- Итак, она выжила, - скупо сказал снежный пандарен, и именно это было его обвинением.
Джайна кивнула. Не было смысла отрицать очевидного. Впрочем, когда она поправиться и вернется в прежнюю форму (и вернется ли?) - вопрос оставался открытым. Но это мало интересовало седого пандарена, к тому же он и не думал обращаться к Джайне.
- Вневременный был уверен, что она погибнет, - продолжал пандарен, обводя взглядом понуро стоявших в стороне Хейдива, Шайя-Ли и Эймир-Ха.
Получалось, совсем не Хейдив был здесь старшим, а этот седой пандарен. Но в чем же он обвиняет этих пандаренов, столько сделавших для ее спасения? Джайна чувствовала, что должна сказать хоть что-нибудь в их защиту, но изо рта вырывались лишь хрипы.
- Кейган-Лу, - обратился к пандарену Хейдив, - леди Джайна выжила лишь благодаря Древней Матери. Она пришла на ее зов и подарила ей жизнь.
Кейган-Лу покачал седой головой.
- Вневременный распрощался с ней. Никто не способен выжить после такого.
Разве пандарен проникал в ее кошмары? Откуда ему известно это?
- Может быть, магия вернула ее с того света? - предположил Кейган-Лу, с подозрением взглянув на Джайну.
На магию нужны силы, которых у нее и на то, чтобы расчесаться самостоятельно, нет. Неужели он не видит этого? К тому же вернуть из Искривленной Пустоты может только магия Света, доступная лекарям, а Джайна обращалась к боевой магии Льда и Пламени, от которой, как оказалось, нет почти никакого проку в борьбе со смертью.
- Ее жизненные силы были на исходе, - не сдавался Хейдив. - Она не могла колдовать в таком состоянии. Вы ведь сами видели ее, Кейган-Лу.
Правильно, Хейдив. Прислушайся к его словам, упертый пандарен!
- Она - нет. Но кто-то другой мог, - многозначительно ответил Кейган-Лу.
От слов Кейган-Лу сердце Джайны забилось быстрее.
- Что с ней? - спросил седой пандарен.
Сама того не замечая, Джайна плакала. Теперь она вспомнила о том, почему в борьбе со смертью одержала победу.
Ее несносный сын отправился в прошлое не только для того, чтобы одним глазком глянуть на Вождя орков Тралла и чтобы их бегство из Зин-Азшари успешно завершилось. Каким-то образом он встретился с Эгвин и не смог сохранить тайну Времени - прямо рассказал ей об ожидавшей ее смерти.
Джайну вновь окружали повидавшие многое на своем веку стены дешевой таверны в Штормграде, куда Эгвин перенесла их из разрушаемого Смертокрылом Терамора, и где их ждал Аспект Времени. Жизненная энергия Хранительницы Тирисфаля, занимавшей пост советницы леди Праудмур, ярким потоком передавалась из одной руки, кожа на которой ссыхалась на глазах, в другую.
- Мне ни к чему столько жизненной силы! - сказала тогда Эгвин, не позволяя Джайне прервать этого последнего рукопожатия. - Он сказал, что для меня это будет в последний раз. Если я могу хоть так помочь тебе, я должна.
От образа молодой женщины, который с помощью магии поддерживала на себе Гвинэн, не осталось и следа. Джайне улыбалась сгорбленная седая старушка.
"Эгвин, дорогая Эгвин, где бы ты не находилась", - шептала Джайна, и слезы тихо лились из ее глаз. - "Спасибо тебе за мою жизнь. И за жизнь моего сына… Я знаю, ты простила его, несмотря ни на что".
Кажется, это Хейдив бесцеремонно вытолкал седого Кейган-Лу из хижины, а Шайя-Ли принесла своего успокаивающего средства. Но слезы Джайны не высохли даже тогда, когда она заснула.
Глава 16. Воспоминания
Когда первая армия Гильнеаса под предводительством короля Седогрива вошла в Паучий городок, на ушах стояли все. Лорд Винсент Годфри сразу понял, что причиной для излишнего ликования жителей послужило вовсе не появление Седогрива. Жители городка шумно приветствовали именно следовавшего за королем всадника. Самому Седогриву был оказан более чем сдержанный прием.
