– Тогда я вас проведу, – охотно проявил инициативу генерал. – Вам истребитель, бомбардировщик, штурмовик?
– А какой летит дальше?
– Бомбардировщик, господин комиссар!
– Тогда пусть будет бомбовоз, – решил Фухе. – И не забудьте позвонить Кальдеру и сообщить вашу тайну. Опять, небось, война на носу?
– Но откуда вы? – ахнул Вайнштейн.
– Откуда, откуда... Интуиция, вот откуда! Ну, пошли!
Вайнштейн провел Фухе на летное поле и помог забраться в один из дальних бомбардировщиков с красными кругами на крыльях. Фухе поудобнее устроился у пилоткой кабины и стал ждать. Наконец в кабину влез один из пилотов. Фухе подождал, пока летчик завел мотор, а потом слегка пощекотал воздушного аса стволом автомата.
– А, спиона? – добродушно осведомился пилот, продолжая ковыряться в зажигании.
– Шпион, шпион, – подтвердил Фухе. – Полетели!
– Куда спионе лететь? – спросил пилот, пристегивая ремни.
– Гм-м... – задумался Фред. – Летим в Америку.
– Америка большой, – решил уточнить летчик.
– Давай в Сан-Франциско.
– Бензина мало-мало, только до Гавайских островов. Мозет, спиона полетит туда?
– Хорошо, – решил Фухе. – Жми, джап, до Гавайев. А твои нас не собьют?
– Не собьют! – успокоил его пилот. – Мы все до Гавайев летим!
– Это еще зачем? – насторожился инспектор.
– Войну начинать мало-мало! Долетим, бомбы сбросим, а сами – бух!
– То есть как это – бух?
– Мы камикадзе. Камикадзе летит – шасси падает. камикадзе долетает, бомбы кидает, а сам на линкор – бум-бум!
– Тьфу! – обозлился Фухе. – Никуда мы пикировать не будем, а сядем на Гавайях, понял? Шпиона не хочет бум-бум!
– Холосо! Но бомбы все равно надо бум-бум! Иначе не сядем!
– Ладно, – разрешил Фухе. – Скинешь бомбы, но только в море, понял?
Бомбовоз дождался команды с земли, побежал по взлетной полосе и поднялся в небесный простор. Через несколько минут самолет тряхнуло, инспектор посмотрел вниз и увидел, что остатки шасси, кувыркаясь, мчатся к земле...
Под самолетом зеленел океан. Чуть заметные с большой высоты гигантские волны шли одна за другой в сторону покинутого берега. Рядом с машиной комиссара мчались в ровном строю несколько десятков бомбардировщиков с красными кругами на крыльях. Фухе с грустью думал о том, что вожделенная цель – пара особо ценных сапог – все еще так далека! А где-то там, в далеком Белграде, а может быть, и в Белгороде, мучается бедняга Алекс, оставленный им без помощи в трудный час...
Размышления Фухе были прерваны пилотом.
– Эй, спиона! – заявил он. – Прилетели!
– Что это? – спросил Фухе, глядя на огромный порт, раскинувшийся под крыльями самолета.
– Перл-Харбор, – сообщил пилот.
18. "ТОРРА, ТОРРА, ТОРРА!"
Самолет завис над гаванью и внезапно ринулся в пике.
– Эй, ты! – крикнул Фухе. – Куда? Мы же договаривались! Садись, чертова мартышка!
Но японец не слушал. Самолет мчался прямо на мирно дремавшие в бухте корабли. Внезапно радиоприемник в кабине захрипел, и оттуда донеслось:
– Торра! Торра! Торра!
– Торра! – взвизгнул летчик и рванул на себя рычаг бомболюка. Самолет тряхнуло.
– Ну ты! – крикнул Фухе, вырывая рычаг у пилота. – Они же на голову кому-нибудь упасть могут, желтая ты макака! А если, не дай бог, взорвутся...
Самолет мчался прямо на корабли, и Фухе зажмурил глаза, ожидая неминуемого столкновения. Но в последний момент пилот вывел машину из пике и начал заходить на новый вираж. Фухе взглянул вниз – еще мгновение тому назад спокойная бухта превратилась в кипящий ад...
Горели линкоры "Айова" и "Миссури", взрывы рвали на части авианосец "Энтерпрайз", вверх килем торчал посреди бухты крейсер "Миннесота", густо дымя и кренясь на левый борт, уходила в море "Саратога". Портовые сооружения покрылись кипящим пузырящимся пламенем...
