- Говоришь о специальном заклятье? Ты блефуешь. Виктор попробовал сделать это без твоего согласия, значит, могу попробовать и я.
- Возможно. Рискни.
Они оценивали друг друга, словно борцы перед схваткой. Наконец Танара произнес:
- Я не стану отнимать у тебя эту вещь, будь это даже Корона Миров.
- Я знал это, - и юноша внезапно понял, что говорит истинную правду. В последний миг, когда взгляды тоэха и мидзури пересеклись, он осознал, что готов поверить Танаре.
- А ты опрометчив.
- Я проницателен.
- Так что же делать дальше, опираясь на твою версию? Если с Виктором действительно не все в порядке?
Проводник не станет искать связи с Виктором… Киоши сдержал вздох.
- У меня есть план. Но для начала отпусти меня.
Танара не пошевелился. Ветер развевал его прядь, в бархатном свете ночных солнц казавшуюся перламутровой.
- Я и сам не вижу причин держать тебя на этих ветвях. Но мне нужны гарантии, что ты не обманул.
Киоши заскрежетал зубами. Чтобы покинуть путы, он был готов на все.
- Я, Киоши Мацусиро из клана Небесных Пловцов, клянусь не поднимать на тебя, Танара, руки. Клянусь не чинить зла, если ты не сделаешь этого первым. Клянусь своим родом.
Внимательно выслушав ритуальную формулу, общую для трех миров, Танара коротко кивнул. Подошел, одним движением ослабляя Нити.
Киоши обессилено сполз на прохладную землю, пачкая колени в прелой листве. Не без труда встал, хрустя позвонками. Разминая затекшие конечности, направился к костру. Танара наблюдал, оставаясь настороже. Бывший пленник присел у огня, отхлебнув из почти опустевшей фляги.
- Итак, у тебя есть план? - Танара встал напротив, не отводя пальцев от рукояти кинжала.
- Мы забудем про случившееся. Ты, выполняя просьбу Конты, сопроводишь меня к Буредды, - он поставил флягу на землю, плотно закрутив крышку. - Как понимаешь, на Мидзури ты - мой единственный знакомый, - юноша поморщился, когда Танара весьма красноречиво потер изрезанную щеку. - Если так, конечно, можно сказать.
- Ты странный малый, Киоши. Попавший в еще более странную историю. И, тем не менее, я не вижу причин, мешающих мне в исполнении просьбы Конты. Я дал слово, а ждать новой возможности вернуть долг не хочу.
Ощущая, как окаменевшие мышцы наполняются живым пламенем, Киоши медленно поднялся, протягивая когтистую лапу через всевидящий огонь.
- Приветствую тебя, Танара.
- Приветствую тебя, Киоши, - мидзури пожал его руку сильным, решительным движением.
Осторожно, недоверчиво они присматривались друг к другу. Теплая встреча, нечего сказать… Отныне Танара всегда будет подозревать подвох.
- Мы выступим утром, - сказал тот, пряча неловкость. Происходящее напоминало гротескную картину.
Стараясь лишний раз не поворачиваться спинами, они нарезали две охапки гибких пышных ветвей, приготовив подстилки. Приготовили запас дров. Улеглись по разные стороны огня, не отводя глаз.
В роще верещали животные, напоминающие мартышек. В темном небе промелькнул силуэт крупной хищной птицы. Холодало, ветер почти стих.
Над стоянкой стояла неприятная, тяжелая атмосфера, нарушаемая лишь короткими фразами. Бывшие противники, по очереди побывавшие в шкурах пленников и пленителей, искоса следили за каждым движением, прислушивались к окружившей полутьме. Ни тот, ни другой не держали под рукой ни одной Нити, но напряжение от этого не спадало.
Вдалеке, пронзая сочные облака пиками вспышек, началась гроза. Уснувший ветер рванул с новой силой, и Танара прочнее закрепил тент, подбросив в огонь побольше хвороста. Меча мидзури так и не снял.