Лорд Годфри ожидал увидеть возвратившегося вместе с отцом принца Лиама. Ведь рано или поздно принц вернулся бы в городок, как бы сильно Годфри не желал отсрочки этому возвращению. Отправленные на поиски Лорны Кроули солдаты возвращались с пойманными заключенными и беглецами, которые наводняли леса около Паучьего городка после того, когда на лагерь напали воргены; с отбившимися беженцами. С кем угодно, только не с мятежной дочерью лорда Кроули, в которой должно было поубавиться упрямства после многодневного путешествия по опасным лесам Гильнеаса.
Годфри не испытывал к Лорне - леди Кроули, отдернул он сам себя - никаких трепетных чувств. В первую очередь он дорожил отношениями с принцем Лиамом, поручившем Годфри заботу о безопасности этой спесивой леди. Будь у самого Годфри дети, вряд ли лорд Кроули сделал и половину того, что сам Годфри сделал для поисков его дочери.
Восторженные возгласы крепли, и Годфри невольно поморщился такому бурному выражению чувств. Лишь однажды ему довелось услышать подобные овации, о чем он незамедлительно сообщил Седогриву.
- Не хорошо, когда лорду северных наделов уделяют больше почтения, чем самому королю, - заметил Годфри, прекрасно зная о дружбе между королем Седогривом и Кроули.
До сих пор Годфри так и не знал, что связывало короля с этим разбойником. Вскоре после этого Кроули показал свое истинное лицо, когда поднял мятеж северных лордов.
Первая армия Гильнеаса приближалась. Годфри поправил круглые очки на носу. Он уже мог разглядеть седую бороду Седогрива. Лорд Винсент с удивлением заметил, что конное путешествие нисколько не измотало короля. Наоборот, его щеки пылали, как у юноши, а блестящие глаза с воодушевлением глядели только вперед. Возможно, зрение стало подводить Годфри, и даже очки больше не помогали ему.
Лорд Годфри перевел взгляд на второго всадника, по левую руку от короля, срывающего восторженные аплодисменты публики, и понял, что зрение не может обманывать его настолько сильно.
Лорд Дариус Кроули с завидной гибкостью, сидя в седле, наклонялся в разные стороны, чтобы коснуться десятка ладоней, протянутых к нему. Они встречали Кроули будто победителя, шествовавшего в захваченный им город. Они встречали его так же, как десять лет назад. Ничего не изменилось.
Годфри не ошибся в своем мнении об этих людях - для них время действительно остановилось. Он лишь допустил промах в расчетах. Они не считали Дариуса Кроули предателем, они до сих пор видели в нем спасителя, героя Гильнеаса. Лорд Винсент настолько резко пришпорил лошадь, что она с криком взвилась на дыбы, но он удержался в седле.
Подъехавшему достаточно близко королю Седогриву хватило одного взгляда, чтобы распознать ситуацию.
- Годфри, - кивнул король.
- Приветствую ваше величество. И вас, наследный принц королевства, - отвечал Годфри следовавшему за отцом Лиамом, которого он за все это время даже не заметил.
Смущенный Лиам кивнул Годфри.
Где уж тут ждать от принца искренней радости. Лиам оглянулся на Кроули, словно опасаясь вызвать гнев чрезмерной вежливостью с его главным врагом. Но лорд Кроули был слишком занят общением с народом.
Годфри не понимал, что обычные люди находили в Кроули. Одно его появление вызывало подобострастие на лицах крестьян. Хватало десяток его слов, чтобы они, вооружившись вилами, уже беспрекословно шли проливать кровь собратьев. И все ради собственного желания Кроули разрушить ненавистную ему оградительную Стену Седогрива.
Какое облегчение Годфри испытал, когда узнал о гибели Кроули! И как отвратительно он чувствовал себя теперь, когда не только Лиам спросит его о Лорне, но и ее законный отец с неизменной полуулыбкой скажет:
- Вы не в состоянии уследить даже за собственной армией, лорд Годфри, если уже на рассвете они все до единого переходят под мои знамена. А с моей-то дочерью вам и подавно не справиться.
Увидев, что Кроули занят, Лиам, поспешно улыбнувшись, доверительно сказал:
- Вы отговаривали меня ехать в Чернолесье, лорд Годфри. Но я вернулся оттуда вместе с отцом.
