Я вскочил и приказал ей остановиться. Она повернула голову назад, чтобы посмотреть на меня, и только тогда я понял, что это не Нехт-нефрет.
Я легко догнал ее и схватил за плечо. - Что ты делаешь на этом корабле?
- Я пассажирка, - сказала она.
- Я не видел тебя на палубе. Ты весь день была внизу?
- Да.
Я ждал, что она еще что-нибудь скажет. Наконец, не дождавшись, сказал: - Там, внизу, очень жарко и неудобно.
- Нет. - Она говорила тихим, но хорошо слышным голосом.
- Ты хочешь спуститься на берег?
- Да. - Она улыбнулась мне. - Я не ссорилась с тобой, Латро. Стой в стороне.
Теперь я точно разглядел, что у нее в руках ничего нет и она не вооружена. И что она очень молода и красива. - Я не могу оставить корабль без охраны и проводить тебя в деревню, - сказал я ей, - а если ты пойдешь одна, на тебя нападут.
- Я не боюсь.
- Ты очень храбрая девушка, но я не могу дать тебе так рисковать. Ты останешься здесь до тех пор, пока не появится кто-нибудь еще.
- Кто-нибудь еще уже здесь, - ответила она.
Пока она говорила, я услышал за спиной раздраженное шипение большого кота. Я повернулся, вытаскивая Фалькату.
Кошачьи глаза сверкали ярче лунного света - дымящиеся жаровни жестокого зеленого огня. Когда я шагнул к нему, он опять зашипел и его зубы сверкнули. Сначала я испугался, что он может напасть на Мит-сер'у, потом - что он уже убил ее, быстро и бесшумно разодрав ей горло. Я опять шагнул вперед, всем сердцем желая иметь факел. Он отпрыгнул влево. Я опять повернулся к нему, и он отпрыгнул вправо. И он был больше самой большой собаки.
В реке лопнул пузырь, и он исчез.
Я осмотрел весь корабль, потому что был уверен, что он не мог спрыгнуть с корабля - я бы увидел. Наконец я решил, что он прыгнул в люк, а оттуда в трюм. Есть такие люди, которые могут гоняться за котом в полной темноте, но это не я. (Это выяснилось совсем недавно.) Я закрыл крышку люка и еще привязал ее веревкой, лежавшей за ней.
Только тогда я огляделся в поисках женщины, вышедшей из трюма. Она уже шла по дороге, ведущей в деревню, Я позвал ее, но она не остановилась и даже не повернула голову. Возможно я должен был побежать за ней, хотя Чаниу говорит, что я был прав, оставшись на корабле. Через несколько мгновений она исчезла в ночи.
Вскоре сам Чаниу и его писец вернулись на корабль. - Я пришел изучать звезды, - сказал он. - Разве они не прекрасны? Они лучше всего видны, когда луны нет.
- Луна еще не села, - сказал я, желая рассказать ему обо всем, то произошло, но не зная, как начать.
- Она сядет совсем скоро, - ответил он, - и я буду готов. Но даже сейчас можно очень много узнать.
Тотмактеф сразу же сел позади него, развернул на колене свиток, похожий на мой, и приготовился записывать слова своего господина.
- Женщина, которая шла в деревню, - сказал я им.
- Деревенская женщина? - спросил Чаниу.
Вспомнив ее драгоценности, сверкавшие в лунном свете, я сказал: - Нет.
- Но это и не твоя женщина - та не отходит от тебя ни на шаг.
- Мит-сер'у? - Я знал, что это не она, но хотел выиграть время и подумать. - Она спит на корме.
- И не женщина капитана. Мы оставили их в деревне, да, Тотмактеф?
Тотмактеф кивнул. - Да, благородный Чаниу.
- Другая женщина?
- Да, - сказал я.
- И ты забыл ее имя.
Это был не вопрос, но я ответил. - Без сомнения.
- Хорошо, - и Чаниу сел, удивив меня. - А теперь Луций, расскажи мне все.
Я так и сделал, но боюсь, говорил хуже, чем написал, и использовал слишком много слов.
- Это очень важное дело, - задумчиво сказал Чаниу, когда я закончил. - Ты еще помнишь все, что было утром?
