- Кажется, ты была тогда в два раза больше, чем когда была беременна близнецами, - рассмеялся Хейдив, присаживаясь к огню. - Настолько сильно Шайю искусали пчелы. Мне было очень стыдно, когда она пришла, вся искусанная ко мне за помощью. Я и не думал, что она что-либо испытывает ко мне. Поэтому и не рвался на поиски меда. Хайди! - внезапно окрикнул темноту Хейдив. - Ты куда?
У обступавшей огонь темноты выросла белая манишка. Застигнутый врасплох медвежонок понуро переступал с одной лапы на другую.
- Я быстро… Я вернусь. Я…
- Ступай домой, Хайди, - мягко сказала Шайя. - Выброси эту идею из головы. Придет и твое время, просто подожди немного.
Несовершеннолетний пандарен стоял, понуро опустив плечи.
- Мам, ну ведь даже ты… Ну, ты должна понимать меня.
- Конечно, понимаю, Хайди, - Шайя оставила костер и направилась к сыну. - Только я тогда уже была совершеннолетней и даже выбрала свою профессию, понимаешь?…
Остаток разговора скрала ночь. Шайя с сыном зашли в хижину.
- Считается, что запах цветов липы серебристой чувствуют только влюбленные и он сводит их с ума, - сказал Хейдив-Ли.
- До совершеннолетия ему нельзя даже пытаться найти эту соту?
- Мы знаем, в кого влюблен Хайди, - вздохнул Хейдив. - Чувства не утаишь. Она старше него и вряд ли ответит взаимностью. Даже, если он преподнесет ей серебристую соту.
- Но ведь считается, что пандаренка не может ответить отказом.
- Конечно, отказы были. Пандарены свободны поступать так, как велит им сердце. Разве может женщина выйти замуж, ничего не чувствуя к своему избраннику? А уж пандаренку и подавно никто не заставит! Невозможность отказа это то, во что так верит влюбленное сердце, что вселяет в него покой. А про отказы слишком поспешно забывают. Только до совершеннолетия ребенка родители способны влиять на его жизнь, решать что-либо за него самого. Но после - увы, нет. Пока Хайди несовершеннолетен, мы будем останавливать его, как только сможем. Как только он станет взрослым и выберет свою первую профессию… Что ж, мыс с Шайей будем надеяться, что его чувства к тому времени изменятся.
- А сколько тебе лет, Хейдив? - неожиданно спросила Джайна.
- Взрослые пандарены не ведут тщательного счета своим годам. Детям эти праздники доставляют удовольствие, взрослых - только утомляют. После рождения ребенка родители отмечают порядка сотни его дней рождения. К сотому он достигает совершеннолетия. После совершеннолетия пандарен может избрать себе профессию, участвовать в советах племени и решать отмечать ли ему и дальше этот бессмысленный праздник.
- Через год Хайди исполнится целый век? Долго же вашим деткам приходится ждать совершеннолетия. А Кейган-Лу, должно быть, и того старше?
- Да. Кейган-Лу зовется великовозрастным. Это означает, что он собственными глазами видел переселение пандаренов из Азерота в Безвременье. Но я значительно моложе, - улыбнулся Хейдив-Ли. - Я родился уже здесь, в первые годы Безвременья.
- Ваши с Шайей родители до сих пор живы?
- К сожалению, нет. Первые годы Безвременья были достаточно тяжелыми и опасными. Нападения морского народа стоили многих жизней пандарен, уцелевших после Войны Древних. Пандарены не умеют сражаться, мы не приемлем войн и оружия. Мы бежали из Азерота, чтобы выжить и никогда больше не воевать, и Ноздорму помог нам.
Джайна прикинула в уме, сколько должно быть тому, кто родился после окончания Войны Древних. Набегала кругленькая цифра. Действительно, тщательный подсчет в таком деле не требовался.
- И много в Пандарии великовозрастных пандаренов?
- Кейган-Лу последний.
- И только он видел настоящий Азерот, - задумчиво произнесла Джайна.
