- Думаю, не стоит кружить по городу в темноте, - сказала она. - Иначе мы можем не заметить ловушки, а то и наблюдателей. Лучше подождать до утра.
Квентин, да и все остальные тоже смирились с мыслью, что они остались одни в этой стране и не могут рассчитывать на чью–то помощь, а полагаться стоит только на собственные силы. Любая ошибка может стоить им жизни. Если мвеллретам вздумается преследовать их в темноте, пусть попытаются. Можно было надеяться, что ночной город со всеми его чудовищами не даст им шанса.
- Устроим лагерь в лесу? - спросил Панакс.
- Да, и со всеми мерами предосторожности, - кивнула Тамис. - Никаких костров, наскоро перекусим и по очереди будем дежурить всю ночь. Город мы уже достаточно изучили, а вот что нас ждет в лесу, еще неизвестно.
"Утешительная мысль", - подумал Квентин, пробираясь вслед за Тамис между деревьями в поисках подходящей полянки. Тем временем солнце село и на небе показались первые звезды. Те же самые звезды сияют над его домом, так далеко отсюда, что трудно даже себе представить. Родители уже, наверное, мирно спят под теми же самыми звездами. Вспоминают ли о нем Коран и Лира, как он сейчас вспоминает о них? Увидит ли он их когда–нибудь снова?
У путников были с собой еда и питье, и никаких вещей. Все снаряжение было утеряно во время бегства из лабиринта или оставлено на окраине города перед долгим переходом. Они немного перекусили и выпили эля из фляги Панакса, а потом, не раздеваясь, легли спать, используя вместо подушек все, что попало под руку. Тамис вызвалась первой стоять в карауле. Квентин заснул мгновенно, едва успев опустить голову на локоть. Его сны были беспокойными и разрозненными. Он вздрагивал и даже кричал, но, проснувшись, ничего не помнил и быстро закрывал глаза в попытке заснуть снова и не видеть окружающей ночной черноты.
Он с трудом проснулся, когда Киан осторожно потряс его за плечо.
- Горец, ты проспал почти всю ночь, - прошептал эльф–охотник. - Теперь твоя очередь стоять на страже, а я попытаюсь уснуть.
Это была последняя перед утром смена караула, и Квентин заметил перемены в природе. Звезды обошли свой круг, а темнота стала уже не такой плотной. Он осмотрелся и выбрал себе место, откуда был бы виден восход солнца. Его товарищи спокойно спали, их неподвижные фигуры темнели на поляне, размеренное дыхание едва нарушало тишину леса. Один раз он увидел, как над головой среди ветвей что–то мелькнуло, но движение было таким кратковременным, что Квентин едва успел его заметить. Ночная птица, решил он и постарался унять сердцебиение. Чуть позже он ощутил некоторое беспокойство, поднялся и посмотрел в сторону города, стараясь проникнуть взглядом сквозь тьму. Но ничего не увидел и не услышал. Вероятно, там нечего было видеть и слышать. Может быть, в мире членистоногих чудищ и огненных стрел, ведьмы Ильзе и мвеллретов он и его спутники остались единственными представителями человечества.
Но как только рассвет бледным розовым светом окрасил восточный край неба и обозначил границы света и тени, Квентин обнаружил, что он не прав. Прямо напротив него на противоположном краю поляны неподвижно замер человек, ясно различимый в лучах восходящего солнца. В первый момент Квентин решил, что ему померещилось, что это рассвет сыграл с ним злую шутку. Откуда могла возникнуть эта фигура? Но с каждой секундой свет становился ярче, а образ пришельца отчетливее вырисовывался на фоне леса. Это был высокий худощавый мужчина, одетый в тунику, короткие штаны и сандалии, зашнурованные на лодыжках. На руки у него были надеты защитные кожаные щитки. Человек держал что–то похожее на острогу - тонкий шестифутовый деревянный шест, к которому посередине крепился второй, более короткий кусок дерева.
Квентин помедлил, чтобы убедиться, что зрение его не обманывает, а потом направился к спавшей позади него Тамис и прикоснулся к ее руке. Она мгновенно проснулась, села и уставилась на него. Квентин молча указал на стоявшего человека. Секунду спустя встревоженная девушка стояла рядом с горцем.
- Как давно он здесь появился? - шепотом спросила она.
- Не знаю. Он уже был там, когда рассвело достаточно, чтобы можно было что–то рассмотреть.
- Он ничего не предпринимал?
- Только стоял и смотрел, - покачал головой Квентин.
Тамис замолчала. Они оба сели на землю и стали ждать, что будет дальше. В ярком утреннем свете лицо девушки выглядело почти незнакомым - совсем юным и хорошеньким, и немного необычным из–за характерных эльфийских очертаний. Квентин поймал себя на мысли, что изучает ее, как будто видит впервые в жизни. Ему нравились ее спокойствие и уравновешенность. В любой ситуации она никогда не паниковала и не суетилась. В другое время и в другом месте, при иных обстоятельствах он был бы заинтересован ее привлекательностью, но не сейчас.
