Он принялся что-то напевать, но Клим не слушал, посматривая то на пеструю тучку, то на горы. Хребет находился в том же месте планетарного сфероида, что земные Гималаи, и, наверное, он смог бы пересечь его в своих чудесных сапогах за сотню шагов. Но где те сапоги! Если Мата найдет похитителя, будут ждать его в столице, а пока…
– Что-то с неба ничего не падает, – заметил Црым. В животе у него урчало. Он с опаской покосился на медведя и добавил: – Если ты, величество, придержишь зверюгу, я доберусь до рощи. Или пошлем туда Бахлула. Много он не притащит, но вдруг найдет шатры с гуриями.
– Мышей тут ммнет, а вот гуррии уже близко. Кррутые баррышни! – Сверкнула золотая цепь, и кот двинулся по кругу, мурлыкая сочным баритоном: – Не обещайте деве юной любови вечной на земле…
Пестрое облако уже висело над ними, раздаваясь вширь, и в нем мельтешили крохотные фигурки. Словно пляска фей в лазурных небесах, подумал Клим. Что они делают? Просто веселятся или стоит ждать десанта?
Внезапно фигурки посыпались вниз, увеличиваясь в размерах, обретая форму и объем. Сотни девушек верхом на метлах, с длинными развевающимися волосами, голоногие, в разноцветных туниках и серебристых поясах… Секунда-другая, и луг расцвел алым, синим, розовым, лиловым, словно путники очутились посреди огромной клумбы. Медведь довольно рыкнул, опустился в траву и закрыл глаза. Кажется, он считал свою миссию завершенной.
– Кто такие? – спросил Клим, поворачиваясь к коту. – Если гурии, зачем им метлы?
– Рразумеется, чтобы летать, твое недогадливое величество, – сообщил баюн. – Что я тебе говоррил прро эти места? В болотах кикиморры, в озеррах ррусалки, а еще ведьмы. Вот они самые и есть. Не такие, как ваша госпожа Хоколь, – настоящие, летучие!
– Еще вопрос, кто тут настоящий, – буркнул Црым, но тут же стушевался при виде высокой темноволосой красавицы. Хоть была эта дама в венке из полевых цветов, но казалась истинной королевой.
Она выступила из толпы девиц, окруживших путников, окинула Клима пренебрежительным взглядом и молвила:
– Вот баклан, коего, по велению Хозяина, нужно отправить за горы. Кто полетит? Хорошо бы Эльвира и Сесилия. Метлы у них новые, крепкие.
– Как прикажешь, владычица Пилар, – хором промолвили две юные ведьмы.
Црым начал багроветь.
– Не баклан, а его величество король Хай Бории, победитель орков, гоблинов и драконов! Великий маг и воин! Имей почтение, чертовка!
– Может, он действительно король, а не самозванец, – сказала Пилар, надменно оттопырив алые губки. – Но король он в вашей Хай Бории, а здесь – навоз из-под безрогого козла. Пусть будет благодарен, что мы…
Клим шагнул к ней, опустился на одно колено и поцеловал руку.
– Я и правда король, моя госпожа. Знаешь, как отличить настоящего короля от самозванца? Король всегда вежлив с женщинами, даже с теми, кто его оскорбляет. Король обид не держит.
– Не держит, ибо ты подобна розе среди тюльпанов, и даже резкое слово, слетевшее с твоих прекрасных уст, ласкает слух! – воскликнул маленький джинн. – О гульбахар, афсунгар, анар и гаухаршад! Ты милее царицы Савской, соблазнившей Сулеймана ибн Дауда – да будет мир с ними обоими!
Пилар вздрогнула, опустила взгляд и залилась краской. Эльвира и Сесилия хихикнули, ведьмы загомонили, застучали метлами. Медведь поднял голову, обвел их сонным взглядом, фыркнул и снова задремал.
Владычица Пилар хоть покраснела, но руки не отняла.
– Целуй еще… это так приятно, так необычно… Значит, ты король? В самом деле король?
– Король и рыцарь, – подтвердил Клим, снова приложившись к ее ручке. – Я женат, госпожа, но, если бы сердце мое было свободно, я остался бы здесь с тобой. Навсегда! Ты выходила бы на балкон, а я дарил бы тебе цветы и пел серенады.