Киоши долго ворочался, разглядывая проводника в полумраке темно-синей ночи. Он не испытывал угрызений или неловкости от своего нападения на Танару - в аналогичной ситуации тот, скорее всего, поступил бы еще жестче. Но нелепость встречи все же оставила отпечаток на его совести, умалчивая о том, как быть дальше. Осознав, что вновь запутывается в предположениях и вопросах, тоэх приказал пасмурным мыслям отправиться вон. Дал усталости охватить тело, а уже через какое-то время спал, чутко и нервно, как охотничий пес.
Проснулся от легкого тычка веткой в бок и замер, готовый вскочить. Казалось, что прошло всего несколько мгновений, но чутье доказывало, что миновало не меньше семи земных часов.
- Если ты проснулся, вставай, - Танара сворачивал тент, собирая нехитрые пожитки. - Нам пора выступать.
Киоши рывком приподнялся, разминая плечи, встряхнулся по-собачьи. В небе по-прежнему плыли фиолетовые шары солнц, ничуть не посветлело. Дождевой фронт так и не дошел до их стоянки, но ветер завывал еще сильнее, чем прежде. Стаи жухлых листьев летели по воздуху.
- Как скоро здесь рассветет? - к своему неудовольствию, тоэх не почувствовал себя отдохнувшим.
- Если мерить земными категориями, через трое с половиной суток. Продолжается время Темных Солнц.
- Сколько мы спали?
- Тебя устраивает земная мера времени?
- Вполне, я уже давно живу в колонии.
- Тогда, - проводник задумался, что-то подсчитывая, - чуть больше шести часов.
Он раскидал костровище, аккуратно прикрыв его отложенным в сторону дерном.
- Как насчет завтрака?
- Позавтракаем в поселке, - Танара закинул за спину мешок, поправил меч. - Здесь в долине есть деревня, там неплохая корчма. Ты готов? Тогда идем.
Проводник в последний раз внимательно осмотрел место стоянки, и Киоши невольно поразился изменениям, которые произошли с ленивым котом. Сейчас перед ним стоял настоящий воин, собранный и готовый к долгому походу, носящий за спиной меч не только ради красы. Танара кивнул и, не оборачиваясь, пошел вниз по тропе. Юноша поспешил за ним, стараясь попадать в ритм.
Какое-то время шли перелесками, где золотая с синими прожилками листва опадала на землю, навевая воспоминания о далекой земной осени и отточенном, словно бритва, кинжале Танары.
Присев на острых камнях шустрого ручья, умылись. Мидзури - бережно омывая лицо, сопровождая каждое движение шевелением губ, тоэх - разбрасывая брызги и шумно отфыркиваясь. За привязанную к запястью веревочку, Танара извлек из-под левого рукава крохотный костяной полумесяц, изрезанный мелкими строчками. Опустил в воду. Киоши не отвлекал, наблюдая за подпрыгивающим в волнах амулетом. Выждав несколько секунд, чародей спрятал полумесяц обратно, заправил ремешок и, сбросив с плеча флягу, быстро наполнил ее, полностью утопив. Деловито закрутил крышку, отряхнул мокрую жесть, привесил за спиной. Молча встал и двинулся от ручья.
В усмешке кривя губы, Киоши поспешил следом. На его родине даже ребенок смог бы определить чистоту воды, не прибегая к помощи заклятых побрякушек…
Большую часть времени мидзури молчал, что вполне устраивало обоих. Неловкость никуда не делась, лишь отступила, размытая ночевкой, и к беседам все еще не располагала. Неприятных ощущений добавляло поведение проводника, местами высокомерное, местами безучастное. Тоэх вообще считал колдунов выскочками, на любую другую расу взирающих сверху вниз, а наблюдение за Танарой лишь укрепляло картину. Не будучи искушен в психологии, юноша не мог рассмотреть, что за непроницаемой маской равнодушия проводник старательно прячет собственные чувства, пребывавшие в полнейшем смятении…
Путники пересекли еще несколько звонких ручьев, спустившись в просторную низину, покрытую шарообразным кустарником. На дальнем краю долины, где встреченные по пути ручьи впадали в ленивую реку, в воздух поднимались дымки. Как уже убедился тоэх, окружающий пейзаж действительно напоминал земной, за редкими, не сразу заметными различиями. Двигаясь по полю, поросшему высокой желтой травой, они устремились к деревне.