- Возможно. - Хотя я знал, что забываю, но не был уверен, как скоро это происходит и как много я забываю.
- Я не собираюсь мучить тебя. Ты, похоже, достаточно трезв и можешь писать. Да?
- Конечно, - ответил я.
- Хорошо. Ты не слишком хорошо говоришь на нашем языке, и мне трудно судить. Тотмактеф?
- Здесь, - сказал Тотмактеф.
- Луций, ты пойдешь со мной. В моем шатре есть две замечательные лампы. Ты должен записать это происшествие прежде, чем забудешь. Каждую деталь. Когда закончишь, вернешься сюда, если захочешь.
Я запротестовал, говоря, что Муслак разозлится, когда узнает, что я оставил его корабль без охраны. Я точно знал, что это правда.
- Он будет под охраной, - объяснил Чаниу. - Тотмактеф займет твое место и будет охранять его, пока ты не вернешься. Он юн, силен и честен. Я бы доверил ему свою жизнь.
Я предложил оставить ему мой меч, но он вежливо отказался.
Вот и все, и скоро я вернусь к кораблю и Мит-сер'у.
Ах, да, еще одна вещь. Когда я и Чаниу отошли от реки, я посмотрел назад, проверяя, не захотел ли Тотмактеф сбросить с Мит-сер'у одеяло. Нет, не захотел, но он развязал веревку, которой я завязал крышку люка.
8
ТЕНЬ
ВЕТЕР и красивая женщина доставляют удовольствие в любое время - или мне так кажется. Сахусет, мудрый человек из Кемета, говорил со мной и Мит-сер'у под ветками благоухающих деревьев. Здесь нет ничего, что моим глазам не казалось бы прекрасным, за исключением моих собственных ног. Иногда Мит-сер'у говорила. Иногда молчала. Самый лучший способ разговора для женщины.
Для мужчины тоже.
Время от времени мы целовались и смеялись. Работа - это хорошо, подумал я. Ожесточенное сражение - тоже хорошо, иногда. Но есть времена, когда лучше всего просто сидеть, как сидели мы, в красивом месте, и глядеть на паруса, скользившие по синей воде Великой Реки. Прежде, чем пришел Сахусет, мы успели выкупаться в канале.
Мит-сер'у утверждает, что я хорошо говорю на ее языке. Я так не думаю, но она настаивает на своем. Я хочу выучить его, но знаю (потому что она так говорит), что я забываю каждое утро. Тем не менее она настаивает, что сейчас я говорю намного лучше чем тогда, когда мы встретились.
И еще она говорит, что выбрала меня в храме Хатхор ее города. Она говорит, что это уже написано в этом свитке и мне не нужно писать это снова. Этот храм очень далеко отсюда.
А храм за нами посвящен Сесострису, другому богу. Когда-то он был царем, но тысячу лет назад стал богом. Так сказал нам жрец этого храма. Сесострис построил гору из белого камня, очень красивую, а его жрецы построили много других вещей: стену, храм и много зданий - целый маленький город. Так говорит Мит-сер'у, и я согласен с ней. Я сказал, что от них нет никакой пользы; но люди этой страны сделали все это, и это их работа, не моя.
МИТ-СЕР'У говорит, что я должен записать совет, произошедший сегодня утром. Его собрал Чаниу. Она говорит так, потому что хочет знать все, что мы там сказали, и будет терзать меня до тех пор, пока я не прочитаю ей все, что напишу. Хорошо.
Моряки пожаловались Муслаку, Муслак Чаниу, и тот собрал Азибааля, Сахусета, Тотмактефа и меня. Чаниу заставил меня прочитать из моего свитка все, что касалось этой загадочной женщины. Сейчас я тоже помню все это, но только потому, что прочитал им.
Азибааль рассказал нам то, что моряки видели сегодня утром, и вчера, и раньше, потому что это было написано у меня. Моряки хотят вернуться, сказал Азибааль, оставив здесь Чаниу, Тотмактефа и Сахусета. Я думаю, что им бы хотелось оставить и моих людей, женщин и меня самого, но Муслак этого не одобрит. Скоро они захотят оставить и самого Муслака - никто так не сказал, но мне так кажется.
- Давайте сделаем иначе, - сказал я Чаниу. - Среди людей Кемета должно быть много хороших моряков. Мои люди и я прогоним этих на берег, и ты сможешь нанять новых.