- Да, из всех живущих в Пандарии, только он. Но не думаю, что вам стоит расспрашивать его об этом, - поспешно отозвался Хейдив.
Да уж, с великовозрастным Кейган-Лу Джайне вряд ли удастся поговорить по душам так же, как с Хейдивом.
- А сколько профессий может выбрать пандарен? Ты говоришь, что Хайди после совершеннолетия выберет лишь первую профессию?
- Тяжело говорить с тем, кто ничего не знает о верованиях Пандарии, - улыбнулся пандарен. - Мне придется объяснить очень многое, леди Джайна. Не уверен, что это будет интересно.
- Наоборот, Хейдив-Ли. Мне очень интересно.
Профессия была одна и выбирали ее каждые 150 лет (Джайна так и осталась сидеть с раскрытым ртом, когда услышала эту цифру). Рыбаки, строители, ткачи, пивовары, швеи, сборщики меда - пандарен мог избрать абсолютно любое занятие, какое ему по душе. Не работали пандарены только в дни цветения липы серебристой, просто потому, что призвать к порядку молодых медведей было невозможно. Половина из них отправлялись на поиски сот, другие в томительном волнении ожидали их возвращения.
- А если пандарен не захочет менять профессии?
- Никто его не заставит поступить иначе, - рассказывал Хейдив. - Если пандарен хочет поменять профессию раньше этого срока - это тоже разрешается. Если пандарен не хочет ни чем заниматься, никто ему и слова не скажет. Все пандарены равны и никто не будет читать такому прогульщику нравоучений. Рано или поздно все нуждаются в отдыхе. Так же, как рано или поздно даже своенравные молодые пандарены берутся за ум. А те, кто так и не изменил профессии, нарекают ее своим призванием и обучают молодых или только сменивших свою профессию. Страшно представить, что будет, если неопытный строитель возьмется воздвигать свой первый дом. Мастер обязательно следит и помогает ему, обучая всем премудростям этого занятия.
- Шайя говорила, ты выбрал врачевание своим призванием.
- Да, - поддержала разговор вернувшаяся Шайя. - А когда пришло время, я тоже выбрала врачевание, чтобы быть рядом с ним хотя бы на протяжении этих 150 лет. Все свое время и днем, и ночью он тратил на сбор и изучение трав. Раньше я шила одежду, и почти не видела собственного мужа.
Джайна поглядела на хижину, в которой мирно спали пятеро медвежат. Шайя с улыбкой протянула мужу пузатую кружку с темным пивом.
- Да, после смены профессии я стала видеть Хейдива намного чаще, - рассмеялась она.
Хейдив-Ли внезапно стал очень серьезным.
- Если что, ни о чем таком мы не говорили, - скороговоркой пробормотал он.
К дому медленно приближался седой сгорбленный пандарен. Разумеется, Кейган-Лу. Джайне не давало покоя чувство, что великовозрастный пандарен так часто навещает дом Хейдива только в надежде, что однажды все-таки не застанет Джайну в живых.
Хейдив вскочил на ноги и приветствовал великовозрастного пандарена легким прикосновением к его руке. Как и Шайя. Джайне Кейган-Лу своей руки не подал, поэтому волшебница осталась сидеть, не шелохнувшись.
- В лесах стали появляться липы серебристые, - отрывисто произнес он.
Хейдив ответил кивком.
- Нужно собрать учеников. Рассвет ждать не будет.
Серебристые бутоны липы распускались на закате и опадали на рассвете. Кейган-Лу собирал цветы для врачеваний, лишая пчел возможности лишь в несколько утренний мгновений собрать их серебряный нектар, а влюбленных заветных сот.
- Леди Джайна, - вдруг обратился к ней великовозрастный пандарен. - Раз уж вы остались живы, я решил, что пора сообщить вам кое о чем. Для остальных пандаренов это настолько же естественно, как и биение сердца, вряд ли они смогли бы вам объяснить это. Позвольте задать вам один вопрос - хотите ли вы вернуться в Азерот? - Кейган-Лу прищурил глаза.