Солнце окончательно поднялось над горизонтом и миллионами ярких лучей прогнало ночь. Черты незнакомца проявились отчетливее. Его кожа имела рыжеватый, почти медный оттенок и блестела, как будто смазанная маслом. Коротко остриженные густые кудрявые волосы были чуть светлее кожи, но тоже рыжие. Даже глаза, цвет которых уже можно было различить, имели оттенок корицы. Мужчина продолжал стоять неподвижно, как высеченная из камня статуя. Квентин рассмотрел что–то вроде короткого дротика, конец которого торчал из–за спины незнакомца над кожаным поясом.
- Как по–твоему, что у него в руках? - шепотом спросил он у Тамис.
- Мне кажется, это духовое ружье, но я никогда не видела таких больших ружей. Видишь ту деталь, что прикреплена посередине? Это, должно быть, упор для стрел. - Она немного помолчала, потом заговорила снова: - Мы не можем ждать до бесконечности. Все, что можно было увидеть, мы уже рассмотрели. Постой здесь, а я разбужу остальных.
Тамис поднялась и направилась к Панаксу и эльфам–охотникам, осторожно прикасаясь к каждому и объясняя им, что произошло. Один за другим все собрались вместе и уселись рассматривать незнакомца. Тамис подошла поближе к Квентину:
- Кажется, он исполняет роль приманки. Вряд ли он здесь один. Остальные должны быть поблизости, где–то за деревьями. Он не может так спокойно оставаться на виду, не имея прикрытия за спиной. Он только проверяет нашу реакцию на свое появление. Нельзя давать ему повода для опасений.
После таких рассуждений Тамис не спеша поднялась и пошла к тому месту, где стоял пришелец. Она опустила руки вдоль тела и не прикасалась к оружию. Квентин услышал, как девушка приветствовала гостя на языке эльфов, но, не получив ответа, попробовала другие диалекты. Никакой реакции. Тогда Тамис перешла на наречия Южных Земель. Тот же эффект. Она испробовала несколько вариантов наречий троллей, но и это не помогло.
Но вот незнакомец вдруг что–то произнес. Когда он приоткрыл рот, стало видно, что его зубы не белые, а блестят, как полированная медь. Его речь звучала грубо и неразборчиво, и Квентин не разобрал ни слова. Тамис тоже выглядела растерянно.
- Постойте, постойте, - вмешался Панакс и подошел поближе. - Думаю, он говорит на языке дворфов, на древнем наречии. Я попробую поговорить с ним.
Он заговорил с незнакомцем, делая большие паузы и произнося некоторые слова по несколько раз. Пришелец долго прислушивался и, наконец, что–то ответил. В таких упражнениях прошло несколько минут, потом дворф обернулся к своим компаньонам:
- Кое–что я понимаю, хотя и не все. Думаю, он не будет возражать, если вы подойдете поближе.
Панакс продолжил разговор с незнакомцем, а Квентин, Киан и Виэ подошли к Тамис и встали вокруг.
- Он называет себя ринджи. Их народ живет в деревнях у подножия гор, что виднеются вдали. Они уроженцы здешней местности и обитают здесь много веков. Занимаются охотой, и он тоже из группы охотников, которые обнаружили нас ночью. - Панакс глянул на Тамис. - Ты права, он здесь не один. Остальные ринджи неподалеку, не знаю, сколько их, но догадываюсь, что они нас окружили.
- Спроси, не видели ли они еще кого–то кроме нас, - предложила Тамис.
Панакс произнес несколько слов, потом выслушал ответ.
- Он сказал, что никого не видел. И еще он хочет знать, что мы тут делаем.
Последовал еще один диалог. Панакс рассказал, что они пришли сюда в поисках сокровища, спрятанного в руинах мертвого города. Ринджи оживился, его речь сопровождалась жестами и ворчанием. По его словам, в руинах нет никаких сокровищ, город очень опасен, металлические чудовища могут разорвать их, а огненные стрелы выжгут глаза пришельцам. Еще он сказал, что у города есть глаза повсюду, и никто и ничто не может остаться незамеченным, кроме ринджи, которые знают, как спрятаться.
Квентин и Тамис обменялись взглядами.
- А как ринджи прячутся от членистоногих? - спросила Тамис.