"Лорд Годфри" резануло слух Винсента. Как мало нужно было принцу, чтобы так скоро позабыть о своем "боевом крестном". Конечно, принц Лиам вынужден почтительно относиться к будущему зятю. Вот только зять не будет к нему так же добр, когда узнает, в чьи руки Лиам неосмотрительно передал Лорну.
На какое-то мгновение Годфри забыл даже о близости Кроули. Седогрив отказался от помощи конюших и сам, не опираясь ни на чью руку, не наваливаясь на седло, легко, как мальчишка, спрыгнул со спины породистого мерина на землю. От этого зрелища Годфри отчего-то ощутил холодное покалывание в собственных пальцах, сжимавших поводья.
Его, блеснувшие под стеклами глаза, встретились с Лиамом, но принц слишком поспешно отвел глаза в сторону, чтобы Годфри не успел ничего заподозрить.
Чудом выживший мятежник закончил благосклонно принимать восхищение жителей городка и, выпрямившись в седле, подъехал к Годфри и Лиаму. Принц к тому времени тоже спешился. Один Годфри, как и Кроули, все еще оставался в седле, и это делало их почти одного роста.
Кроули коснулся черной повязки на правом глазу и скривил губы в той самой полуулыбке, что так ненавидел Годфри.
- Надо же, - проворковал Кроули. - Старина Годфри, ты все еще жив?
- Ты тоже, Кроули, не спешишь в Искривленную Пустоту. Не могу сказать, что рад твоему возвращению с обратной стороны Света.
Дариус оглядел конных гвардейцев, стоявших в почтительном карауле за спиной Годфри.
- Уважаемый всеми лорд восточных наделов обзавелся личной охраной, - не меняя тона, продолжил Кроули. - Разве тебе есть кого опасаться, Годфри?
- Ровно до того момента, пока ты не вернулся из мертвых, Кроули, я жил совершенно спокойно.
- Не смешивай Святой Свет и нежить, Годфри. Я к мертвецам имею такое же отношение, как и ты. Мне подвернулся счастливый случай, и я выжил. И вряд ли я должен благодарить тебя за молитвы.
Годфри молчал.
- Прекратите уже, - услышал он слабый окрик короля.
Именно этого он и ждал.
- До сих пор кому-то нужно одергивать тебя, чтобы напомнить о приличиях, Кроули.
С этими словами Годфри развернул коня и пустил его в быстрый галоп. Жители бросились перед ним в рассыпную.
Только на подъезде к своему дому, Годфри замедлил ход. Заброшенный маяк возвышался в хмуром небе, и даже здесь слышны были удары волн о скалы. Годфри замедлил ход, потому что не был самоубийцей и вряд ли Кроули стоил того, чтобы Годфри в запале свернул себе шею. К дому вела узкая, петляющая над обрывами тропинка. Этим маяк и бывший дом смотрителя и привлекли Годфри. С тех пор, как всякое судоходство прекратилось в водах Гильнеаса, маяк простаивал без нужды.
Услышав быстрый перестук копыт, Годфри оглянулся.
- Сбавьте скорость, ваша светлость, - крикнул Годфри Лиаму. - Вашей голове еще предстоит примерить корону Гильнеаса.
Он договорил как раз тогда, когда Лиам оказался рядом. Скорости тот так и не сбавил.
- Годфри, - выдохнул принц. Дыхание Лиама сбилось от быстрой езды.
"Ах, теперь, когда никто не слышит - я просто Годфри".
- Где Лорна? - спросил Лиам.
Годфри в сердцах пожалел о том, что Лиам так и не свернул себе шею, пока галопом несся по серпантину.
- Видишь ли, Лиам…
- С ней все в порядке? - взволновано спросил принц.
"Если бы я только знал!". Сколько можно было ходить вокруг да около. Да и Лорна не могла бы чудом выйти из-за дверей дома Годфри и сказать: "Сюрприз!".
- Видишь ли, Лиам, - повторил Годфри. - Я очень ценю тебя и леди Кроули, но дело в том, что сама леди Кроули не очень-то ценит меня. Да и тебя, скорей всего, если может позволить, чтобы весь проклятый городишко волновался за нее.