- Тогда можешь и меня прогнать на берег, - сказал Муслак.
- Тогда я этого не сделаю, - предложил я.
- И не я, - прошептал Чаниу. - Эти люди жалуются, и их жалоба вполне законна. Это наш долг - объяснить то, что происходит. Ты обыскал корабль?
Я кивнул.
- И я вместе с ним, - сказал Муслак.
- И не нашли ее. Что с котом?
- Он больше других котов, - сказал я. - Я видел его. И я уверен что я единственный, кто видел его.
- Мы разводим котов, которые намного больше любого иноземного, - сказал Тотмактеф, - и используем их для охоты на мелкую дичь. - Для поддержки он посмотрел на Сахусета, но тот ничего не сказал.
- Кроме того, ты уже забыл это, Левкис, - сказал Муслак. - Ты рассказываешь нам то, что прочитал в свитке.
- Нет, - сказал я. - Кота я помню. - И я развел руки, показывая его размер.
- Помнишь? - прошептал Чаниу.
Муслак усмехнулся и хлопнул меня по спине. - Так то лучше!
Сахусет тоже улыбнулся.
- А что с моим вопросом, Луций? Нашел ли ты следы кота?
- Нет, - ответил я.
- Моча кота очень сильно пахнет…
- Я знаю, - сказал я. - Но я не чувствую ее.
- И не я, - поддержал меня Муслак, - а я бы точно почувствовал.
- В таком случае кот не на корабле, хотя я уверен, что женщина здесь.
Тотмактеф удивленно посмотрел на своего господина. - Как ты можешь знать это, о самый благородный Чаниу?
Чаниу обратился ко мне. - Ты сказал, что помнишь кота. Большого кота с зелеными глазами.
Я кивнул. - Очень большого.
- Ты также помнишь женщину?
Я взял в руку свиток. - Только то, что здесь. Но я помню, что ты настаивал на том, чтобы я все записывал и за это глубоко благодарен тебе.
- В таком случае мы можем предположить, что женщина здесь.
Чаниу повернулся к Тотмактефу. - Кот исчез, когда Луций отвернулся. Он говорит, что кот не мог прыгнуть в воду, и я согласен с ним. Коты ходят очень тихо, но никто не может тихо прыгнуть в воду. Этот кот был на корме нашего судна, достаточно далеко от берега реки, и не мог незаметно спрыгнуть на берег. Луций предположил, что он спрятался в трюме, поскольку другого объяснения не было. Мы знаем, что это не так.
Тотмактеф медленно кивнул.
- В таком случае… - Чаниу вздохнул. - Давайте назовем его призраком. Это сделает вещи легче. Однако женщина не призрак. Луций дотронулся до ее плеча. Желая добраться до деревни - или до наших шатров, которые стояли рядом с деревней - она пошла пешком, как мы все.
- Я счастлив, - сказал Тотмактеф, - что слышу такую мудрость.
- Сейчас я еще добавлю тебе еще немного счастья. Луций забывает места, в которых был, и людей, которых видел. Он даже забывает Мит-сер'у. Короче говоря он забывает все события обыкновенной жизни. Но он не забыл кота. Значит кот не принадлежит обыкновенной жизни.
Тотмактеф прошептал "Мит-сер'у" и написал пальцем что-то на палубе.
- Интересно, - прошептал Чаниу.
Я заметил, как Сахусет кивнул, хотя его голова едва пошевелилась. Тотмактеф сидел справа от Чаниу, Сахусет справа от Тотмактефа, и, по меньшей мере, мог прочитать то, что написал Тотмактеф.
Муслак повернулся к Азибаалю. - Кто больше всего пугает их, кот или женщина?
Азибааль сплюнул. - Оба.
- Ты говоришь, что женщина еще в деревне, - сказал Муслак Чаниу, - но люди говорят, что видели, как она вернулась на корабль.
- Я ничего такого не говорил, капитан. Я сказал, что она на твоем корабле и мы можем найти ее.
- Тогда я обыщу его еще раз. И Левкис.
Чаниу вздохнул. - Ты не знаешь, где искать. Я знаю, и позже скажу тебе. И если женщина одна, без кота, твоим людям нечего бояться ее.