Каменная дорога, на которую путники поднялись из жесткой травы, прямиком упиралась в ворота поселения. В старые, покосившиеся ворота, никогда не закрывавшие подгнивших створок. В разные стороны от входа в деревню разбегалась невысокая стена, сложенная из светлого известняка. Блеклая вывеска прихлопывала по столбу в усиливающихся порывах ветра, мелодично скрипя цепями.
По главной и единственной улице плавно перемещались местные жители, сонные и неактивные в это время солнц. Все - и дома, и жители, и скотина, было донельзя медленным и старым, ленивым в своем ветшании и старении, и столь же неспешным в самосозерцании.
Танара уверенно вошел в деревню, двумя проулками выведя их к корчме. Та оказалась большим, пожалуй, самым крупным строением в поселке, покрытом коричневой, местами облупившейся краской. Стараясь сопоставить иероглифы надписи с родными аналогами и скудными знаниями письма Мидзури, тоэх все же прочел неприхотливое название - "Корчма Сондза". Что такое Сондза, он, разумеется, не знал. С равной вероятностью это могло оказаться как названием деревни, так и именем хозяина.
Два этажа таверны, по совместительству выполнявшей роль постоялого двора, на самом деле были бесспорным рекордом высоты среди окружающих построек. Было очевидно, что демоны, населяющие деревню, не склонны к уюту или постижению архитектурных вершин - улицы пестрели закрытыми, по большей части заколоченными окнами. С углов глинобитных домов обваливалась штукатурка, крыши с отломанными коньками изгибов на углах, неудержимо косились. Многие строения даже не были закончены, демонстрируя сваленные в гору доски и нелепо торчащие из стен обрывки Нитей.
Вокруг таверны, окольцовывая здание, возлегал огромный пепельно-розовый червь, голова и хвост которого терялись за углами. Посетители, давно привыкшие к его присутствию, поднимались на крытую веранду, уставленную столиками, прямо по его спине.
Танара легко перепрыгнул живую преграду, оборачиваясь.
- Это Сондза-младший, сын хозяина корчмы. Следит за порядком, - Киоши перемахнул червя вслед за проводником, хватаясь за резную перекладину перил.
Они поднялись по невысоким скрипучим ступеням, попав в просторное помещение без стен. Низкие столы не имели стульев, предлагая гостям усаживаться на толстые войлочные коврики и жесткие подушки. На столбах, поддерживающих крышу, раскачивались чадящие светильники. Одна стена у зала все же присутствовала, две двери вели к лестнице второго этажа и на кухню. Вьющиеся по перилам растения почти не скрывали вида на пыльную безлюдную улицу.
Танара уверенно провел их вглубь зала, занимая одно из многочисленных свободных мест. Редкие посетители всевозможных форм и расцветок негромко переговаривались между собой, изредка слышался смех.
Мидзури опустился на потертую подстилку, снимая мешок, и тоэх сел напротив, поджимая под себя скрещенные ноги. Пол был холодным - дерево, как камень.
Тотчас из-за плеча проводника, будто из воздуха, появились две обнаженные демоницы. Одна из них, похожая на дикую прямоходящую кошку, моментально пристроилась на коленях Танары, вторая, покрытая мелкой, словно брызги, чешуей, обвила за шею Киоши. Ее высокая грудь с бирюзовыми сосками плотно прижималась к его руке. Юноша осторожно отодвинулся, продолжая внимательно разглядывать корчму. Суккуб, ничуть не смутившись, переместилась на противоположный конец стола, подсаживаясь к Танаре с другой стороны. Сдерживая улыбку, тот зашептался с красавицами, без стыда лаская покрытые мехом и чешуей женские бедра.
Киоши невольно улыбнулся, вспоминая, как долго отсутствовал в родственных мирах.
