.
- Откуда взялись эти всадники? - опешил Сулейман.
- Обсудим эти вопросы вечером, за чашечкой доброго базийского чая, - лукаво прищурился Гарун. - А сейчас есть дела поважнее.
- Хитрый каварский слин, - улыбнулся Сулейман-паша. - Ты прозорлив и отважен, как Хассан-бандит, на которого ты здорово смахиваешь.
- Мне об этом уже говорили, - рассмеялся Гарун. - Должно быть, этот Хассан отчаянный и красивый парень.
- Об этом самое время поговорить вечером, за чашечкой доброго базийского чая, - сказал Сулейман, пристально глядя на Гаруна.
- Правильно, - кивнул Гарун.
С этими словами Хассан нырнул в тоннель. За ним последовали сотни воинов, в том числе и я. Многие несли факелы и лампы.
На верху самой высокой башни касбаха Тарны мы с Хассаном загнали в угол Ибн-Сарана.
- Он мой! - крикнул Хассан.
- Осторожнее, - произнес я.
В следующую секунду воины бросились друг на друга. Подобной работы ятаганами мне еще не приходилось видеть. Затем дерущиеся разошлись на несколько шагов.
- Ты хорошо бьешься, - сказал Ибн-Саран, покачнувшись. - Но я всегда тебя побивал.
- Это было давно, - ответил Хассан.
- Да, - произнес Ибн-Саран, - прошло немало лет. Увидев меня, он махнул ятаганом.
- Добиться победы, - сказал я, - значит потерять врага. Ибн-Саран склонил голову, как требовал этикет Тахари.
Затем с побелевшим лицом он шагнул на край башни и бросился вниз.
Хассан вложил ятаган в ножны.
- У меня было два брата, - сказал он. - Один сражался за Царствующих Жрецов. Он погиб в пустыне. Второй воевал за курий. Он погиб на башне касбаха Тарны.
- А ты? - спросил я.
- Я старался ни во что не вмешиваться, - произнес он. - И понял, что это невозможно.
- Середины не бывает, - сказал я.
- Не бывает, - вздохнул Хассан и посмотрел на меня. - Раньше, - сказал он, - у меня было два брата. - Он положил руки мне на плечи. В глазах его блестели слезы. - Теперь остался только один.
Мы разделили с ним соль на горящей крыше в Красном Камне.
- Брат мой, - сказал я.
- Брат мой, - ответил он. Хассан встряхнулся.
- У нас много работы, - сказал он, и мы поспешили спуститься с башни на крепостную стену. Оттуда я увидел, как гонят назад пленников, успевших бежать из касбаха в пустыню.
Среди них шагал связанный водонос Абдул. В спину ему упиралось острие копья. Неподалеку от Hero, спотыкаясь, брел привязанный к двум кайилам Хамид, бывший помощник Шакара, предводителя отряда аретаев. Шакар тоже принял участие в погоне, надеясь задержать несчастного Хамида. Какова бы ни была вина Хамида в покушении на Сулейман-пашу, он опозорил свое имя переходом на сторону соляного убара. Предатель поднял клинок на собственный народ.
Мы с Хассаном спустились во дворик крепости.
Больше всего я поразился, опознав начальника загадочных копьеносцев Хассана. Увидев меня с высокого седла кайила, всадник сдернул с лица повязку.
- Т'Зшал! - опешил я.
Бородатое лицо расплылось в улыбке.
- Я решил послать в Клим продовольствие, тысячу кайилов и тысячу копий, - объяснил Хассан. - Я знал, что эти люди мне пригодятся.
Т'Зшал потряс копьем, и кайил попятился.
- Мы никогда не забудем каваров, паша, - произнес он. Мне показалось, что Хассан допустил большую ошибку.
Все-таки таких людей вооружать не стоит.
Т'Зшал мастерски развернул кайила. Он родился в Тахари. Затем, подняв тучи песка, он поскакал в пустыню, чтобы принять командование над своими людьми.
Хамид и Абдул упали на колени.
Хассан поднес клинок к горлу Хамида.
- Кто ударил Сулейман-пашу? - спросил он.
Хамид поднял голову. Рядом стояли Сулейман и Шакар.
- Это сделал я, - еле слышно произнес Хамид.
- Увести, - распорядился Сулейман-паша.
Пленного уволокли.
- Откуда ты узнал, что именно он ударил меня? - спросил Сулейман.
- Я был там, - ответил Хассан. - И все видел.
- Гарун, высокий паша каваров! - воскликнул Шакар.
Хассан улыбнулся.
- Но тебя там не было, - нахмурился Шакар. - Там находились аретаи, Ибн-Саран, Хаким из Тора и… - Шакар осекся.
- И Хассан-бандит, - закончил Хассан.