– Ну это совсем не обязательно… хотя я была бы рада услышать, как ты поешь, – сказала Пилар и повернулась к девушкам. – Эльвира и Сесилия, вы готовы? Тогда в путь!
Раздался пронзительный кошачий вопль.
– Ммняу! Как в путь? Какой путь, сударрыня? Мышей нет, а я есть хочу! Завтрракать!
– Мудрейший кот проголодался, о прекрасные пери со светлыми лицами. Мы, кстати, тоже, – сообщил Бахлул ибн Хурдак. – Не раскинуть ли вам шатры гостеприимства с яствами вашей щедрости? Не поднести ли шербет странникам, истомленным дорогой? А коту… – Он запнулся. – Мудрейший, чего ты желаешь? Помнится, упоминался карась в сметане?
– Ммнет! – взвыл хатуль мадан. – Я сказал, каррась отдельно, сметана отдельно! И сосиска! Две сосиски! Три сосиски!
Две… нет, три куртки кожаные, нажитые непосильным трудом! – вспомнилось Климу. Он усмехнулся, встал с колен и подмигнул юной Эльвире. У нее были чудные каштановые волосы, синие глаза и длинные ресницы. Так похожа на Омриваль… так похожа… Его сердце дрогнуло и забилось чаще.
– Ну и что там насчет шатров? – осведомился скоморох. – Накормят нас сегодня или нет?
Владычица Пилар усмехнулась, щелкнула пальцами, и на луг легла скатерть цвета небесной лазури с блюдами и кувшинами. Кот с урчанием ринулся к миске сметаны, Црым обнял сосуд с вином, а джинн Хурдак приземлился на груду свежих лепешек. И хоть пировали странники недолго, но съели все.
Метла мчалась к горам, устремляясь все выше и выше, прямо к солнцу и голубому небу. Обняв тонкую талию Эльвиры, Клим приник к спине юной ведьмы, стараясь не глядеть вниз. Ее волосы щекотали щеку, ветер свистел в ушах, сияние ледяных вершин заставляло щуриться. Сердце девушки билось под его ладонью.
– Мы полетим так высоко, что будет трудно дышать, – сказала она. – И там очень холодно, хотя светит солнце.
– Холод, низкое давление и недостаток кислорода, – пробормотал Клим. – Это для меня не новость.
– Разве ты можешь летать в заоблачном небе?
– Когда-то мог, моя красавица. Правда, с чужой помощью.
Он оглянулся на вторую метлу, что неслась за ними следом. Вероятно, Эльвира ощутила это движение.
– Обними меня крепче, не вертись и не тревожься за своих друзей. Сесилия о них позаботится. Твой гном и кот в безопасности. А где крохотный бородатый человечек?
– У меня за пазухой.
Ведьма хихикнула:
– Там тепло. Я чувствую, как ты греешь мне спину. Это так же приятно, как поцелуй.
– Тебя когда-нибудь целовали?
– Нет.
– Как же ты можешь сравнивать?
Она опять рассмеялась:
– Я девушка догадливая!
Спустя недолгое время метла поднялась выше гор, выше скал и каменных осыпей, выше льдов и снегов. Здесь царил смертельный холод и казалось, что воздух царапает горло и грудь острыми когтями. Пар от дыхания окутал их, превращаясь в крохотные льдинки, оседавшие на коже. Ветер уже не трепал пышные волосы Эльвиры, они стали влажными, потом смерзлись и уже не ласкали, а царапали щеку Клима.
Он посмотрел вниз. Там, в ущелье, заметенном снегами, что-то двигалось. Очень большое, даже огромное, не меньше скал, торчавших из сугробов.
– Здесь есть жизнь?
– Нет. Это ледяной тролль. В нем столько же жизни, сколько в промерзших камнях. – Помолчав, Эльвира промолвила: – Не надо на него смотреть. Лучше поцелуй меня. Так, как ты целовал владычицу Пилар.
– Твои руки на черенке метлы, и до губ мне тоже не дотянуться, – сказал Клим.
Ведьма чуть повернула голову.
– Щека и шея под ухом в твоем распоряжении. Ммм… как хорошо… губы у тебя такие теплые…
Они перевалили через горный хребет и начали спускаться. Вниз, вниз, вниз… Волосы Эльвиры оттаяли. Дыхание Клима согревало ее, и он чувствовал, что сердце девушки бьется сильнее и чаще.