Один из посетителей, толстенный, с двумя десятками глаз на огромном лице, смешно давился вопящими зверьками, так и норовившими выпрыгнуть из миски. Кто-то прошел вдоль таверны, но видны были только длиннющие, как у цапли ноги. Еще один гость корчмы, сидящий в дальнем углу зала, сосредоточенно работал похожим на вилку прибором, отправляя куски вареных овощей сразу в два беззубых рта - на лице, и у основания шеи. Слуги, тщедушные бородатые карлики, бесшумно сновали между столами, протирая пыль и собирая грязную посуду. Только теперь тоэх начал понимать, что судьба занесла его не на Землю, погруженную в полумрак цвета морской волны… Все еще довольно улыбаясь, он повернулся к спутнику.
Танара продолжал упоенно обниматься с демоницами, вольготно развалившись на подушках. Те неумело изображали скромное смущение, восхищенно раздевая путешественника глазами, и по очереди поглаживали свежие шрамы на щеке. Тем не менее, Киоши заметил, как, улучив момент, проводник цепко осматривается по сторонам.
Девица, покрытая сверкающей пленкой чешуи, что-то спросила, бросив в сторону тоэха короткий взгляд и прижав свои губы к узкому уху Танары. Вторая засмеялась, вероятно, расслышав.
- Дело в том, что мой друг монах, - с трудом сдерживая смех, ответил должник Куратора, глядя на Киоши честными глазами. Суккубы захихикали.
Тоэх прищурился, сжимая челюсть, и все трое моментально отвернулись. Но посмеиваться не перестали. Казалось, Танара забавляется ситуацией, совершенно забыв о том, что совсем недавно они пытались убить друг друга.
Положение разрядил хозяин. Сотрясая столики тяжелой поступью, к ним приблизился сам Сондза, тучный, очень похожий на человека. Его узкие черные усы свисали почти до пола, в огромных зрачках, почти скрывавших серые белки, посверкивали искры. И тот червячина перед заведением может быть его сыном? Киоши опустил глаза, размышляя о том, что тоэхам никогда не понять своих соседей. И тут же убедился, что хозяева забегаловок любого из миров одинаковы, словно Буредда, воплотившаяся в каждой из реальностей - главным элементом одежды хозяина Сондзы являлся длинный фартук, заляпанный целой палитрой красочных пятен.
- Танара, - раскатисто прогудел он, - давно ты не появлялся в здешних краях… - рассмеялся, словно кто-то дунул в пустой металлический бак. - Девочки, как видишь, ужасно соскучились по твоему обществу. Что привело в нашу дыру?
- Дела, как обычно…
Танара кивнул и приветственно поднял руку, другой прижимая извивающуюся демоницу.
- Я вижу, с тобой друг? - Сондза обернулся, тяжело переступая на месте.
- Приветствую вас, почтенный хозяин. Меня…
- Мы с моим другом Гацху сейчас путешествуем к Девяти Потокам, - спокойно перебил его проводник, и Киоши смешался, сосредоточенно разглядывая исцарапанный стол.
- Мне кажется, твоего прошлого друга тоже звали Гацху? - широко и добродушно усмехнулся хозяин корчмы, покручивая в пальцах жгут уса.
- Его звали Гарна, - без тени смущения ответил Танара. - Что нового происходит?
Толстяк понимающе кивнул, совершенно бессмысленным движением попробовал отряхнуть грязный фартук.
- Да что у нас может произойти? Все по-прежнему… Благородные делят земли и крестьян, крестьяне пашут землю и делят заработанные медяки. Я кормлю и пою и тех, и других. Что будете есть и пить?
- Давай, как обычно. А еще мне нужен этот список продуктов, - Танара протянул корчмарю мятый лист бумаги, вернув свое внимание к собеседнице.
- Я посмотрю, что можно сделать. А уважаемый Гацху? Возможно, твой спутник предпочитает живую пищу?
- Мне то же самое, - не задумываясь, ответил тоэх, кивая в сторону своего спутника. Оставалось надеяться, что Танара не обладал экзотическими вкусами. Сондза покорно удалился, прикрикивая на снующих под ногами карликов.
- Полагаю, ты не в первый раз в этих местах? - Танара кивнул, не отрывая губ от женской шеи.
- В одном переходе отсюда лежат границы владений дома Конта, - пояснил он.