– Торра! Торра! Торра! – продолжал хрипеть приемник, и самолеты с красными кругами вновь заходили на боевой курс.
– Сицяс, спиона, сицяс, – шипел пилот, нависая над одним из горящих линкоров. – Сицяс бомба бум и мы – бум! Хирохито банзай!
Фухе понял, что проклятый смертник надул его. Еще немного, и они оба вместе с самолетом превратятся в прах и дым. Вокруг уже рвались бомбы: самолеты вновь вышли на прямое бомбометание. Редкий огонь американских зениток ничего не мог поделать со стаей самоубийц. А внизу горел, превращаясь в гарь и металлолом, Тихоокеанский флот самой могучей, демократичной и золотозапасной державы мира...
Фухе решил не терять ни мгновения. Понимая, что от автоматов сейчас толку мало, он выхватил из кармана пресс-папье и обрушил свое любимое оружие на голову япошки. Тот мгновенно упал лицом на штурвал. Инспектор тут же перехватил управление на себя и, как мог, попытался вывести машину из пике. Как ни странно, это ему удалось. Горящие корабли оказались далеко внизу, и машина быстро ушла под облака.
"А теперь что? – думал Фред, растерянно мечась по поднебесью. – Горючее на исходе, шасси нет, а внизу янки – того и гляди не разберутся, примут за японца и шлепнут!"
И тут новая мысль, довольно ужасная, промелькнула в его сознании:
"Так я же опять начал войну! – дико озираясь по сторонам, убивался Фухе. – Говорил мне Конг, говорил: не влезай ни во что! Вот тебе и не влез! А если поймают меня здесь, кто сможет доказать, что наша великая, хотя и нейтральная держава не виновата? Не видать мне повышения во веки веков! А то еще выговор с занесением на надгробие влепят – навечно позор!"
От таких мыслей инспектору стало совсем плохо, и он рванул машину в обратную сторону от горящей гавани, но далеко улететь ему не удалось. Навстречу инспектору мчалась новая армада самолетов с красными кругами на крыльях. Фред не знал, что на смену первой волне бомбовозов идет вторая – на этот раз с авианосной группы адмирала Нагумо, несколько дней подбиравшейся, соблюдая полное радиомолчание, к Гавайям. Инспектор тут же развернул машину, но лететь было некуда: навстречу японцам мчались несколько десятков американских "аэрокобр".
"Влип! – решил Фухе. – Сейчас собьют!"
Положение становилось отчаянным, и Фред решил немедленно выходить из боя. Не желая связываться с американцами, он снова развернулся навстречу самолетам адмирала Нагумо, пытаясь прорваться сквозь их строй. Но тщетно: прямо перед носом его машины оказался передовой самолет армады.
– У-у-у! Собака желтая! – взревел Фухе и от полного отчаяния нажал на все гашетки. Впереди что-то полыхнуло, и японский самолет пропал. Взглянув вниз, Фухе обнаружил, что его противник, превратившись в груду горящего лома, уже почти достиг воды.
– Ага! – крикнул комиссар. – Получил! Будет тебе "торра"!
Гибель ведущего мгновенно расстроила весь стройный порядок второй волны. Японцы начали веером расходиться в разные стороны, и к ним тут же ринулись "аэрокобры". То тут, то там запылали японские и американские машины.
– Вот вам, азиаты! – радовался Фухе, но, взглянув назад, понял, что радоваться ему еще рано – пара "аэрокобр] пристроилась как раз в хвост его машины. Что-то грохнуло, и в кабине сразу стало жарко. Самолет закачало и бросило вниз. Объятый пламенем, он помчался прямо на горящий Перл-Харбор, оставляя позади себя длинный черный шлейф.
19. В ВОЗДУХЕ И НА ЗЕМЛЕ
"Как же я теперь без шасси-то сяду?" – подумал было Фухе, но, взглянув на мчащуюся навстречу землю, тут же понял, что шасси ему уже, пожалуй, ни к чему.
"Зато выговора не получу, – успокоился Фухе, сжимая бесполезный штурвал, – и Конга, мерзавца, бояться уже не надо. Вот только Алекс..."
