Вздохнув, Светка потащила свою тяжелую тележку дальше, но день как не заладился с утра, так и продолжался. При переходе на другую сторону улицы - машин как раз не было совсем, колесо тележки попало в небольшую выбоину, и застряло намертво. Светка изо всех сил пыталась вытащить тележку, на повороте показалась какая-то навороченная иномарка, из находящегося на этой стороне здания с вывеской - Ч.О.П 'ГРОМ' выскочил что-то дожевывая охранник, и шустро зашагал к застрявшей посреди дороги Светке.
Та в очередной раз дернула тележку, и застрявшее колесо отскочило, тележка завалилась на бок, подъехавшая машина остановилась, получилось что охранник и мужик из иномарки оказались возле Светки одновременно.
-Женщина, ну что же Вы так, тут и перехода-то нет, - сказал охранник.
А второй, весь такой лощенный, со вкусом одетый недовольно проворчал:
-Быков, почему в твою смену вечно случаются какие-то косяки?
Светка замерла, перестав поднимать тележку, голос-то весьма знакомый...
Хлопнула дверца машины с другой стороны, и капризный женский голос пропел:
-Мииилый, ну сколько можно возиться с этой оборванкой? Прикажи охраннику, пусть выкинут её с дороги!!
И на Светку накатило:
-Все кобелишся, Мишенька? По малолеткам пошел?
Лощеный мужик удивленно уставился на неё, приглядевшись, присвистнул:
-Какая встреча... мадам Грицацуева? А нет, Гнидюк, вроде? Да... поистрепали тебя годы, или хитрозадый муженек заездил? - ехидно процедил Тонков.
-Быков, вытащите вы этот воз, а я пока с мадам пообщаюсь.
-Миилый, - заныла красотка, - сдалась тебе эта бабища? Твоя зайка ревнует, - надула она силиконовые губки.
-Мишенька, - не менее сладко пропела Светка, - а ты теперь котик, зайчик, рыбонька или козёлик?
Мужики вытащили тележку:
-Михаил Александрович, может, эту... женщину как бы отправить куда?
-Пока нет, мы немного пообщаемся, давно не виделись с... со стародавней знакомой, - с каким-то азартом в глазах ответил Тонков. - Быков, вызови для мадам такси, за мой счет, разумеется.
Охранники и подружка вошли в здание, бывшие супруги остались одни.
-Ну, вижу я, изрядно потрепала тебя жизнь? - не то вопрошающе, не то утверждающе заключил Тонков.
-Кому что, кому вино, кому кино, ты вот все по бабам. Черного кобеля, как говорится, не отмоешь добела, да и мешочки под глазами приличные. Пить надо меньше, а то случится, мало ли, импотенция, конфуз, и девочки любить перестанут. И, как я понимаю, ни семьи ни детей не завел?
-Завел, не завел, не твоя забота. О, такси, говори, куда тебя отвести, так и быть по старой памяти, спонсирую.
-Благодетель! - задохнулась Светка, и вся накопившаяся за эти годы горечь и злоба на всех и вся прорвались у неё, так захотелось сделать больно этому трахальщику, что она не задумываясь, дождавшись, когда её многострадальную тележку охранники вдвоем погрузят в багажник машины и отойдут, ударила:
-Я, может, и никудыка, а вот ты - кукушка мужского рода, и очень хорошо, что дите без тебя выросло, наверняка, не такая бездушная сволочь.
- Какое дите, уж не от тебя ли? - злорадно отбил подачу бывший.
- Зачем от меня, твоему ребенку уже сколько? - она прикинула, - двадцатник уже есть.
-Какому ребенку? - враз подобрался Тонков, - нет у меня внебрачных, есть дочка, ей только где-то десять-одиннадцать.
- Во-во, даже не знаешь, сколько лет дочке.
-Ты не юли, какой ребенок, - завелся Тонков.
-А такой... к Анне подружка приезжала, молоденькая такая, видать, уговорил её, вот и была она беременная.
-Какая подружка, откуда ты знаешь, что беременная, почему я об этом только сейчас узнаю? Или привираешь, чтобы меня задеть?
-Нет, не вру и очень рада, что хоть так тебя, суку, смогла задеть, за все хорошее. А про беременность её какая-то однокурсница написала на твое имя... - она поперхнулась, видя как карие глаза стали темнеть...