- А вы мне не позволите? - резко ответила Джайна.
Кейган-Лу покачал седой головой.
- Вы умеете управлять временными потоками? - уточнил пандарен.
- Нет, - на этот раз сдержаннее ответила волшебница.
- Тогда вы никогда не выберетесь с острова, - подвел итог седой пандарен. - Вам не стоит опасаться нашего сопротивления. Превыше всего мы ценим жизнь и никогда не отнимем ее обратно. Пандария существует вне времени. Само время не властно над нами. Море вокруг Пандарии будет для вас бесконечным. У вас нет крыльев, но даже если бы были - небо над нами все равно бескрайнее. Пандария скрыта в Безвеременье ото всех и отовсюду. Пусть вы и выжили, но вы никогда не сможете вернуться обратно.
Сраженная новостью Джайна молча наблюдала, как Кейган-Лу, тяжело опираясь о посох, повернул обратно вместе с Хейдивом. Только когда темнота поглотила его белую шубу, Джайна процедила:
- Уверена, он преодолел такое расстояние только для того, чтобы увидеть выражение моего лица. Цветы были предлогом.
Шайя ободряюще улыбнулась.
- Кейган-Лу пугает даже меня, леди Джайна.
- Шайя, почему ты отказываешься обращаться ко мне на "ты"?
- Нет, нет, это невозможно, - воспротивилась пандаренка.
Голова Джайны шла кругом - то ли от выпитого пива, то ли после вестей седого пандарена. Время не властно не только над пандаренами, но и самим островом - вот в чем заключался договор с бронзовым драконом.
- Пожалуй, я немного пройдусь, - сказала волшебница.
Умениями лекарей Пандарии она избежала смерти, и теперь жила вне времени и вне Азерота. Возможно, со временем она тоже перестанет отмечать собственные дни рождения. Может, даже разберется в легендах Пандарии, предпочтет какую-то профессию. Где-то в настоящем мире ее сын исполняет предначертанное, творит новую историю Азерота. А волшебница Джайна Праудмур канула в лету со всеми своими миротворческими затеями. Джайна решила пока не рисковать волшебными телепортациями. Седой пандарен не питал к ней теплых чувств и, возможно, умышленно не упомянул о магических способах перемещениях. Но Джайне очень не хотелось кануть без вести в Безвременье, окружавшем Пандарию. Истории магии не были известны случаи телепортации из ниоткуда, поэтому стояло под большим вопросом, окажется ли она в Штормграде, если шагнет в дрожащий овал портала, находясь в Безвременье. Вряд ли Ноздорму был настолько глуп, что не предусмотрел использования магии.
В довершении всего зарядил мелкий предсказуемый дождик два-раза-в-неделю. По ночам в Пандарии заметно холодало, возможно, это медленно менялось время года. Джайна зябко поежилась. Одуряющий аромат влажной хвои кружил голову.
Петлявшая тропинка окончилась развилкой. Черной громадиной возвышалась Бронзовая гора. На ее каменистой верхушке не росли деревья, которые сейчас хоть как-то укрывали девушку от дождя. Джайна вновь испытала то странное, необъяснимое чувство, находясь по близости к Бронзовой горе - от него сжималось сердце. Поэтому, не долго думая, она свернула на правую тропинку, что вскоре вывела ее к самому берегу, белевшему мокрым песком. Недвижимая лунная дорожка покоилась на рябой поверхности океана. Тропинка вновь свернула, петляя между соснами первой береговой линии. Под ногами Джайны, почти как дождь, теперь шуршал невесть откуда взявшийся гравий. Морской бриз со свистом плутал между стволами.
Основательно продрогшую Джайну дорожка вывела к выстроенной в стороне от селения пандаренов одной-единственной хижине, впрочем, такой же круглой, как и остальные. В низком круглом окошке ярко горел свет. Джайна огляделась. Как правило, даже если хижины строились достаточно далеко, соседский дом все равно виднелся на горизонте. Но никаких соседей поблизости не было. Деревья надежно скрывали дом от посторонних глаз, и, прогуливаясь вдоль берега, Джайна ни разу не заметила его.