Но пожалеть о пропадающем в далеком Белграде приятеле не удалось: прямо по курсу падающего самолета какая-то шальная бомба угодила в склад боеприпасов. Перед бомбардировщиком взлетел гигантский столб огня, ударная волна подбросила машину вверх, развалила на куски и разбросала жалкие останки самолета в радиусе нескольких километров в округе.
"А я без парашюта, "– успел подумать Фухе, но тут что-то шандарахнуло его по макушке, и бравый инспектор поголовной полиции получил вполне заслуженный тайм-аут в своей беспокойной карьере.
Перл-Харбор горел. Уцелевшие корабли Тихоокеанского флота США уходили под прикрытие зенитных батарей. Сопротивление американской авиации слабело – уже более двух с половиной сотен "аэрокобр" и "спитфайеров" было сбито или сгорело на аэродромах. Машины с авианосцев адмирала Нагумо продолжали бомбить город. Лишь к полудню японский адмирал отдал приказ уходить, и самолеты, сбросив последние бомбы на груду развалин, в которую превратился Перл-Харбор, улетели восвояси. Затем Нагумо приказал нескольким подводным лодкам скрытно подойти к берегу и с наступлением темноты высадить десант для захвата "языков" и сбора данных о последствиях нападения.
Фухе ничего этого не знал. Он лежал под кокосовой пальмой, которую несколько портила обгоревшая крона, и ни о чем не думал.
Очнулся инспектор уже под вечер. В голове звенело, руки-ноги были словно привязанные, вдобавок дико болел ушибленный позвоночник.
"Что теперь делать? – подумал Фухе, с трудом становясь на ноги. – Пойти к нашему консулу? А если сцапают по дороге? Ведь и документов-то никаких нет! Как я им объясню свое появление на базе в момент налета? Меня сразу обвинят в антиамериканской деятельности!.. Что же подумают о нашей великой, хотя и нейтральной стране? Конг меня убьет!"
Взвесив все, Фред решил пока переждать, а затем уже думать о дальнейшем. Перекусив кокосовыми орехами, сбитыми взрывной волной, Фухе решил уже было лечь спать под пальмой, как вдруг совсем рядом послышались голоса.
– Здесь этот джап! – кричал кто-то. – Сюда упал! Ищите!
"Летчика ищут! – понял Фухе. – Надо делать ноги!"
Приняв это совершенно справедливое решение, он быстро – насколько позволял ноющий позвоночник – посеменил к берегу. Найдя какую-то старую лодку, он забился под нее и решил не вылезать до утра.
"Авось не найдут! – думал инспектор. – А утром пойду на почту, если, конечно, ее тоже не разбомбили, и позвоню Конгу. Пусть скажет, что делать дальше – ведь его приказ я в конце концов выполнил успешно – самолет угнал, из Китая долетел, до Америки, у которой прекрасные отношения с нами, добрался. А то, что я Перл-Харбор бомбил – так это еще доказать надо!"
Несколько успокоившись, Фред задремал. В полудреме перед ним замелькали грозные кулаки Акселя Конга, отвислое брюхо почти совсем забытого за эти годы Дюмона, грустная пропитая рожа Алекса. Затем, заслоняя все, перед ним заплавали два огромных свежесмазанных сапога, как бы укоряя за невыполненное задание. Инспектор застонал от отчаяния и забылся тревожным сном.
Фухе не повезло. Возможно, он мирно передремал бы под лодкой, а утром сумел выбраться из Харбора, но случилось нечто непредвиденное – десант с японской подлодки, высадившийся ночью для сбора разведданных, наткнулся, обшаривая берег, на его убежище.
Инспектор был разбужен ярким светом, внезапно ударившим ему в лицо.
– Черт вас! – пробормотал Фухе и проснулся.
Недовольно жмурясь, он вгляделся в окруживших его солдат и решил, что спятил – перед ним стояли невысокие крепкие парни с раскосыми глазами, державшие наперевес короткие карабины со штыками.
"Откуда тут япошки? – успел подумать Фухе, прежде чем его схватили чьи-то сильные руки, умело связали и потащили к морю. – Теперь уж все! – решил Фухе. – Из Японии я точно с Конгом не созвонюсь. Объявят меня дезертиром, и Алекс, бедняга, пропадет без помощи! И что мне так не везет?!"
Японцы подвели Фреда к шлюпке, раскачали и швырнули через борт. Его тут же подхватили те, кто сидел в шлюпке, и прижали к днищу. Затем Фухе услышал плеск весел, и вскоре шлюпка ткнулась о что-то твердое. Инспектора приподняли и вытолкнули из посудины.