- А мы что, правда идем к Девяти Потокам?
Танара оторвался от суккуба, внимательно посмотрев на него, и Киоши снова умолк. Понимая, что из них двоих ситуацией владеет точно не он, юноша в сердцах подумал, что убегать в одиночку было бы значительно тяжелее…
- Как ты освободился? - он решил немедленно сменить тему. - Я выставил надежное и нерушимое заклинание.
- Если правильно выставить, то несомненно, - мидзури рассмеялся, но тепло и совсем не обидно. Покрутил в воздухе пальцами. - Я сумел освободить правую руку и поймал Нить. Подтянуть кинжал было делом времени. Ты, скорее всего, так бы не смог.
- Что у тебя за кинжал?
- Надеюсь, ты не обидишься, если я не посвящу тебя в историю этого оружия. Могу лишь сказать, что перерезать слабые Нити для него вообще не задача.
- Он очень старый, так?
Танара кивнул и вдруг очень серьезно ответил, даже отодвигаясь от подруг:
- Если мне предстоит пожертвовать чем-либо, это будет рука, потом мой меч, и уже после этого он…
Тоэх замолчал, невольно разглядывая рукоять кинжала, выглядывающую из-за кромки стола. Оружие такой силы могло стать жемчужиной сокровищницы любого властителя клана, доставшись простому бродяге.
К столику снова приблизился Сондза, лично неся два больших, ароматно пахнущих блюда. Подоспевший следом карлик выставил возле тарелок пару запотевших кувшинчиков. Еще один приволок дорожную сумку из грубой мешковины, наполненную припасами.
Киоши благодарно кивнул хозяину, поерзал на холодном, не уберегающем зад от сквозняка тюфяке, и принялся за еду. На то, как Танара с рук кормит демониц кусочками вяленого мяса, он старался тактично не смотреть.
На улице послышались крики, шум долетал от ворот, которые они миновали совсем недавно. Спутники одновременно оставили трапезу, оборачиваясь к заплетенному плющом окну. Огибающий фундамент корчмы червь Сондза приподнялся, прохожие шарахнулись в стороны. В один миг сонное царство заброшенной деревни было уничтожено дробью конских копыт.
По улице поселка, лязгая подковами и поднимая тучи пыли, мимо кабака пронесся отряд. Им вслед, еще долго обсуждая кавалькаду, смотрели жители, оживленно обсуждая.
Мидзури и тоэх переглянулись.
- Пятеро, - сказал Киоши.
- Шестеро, - поправил Танара, но спорить не стали. Повисло молчание.
Всадники на крупном галопе пролетели деревню, а об их недавнем визите говорила сейчас только медленно оседающая пыль. Шумно вздохнув, червь опустил могучее тело на землю, продолжив неспешное движение. Посетители и работники корчмы принялись громко переговариваться, разбившись на тесные кучки.
- Всадники могут быть посланы за тобой? - отодвигая пустую тарелку, небрежно поинтересовался Танара, утирая губы тряпичной салфеткой.
- Маловероятно… Охотник, про которого я рассказывал, всегда появлялся один. Хотя… Как ты понимаешь, Виктор не может покинуть колонию, но вполне мог послать приближенных. Особенно, если владения его дома совсем недалеко… - Киоши замолчал, пристрастно разглядывая посетителей корчмы и их реакции.
- Это были не существа из дома Конта, - Танара легко поднялся, шлепнув девиц пониже спин. Демоницы послушно скрылись, чмокнув его на прощание в раненую щеку. - Однако ни время, ни бдительность терять нельзя.
Киоши доедал в спешке. Рассчитался проводник, высыпав из кошеля несколько прозрачных кристаллов бронзового отлива. Что-то подсчитав, добавил еще один.
У двери в кухню появился Сондза. Расплываясь в довольной улыбке, приблизился. Танара поклонился ему, поднимая мешок с пожитками и сумку с продуктами.
- Ты видел всадников, Сондза? Замечал их тут раньше? Как считаешь, кто это мог быть?
В ответ на все три вопроса толстяк лишь пожал жирными плечами, принявшись вновь отряхивать заляпанный фартук.