Вниз, вниз, вниз… К водопаду, что низвергался со скал, к широкой речной долине, к лесам и полям на ее берегах, к зелени и теплу. Вниз, вниз, вниз…
Внезапно она сказала:
– Когда ты вернешься в свою страну к своей королеве, когда ты будешь ее целовать и гладить ее волосы, вспомни обо мне. Для тебя это будет нетрудно. Я знаю, что мы с ней похожи, как два цветка на одном стебле.
– Знаешь? Откуда? – поразился Клим.
Но юная ведьма промолчала.
Вниз, вниз, вниз…
Глава 7
Трое в лодке, не считая кота
Река Маганга величайшая в подлунном мире. Течет она от высоких гор до Восточного океана и по пути принимает воды многих рек и речек, а в дельте своей ветвится на двенадцать рукавов и делит землю на острова с холмами, болотами и лесами. Самый же крупный ее приток зовется Тангутской рекой, и, соединившись с нею, становится Маганга так широка, что не всякая птица долетит до ее середины. А ту, что долетит и сложит крылья от усталости, сожрут магангские крокодилы.
"Древнее Описание Земель и Стран, Сотворенное Эльфами в Дни Их Могущества и Славы". Переведено на хайборийский королевским магом Дитбольдом для всеобщей пользы и увеселения души
Еще засветло ведьмы оставили их у истока реки, порожденной шумным водопадом. Стремительные воды, низвергавшиеся с покрытых ледниками гор, прорезали русло, сначала глубокое и узкое, но на равнине река разливалась широко, в половину полета стрелы. Вода здесь кипела на порогах и перекатах, острые камни торчали под каждым буруном, и было ясно, что на плоту или лодке здесь не поплаваешь, ляжешь на дно с переломанными костями. Оглядев реку и речной берег, поросший высокими деревьями, Клим нахмурился, почесал в затылке и взглянул на кота.
– Это Маганга, баюн?
– Она самая, твое величество.
– Помнится, кто-то говорил: найдешь бревно, сядешь и доплывешь до самого Бомбая. Бревно, пожалуй, найдется, но доплыть можно лишь в объятия к русалкам. Если они тут обитают.
Кот, после плотной трапезы на ведьминых лугах, был настроен благодушно.
– Ммне изволь беспокоиться. Прройдемся по беррежку, и будут тебе тихие воды. Скорро, скорро! А что до брревна, так это я говоррил фигуррально. Тут места населенные, можно лодку позаимствовать. Или купить. Есть у тебя серребрро?
– Есть. – Клим побренчал монетами в кошеле. – Хватит на лодку, провиант и пиво.
– Вот и хоррошо. В этих водах на брревнах ммне плавают. Опасная затея!
Они зашагали по речному берегу, где нашлась торная тропа; впереди – хатуль мадан с задранным хвостом, за ним – король и шут. Бахлул ибн Хурдак устроился, как обычно, на королевском плече. Позади синели горы и грохотал водопад, а впереди расстилалась живописная местность с пальмовыми рощами и зарослями высоких тростников. Вечер еще не наступил, солнце изливало потоки света и тепла, но от реки тянуло прохладой.
– А скажи-ка, о хвостатое мудрейшество, кто в этих краях обитает? – полюбопытствовал Црым через десяток шагов. – Нет ли тут зловредных тварей вроде волков, шерданов или, скажем, ядовитых змей? И как обстоят дела с вампирами, оборотнями и людоедами?
– Скорро увидишь, о хррабррейший из гномов, – отозвался кот. – Ммне бойся, сударрь, ммне съедят. Рразве что слегка покусают.
И он замурлыкал приятным тенорком:
– Там живут несчастные люди-дикарри…
Река становилась спокойнее и шире. Полтора полета стрелы, определил Клим, всматриваясь в противоположный берег. Кроме пальмовых рощ на суше появились заросли олеандра, усыпанные белыми и розовыми соцветиями, магнолии и раскидистые смоковницы. Еще не тропики, но похоже… Тишина, безлюдье и никаких признаков цивилизации, только тропинка, что вьется вдоль реки. Кто-то ведь ходит по ней!