- Так это ты? - расхохотался Сулейман.
- Конечно, не могут же одновременно существовать два таких отважных и красивых парня!
- Канарский слин! - хлопнул себя по ляжкам Сулей-ман.
- Только не слишком распространяйся о моем втором обличье, - предупредил Хассан. - Временами мне просто необходимо менять внешность, особенно когда обязанности паши начинают меня тяготить.
- Я тебя понимаю, - кивнул Сулейман. - Никто не узнает твоей тайны, можешь не волноваться.
- И я не произнесу ни слова, - пообещал Шакар.
- А ты, значит, Хаким из Тора? - повернулся ко мне Сулейман.
- Да, высокий паша, - ответил я.
- Я сожалею, что мы несправедливо обошлись с тобой, - сказал он.
Я пожал плечами.
- В касбахе еще продолжаются мелкие стычки. С вашего разрешения я удалюсь.
- Пусть будет твой глаз верным, а сталь быстрой, - сказал Сулейман-паша.
Я поклонился.
- Как поступить с маленьким слином? - спросил Шакар, показывая на скрючившегося в песке Абдула.
- Этого тоже увести, - распорядился Сулейман-паша.
На горло Абдула тут же накинули веревку, и хнычущего пленника уволокли.
Я посмотрел на центральную башню касбаха. Во внутренних помещениях продолжался бой.
- Найдите Тарну, - сказал Сулейман-паша. - И приведите ее ко мне.
Несколько человек тут же кинулись исполнять его приказание. Мне стало жаль эту женщину. Будучи свободной, она засыпала колодцы. Теперь ее ожидали долгие и мучительные пытки. На относительно безболезненную смерть на колу она могла не рассчитывать.
Люди Тахари не прощают тех, кто засыпает колодцы. За такое преступление снисхождения не бывает.
Я отошел в сторону.
Увидев меня, Тарна оторопела.
- Ты! - воскликнула она.
Она совсем обезумела от горя. Разбойница облачилась в мужское одеяние. Не надела она только каффию и агал. Не было также повязки от песка и ветра. Гордая голова и красивое лицо оставались открытыми. Длинные волосы разметались по откинутому бурнусу. Одежда была изодрана и грязна. Правая штанина оказалась распорота. Левый рукав исполосовали ударами ятагана, материя свисала рваными клочьями. Мне показалось, что она не ранена. На левой щеке девушки застыли комья грязи.
- Ты пришел за мной? - крикнула она, сжимая в руке ятаган.
- Ты проиграла, - сказал я. - Все кончено.
Она с ненавистью смотрела на меня. Мне показалось, что в ее ярких черных глазах сверкнули слезы. Я увидел перед собой женщину. Затем она снова стала Тарной.
- Никогда! - крикнула она.
- Но это так, - сказал я.
- Нет!
До нас доносился шум боя, рубились где-то неподалеку.
- Касбах пал, - сказал я. - Ибн-Саран убит. Гарун, высокий паша каваров, и Сулейман, высокий паша аретаев, находятся внутри крепости.
- Я знаю, - печально произнесла она. - Я знаю.
- Тебя отстранили от командования. Ты больше не нужна. Те, кто когда-то служили тебе, сейчас спасают свои жизни. Касбах пал.
Она смотрела на меня.
- Ты осталась одна, - сказал я. - Все кончено.
- Я знаю, - ответила Тарна и вдруг гордо вскинула голову. - Откуда ты узнал, где меня можно найти?
- Я немного знаком с покоями Тарны, - улыбнулся я.
- Ну, конечно, - она улыбнулась мне в ответ. - Значит, ты пришел за мной?
- Да.
- Не сомневаюсь, что человека, который притащит меня на веревке пред светлые очи благородных пашей Су-леймана и Гаруна, ожидает большая награда.
- Надеюсь, что так и будет.
- Идиот! - взорвалась она. - Слин! Я - Тарна! - Она взмахнула ятаганом. - Я сражаюсь лучше любого мужчины!
Я встретил ее атаку. Тарна оказалась опытным бойцом. Я защищался от ее ударов, стараясь делать это помягче, чтобы она не потянула плечо. Я позволял ей колоть, рубить, делать выпады и защищаться. Дважды она в ужасе отпрыгивала назад, сознавая, что раскрылась для моего удара, но я ее не зарубил.
- Ты не соперник для воина, - сказал я. Я не преувеличивал. Мне приходилось скрещивать клинки с сотнями людей, любой из которых прикончил бы ее в два счета.
Тарна продолжала яростно нападать.
Я играючи отбивал удары красавицы. Она рубила, рыдая от злости. Отбив выпад, я провел клинком по ее животу, показывая, как нельзя нападать.