В мгновения дождик обрел силу, превратившись в тропический ливень и сделав выбор за Джайну. Волшебница кинулась на порог хижины и постучала. Она надеялась увидеть на пороге пандарена-колдуна, выгнанного из селения за то, что он путешествовал вне времени. Мечты-мечты. Ни один из пандаренов не владел понятной Джайне магией, тем более боевой.
Дверь открыл пандарен, обвязанный передником. Он не спешил на стук и искренне удивился, увидев на пороге человеческую женщину.
- Вы ко мне? - неуверенно спросил он.
- Могу ли я переждать у вас непогоду?
Пандарен явно смутился, но впустил Джайну внутрь. В центре хижины ярко пылал огонь, над очагом не висели привычные букеты из трав. Сушеные травы были развешены по стенам, сложены на многочисленных полочках. Даже в мешках, накинутых один поверх другого, были травы. Хижину наполняли всевозможные ароматы леса. Был ли пандарен лекарем, как и Хейдив?
Возле очага дымился раскаленный котел.
- Меня зовут Джайна.
- Я помню вас, - улыбнулся он. - Меня зовут Чейн-Лу.
Джайна понемногу начинала разбираться в именных приставках пандаренов.
- Вы брат Кейган-Лу? - догадалась она.
Чейн-Лу кивнул. В дымящееся содержимое котла он накрошил сушеных семян и вылил горшочек меда. Попробовал на вкус. Покачал головой и отправился на поиски недостающего ингредиента вдоль полок.
- Вы живете так далеко от селения, - сказала Джайна. - И совсем близко к берегу… Вас не пугает море?
- Я не опасаюсь нападения детей моря. Эти двухметровые, покрытые чешуей змеи выходили из волн только, когда Безвременье еще не скрыло нас окончательно от остального мира. Уже несколько веков никто не видел их. Думаю, что теперь у берега жить почти безопасно.
Чейн-Лу выбрал несколько мешочков и направился обратно к котлу.
Возможно, когда Безвременье еще не скрывало Пандарию целиком от внешнего мира, у Джайны еще был шанс телепортироваться с острова. Но что произошло и почему Ноздорму не сразу скрыл черно-белых медведей от остального мира?
- Двухметровые змеи? Наги! В Азероте их зовут нагами! - обрадовалась разгадке волшебница и тут же помрачнела. То, что даже наги не могли проникнуть на берега Пандарии, означало, что и обратного хода отсюда быть не могло.
- В Азероте, - мечтательно повторил Чейн-Лу, на какое-то время даже отвлекшись от варева в котле. - Возможно, это были наги, да.
Пандарен еще раз попробовал содержимое, кивнул. Для надежности высыпал в котел все оставшиеся в мешочках смеси трав и закрыл крышкой.
- Вот теперь готово, - улыбнулся он, снимая передник.
- Вы повар?
- Своего рода. Я пивовар. Не хотите отведать моего медового пива? Ко мне не часто заходят дегустаторы.
- Пиво пришлось бы сейчас в самый раз, - улыбнулась Джайна. - Почему же вы живете за пределами селения?
- Я нарушил главное правило Пандарии. Никуда не уходите, я сейчас вернусь.
В полу оказался ход в подземный подвал. Из раскрытого люка пахнуло перебродившим пивом и хмелем. Чейн-Лу скоро вернулся с маленьким бочонком.
- Вот. Для особых гостей из Азерота. Долго же я хранил его.
Джайна сделала глоток из деревянной кружки, и раскрывшийся во рту букет оставил ее на некоторое время в пораженном восхищении.
- Невероятно, - выдохнула она. - Должно быть, у вас сотни учеников. Вы настоящий мастер своего дела!
- Я отшельник, - вздохнул Чейн-Лу. - Мне не положено иметь учеников. Таково условие моего наказания.
- Могу ли я спросить, что вы натворили? За все это время я ни разу не слышала о главном правиле Пандарии и не думала, что миролюбивые пандарены способны на такое.