Клим вытер пот со лба и прищурился на солнце. До темноты оставалось часа два или три. Похоже, ночевать придется в поле…
Деревня открылась внезапно, на склоне невысокого холма. Пыльная улочка, три десятка хижин, огороды, загоны для коз и внизу, у реки, пристань с лодками. Хижины были крыты тростником, с навесами на столбах; их стены обвивала дикая лоза, закрывавшая даже проемы дверей и окон. На улице толпился народ – мужчины с копьями и дубинками, несколько женщин и прыгавшие на четвереньках ребятишки. Гвалт стоял как на базаре в торговый день.
При виде этой публики скоморох с шумом втянул воздух и замер на месте, а Клим изумленно пробормотал: "Вот и наши люди-дикари! Легки на помине!" Тела и лица, заросшие шерстью, уши, свисающие лопухами, широкие черные носы, мощные челюсти и никакой одежды, кроме коротких юбок и ремней… Псоглавцы! Такие же, как слуга старого Ашрама! Их голоса звучали резко, гортанно, отрывисто, напоминая не человеческую речь, а визг и рык голодных хищников.
– Ты понимаешь их, баюн? О чем они толкуют?
Хатуль мадан небрежно взмахнул хвостом.
– Ммне известны все нарречия и языки в подлунном мирре. Эти… мрр… существа собирраются на охоту. Споррят, сколько лодок взять, трри или четырре.
– Будут рыбачить?
– Я сказал – охотиться. В рреке водится ммне только ррыба.
С этими словами кот направился в селение. Шел он уверенно, пошевеливал усами, и хвост его реял, как флаг. Не зная, чего ожидать от мохнатых туземцев, Клим помедлил секунду и двинулся следом. Если кот не боится, и королю негоже выказывать слабость.
– Бандиты у нас были, еще медведи, русалки и ведьмы, – бурчал шут за его спиной. – Теперь вот эти, шерстистые и зубастые…
– Чем дальше в лес, тем больше пестрых попугаев, – отозвался Клим. Сунув руку за пазуху, он нашарил стеклянный флакончик и грустно вздохнул. Эликсир силы на месте, а вот запить его нечем. Ни пива, ни даже воды!
– Попугай, твое величество, птица безвредная, – продолжал бурчать скоморох. – Попугай не кусается и мяса не ест. А у этих вон какие клыки! Еще дубинки и копья!
– Истинно так, но есть и радостное известие, – произнес джинн, сидевший на королевском плече. – Мы, мои благородные спутники, у реки Маганги и видим здесь этих странных созданий. Значит, мы в Иундее! Возможно, в самой дальней ее провинции.
– Где нас и съедят, – мрачно заметил Црым.
Уличная пыль взметнулась под их ногами. Кто-то из мохнатых обернулся, замер с отвисшей челюстью и вдруг завопил, тыкая в сторону путников копьем. Секунда – и плотная толпа псоглавцев окружила их: раскрытые рты, выпученные глаза, острый запах пота и шерсти, а еще дюжина копий, что смотрели Климу в грудь. Копья были устрашающие, с лезвиями в половину руки, крючьями и короткими толстыми рукоятями, обмотанными ремнями. Проткнуть человека этакой железкой – из спины на ладонь выйдет, подумал Клим.
Псоглавцы оскалились, взревели, и тут он заметил, что кот исчез, будто растворившись в пыльном облачке. Скоморох ойкнул и выругался – его кольнули в бок копьем. Женщины размахивали увесистыми палками, а за спинами взрослых прыгали и визжали дети, подбирая с земли камни и комья грязи. Кажется, чужаков хотели встретить со всем гостеприимством.
– Прекратите, квазимоды! – рявкнул Клим, демонстрируя пустые руки. – Мы друзья и пришли к вам без злых умыслов. Предлагаю зарыть томагавк и раскурить трубку мира.
Если его услышали, то не поняли. Он получил по ребрам древком копья, мимо уха просвистел камень, и толпа повлекла его вдоль улицы. Теперь он мог разглядеть жилища по обеим ее сторонам – не убогие хижины, а прочные строения из бревен с широкими навесами, что защищали от палящего солнца. Навесы опирались на балки и столбики, покрытые искусной резьбой, и под ними размещалась всяческая утварь: котлы на сложенных из камня очагах, полки с глиняными мисками и горшками, ручные мельнички для зерна, корзины, набитые где рыбой, где овощами, циновки, бочки, перья и сухие травы, подвешенные к потолку. Несомненно, псоглавцы были не примитивным людоедским племенем, а народом, отнюдь не чуждым цивилизации. Вот только как бы с ними объясниться? Где этот проклятый кот?..