Фухе оказался на наружной палубе японской субмарины, но не толпа японцев, не огромные Аксельбанты капитана лодки поразили его. Фред увидел нечто более страшное – у раскрытого люка стоял, держа "шмайсер" наперевес, огромный и ужасный Отто Скорфани.
20. "31 АВГУСТА"
– Только не вздумай всего этого рассказывать репортерам, – заявил Фреду Конг. – А то еще поднимут шум вокруг нарушения нашей великой державой ее традиционного нейтралитета.
Аксель Конг, Фухе и Кальдер продолжали прерванный взрывом банкет, перейдя в номер комиссара. В номере же фельдмаршала в это время шли срочные ремонтно-восстановительные работы, а подразделения полиции обшаривали близлежащие кварталы в поисках террористов.
– Так что лучше помалкивай, – добавил Конг, выпивая очередной стакан простокваши и заедая ее куском торта. – Вот, погляди, чего о нас пишут! Ах да, ты же читать не умеешь!
– Rак-нибудь уж... – недовольно пробурчал комиссар, беря протянутые Конгом газеты и одевая свои старые очки в роговой оправе.
– Что, уже накропали, шелкоперишки? – поразился Кальдер. – Экие, хе-хе, прыткие! Я б их в дивизионную разведку определил, всегда бы, хе-хе, при новостях были!
– "Кто взорвал "Боинг"?" – читал Фухе. – "При взрыве спаслись двенадцать пассажиров. Чудом спаслись прилетевшие на торжества наши уважаемые гости: фельдмаршал Кальдер, полковник Конг и знаменитый комиссар Фухе..." Во, слыхали – "знаменитый"! – гордо прокомментировал Фред.
– Они пропустили слово "печально", – мрачно заметил Конг, – обыкновенная опечатка. Читай дальше.
– "Комиссар Фухе утверждает, что взрыв – дело рук известного мафиозо Леонарда, но наша полиция склонна считать, что виновны международные террористы. Следствие продолжается."
– А что, – задумчиво проговорил Кальдер, – может, зря мы на Леонарда грех возводим? А может, это мой, хе-хе, друг-приятель Гребс решил со мной, хе-хе, пошутить? Или ваш иудушка, господин Фухе, как бишь его? – ага! – Лардок?
– Ну, конечно, не Лардок, – заметил Конг. – Но и не Леонард. Ох, неспроста все это – и бомба, и тортики, и ракета.
– А славно, хе-хе, бабахнуло! – воскликнул Кальдер. – Я просто помолодел, хе-хе, годиков на пять! Ну, чего эти шелкоперишки еще пишут?
– Пишут, что для обеспечения безопасности завтрашней церемонии, на которую мы приглашены, принимаются срочные меры, – ответил Фухе. – Да, еще тут реклама: "Пейте коньяк "Камю"!"
– А может, не ходить завтра на эту церемонию? – предложил Конг.
– Ну уж нет! – заявил Фухе. – Я этого так не оставлю!
– Сходим, сходим! – согласился Кальдер. – Если что, то и жалеть не о чем – не одни, а со всем цветом Европы костьми, хе-хе, ляжем! Во всех, хе-хе, газетках некрологи пропечатают, любо-дорого!
В дверь постучали. Получив приглашение войти, в номер неторопливо и с достоинством проследовал крепкого вида пожилой мужчина.
– Здравствуйте, господа! – произнес он. – Я комиссар Негрэ из главного управления полиции. Можно закурить?
Разрешение было тут же дано, и пришедший задымил массивной пеньковой трубкой.
– Я пришел, господа, – продолжал он, – чтобы предупредить вас. – Нам, то есть парижской полиции, стало известно, что за вами ведется охота.
– Сами знаем, – буркнул Конг. – Грохот на весь город стоял.
– Мы принимаем меры, – продолжал Негрэ. – Мой помощник Люкас сумел установить, что взрыв "Боинга" и ракетный удар были совершены террористической группой "31 августа".
– Это кто еще такие? – удивился Фухе. – Палестинцы, что ли?
– Не думаю, мсье, – покачал головой Негрэ, дымя трубкой. – Мы предполагаем, что члены этой организации приехали в поезде "Вечный мир".
– Ну и названьице! – хмыкнул Конг.