- Что ж, - для храбрости пандарен сделал несколько глотков. - Наверное, я могу рассказать вам. Только не говорите моему брату Кейгану о том, что вы были здесь.
Похоже, вся Пандария прежде, чем сотворить что-то неправильное, оглядывалась, чтобы убедиться в отсутствии седого пандарена.
- Можете мне довериться.
- Я покинул Безвременье и попал в Азерот, - сказал пандарен. - Всего одна проведенная в Азероте ночь стоила мне друзей, учеников и семьи. Это и есть главное правило Пандарии - этот мир нельзя покидать, о нем нельзя никому рассказывать, Азерот должен забыть о том, что в нем когда-то жили черно-белые медведи.
Чейн-Лу горько улыбнулся и протянул ей собственную кружку. Их кружки глухо соприкоснулись пузатыми боками. Джайна сделала несколько глотков этого незабываемого пива. Его вкус не мог надоесть, он становился только богаче, ярче. Сладость не тяготила, а подчеркивала легкую горечь напитка. Травы были подобраны настолько тщательно, что каждый аромат гармонично вплетался в общий вкус.
Пиво. Она уставилась на янтарный напиток в своей кружке.
- Не может этого быть, - прошептала она, глядя на грустного пандарена в переднике. - Неужели вы тот самый Чен-пивовар, о котором в Азероте до сих пор слагают легенды?
Пандарен виновато улыбнулся.
- Видимо, так.
- Как же вас угораздило попасть из Безвременья в Азерот? - поразилась Джайна.
- Вы умеете хранить тайны?
- Кейган-Лу ни о чем не узнает, - сразу пообещала она.
Некоторое время Чейн усердно протирал и без того блестящую деревянную кружку.
- Какая теперь разница, - со вздохом решился он. - Пожалуй, я расскажу вам об этом. Многие из пандаренов считают, что впервые спустя тысячелетия Ноздорму Вневременный явился в Пандарию только сейчас с вами, это далеко не так. Он прилетал несколько раз и до этого. Дело в том, что бронзовый дракон был без ума от моего пива. Представьте себе, сколько галлонов пива нужно для такого гиганта. И надо же, что именно тогда я совершил ошибку в своих расчетах - еще бы! Такие пропорции! И пиво получилось слишком крепким…
Пивовар налил себе еще пива.
- Вкусное пиво творит с людьми чудеса. Можете представить, что творит крепкое пиво с драконом, который умеет повелевать Временем? Ноздорму выпил всего несколько бокалов, когда стал странно себя вести. Он настолько восхищался моим пивом, что не мог найти подходящих слов. "Оно умопомрачительно", - говорил он. "Оно такое… бронзовое, как мои крылья!". Чтобы доказать это, сверить цвета, так сказать, он и перекинулся в дракона. "Память об этом пиве сохранится вне времени!". Кажется, это было последнее, что я слышал. Все вокруг меня стало темно-синего цвета. Когда я понял, что произошло, было поздно. Я очутился в крохотном городке Кабестан. Возле самых дверей таверны. Из нее как раз вышел низкорослый гном, только зеленый и с ушами…
- Гоблин?
- Да, он оказался хозяином этой таверны. Главное, что он совсем не удивился, хотя и впервые в жизни увидел пандарена! "Снеси", говорит он мне сразу, "эти бочки в подвал". Я оглянулся, а за мной и бочки с моим пивом появились. Гоблин решил, что я торговец, каких там пруд пруди. Мало ли их в порту встретишь. "Должно быть, это лучшее пиво в Азероте", - ответил я ему. А я тогда тоже немало выпил. - "Его нельзя хранить в подвалах. По такому случаю устраивают пир и пьют его свежим!". Надо отдать ему должное, гоблин попался очень находчивый. В два счета собрался весь город. Гуляли мы до самого утра. И я неплохо заработал в тот вечер, несмотря на гоблинскую жадность.
- И долго вы пробыли в Кабестане?