- Годфри, я не понимаю.
Лорд Винсент посмотрел на принца так, словно бы видел его в последний раз в своей жизни.
- Лорна сбежала, Лиам, в тот же день, когда ты только покинул городок. Она такая же упертая, как и ее отец. Мы сделали все возможное, но… ее так и не нашли.
Конь Лиама шарахнулся в сторону. Лиам посмотрел на Годфри так, если бы увидел перед собой призрака.
- Потрудитесь объяснить, лорд Годфри, что означает - "ее так и не нашли"?
И снова "лорд". Годфри опустил глаза и тихо произнес те два слова, от которых у него самого сердце ушло в пятки. То, что творилось с Лиамом, сложно было описать словами. Отчасти из-за этого, Годфри и опустил глаза - он не мог видеть страдания принца.
- Ее тело, - сказал лорд Винсент.
- Отец желает видеть вас у себя, - отчеканил Лиам не своим голосом.
Принц вонзил в его бока обе шпоры, и гнедой понесся обратно по склону, не разбирая дороги. Чудо, что извилистая тропа не стоила принцу его жизни.
Проклиная на чем Свет стоит леди Кроули, Годфри, постаревший на несколько лет за раз, приказал сопровождавшим его солдатам ждать у входа, пока сам сменил военный костюм на хорошего кроя камзол, достойный дворянина из древнего рода лучших семейств Гильнеаса.
- Краше только в гроб кладут, - оценил собственное отражение Годфри.
Хотя нынче трупы людей все чаще сжигали. Видеть собственных близких нежитью - то еще удовольствие, а Темная Госпожа не упускала случая воскресить пару-тройку граждан Гильнеаса. Годфри вспомнил, с каким ужасом он воспринял весть о том, что валь'киры Сильваны подняли к жизни после смерти лорда Эшбери - когда-то верного соратника Годфри. Он не представлял, что испытал в этот момент сам Эшбери, когда раскрыл глаза и понял, что дышать ему теперь не нужно. И почему нежити достался Эшбери, а не Кроули?…
С упавшим сердцем, Годфри въехал обратно в город и направился к дому, ставшему резиденцией короля. Безусловно, Кроули уже знал об исчезновении дочери. Убьет ли он Годфри с самого порога? Покончит с его жизнью одним метким выстрелом? Или задушит, чтобы видеть, как глаза Годфри медленно вылезают из своих орбит?
В двухэтажном особняке светились все окна. Суета у входа красноречиво говорила о том, что у него обитателей не все спокойно. Оставив охрану внизу, Годфри поднялся наверх. Слуги короля пролетали мимо - некоторые с пустыми подносами, другие с теплыми одеялами. Что, проклятье, там происходит?
За распахнутыми дверьми слышались причитания. Кроули уже заказал заупокойную службу по погибшей дочери? О чем он, интересно, молится - чтобы Лорну настигла первой нежить или воргены?
Воргены.
Нет, отмахнулся от этой навязчивой идеи Годфри, не может этого быть. И тем не менее, судьба Лорны в одночасье перестала волновать его. Лорд Годфри даже остановился, увлеченный собственными мыслями.
Когда он все же вошел в ярко освещенную залу, ничто не могло заглушить его сомнений.
* * *
Парук и Уизли пробирались сквозь заросли вереска.
- Все еще злишься, свинка? - оглянулся на обиженного гнома орк. - Вот уж не думал, что вы, гномы, такие кровожадные.
- Мы расчетливые, жаба ты непонятливая. Расчетливые! - взвился Уизли. - Знакома тебе ситуация, когда от принятого тобой решения, зависит вся дальнейшая жизнь?
Парук резко остановился, и Уизли почти врезался в его спину.
- Можно подумать, это было именно таким решением. Позволь напомнить, что сейчас твоя жизнь напрямую зависит от меня, а не от каких бы то ни было твоих решений, - сверкнул глазами орк.
- С чего это? - возмутился Уизли.
- Повторю тебе то же самое, что я сказал этой человеческой девушке, - ты волен делать все, что захочешь. Но я сильнее и рядом со мной ты будешь в безопасности. Хотя бы немного дольше, чем в одиночестве.
- Ты неправильный орк, - сказал Уизли.