-Так-так... и вы с подружкой перехватили это письмо и ответили в пакостной форме? Зная вашу блядскую натуру, только такой вывод просится.
-Ну и ответили, все равно ведь, ты уже женат был на мне, да и, может, этот ребенок не от тебя, просто женить на себе хотела та.
-Типа тебя? Паскудины вы две! Может, за это и наказывает тебя жизнь? Да и ту лет десять назад видел, вокзальная шлюха.
-А не паскуднее тебя, кобелина!
На этом и расстались.
И ждал Мишку ещё один сюрпрайз. Проводив глазами удаляющееся такси, он судорожно начал шарить по карманам, искать сигареты, забыв, что уже с год не курит. Чертыхнулся, попросил у стоящего возле шлагбаума охранника:
-Дай сигарету!
-У меня только 'Кент'!
-Давай! Парочку!! - Жадно затянувшись, присел на угловую лавочку, не видную от центрального входа, и крепко задумался, не обращая внимания на вышедшего и немного постоявшего на улице дежурного по офису. Догорающая сигарета обожгла пальцы, прикурил вторую... Пожалуй, так лихо ему не доводилось с далеких школьных лет. Сам не понимал, как смог удержаться и не показать этой, сильно изменившейся в худшую сторону бабёнке, что ему реально больно, в сердце как кол вонзили, он абсолютно не представлял, что делать.
Докурив сигарету, тяжело, по-стариковски поднялся и побрел в сторону запасного выхода. Медленно поднимаясь по служебной лестнице, услышал обрывки разговора:
-Нет, успеем, Лапин - мой человек, предупредит, когда твой папик пойдет, он там за углом курит, сидит, задумавшись, что-то ему эта бабка брякнула, он аж побледнел.
И голосок очередной пассии:
-Если б ты знал, как он мне надоел, надоело ублажать, выплясывать перед ним, звать его "милый". Когда уже мы будем вместе?
-Скоро, осталось чуток дожать и все, будет фирма в кармане, а папик, он свое отслужил, пусть выходит в тираж.
-"Вот, Мишка, и прилетело тебе за все сразу, - криво усмехнулся Тонков, - а и поделом,наверное!"
Осторожно ступая, взглянул наверх: сидевшая на подоконнике с задранной до талии юбкой его, оказывается, совсем не его, красотка лихорадочно стягивала с молодого перспективного зама рубашку, приговаривая:
-Скорее, нет сил терпеть!
Мишка кашлянул:
-Приятного секаса!
Немая сцена порадовала, красотка отмерла первой:
-Дорогой, это не то, что ты думаешь!!
-Откуда тебе знать, что я думаю?
Снизу, шумно дыша, поднимался дежурный по офису. Не доходя один пролет, не видя Тонкова, негромко шумнул заму:
-Викторыч! Шеф куда-то делся, вы, это, побыстрее.
-Спасибо! - сказал Тонков. - Мы постараемся!
-Вот бля! - раздалось снизу, и Лапин понесся назад.
-Ну, что, проходим в мой кабинет, поговорим?
В приемной Мишка дал команду секретарю:
-Позвоните на выход, Лапина не выпускать, Быкова ко мне немедленно, и главбуха тоже.
-Значит, надоело меня ублажать, да, милая? Или как там, зайка-попрыгайка?
Заглянул Быков:
-Звали?
-Да! Ты как-то говорил, у тебя мент - хороший друг без работы остался?
-Да!
-Давай его сюда, как можно быстрее, у нас тут интересное кино получается.
-Сейчас позвоню, - Быков вышел в приемную.
-Значит, так, квартирку, цацки, оставляешь там. Забираешь свои тряпки, и через час чтобы и духу твоего не было, попадешься где на глаза - не обессудь, поедешь в свою тьмутаркань, коровам хвосты крутить. Вопросы есть? Нет? Вали, время пошло!
-Быков! - Проводи красотку до ворот, предупреди, что её сюда пускать не надо, её здесь, как говорится, не стояло!
Всхлипывающая, упирающаяся красотка наконец-то ушла, аккуратно поддерживаемая под локоток.