Негрэ улыбнулся:
– Имеется в виду не будущий мир, куда мы все попадем, а мир между Францией и ФРГ. В этом поезде приехала во Францию немецкая делегация, в том числе ветераны Вермахта и СС для проведения церемонии "Вечное примирение"...
– Но мы-то тут при чем? – удивился Фухе. – Чего это они к нам привязались?
– Не знаю, мсье, – с достоинством ответил Негрэ и, пустив кольцо дыма, не торопясь удалился.
– Чертовщина какая-то! – заметил Конг. – При чем тут "31 августа"?
– А я понял, – мрачно сказал Фухе. – Вспомни, что было 31 августа 1939 года.
– Ах, дьявол! – воскликнул Конг. – Гляйвиц! Ну конечно... Но причем тут все же мы? Или они узнали об операции "Поплавок"... Но ведь сорок лет прошло! Ну прямо идиотизм!
– Не сушите, хе-хе, мозги, – прервал его Кальдер, читавший до этого одну из газет. – Лучше обмозгуйте вот что – сюда, хе-хе, один наш старый знакомый пожаловал! К чему бы это?
И фельдмаршал подал газету Конгу. Тот прочитал указанный Кальдером абзац и мрачно сказал Фухе:
– Можешь радоваться, сапожник! Твой Скорфани в Париже!
21. ПУТЬ НА ЦЕРЕМОНИЮ
Рано утром к подъезду гостиницы был подан микроавтобус. Фухе и Конг, подволакивая бравого фельдмаршала, у которого стали отказывать ноги, влезли в машину и заботливо усадили Кальдера на сиденье у окошка.
– Трогай, родимый! – велел Конг шоферу. – Прокатимся, хе-хе, с ветерком!
– И далеко мы уедем? – спросил Фухе у Конга.
– А что тебя смущает?
– Как что? А Скорфани?
– Гм-м... Скорфани здесь легально, он прибыл вместе с этим поездом "Вечный мир".
– Вместе с группой "31 августа"...
– Вероятнее всего это так, но пока это докажут...
– Нас взорвут или испарят, – закончил за Конга Фухе.
– Испарят, хе-хе! – почему-то обрадовался Кальдер. – Примерчиком, хе-хе, послужим! Скоро всех испарять будут! Прогресс, хе-хе!
– Надо этому Негрэ сказать, – решил Конг, – пусть охрану усилят, что ли.
– Не поможет, – мрачно заметил Фухе. – Ты что, Скорфани не знаешь?
– Н-да! – вздохнул Конг. – Что делать-то будем?
– Исповедаемся, исповедаемся, – предложил Кальдер. – К Богу, хе-хе, обратимся! Меньше, хе-хе, в смоле нам кипеть за прегрешеньица наши!
– Еще какие будут предложения? – спросил Конг.
– Есть тут идея... – неопределенно сказал Фухе. – Только нужно на склад заехать...
– На винный? – заинтересовался Конг.
– Нет, на военный, – пояснил Фухе. – Запасемся кое-чем.
– Пресс-папье боевое возьмем? – живо отреагировал Кальдер. – Во всеоружии супостатов встречать будем?
– Вроде того, – согласился Фухе. – А потом можно будет и Негрэ этому звякнуть...
Закончив дела, компания поехала к центру имени Помпиду, где намечалась церемония. Туда уже съезжались делегации ветеранов из всех западноевропейских стран. Намечалось прибытие и нескольких правительственных делегаций.
– Идеальная обстановка для терракта, – сказал Конг, просматривая свежую газету, только что купленную в киоске. – Всех сразу – лучше и не придумаешь!
– Ох уж эти террористы! – вздохнул Фухе. – Хорошо, что в нашей великой, хотя и нейтральной державе этого добра немного.
– Слушай, – вдруг спросил его Конг, – я совсем забыл, ты сапоги-то вернул? А то вдруг репортеришки спросят.
– Нет, – мрачно ответил Фухе. – Ты же знаешь – пропали они. Пришлось выплачивать – двадцать долларов из собственного кармана.
– Надо было актик-то на списание нацарапать, – посоветовал Кальдер. – Мы у себя однажды, хе-хе, целую танковую дивизию списали!
– А он у нас глупенький! – объяснил Конг. – Он у нас шуток не понимает! Охота ему было шесть лет по всем фронтам сапоги какие-то дурацкие искать!
– Как же! – удивился Фухе. – Но министр лично...