– Государь, куда они нас волокут? Как думаешь? – раздался за спиной хриплый голос Црыма.
– К столбу пыток, полагаю. Привяжут, будут колоть ножами и сдирать кожу. Или камнями забьют. Или копьями истыкают. Или…
Црым взвыл.
– Не шути так ужасно! Сделай что-нибудь! У тебя есть волшебный эликсир!
– Эликсир есть, а пива нет, – сказал Клим с сожалением.
– А что с твоей королевской магией? Она-то на месте?
– Это другое дело. Магия всегда при мне.
Растолкав охотников, Клим шагнул к ближайшему навесу. Там, на окровавленной циновке, валялся без сознания псоглавец с чудовищной раной на правом боку. Чьи-то страшные челюсти сокрушили ребра, вырвали клок плоти, содрав кожу и шкуру от подмышки до бедра. Люди с такими ранами не живут, подумал Клим, истекают кровью за считаные минуты. Но этот несчастный еще дышал, – вероятно, псоглавцы были покрепче людей.
Он наклонился над раненым, положил ладонь ему на лоб и опустил веки. Его ударили древком в поясницу, но он не почувствовал боли. Сейчас Клим не ощущал ничего, кроме теплых целительных токов, струившихся из его пальцев; кровь билась в их кончиках, порождая жизненную силу, что была дарована ему в этой реальности. Не открывая глаз, он видел, как срастаются кости, как покрывает их плоть, как сходятся края огромной раны и исчезают рубцы под слоем новосотворенной кожи. Толпа за его спиной замерла, и только вскрик одной из женщин нарушил тишину. Кем она приходилась умирающему? Матерью, сестрой, возлюбленной? Не важно, не важно… Это он узнает потом и примет ее благодарность, но не сейчас… Он снова заставил смерть отступить, и в том была его награда.
Веки Клима поднялись. Он встретил взгляд псоглавца, хлопнул его по плечу и встал, слегка покачнувшись. Кружилась голова, темные фигуры и заросшие шерстью лица прыгали перед глазами, а над ухом зудел голос Бахлула: "О великий, да воссияет мощь твоя и не померкнет слава!" Потом послышалось гневное мяуканье, и Клим увидел у своих ног кота. Еще пара пронзительных рулад, и толпа внезапно отшатнулась. Мохнатые встали на колени, взвыли и принялись биться лбами о землю. Должно быть, национальный обычай, решил Клим, вспомнив старца Ашрама.
– Я поведал этой шпане, что ты могучий маг, можешь исцелить или испепелить. И что последнее для тебя горраздо, горраздо прроще, – молвил кот.
– А теперь поведай, что они могут заслужить прощение. – Клим выпрямился, нахмурил брови и окинул псоглавцев суровым взглядом. – Скажи, что мне нужна лучшая лодка, оружие, корзины с провиантом и пиво, много пива!
Хатуль мадан дернул хвостом, взревел, и толпа загомонила. Женщины бросились к хижинам за припасами.
– Что они говорят? Надеюсь, пиво у них есть?
– Говоррят, что за жизнь без пива? Пива полные бочки! Лучшее пиво на беррегах Маганги, даже в Бомбае такого нет!
– Вот и отлично. Вира лахерис, перцы лохматые! – сказал Клим и твердым шагом направился к реке, где покачивались лодки.
На первый взгляд лодка походила на индейскую пирогу, обшитую корой. Но внутренний каркас и киль были из прочного дерева, нос украшала резная птичья голова с загнутым клювом, а на корме имелось некое подобие руля. Два коротких широких весла, ящик – видимо, для рыбы – и крепкая веревка дополняли это снаряжение. При всей простоте конструкции лодка была на диво остойчива, легка, надежна и быстра. Кроме путников в ней поместились два бочонка с пивом, корзины с припасами, три копья, острога и сети в ящике. Клим, по совету кота, вывел суденышко на стрежень, и быстрое течение несло его всю ночь без руля и ветрил.