-Ну, а с тобой, перспективный зам, посложнее. Как я понял, под меня копали и успешно? Одно только не учел ты - все активы и все, что у меня имеется, вплоть до последней рубахи, отписано моему ребенку, старшему. Имеется, имеется.
Позвонил по телефону:
-Иван Иваныч, приветствую, Тонков. Ты грозился, у тебя есть толковый ревизор? Да-да, да мне хоть сейчас. Да, очень серьезно, думаю, что скорее всего уголовное, да, жду.
Помолчал, внимательно разглядывая свою "правую руку".
- Ммда, печально! Ну, что, можешь идти, проводим ревизию и по результатам оной делаем выводы, пока свободен.
-Быков! И этого господина на выход, никуда, даже в туалет не пускать. Запрет на вход самый строгий, если кто пустит - штраф в размере пяти окладов, доведи до всех. Лапин где? В приемной? Пусть посидит. Пошли кого-то за сигаретами, вот деньги, 'Парламент' нужен.
Оставшись один, достал из шкафчика початую бутылку коньяка, налил рюмку, выпил, налил ещё, сел и пригорюнился.
-Сорок шесть лет, а итого, как в ведомости бухгалтерской, охренительное, две жены - бывшие, одна, вон, ядом плюется, другая, мало того, что свалила к евреям, так и ребенок теперь усыновленный, не мой. А второй, интересно, кто? Хорошо бы, сын. Ага, разгубастился. Как ты его найдешь, ведь ничего про мать не вспоминается, вроде Аля, а полное имя как? Алевтина, что ли, фамилию тоже в упор не помню, училась где-то в Свердловске? Да, точно, техникум какой-то, или ПТУ, что-то вроде с питанием связано? Ни хрена не помню, и спросить-то не у кого, Анна ещё лет десять назад синюшная была, может, уже и в живых-то нету... короче, облом по всем направлениям. Да и ребенку где-то лет под двадцать, на кой я ему? Если только семья не полная, а так... Полез в компьютер, набрал "техникумы в Свердловске". Три - общественного питания, мукомольный и пищевой промышленности плюс ПТУ. Надо крепко подумать, с Серегой посоветоваться, что ли?
И такая тоска навалилась вдруг на Тонкова, хоть вой.
-И впрямь, кукушка, под полтинник, а ни семьи, ни детей, одни вон тёлки, которым шопинг, кабак и секс нужен. Интересно, какая хоть стала дочка? - впервые задумался папик.
Ревизию или, по-современному, аудит проводила присланная старым знакомым немногословная женщина, лет сорока. Когда она принесла результаты проверки, Тонкову поплохело, он позеленел, и Вере Вадимовне пришлось отпаивать его корвалолом.
-Вот это да! Получается, подпиши я вот этот договор, а я склонялся к его подписанию, и все... остался бы без штанов?
-Однозначно! Я вам ещё нужна?
И Мишка, кто его знает, по какому-то наитию, выдал:
-Я хотел бы... Вы же меня спасли, может, Вы согласитесь поужинать в ресторане со мной? Пожалуйста, очень прошу, не отказывайтесь!
Вера подумала, что-то прикинула в уме:
-Если только в субботу, часов в семь.
-Идет, я закажу столик и заеду за Вами. И, Вера Вадимовна, у Вас на примете нет порядочного бухгалтера? Такого, чтобы не побоялся разгрести все эти завалы, что накрутили мои соратники-сотрудники. А ведь с главбухом мы начинали с нуля. Я на него как на себя надеялся, и в деньгах не обижал... да, противно, плеваться хочется. Спасибо Вам ещё раз, преогромное!
Оплатив её работу, опять долго звонил нужным людям: по результатам проверки завели уголовное дело по статье 292 - служебный подлог и статье 160 - присвоение чужого имущества, совершенного группой лиц - зам, главбух и два охранника. Мишка не стал жалеть никого, избежала этого только его бывшая пассия - успела свалить из Москвы.
Ужин получился удачный. Оказалось, за внешне суровой маской ревизора таится рассудительная, понимающая, какая-то надежная женщина, и Тонков, к своему немалому удивлению, поймал себя на мысли, что не помнит такого, чтобы с женщиной было так надежно-уютно.Он не гусарил, не распускал перья, как обычно, не старался произвести благоприятное впечатление, просто наслаждался общением и незаметно для себя вывалил умеющей слушать Вере всю подноготную.