Муслак и Азибааль кивнули.
- Они предложат ей деньги, и если она не возьмет их, они возьмут ее силой. Таким образом нам нет необходимости избавляться от нее, только от кота.
- Я защищу ее, - сказал я
Азибааль нахмурился. - Если она уйдет, кот уйдет вместе с ней. Так я думаю.
- Возможно, но я не уверен. - Чаниу повернул голову. Ты рвешься что-то сказать, Тотмактеф?
- Как самый благородный пожелает. Мы скоро будем недалеко от большого храма, посмертного храма Сесостриса.
- Подходящее место?
- Да, я верю в это, о самый благородный Чаниу.
Чаниу улыбнулся. - Что скажет Сахусет?
Мудрый человек из Кемета пожал плечами.
- Кот больше не покажется на корабле - так мне представляется. Кто не согласен?
Никто ничего не сказал.
- Мой писец предложил средство, которое может оказаться эффективным. Кто-нибудь может предложить другое средство? Ученый Сахусет?
Сахусет покачал головой.
- Тогда последуем совету моего писца.
Вот и все, что было сказано важного. Мы свернули в канал, который кормит священные озера. Чаниу и Муслак отправились в храм и поговорили с жрецами, а потом и с главным жрецом. Вернувшись, они сказали, что мы должны ждать.
Мит-сер'у указывает на слова, прижимается ко мне и щекочет меня, спрашивая, что эти слова значат. Мне кажется, что она боится Сахусета. Она вызывает во мне любовь больше, чем обычно; это ясно. Когда опасность близка, женщина всегда нежнее, и, если это не так, значит опасность миновала.
9
МЫ ЗАДЕРЖИВАЕМСЯ ЗДЕСЬ
МЫ какое-то время бездельничали, и тут пришел Сахусет. Он принес чаши и мех с вином, который разделил с нами. Я не люблю несмешанное вино, но все-таки выпил одну чашу, медленно, чтобы не обидеть его. Мит-сер'у боялась, что его вино затуманивает голову (как она сказал мне об этом потом) и только сделала вид, что пьет, пока он осушал свою чашу.
- Я отверженный на нашем корабле, - сказал Сахусет. - Ты не должен спорить. Я знаю это, и мы оба знаем это. С меня хватит.
- Все уважают тебя, - сказал я ему.
Он покачал головой. - Все боятся меня, за исключением тебя, Латро. Когда человека уважают, никто не собирается втыкать кинжал ему в спину. Когда боятся - только и думают об этом, и ищут подходящий момент.
Мит-сер'у перевернула пустую чашу и храбро заговорила. - Я боюсь тебя, потому что помню, что произошло в твоем доме. Латро забыл это, иначе и он бы боялся тебя.
- В таком случае я рад, что он забыл. Я не хочу, чтобы он меня боялся, мне хочется его дружбы. И твоей тоже, Мит-сер'у.
- Сходи к жрецам Хатхор. Они найдут тебе другую. Я занята.
Сахусет улыбнулся. - Да, ты занята, Мит-сер'у. Быть может когда-нибудь в другой раз. Латро, твоя маленькая кошечка очень привлекательна.
Хотя в его смехе прозвучала тревожащая нотка, я улыбнулся и согласился.
- Она то, что значит ее имя. Ты не знал? Кошка, которая еще не выросла.
Я покачал головой. - Я знаю только то, что она носит кота на головной повязке.
- Но ты видел не настоящего кота.
- Да, - сказал я. - Конечно не настоящего.
- А что ты будешь делать, если жрецы скажут человеку из Парса: "Для того, чтобы избавиться от этого кота-призрака, надо убить Мит-сер'у?"
Мит-сер'у села прямо. - Ты не говорил мне об этом!
- Ты ничего не можешь поделать с этим, - сказал я, - и я не хотел тебя пугать.
- Неужели они на самом деле хотят убить меня?
- Это не имеет значение. Я им не разрешу. Мы уйдем с корабля.
Сахусет кивнул. - Хорошо. Но подчинятся ли твои люди, если ты прикажешь им не сражаться?
- Должны.
- Трое из Парса и пятеро моих соплеменников. Наши пять будут с тобой. Это мне понравится, но не удивит. Но трое послушаются Чаниу.