- Только потому, что я не согласился брать дочь Кроули в плен и требовать за ее жизнь выкуп? Ты не только кровожадный, ты еще и глупый гном, Уизли.
- Нам нет выхода из Гильнеаса, - тянул свое гном.
- Нам? - усмехнулся Парук. - Гильнеас окружен нежитью, а они союзники Орды. И меня-то они точно не тронут. А вот твоей участи не позавидуешь.
- Не бывает гномов нежити, - оказал слабое сопротивление Уизли.
- Да? Ну, тогда, тебе и переживать не о чем. Иди, друг-товарищ, на все четыре стороны. И пусть первым, кого ты встретишь, окажется живой человек.
Парук вновь направился в ту сторону, в которой, как объяснила им Лорна Кроули, стояли лагерем Отрекшиеся. Орку жаль было бросать гнома одного, в этой гильнеасской глуши, но не таскаться же повсюду с этим низкорослым отродьем Альянса? Отрекшиеся - это не Серебряный Рассвет, не примут вместе с гномом с распростертыми объятиями.
- Хорошо, - услышал из-за спины Парук крик Уизли.
Гном едва поспевал за его широкими шагами. К тому же колючие ветви вереска то и дело не давали ему проходу.
- Согласен, это была дурацкая идея, - наконец, признался бывший агент Шпринцевиллер. - Но это война! А на войне все средства хороши. К тому же я думал не только о себе. Я думал о нас двоих.
- Как-то же ты добрался до Гильнеаса? Такой же дорогой и вернешься.
- Не могу.
- Почему?
- Это был путь в один конец. Я рассчитывал, что люди Гильнеаса окажут мне более радушный прием…
Орк опять остановился.
- Получается, идея с выкупом была не такой уж и плохой, - подвел итог Парук.
- Да, - кисло согласился гном. - Но теперь нам вряд ли так же повезет. Уж принца Лиама мы в плен точно не возьмем.
- Святые предки! - воскликнул Парук. - Серьезно, Уизли? МЫ?
- Ты можешь ненавидеть меня, - отрезал гном. - Можешь съесть, если тебе хочется. Но пока ты и я находимся вместе - это МЫ. И делаем мы все вместе.
- Делаю я все за тебя, потому что сильнее и умнее. Да, да. Тебе стоит признать, что даже орк может быть умнее тебя. Знаю, как это бьет по твоему гномскому самолюбию.
- Гномьему.
- Что?
- Нет такого слово "гномское". Есть гномье.
- Проклятье, да какая разница!
- Разница в том, что я все равно умнее, - успел сказать Уизли прежде, чем Парук с рычанием кинулся следом за припустившим гномом.
Лес расступился неожиданно. С холма, на который они вышли, прекрасно обозревался лагерь Отрекшихся. Зеленоватый дымок курился в хмурое небо, сгорбленные мертвецы, к удивлению Уизли, достаточно шустро передвигались по лагерю.
- Теперь я понимаю, почему они вернулись к жизни, но дышать так и не научились. Ну, и вонь, - пробормотал гном, морщась.
Орк по-пластунски подполз ближе к гному.
- Есть у тебя план, гномье ты отродье? Теперь я использовал правильное слово, Уизли?
Как истинный шпион, гном с интересом следил за происходящем в лагере. Отрекшиеся отчего-то забегали еще быстрее, чем прежде, а затем в одно мгновение замерли по струнке смирно. При этом все как один скрестили руки на груди.
- Святая шестеренка! Это же Сильвана! - прошептал Уизли. - Ей-то что здесь понадобилось?
Темная Госпожа быстро шла сквозь ряды костлявых подданных. Следом за ней едва поспевали трое мертвецов, двое, из которых, легко могли быть ее личной охраной. Королева Мертвых, ничего не опасалась, легко пренебрегла защитой. Это очень удивило Уизли. Сильвана скрылась в темно-бордовом шатре, возведенном в центре лагеря.
- Бедные волчата, - пробормотал Парук. - Уж теперь Темная Леди им спуску не даст.
- Нужно предупредить людей, - спохватился Уизли.
- Лежи, где лежишь, свинка. Ты веришь, что во второй раз их прием будет теплее первого? Сколько времени мы провели в темницах?