- Вот, Вера, такой я непутевый оказался. И дети есть, да вот меня для них нету, если дочку имел счастье видеть, то старшего даже пол не знаю. Я почему-то был уверен, что все впереди, а теперь, вот, когда мордой об стол получил, задумался: ведь большую часть жизни прожил, а что имею? Ну, охранное предприятие, квартиру неплохую, машину, всякое другое барахло, не бедствую... Казалось бы, все, что надо, а как узнал про ребенка... Поверите - душа даже не болит, а ноет, спать стал плохо, корвалол, вот, прикупил... И хотел бы узнать про ребенка, а ничего толком не помню про ту девочку, да и боюсь, вряд ли я там нужен кому. А с другой стороны, может, перебивается моя кровь с хлеба на квас, когда я мог бы помочь. Странно, я обычно никому душу не раскрывал, все больше комплименты, а с Вами, Вера, уютно. Можно, я ещё Вас куда-то приглашу?
Стали перезваниваться, иногда выбирались куда-то. Вера не любила ни шопинг, ни кабаки, зато объездили с ней все города Золотого кольца. Тонков, опять же себе удивляясь, постепенно втягивался в совсем другое времяпрепровождение, что радовало, но все сильнее тянуло за душу, что дети, его кровиночки, не знают о нем.
Мишук закончил уже два курса. Учиться было трудновато, но интересно, по усвоенной с детства привычке все доводить до конца, он не отступал от этого правила, радуя и себя, и родителей. Времени катастрофически не хватало, львиную долю съедала учеба, а ещё были тренировки, соревнования. Девушки как таковой у него не было, он, имея перед своими глазами пример Авера с Алюней, не торопился, уверен был, что все впереди. Они с сестренкой, не сговариваясь, пришли к одному выводу: любовь должна быть как у родителей, а такую можно и подождать.
Настя в пятнадцать лет набила, как говорится, руку, и были у неё постоянные клиенты на модные стрижки, что мальчишки, что девчонки. Она подбивала Миньку на что-то новомодное, типа выбритые виски или ещё чего, но братец, воспитанный и впитавший все привычки своего самого лучшего бати, как отрезал:
-Насть, я с детства стригусь, как папка. Менять ничего не собираюсь. У тебя, вон, постоянный клиент имеется, - кивал он на младшенького.
Младшенький же приезда Миньки ждал с огромным нетерпением, и ходил за ним хвостиком - мама, папа, Настька,- все были на втором плане, главным в его жизни был Минечка.
Собрался, наконец, в тридцать семь лет жениться их дядька Серега. Серый, прочно обустроившийся и осевший в столице, жену нашел в Смоленске - был в командировке там и встретил свою Аннушку. У них с Чертовыми дела шли неплохо, оба крепко стояли на ногах.
В девяносто девятом по весне Алька много дергалась и переживала, особенно, когда узнала о бомбардировке града Ниша в Сербии. В Караганде сходили с ума Поречные, сидевшие, как говорится, на чемоданах, собрались ехать в Россию, назад, в Набережные челны, но не имеющие вестей от своих Стоядиновичей.
В начале июля Минька, гуляя вечером с Филюнькой, восседавшим как всегда на шее у брата, издали увидел идущих со станции мужчину и женщину с двумя детьми. Пара часто останавливалась передохнуть из-за множества сумок и чемоданов.
-Пойдем, братишка, поможем?
-Да!
Подойдя ближе, Мишук изумленно остановился, осторожно снял братика и, взяв его за руку, почти бегом полетел навстречу семье.
Измученная, какая-то серая женщина устало подняла голову, глядя на приближающегося молодого человека, и вдруг, взвизгнув совсем как Настька, рванулась ему навстречу.
-Минька!! Минечка, это ты?
-Я, Валя, я, - он бережно обнимал когда-то такую высокую для него, а сейчас чуть повыше Настьки Валюху.
Та расплакалась:
-Боже, не верю своим глазам, Минька. Ты такой огромный.
- Драган, привет!
Драган крепко обнимая его тоже сказал:
-Добре вырос, син.