Дворф перевел вопрос и внимательно выслушал ответ. Потом смущенно попросил ринджи повторить. Пока они разговаривали, из–за деревьев постепенно появились другие ринджи. Сначала в отдалении мелькнули лица, потом один за другим подошли охотники и окружили небольшую компанию. Квентин с опаской осмотрелся. Пришедшие явно превосходили их по численности и не оставляли никакой надежды на бегство. Он с трудом удержался, чтобы не взяться за рукоять меча, но полагаться на оружие в данном случае было бы глупостью. Наконец Панакс откашлялся и заговорил.
- Он сказал, что ринджи - это часть земли, и они знают, как раствориться в ней. Никто не сможет их обнаружить даже на окраине города, если они как следует замаскируются. Еще он сказал, что они сами никогда не ходили в руины. Не уверен, что все правильно понял. Даже надеюсь, что ошибся. Он говорит, что они охотились на железных собак, ставили для них ловушки. По–видимому, ловушки должны предостеречь этих тварей от охоты на ринджи. Он говорит, что железные собаки ловят ринджи и используют части их тел, чтобы сделать нечто, называемое ронками. Ронки выглядят так же, как ринджи, но сделаны из металла и частей тела. Я не совсем понял, что он имеет в виду. Понял только, что ринджи очень боятся. Они считают, что, используя части тела, чудовища крадут души несчастных и не дают им умереть окончательно.
- Что все это значит? - нахмурилась Тамис.
Панакс покачал головой, потом снова поговорил с ринджи и пожал плечами:
- Больше я ничего не могу выяснить.
- Спроси его, кто управляет ронками, железными собаками и летающим огнем, - попросила Тамис.
- И выясни, кто живет в подземелье под городом, - добавил Квентин.
Панакс повернулся к ринджи и повторил вопросы на своем странном грубоватом диалекте. Ринджи внимательно выслушали его. Все они сразу подошли поближе, обменялись между собой быстрыми взглядами. Атмосфера внезапно наполнилась страхом и злобой, так что горец собственной кожей ощутил возникшую напряженность. Когда дворф закончил говорить, его собеседник опасливо посмотрел в сторону руин и произнес одно–единственное слово:
- Антракс.
ГЛАВА 10
Глубоко в недрах Погребенного Замка, под развалинами мертвого города, Антракс сплел паутину из кабелей и проводов, которая пронизывала все подвластное ему пространство. Путешествуя со скоростью, приближавшейся к скорости света, так, что ничей глаз, если бы даже попытался, не смог бы уследить за его передвижениями, он проносился по переходам и коридорам, от комнаты к комнате, проходил через металлические двери, соединяющие подземелье с остальной территорией его царства. Он был подобен привидению, он не обладал ни формой, ни материальной плотностью и мог присутствовать одновременно везде и нигде. Это было наивысшее достижение мысли его создателей в давно прошедшие времена, в мире, который безвозвратно погиб, но с тех пор Антракс еще больше самосовершенствовался и стал тем, чем был сейчас.
Совершенное оружие.
Непревзойденный хранитель.
Хотя Антракс был построен почти три тысячи лет назад, когда искусственный интеллект был обычным делом, а мыслящие механизмы быстро распространялись, он и тогда был самым передовым среди себе подобных, совершенный образец, созданный в разгар событий, предшествовавших Великим Войнам. Отдельные стычки уже произошли, и его создатели подозревали, к чему это может привести, когда впервые задумали свое сооружение. Это были архивариусы и мечтатели, люди, которые в первую очередь постарались сохранить для будущих поколений то, что могло безвозвратно погибнуть в надвигающейся войне. Размышления о будущем волновали не всех: лидеры манипулировали властью и убеждениями, возбуждая в народах гнев и разочарование, которые, в конце концов, поглотили и самих вождей. Чтобы противостоять безумию, грозившему охватить весь мир, создатели Антракса решили, что можно допустить разрушение любых ценностей, но нельзя допустить гибели цивилизации. Антракс усвоил все это, так как после завершения строительства в его мозг были введены основные сведения об обществе. Ему необходимо было узнать о причинах, породивших его, совершенное создание, иначе невозможно было бы объяснить важность возложенной на него задачи.
На создание Антракса потребовались долгие годы, за выполнение проекта было заплачено не только деньгами, но и жизнью людей. Лишь немногие из тех, кто спроектировал его, дожили до окончания строительства. Антракс был снабжен системой отсчета времени и понимал, что его жизнь неизмеримо длиннее жизни людей. Он расширял свою память, мало–помалу внедрялся во все действующие системы до тех пор, пока не смог, подобно привидению, передвигаться по катакомбам под городом. Существующий на поверхности земли город маскировал его присутствие и его цели. Лишь несколько человек знали об этой работе. И только они знали, для чего он создан. Великие Войны поглотили мир создателей и превратили его в руины, человечество пережило необратимые изменения. В результате погибли многие достижения - погибли безвозвратно. Но только не то, ради чего был создан Антракс. Те знания, что были помещены в его базы данных, информация, которая была доверена ему на хранение, должны были сохраниться: они были под защитой Антракса.