Она отступила и снова бросилась вперед. На этот раз я защищался жестко, чтобы она прочувствовала вес ятагана в руке мужчины. Она тут же стала пятиться, пока не уперлась спиной в колонну. Оружие ее опустилось. Тарна не могла поднять руку. Я поднес клинок к ее груди. Она дико взвизгнула и метнулась в сторону. Снова подняв ятаган, Тарна кинулась в бой. Я встретил ее оружие высоко над головой, а потом резко отбил его в сторону. Потеряв равновесие, Тарна полетела на пол. Я тут же наступил сапогом на ее правую руку. Маленькая кисть разжалась, и ятаган со звоном покатился по каменным плитам. Я приставил клинок к ее горлу.
- Встань, - приказал я.
Подняв ее ятаган, я переломил его о колено и швырнул обломки в угол.
Тарна застыла посреди комнаты.
- Можешь надеть на меня веревку, - сказала она. - Ты завоевал меня, воин.
Я обошел разбойницу кругом, рассматривая приобретение. Она гневно сверкала глазами.
Легким ударом ятагана я разрезал до конца левую штанину ее шальваров. У нее оказались восхитительные ноги.
- Пожалуйста, - произнесла она.
- Сними сапоги, - приказал я. Пленница недовольно повиновалась.
- Ты что, собираешься привести меня к пашам босую? - спросила она. - Ты так сильно меня ненавидишь, что собираешься еще и опозорить?
- Разве я не взял тебя в плен? - спросил я.
- Взял.
- Тогда делай, что тебе говорят.
Потом я приказал ей встать на колени. Она опустилась на плиты и уронила голову на руки. Несколькими взмахами ятагана я раздел ее догола.
- Что тут у нас? - спросил, входя в комнату, Хассан. Я с удивлением отметил, что он переоделся. Вместо
белоснежного одеяния высокого паши каваров он облачился в простую и добротную одежду разбойника.
- Подними голову, красотка, - сказал я, подсунув острие ятагана под подбородок девушки.
Она посмотрела на Хассана залитыми слезами глазами. В этот момент она была невероятно красива.
- Перед тобой Тарна, - сказал я.
- Такая хорошенькая? - улыбнулся Хассан.
- Ага.
- Твоя добыча, - развел он руками. - Надевай веревку ей на шею. Гарун, высокий паша каваров, и Сулейман, высокий паша аретаев, хотят ее видеть.
Я улыбнулся и вытащил из-за кушака моток грубой невольничьей веревки.
- Не сомневаюсь, - сказал Хассан, - что Гарун, высокий паша каваров, и Сулейман, высокий паша аретаев, заплатят хорошие деньги человеку, который приведет им Тарну.
- Надеюсь, - ответил я.
- Сулейман просто жаждет ее увидеть, - добавил Хассан. Я набросил петлю на шею красавицы. Она была моей. Хассан разглядывал обнаженную соблазнительную женщину.
- Я не хочу умирать! - неожиданно крикнула она. - Я не хочу умирать!
- Наказание за порчу колодца не бывает легким, - заметил Хассан.
Тарна рыдала, уронив голову на пол. Моя веревка уже затянулась на ее шее.
- Пошли, женщина. - Я потянул за веревку, и ее голова дернулась. - Тебя хотят видеть паши.
- Неужели нет выхода? - простонала она.
- Для тебя выхода уже нет, - сказал я. - Тебя взяли в плен.
- Да, - тупо повторила она. - Меня взяли в плен.
- Думаешь ли ты, Хассан, то же, что и я? - подмигнул я Хассану - Есть ли у нее надежда сохранить жизнь?
- Может быть, - улыбнулся Хассан.
- Что? - крикнула Тарна. - Что надо сделать?
- Забудь об этом, - отмахнулся я.
- Что надо сделать? - рыдала Тарна.
- Даже не стоит пробовать, - сказал Хассан. - Ты все равно не согласишься. Ты же такая гордая, благородная и утонченная.
Я дернул за веревку, как если бы собирался тащить Тарну к пашам.
- Что надо сделать? - завизжала она.
- Для тебя будет лучше немного потерпеть и достойно умереть на колу в Девяти Колодцах, - сказал Хассан.
- Что надо сделать? - рыдала Тарна.
- Это так ужасно, так унизительно и так чувственно, - проговорил я.
386
- Что это? - повторяла сквозь рыдания связанная красавица - Ну, пожалуйста, что9
- Если не ошибаюсь, - сказал Хассан, - на нижних уровнях содержатся рабыни.
- Да, - кивнула Тарна. - На радость моим воинам.
- У тебя больше нет воинов, - напомнил я.
- Я поняла! - крикнула Тарна. - Я могла бы затеряться среди рабынь!
- Это шанс, - рассудительно произнес Хассан.
- Но у меня нет клейма! - заплакала девушка.