- Нет, они послушаются меня, - твердо сказал я.
- Надеюсь, что до этого не дойдет. Жрецы могут ничего не сказать, хотя жрецы чаще всего злонамеренны и всегда очень настойчивы. И, помимо всего прочего, коты - священные животные. Я напугал тебя, Мит-сер'у?
Мне показалось, что сначала она испугалась, чуть ли не до полусмерти, но сейчас пришла в себя. - Они еще и очень алчны, Сахусет. Алчны и лживы. Ты забыл упомянуть об этом.
- Да, действительно, но только потому, что сейчас это не имеет значения. Я сам был несколько лет жрецом и знаю о них все.
- Они прогнали тебя? - Рука Мит-сер'у крепко сжала мою.
- Я сам прогнал себя. Я хотел знаний. Они, как ты правильно сказала, хотели золота и власти. И земли. Все больше и больше земли. Тем не менее у меня остались друзья среди жрецов моего старого храма. Ты веришь в это, Латро?
- Конечно, - ответил я, - мне это кажется очень возможным. Я чувствую, и у меня есть друзья, далеко отсюда, и, хотя я и не помню их, я был бы рад встретиться с ними.
- Быть может я смогу помочь тебе. Я имею в виду, что могу взять тебя с собой в мой старый храм, если, конечно, мы доберемся до него, и проверить, правду ли я сказал. Тем временем я хочу предостеречь тебя и напомнить, что я - твой друг, и ее, тоже.
Мы поблагодарили его.
- Чаниу не знал, что означает имя Мит-сер'у, пока его писец на написал его на палубе во время нашей встречи. По меньшей мере мне так кажется. Но теперь он знает, и, можешь быть уверен, он сказал жрецам храма, что на борту есть женщина с таким именем.
- Ты назвал себя изгнанником, - сказал я, - хотя, по твоим же словам, жрецы тебя не изгоняли.
- Я сам себя изгнал. Я - уроженец Кемета, но южного Кемета. Я родился - впрочем, это не важно. Здесь, на севере, мой собственный народ считает меня иностранцем. Мы, люди Кемета, плохо относимся к иностранцам, ибо век за веком Девять Луков приносили нам только войну и грабежи.
Я сказал, что я стараюсь не принести им ничего.
- О, как раз отдельные личности могут быть хорошо расположены к нам, и даже полезны. Но в целом… - Сахусет поднял плечи и потом дал им упасть. - И вот нас покорила иностранная держава. Сатрап правит нами, милостиво, достаточно справедливо, и, по моему, лучше, чем большинство наших фараонов, но все равно, им все недовольны, а его соотечественниками - еще больше.
- И мной. Это то, что ты хочешь сказать?
- Да, помимо всего прочего. Что касается меня, сатрап нашел, что я ему полезен, и даже вознаградил за службу. Я стал "мудрым человеком Кемета". - Сахусет опять улыбнулся. - Как видишь, не только мы иногда находим, что иностранцы полезны. Я беру его золото. И за это меня ненавидят люди, которые готовы ради него ползать на животе и целовать его туфли, если потребуется.
И тут Мит-сер'у удивила меня, сказав: - Я - такая же изгнанница, как ты. Нет, как ты и Латро вместе.
- Надо жениться на девушке из собственной деревни. - Сахусет улыбнулся. - Разве не сказано в поэме "Не имей дело с чужой женщиной"? Иногда такое случается.
- Я уверена, что это так. - Мит-сер'у повернулась ко мне. - Я должна тебе признаться - не думала, что когда-нибудь решусь на это. В Саисе, если женщина бросает свой дом и уходит куда-нибудь, она помечена. И не имеет значения, если потом она возвращается и живет там опять. Она все равно помечена. Меня выгнали. - В ее глазах сверкнули слезы. - Моя мать, моя сестра, мои братья. Я все еще меченая. Есть мужчины, которые могут жениться на чужой женщине, но таких очень мало.
Я обнял ее, а Сахусет наполнил ее чашу.
- То, что она говорит - чистая правда для любой деревни и любого города в этой стране, - тихо сказал он мне. - И то, что я сказал, - тоже чистая правда. На нашем корабле я еще больший изгнанник. Конечно ты это видишь.