Один за другим исчезали и его создатели. Антракс так и не узнал, что с ними произошло. Они дали ему жизнь, место для размещения, подвластное ему царство и указания на все случаи. Они запустили этот грандиозный механизм, а потом исчезли.
Все, кроме одного.
Этот единственный все–таки вернулся. Он пришел один и выглядел совсем не так, как раньше. В те времена, когда создание Антракса было закончено, и вся необходимая информация была введена в его память, входные устройства закрыли. Организм действовал по заданной программе, и никакие дополнительные инструкции не требовались. Но вот появился последний из создателей и открыл устройства ввода. Во–первых, он приветствовал Антракса. Они могли разговаривать между собой на равных, общаясь при помощи клавиатуры и экрана. Пришедший рассказал Антраксу, что сбылись самые мрачные предсказания. Мир разрушен, цивилизация погибла. Века прогресса пошли насмарку. Искусство, культура, наука - все погибло. Все, кто принимал участие в создании Антракса, погибли. Остался только он один. Возможно, в целом мире не осталось ни одного живого человека.
Антракс не отвечал. Сопереживание человеческим чувствам не было предусмотрено при его устройстве, и он не мог распознать эмоции, звучавшие в словах человека. Но вот поступила новая директива, и Антракс должен был подчиниться, как предписывала его программа. Информация с клавиатуры поступила в базу данных и стала частью его сознания. Команда была вполне понятной. Весь комплекс, все, что там расположено, отдавалось под охрану Антракса. Границы не должны быть нарушены. Ничто не должно пропасть. Антракс должен не просто хранить сокровища до возвращения создателей, он должен защищать их, обязан уничтожить все, что угрожает его безопасности. Все инструкции на этот случай, средства защиты и оружие были установлены этим же самым человеком, он лучше других понимал необходимость средств обороны. Антракс должен был извлечь эти инструкции и знания по применению оружия из своей памяти, а энергию из солнечных батарей. Он имел возможность адаптировать имеющуюся информацию к любым условиям, мог изменить свои устройства в зависимости от обстоятельств, лишь бы выполнить свое предназначение и выжить. Если защита потребует применения оружия, Антракс обязан применить его. Если имеющихся средств будет недостаточно, Антракс должен создать новые. Если кто–либо попытается проникнуть в хранилище без соответствующего пароля, нарушитель должен быть остановлен, даже ценою жизни.
Последний пункт инструкции радикально отличался от предыдущего варианта, но команда была ясной и однозначной. Разрешено наносить вред человеческому существу. Позволено убийство. С этого момента Антракс полностью контролировал свое царство и свою сохранность. Никто отныне не мог угрожать его безопасности или влиять на его деятельность. Никто без соответствующего пароля не может переступить порога катакомб. Таковы были новые директивы последнего из создателей. Так был запрограммирован Антракс накануне конца света.
На долгие годы Антракс остался один. Никто не пытался его отыскать. Никто к нему даже не приближался. Ни люди, ни звери, ни даже птицы или насекомые. Воздух стал тяжелым и густым от гниющего мусора, в полумраке подземелья не осталось ни одной живой души. Антракс нес бессонную вахту на своем посту в катакомбах. Он заботливо проверял исправность коммуникаций, осматривал тысячи залов и камер, контролировал хранилище памяти и энергетические батареи, шаг за шагом обходил все свое царство. Всегда он был начеку. Долгое время эта оборона оставалась невостребованной - снаружи никого не было. Ничего, кроме заброшенной земли.
Время от времени он спрашивал себя, зачем нужно охранять эти катакомбы. Антраксу было известно, что именно хранится в его памяти, но он не знал, какое значение эти сведения имели для его создателей. Ценность некоторых данных ему была понятна. Но большинство информации представляло головоломку. Антракс был запрограммирован на решение головоломок, поставленных перед ним, и он приступил к решению стоявшей перед ним проблемы. Он запросил данные из банка памяти, но не получил ничего ценного. Память его была весьма обширна, но информация не представлялась полезной. Слова казались важными и загадочными, особенно если не знать, что стоит за ними. Математика и инженерное искусство давали более понятные и полезные концепции, так как устройство Антракса базировалось именно на этих отраслях науки. Но многие слова представлялись ему всего лишь набором символов, которые ни о чем не говорили. Картины и рисунки ставили его в тупик. Обширные отделы хранимой информации казались бесполезными до такой степени, что по мере своего самоусовершенствования Антракс стал сомневаться в способностях своих создателей и программистов.
Но инструкции оставались неизменными. Все, что было помещено в хранилище, являлось бесценным. Ни один бит информации не должен был пропасть. Ничто не должно быть утеряно. Все должно остаться в целости и сохранности к приходу создателей.