-Михайлик, какой ты большущий стал!
Сильно стесняющийся Михайлик застенчиво обнял своего тезку:
- Я тебья мало помню, помладите был.
-Здравствуй, Любица! Какая ты красивая!
Маленькая Любица, светленькая, с Валюхиными глазками полностью оправдывала свое имя - такая нежная, совсем как цветочек, тоже стеснительно посматривала на Миньку. А Валюха нацеловывала Филюньку:
-Маленький Аверушка, какой ты славный!!
Аверушка сначала надулся:
-Я большой, в группе выше всех мальчиков. А ты Валя, да? Мама плакала и ругалась на каких-то гадов-натов.
И ввалились к Аверам нежданно-негаданные Стоядиновичи, вот уж где было слез и радости!
Стоядиновичи, пережив страшную бомбежку, по настоянию матери Драгана, она просто не стала слушать доводов сына, можно сказать, взашей вытолкала их, собрались в спешке за два дня.
-Езжайте в Руссию, дети не должны гибнуть под бомбами, если наладится жизнь - вернетесь, я стара, мне не страшно, а внуки должны жить, и жить спокойно!!
Вот и ехали через пол Европы Стоядиновичи почти месяц, здраво рассудив, что в Караганду ехать нет смысла, а в Горнозаводске их всяко примут и найдут, где разместить.
Узнав про смерть деда, опечалились оба - "Многославнен бях дядо". Алька сказала:
-Его квартира, перешедшая к Сереге, пустует. Зимой ещё мамка приезжает, живет в ней, а летом её из Медведки не выгонишь. С жильем проблемы не будет, да и с работой что-то придумаем. Самое главное, вы живы! Эта неизвестность с ума сводила.
Стоядиновича Михайлика с легкой руки Настьки мгновенно стали звать 'баскетболистом', в свои шестнадцать он был тонким, звонким и высоким. Если Любица в силу небольшого возраста - девять лет, не особо зацикливалась на пережитом, то Михайлик не сразу привык, что пролетающие изредка в спокойном и мирном небе самолеты не несут угрозы. Первое время он, услышав гул самолета, зажимался и спешил уйти под деревья, но Настька не была бы Аверушкой, если бы не расшевелила его, и недели через три Михайлик, или попросту, Миха, ходил за Настей как Филюнька за Мишуком.
Алька и Валюха посмеивались, намекая, что, похоже, быть им родней вскорости.-Жалко, Валь, твоего Михайлика, ведь будет им вертеть как захочет моя оторва.
Валюха посмеивалась:
-Подожди, это он пока. Как освоится, тогда посмотришь, там упертая сербская кровь взыграет ещё не раз, пока у него словарный запас невелик, но все впереди.
И, конечно же, в школу Миха пошел в один класс с Настькой, - "няма значения, заштото годину теряю". А до этого в августе в Медведке полностью отошел от пережитого, там были Чертовы детки, вот это трио, - Настька, как всегда, третья оторва - полностью и расшевелило Стоядиновича. Он перестал дергаться от громких звуков, привык к гулу самолетов, но никак не мог привыкнуть к костру. Пояснил с помощью слов и жестов, что "огон-много плохо".
Любица подружилась с Филюней, детки дружно играли, читали, рисовали, а Драган мучился кошмарами.
Приехав в Медведку, попал в крепкие объятия своих 'русски приятэли', расчувствовался:
-СССР и Югославия - двете страны были, я мэчтал, ви за мои гости, посмотреть моя красивый страна, не думать за такое горе эх, политика, гадост, проститутки!
-Драган, самое важное - вы живы. Мы вот надеемся, что все придет в норму, тоже не могли представить, когда вы уезжали, что такой бардак случится, - задумчиво сказал Васька, - крутимся вот как можем. Ты не переживай, мы вас точно не бросим, как говорится, поможем всем миром.
Первого сентября пошли сербины в русскую школу, первые полгода было сложно из-за языка, потом и Миха и Любица стали бегло говорить по-русски, а на Новый год приехали Валюхины Поречные - 'русски дядо и бабо'.
Баба Люба облила слезами всех, долго нацеловывала мужиков Стоядиновичей, а на внучку не могла наглядеться.
Дед Коля же выдал сразу: