Гонимый роком, исполненный чувства вины, печали, отчаяния, Элрик из Мелнибонэ молился о том, чтобы на сей раз Танелорн принял и его…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Три героя с единой целью
Элрику, единственному из всех воплощений Вечного воителя, было суждено без труда найти Танелорн. И из всех этих воплощений он единственный решил покинуть этот город бесчисленных инкарнаций…
Хроника Черного Меча
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вечный Танелорн
Танелорн за время своего бесконечного существования приобретал самые разные формы, и все эти формы, кроме одной, были прекрасны.
Сейчас он был прекрасен - мягкий солнечный свет играл на его пастельного цвета башнях, стройных колоннах и изящных куполах. На его шпилях полоскались знамена, но не боевые стяги, потому что воины, нашедшие Танелорн и оставшиеся здесь, покончили с битвами.
Этот город всегда был. Никто не знал, когда построили Танелорн, но некоторым было известно, что этот город существовал до начала времен, а потому его называли - вечный Танелорн.
Этот город играл важную роль в борьбе многих героев и многих богов, а поскольку существовал он вне времени, Владыки Хаоса ненавидели его и не раз пытались уничтожить. К югу от города лежали холмистые долины Илмиоры - земли, в которой, как было известно, торжествовала справедливость, а к северу лежала Вздыхающая пустыня, бесконечная пустошь, над которой постоянно свистел ветер. Если Илмиора символизировала собой Закон, то Вздыхающая пустыня, безусловно, являла нечто близкое к полному торжеству окончательного Хаоса. Жители Танелорна не служили ни Хаосу, ни Закону, они решили не участвовать в космической борьбе, непрерывно продолжавшейся между Владыками Высших Миров. В Танелорне не было ни руководителей, ни руководимых, граждане Танелорна жили в согласии друг с другом, хотя многие, перед тем как обосноваться здесь, были великими воинами. Одним из самых почитаемых граждан Танелорна, к которому часто приходили за советом другие, был Ракхир. Это сейчас он вел аскетический образ жизни, а раньше был непримиримым воином-жрецом из Фума, где его прозвали Красным Лучником, потому что он был искуснейшим стрелком и одевался в красное. Его мастерство и одеяния остались такими, как были прежде, но с тех пор, как он поселился в Танелорне, желание сражаться оставило его.
Вблизи низкой западной стены города посреди лужайки, на которой росли самые разные дикие цветы, стоял двухэтажный дом. Дом был сложен из розового и желтого мрамора и в отличие от большинства домов Танелорна имел высокую, заостренную крышу. Это был дом Ракхира, и сейчас Ракхир сидел перед ним на простой деревянной скамье и смотрел, как его гость мерит лужайку шагами. Гостем был его старый друг - гонимый роком альбинос, владыка Мелнибонэ.
На Элрике была простая белая рубашка и штаны из плотного черного шелка. Лентой того же черного шелка была повязана и грива его молочно-белых волос, откинутых за спину. Малиновые глаза альбиноса были опущены, и, шагая взад-вперед по лужайке, он ни разу не поднял глаз на Ракхира.
Ракхир не желал вторгаться в воспоминания Элрика, но ему тяжело было смотреть на друга, когда тот пребывал в таком состоянии. Он надеялся, что альбинос найдет покой в Танелорне, забудет здесь о призраках и сомнениях, которые не дают ему покоя, но, казалось, даже Та-нелорн не может принести Элрику успокоения.
Наконец Ракхир прервал молчание.
- Ты уже месяц как в Танелорне, мой друг, но прошлое никак не отпускает тебя.
Элрик поднял взор, на его губах мелькнула едва заметная улыбка.
- Да, не отпускает. Прости меня, Ракхир. Я плохой гость.
- Что занимает твои мысли?
- Ничего конкретного. Мне кажется, что я среди всего этого покоя никак не могу забыться. Только насилие помогает мне рассеять мое мрачное настроение. Я не рожден для жизни в Танелорне, Ракхир.
- Но насилие - или, возможно, его последствия - в свою очередь порождает мрачное настроение. Разве нет?
- Верно. С этой проблемой мне и приходится постоянно жить. С этой проблемой я живу со дня уничтожения Имррира, а может быть, жил и раньше.
- Эта проблема известна, видимо, всем людям, - сказал Ракхир. - В той или иной мере.
- Да… размышления о том, какова цель твоего существования и каков смысл этой цели, если тебе все же удалось ее обнаружить.
- В Танелорне эти вопросы кажутся мне бессмысленными, - сказал ему Ракхир. - Я надеялся, что и тебе удастся выбросить их из головы. Так ты собираешься остаться в Танелорне?
- У меня нет никаких других планов. Я все еще хочу отомстить Телебу К'аарне, но я понятия не имею, где он находится. Но вы с Мунгламом утверждаете, что он сам рано или поздно непременно отыщет меня. Я помню, что ты, когда только нашел Танелорн, предлагал мне приехать сюда с Симорил и забыть Мелнибонэ. Жаль, что я не послушался тебя тогда, потому что теперь я жил бы в мире и мертвое лицо Симорил не преследовало бы меня по ночам.
- Ты говорил об этой волшебнице, которая похожа на Симорил…
- Мишелла? Та, которую называют Императрицей Рассвета? Впервые я увидел ее, когда она спала, а когда я покинул ее, то спал уже я. Мы служили друг другу, чтобы достичь общей цели. Больше я ее не увижу никогда.
- Но если она…
- Больше я не увижу ее никогда, Ракхир.
- Как скажешь.
И снова друзья погрузились в молчание, и в воздухе были слышны только птичьи песни и плеск фонтанов, а Элрик снова принялся мерить шагами лужайку.
Некоторое время спустя Элрик неожиданно развернулся и прошел в дом. Ракхир проводил его встревоженным взглядом.
Когда Элрик вышел, на нем был широкий пояс - тот пояс, к которому крепились ножны с рунным мечом Буревестником. На плечах у Элрика был плащ белого шелка, на ногах - высокие сапоги.
- Я возьму коня, - сказал он, - и поеду во Вздыхающую пустыню. Буду скакать до полного изнеможения. Может быть, все, что мне надо, - это усталость, которая не дает думать.
- Будь осторожен в пустыне, мой друг, - предупредил его Ракхир. - Это зловещая и предательская земля.
- Я буду осторожен.
- Возьми большую золотистую кобылу. Она привычна к пустыне, а об ее выносливости ходят легенды.
- Спасибо. Увидимся утром, если я не вернусь раньше.
- Счастливо, Элрик. Надеюсь, такое лечение поможет тебе и твое дурное настроение пройдет.
Тревожное выражение не сходило с лица Ракхира, когда он смотрел, как его друг идет в ближайшую конюшню и плащ развевается за ним на ветру, как внезапно опустившийся морской туман.
Потом он услышал стук копыт лошади по камням мостовой. Ракхир поднялся, чтобы посмотреть, как альбинос понукает золотистую кобылу, переводя ее в галоп и направляя к северной стене, за которой простиралась не знающая границ желтизна Вздыхающей пустыни.
Из дома вышел Мунглам с большим яблоком в руке и свитком под мышкой.
- Куда отправился Элрик?
- Он ищет мира в пустыне.
Мунглам нахмурился и задумчиво надкусил яблоко.
- Где он только не искал мира, но я боюсь, что он и в пустыне не найдет его.
Ракхир согласно кивнул.
- Но я предчувствую, он найдет там кое-что другое, потому что Элрик не всегда руководствуется своими желаниями - иногда эти желания возникают в нем под воздействием сил, которые направляются роком.
- Ты думаешь, так случилось и в этот раз?
- Вполне возможно.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Возвращение волшебницы
Ветер гнал по пустыне песок, отчего дюны становились похожи на волны почти окаменевшего моря. То здесь, то там из песка, словно убийственные клыки, торчали скалы - остатки гор, выветренных за многие века. Слышались скорбные вздохи, словно песок помнил те времена, когда он был скалой, камнем в фундаменте дома, костью человека или животного, и теперь тосковал по прежнему своему состоянию и вздыхал, вспоминая о своей смерти.
Элрик натянул капюшон на голову, чтобы защититься от нещадно палящего солнца, висевшего в серо-синем небе.
"Когда-нибудь и я познаю этот покой смерти, - подумал он. - Возможно, тогда и я пожалею о прошлом".
Он пустил золотистую кобылу в неторопливую рысь и отпил глоток воды из одной из своих фляжек.
Его со всех сторон окружала пустыня, казавшаяся бесконечной. Здесь ничего не росло. Здесь не обитало ни одного животного. В небе здесь не летали птицы.
Элрика непонятно почему пробрала дрожь. Им вдруг овладело предчувствие - альбинос увидел себя в будущем, когда он, как и сейчас, будет один, но в мире еще более бесплодном, чем этот, и даже коня не будет у него для компании. Он стряхнул с себя эту мысль, но она так поразила его, что на какое-то время он добился желаемого - прекратил размышлять о своей судьбе и жизни. Ветер стих, и вздохи пустыни стали едва слышны - перешли в шепот.
Элрик, ошеломленный, нащупал рукоять своего оружия - Буревестника, Черного Меча, - потому что с ним связывал свое предчувствие, только не мог объяснить почему. И ему показалось, что в шелесте ветра слышится какая-то ироническая нотка. Или этот звук исходил от самого меча? Он наклонил голову, прислушиваясь, но шум этот стал еще менее различимым, словно поняв, что его пытаются распознать.
Золотистая кобыла стала подниматься по пологому склону дюны. Она споткнулась, когда нога ее увязла в рыхлом песке. Элрик направил ее туда, где песок был потверже.
Добравшись до вершины дюны, он натянул поводья. Дюны простирались далеко в бесконечность, и только кое-где этот пейзаж нарушался торчащими из песка остриями скал. Ему пришло в голову, что он должен гнать кобылу все дальше и дальше, чтобы возвращение в Танелорн стало невозможным, чтобы и кобыла и он погибли от усталости и их поглотил бы песок. Он откинул на спину капюшон и отер пот со лба.
"А почему бы и нет?" - спросил он себя. Жизнь была невыносима. Так почему бы не попробовать смерть?
Но может быть, смерть не примет его? Может быть, он обречен жить? Иногда так ему и казалось.
Потом он подумал о кобыле. Было бы несправедливо приносить ее в жертву возникшему у него желанию. Он неторопливо спешился.
Ветер стал сильнее, и громкость вздохов увеличилась. Песок обтекал одетые в сапоги ноги Элрика. Горячий ветер трепал его широкий белый плащ. Кобыла нервно заржала.
Элрик посмотрел на северо-восток, в направлении Края Мира.
Он тронулся с места и пошел.
Кобыла вопросительно заржала ему вслед, когда он не позвал ее за собой, но он никак не прореагировал на это, и скоро она осталась далеко позади. Он даже не побеспокоился о том, чтобы взять с собою воду. Капюшон у него был опущен, чтобы солнце со всей яростью опаляло его голову. Шел он ровно, целенаправленно, так, словно за ним двигалась целая армия.
Может быть, он и в самом деле чувствовал за собой армию - армию мертвецов, всех тех друзей и врагов, которых он убил в безуспешных поисках смысла бытия.
Но все же один из его врагов оставался жив. Враг даже еще более коварный, чем Телеб К'аарна: этим врагом была темная часть его души, та сторона его природы, символом которой был этот разумный меч, висевший у него на боку. Когда он, Элрик, умрет, этот враг умрет вместе с ним. Сила, приводящая в движение зло, исчезнет из этого мира.
В течение нескольких часов шел Элрик из Мелнибонэ по Вздыхающей пустыне, и наконец, как он и надеялся, ощущение собственного "я" начало покидать его. Ему уже стало казаться, что он - одно целое и с этим ветром, и с этим песком, что он соединился с этим миром, который отвергал его и отвергался им.
Наступил вечер, но он и не заметил, как зашло солнце. Опустилась ночь, но он продолжал идти, не чувствуя холода. Он уже начал слабеть. Он наслаждался слабостью так же, как раньше наслаждался силой, которую он обретал посредством Черного Меча.
Около полуночи, когда на небе светила бледная луна, ноги у Элрика подогнулись, и он упал в песок и остался бездвижен, и вскоре остатки чувств покинули его.
- Принц Элрик? Мой господин?
Голос был низкий, полный жизни, чуть ли не насмешливый. Это был голос женщины, и Элрик узнал его. Он не шелохнулся.
- Элрик из Мелнибонэ.
Он почувствовал прикосновение чьей-то руки. Она пыталась поднять его. Он не хотел, чтобы его тащили, и поднялся сам, не без труда приняв сидячее положение. Он попытался говорить, но поначалу язык не слушался его - иссохший рот был набит песком. Она стояла перед ним, а за ней занимался рассвет, игравший в длинных черных волосах, обрамлявших ее прекрасное лицо. Она была одета в свободное платье голубого, зеленого и золотистого цветов, по ее лицу гуляла улыбка.
Выплюнув песок изо рта, он тряхнул головой и наконец сумел произнести:
- Если я и умер, то фантомы и иллюзии продолжают преследовать меня.
- Я такая же иллюзия, как и все остальное в этом мире. Ты не умер, мой господин.
- Значит, ты забрела очень далеко от замка Канелун, моя госпожа. Ты пришла с другой стороны мира, пройдя от одного края до другого.
- Я искала тебя, Элрик.
- Тогда ты нарушила свое слово, Мишелла, потому что, когда мы расставались, ты сказала, что никогда не увидишь меня, что наши судьбы больше никак не связаны.
- Тогда я думала, что Телеб К'аарна мертв, что наш общий враг погиб в Петле Плоти. - Волшебница широко распростерла руки, словно призывая своим жестом солнце, которое в этот миг и появилось вдруг на горизонте. - Зачем ты зашел так глубоко в пустыню, мой господин?
- Я искал смерти!
- Ты же знаешь, что тебе не суждено вот так умереть.
- Мне об этом говорили, но я не знаю этого наверняка, моя госпожа Мишелла. И тем не менее, - он с трудом встал на ноги, его слегка покачивало, - я начинаю верить, что так оно и есть.
Она подошла к нему, вытащила кубок из-под своего платья. Он был до краев полон прохладной серебристой жидкостью.
- Выпей, - сказала она.
Он не протянул руки к кубку.
- Я не рад видеть тебя, Мишелла.
- Почему? Потому что боишься полюбить меня?
- Если тебе льстит так думать - пусть так оно и будет.
- Мне это не льстит. Я знаю, что напоминаю тебе Симорил, что я совершила ошибку, позволив Канелуну стать таким, каким хотелось тебе… Только потом я поняла, что в таком виде он вызывает у тебя еще и ужас.
Он опустил голову.
- Замолчи!
- Прости меня. Приношу свои извинения. Нам вместе удалось ненадолго прогнать желание и ужас, ведь так?
Он поднял глаза - она внимательно заглянула в них.
- Ведь так?
- Да, так. - Он глубоко вздохнул и протянул руку к кубку. - Это питье подавит мою волю и заставит действовать в твоих интересах?
- Ни одно питье не способно на это. Просто оно вернет тебя к жизни, только и всего.
Он отхлебнул жидкости, и сразу же жажда перестала мучить его, в голове прояснилось. Он осушил кубок и почувствовал приток сил во всем теле.
- Ты все еще хочешь умереть? - спросила она, принимая у него кубок и пряча у себя под одеждой.
- Если смерть принесет мне покой.
- Не принесет… Если ты умрешь сейчас. Это мне известно наверняка.
- Как ты нашла меня здесь?
- О, у меня есть много способов, некоторые из них связаны с колдовством. Но сюда меня принесла моя птица. - Она вытянула правую руку, показывая куда-то ему за спину.
Он повернулся и увидел птицу из серебра, золота и меди, на которой летал когда-то и сам, выполняя поручение Мишеллы. Огромные металлические крылья были сложены, но ее умные изумрудные глаза смотрели на хозяйку в ожидании приказаний.
- Так ты пришла, чтобы вернуть меня в Танелорн?
Она отрицательно покачала головой.
- Пока еще нет. Я пришла тебе сказать, где можно найти нашего общего врага Телеба К'аарну.
Он улыбнулся.
- Колдун снова угрожает тебе?
- Не напрямую.
Элрик стряхнул песок с плаща.
- Я хорошо знаю тебя, Мишелла. Ты бы не стала вмешиваться в мою судьбу, если бы она каким-то образом опять не переплелась с твоей. Видимо, так оно и есть, потому что мне кажется, что я боюсь полюбить женщину. Но ты используешь любовь - мужчины, которым ты даешь свою любовь, одновременно служат твоей цели.
- Не стану это отрицать. Я люблю только героев… и только тех героев, которые трудятся ради того, чтобы в этом измерении нашей Земли воцарилась власть Закона…
- Мне все равно, кто победит - Закон или Хаос. Даже моя ненависть к Телебу К'аарне стала ослабевать, а ведь то была личная ненависть, никак не связанная с каким-либо делом.
- А что, если я тебе скажу, что Телеб К'аарна снова угрожает народу Танелорна?
- Это невозможно. Танелорн вечен.
- Танелорн - да, но не его жители. Я это знаю. Не раз несчастья обрушивались на головы тех, кто обитает в Танелорне. И Владыки Хаоса ненавидят Танелорн, хотя и не могут напасть на него напрямую. Но они готовы помочь любому смертному, который решит, что в его силах уничтожить тех, кого Хаос считает предателями.