- Это можно устроить, - пообещал Хассан.
- Но тогда, - Тарна в ужасе взглянула на него, - я и в самом деле стану рабыней!
- Я знал, что ты не согласишься, - пожал плечами Хассан.
Я дернул за веревку. Подбородок красавицы взлетел кверху. Узел находился как раз под подбородком.
- Нет! - закричала она. - Нет! Лучше сделайте меня рабыней. Пожалуйста! - Девушка разрыдалась.
- Это очень рискованное дело, - нахмурился Хассан. - Если об этом узнает Гарун, высокий паша каваров, он живьем сдерет с меня кожу!
- Пожалуйста! - плакала Тарна.
- Слишком сложно, - нахмурился я.
- Пожалуйста, умоляю вас!
- Что будем делать? - спросил я.
- Прежде всего, - заявил Хассан, - невольничья веревка на шее не подойдет. Лучше тащить ее за связанные руки.
- Не вижу большой проблемы, - сказал я.
- Большая проблема возникнет, когда мы поведем ее через зал и по коридорам.
- Я могу идти, опустив голову, как рабыня, - сказала Тарна.
- Большинство рабынь, - тут же оживился Хассан, - ходят очень гордо. Они гордятся тем, что находятся во власти мужчин. Они познали собственную женственность.
Хотя формально они и не свободны, рабыни представляются мне самыми свободными и счастливыми женщинами. Они ближе других подошли к истинной сути женщины - полному подчинению мужской воле, послушанию и раболепию. Таким образом, обретая собственную сущность, рабыни приходят к абсолютной свободе В этом и заключен парадокс. Большинство рабынь на словах порицают институт рабства, но эта напыщенная, фальшивая риторика опровергается их же собственным поведением. Не побывавшая в рабстве девушка никогда не сможет ощутить всю глубину свободы. Протесты рабынь, как я заметил, направлены не против рабства как такового, а против конкретного хозяина. Дайте им настоящего господина, и все будет в порядке. В хорошем ошейнике женщина просто светится от счастья и радости.
- Они в самом деле гордятся тем, что они рабыни? - недоверчиво спросила Тарна.
- Большинство, - сказал Хассан. - Ты, скорее всего, и не видела настоящих рабынь. Нельзя судить по невольницам, которые прислуживают женщинам, или по смотрительницам сералей, которые имеют дело с дохлыми и безвольными мужчинами.
- Однажды в кофейне я видела, как рабыня танцует перед мужчинами, - сказала Тарна. - Какое бесстыдство! А остальные девушки, которые прислуживали в кофейне! Позор!
- Придержи язык! - перебил ее Хассан. - Придет время, сама будешь танцевать и прислуживать.
Тарна побледнела.
- Выглядели ли те девушки гордыми?
- Да, - мрачно сказала Тарна. - Только я не понимаю, чем там было гордиться.
- Они гордились, - объяснил Хассан, - своими телами, тем, что они желанны, и еще они гордились своими хозяевами, у которых достало силы и власти надеть на них ошейники и держать их в рабстве ради собственного удовольствия.
- Какими же сильными должны быть такие мужчины, - прошептала Тарна. - Только я все равно не поняла, чем они гордились.
- Тем, что чувствовали себя самыми совершенными и свободными из всех женщин. Иногда, - рассмеялся Хассан, - девушки так задирают нос, что приходится их пороть, чтобы напомнить, что они - всего-навсего рабыни
- Я умею ходить с достоинством, - сказала Тарна. - Ведите меня через зал. - Она поднялась на ноги.
- Существует разница, - улыбнулся Хассан, - между гордостью свободной женщины и гордостью рабыни. Свободная женщина идет гордо потому, что считает себя равной мужчинам. Рабыня гордится тем, что ей нет равных среди женщин.
Тарна непроизвольно вздрогнула от удовольствия. Я видел, что последнее замечание задело ее за живое.
- Тебе больше не надо соперничать с мужчинами, - сказал Хассан. - Теперь все по-другому.
- Да! Я чувствую! - неожиданно воскликнула она. Я становлюсь другой! - Она посмотрела на нас. - Впервые за все время мне понравилось, что надо стать другой.
- Это только начало, - заметил Хассан.
- Ты считаешь, что нам удастся провести ее через зал? - спросил я Хассана. За дверью раздавались крики, пение и шум пирушки Взявшие крепость войска уже праздновали победу.
- Конечно, пройтись как рабыня она еще не сможет, - сказал Хассан, - но если на нас не обратят особого внимания, может быть, и проскочим. - Он обернулся к пленнице. - Ну-ка покажи, как ты смотришь на мужчин, шлюха! Покажи, как ты отвечаешь на их взгляды!
Тарна уставилась на него. Хассан застонал: