- Вытащите меня отсюда!.. Я буду жаловаться!.. У меня ноги затекают! И тут, кажется, муравьиная тропа! Злодеи! Бандиты! Хулиганы!..
- А кто будет обзываться нехорошими словами, останется в них жить, - чувствуя себя вполне отмщенным за 'ненормального шарлатана', и слегка - за 'злодея, бандита и хулигана', сладко проворковал студиозус.
Отливающий хромированной сталью голос испуганно смолк.
- Ну, что, Лес? - засовывая палочку в карман, обратился школяр к подопечному, ошалело таращащемуся на говорящие голосом Греты доспехи. - Сможешь сам девушку раздеть, или тебе помочь?
Спустя час латы поменяли хозяина, и молодой лесоруб, то подбоченясь, то принимая различные эффектные позы - репетируя свой разговор с принцессой, не иначе - принялся неуклюже расхаживать по поляне.
Длинные острые носы ботинок из нержавейки - сабатонов - то и дело утыкались в малозаметные невооруженной ноге кочки и вообще незаметные неровности, ежесекундно грозя повергнуть металлическую груду по имени Лесли в прах и прошлогодние листья. Не притертые части доспехов повизгивали и поскрежетывали каждый раз, когда лесоруб сгибал или разгибал конечности. Наводящий ужас даже на Агафона шлем с закрученными спиралью рогами, оскаленными железными зубами и золотым пенсне ограничивал угол обзора хозяина до узкого тоннеля…
Но Лес был счастлив, как мальчишка, получивший вожделенную всю свою сознательную жизнь игрушку.
Казалось, теперь ему не нужно было никакой Изабеллы - дай только жестяной меч, картонный щит, деревянного коняшку - и будет он носиться по улице весь день напролет, сражаясь с воображаемыми драконами, спасая сказочных принцесс, побеждая в выдуманных турнирах вымышленных соперников, забыв про еду, работу, дом, и даже самого себя…
- Ну, что, дитя моё? - самодовольно усмехнулся Агафон, победно поглядывая на притихшую Грету. - Теперь твоя душенька довольна?
- Нет, - неожиданно ловко повернулся к нему лесоруб. - Мне еще оружие надо. Копье турнирное. Меч. Топор. Боевой, конечно. И щит.
- А на щиту… на щитЕ… на щИте… герб, между прочим, должен быть, - с малой дозой того ехидства, с которым она начала день, тут же проговорила девушка - изрядно расстроенная успехами попутчиков, но отнюдь не сдавшаяся. - А у рыцаря - фамилия. Благородная!
- Д-да… - вырвался унылый голос новоявленного аристократа сквозь просветы в стальных зубах шлема.
- А я вот как-то слышал, - бодро сообщил чародей, - что один рыцарь, чтобы его не узнали, выступал на турнирах под прозвищем 'Лишенный наследства'.
- Какой нормальный отец отдаст свою дочь за кого-то по имени 'Лишенный наследства?' - кисло вопросил Лес.
Агафон задумался над вопросом, и признался:
- Я бы не отдал. Но… еще был, я помню, Черный Рыцарь!
- Почему черный? - недоуменно повернулся к студенту очкастый шлем. - Он что, из Узамбара был родом?
- Да при чем тут Узамбар! Он назвался по цвету их с конем доспехов! - снисходительно хмыкнул Агафон.
Лесли покосился на одеяния Сивого.
- Нет, по цвету не надо, - решительно уперся лесоруб.
- А как тогда быть?.. - задумалась даже Грета.
- А давай мы тебе, Лес, фамилию придумаем? - посетила магическую голову идея другая. - Думаешь, король всех своих рыцарей наперечет знает?
- Думаю, знает… - не вызвала оптимизма идея.
- Это важных! А всякую мелочь, у кого одна деревня и две собаки? - не отступал студиозус.
- А за неважного не отдаст…
- Но ты же турнир выиграешь!
Лесли задумался.
- Нет, всё равно опасно так врать… У них список есть, говорят… где вся знать записана… большая и маленькая… Посмотрят - нет такого… И поди, докажи, что я есть!..
- Если тебя нет, - язвительно добавила Грета.
- Докажи, раздокажи… - раздраженно фыркнул чародей, заложил руки за спину, прошелся по полянке, маневрируя подобно слаломисту вокруг людей и коня…
И вдруг остановился.
- Всё! Знаю, что делать, - с заговорщицким видом выдохнул он и самодовольно прищурился в ожидании града вопросов.
- Что делать? - не заставил себя ждать лесоруб.
- Что?.. - заинтригованно вытянула шею даже Грета.
Поняв, что град кончился, а на мерина рассчитывать не приходится, чародей философски пожал плечами, решив довольствоваться малым, обвел победным взором девушку, лесоруба и даже коня, приосанился и важно проговорил:
- Будешь ты у нас, дитя моё, царевичем. Принцем, на ваш манер.
- Он-то?! Принцем?! - едва не подскочила от возмущения Грета. - Да из него принц, как…
- Цыц! - гаркнул маг и поспешно напомнил: - В лягуши захотела?
- Так бы сразу и сказал… - нахмурилась и обиженно замолчала дочка бондаря. - А то 'цыц, цыц'…
- Да если у них рыцари наперечет, то принцы-то… - засомневался Лес.
- А ты будешь принцем иностранным! - торжествующе ухмыльнулся маг.
- Каки-им?..
- Про царство Костей когда-нибудь слышал?
- Н-нет… Смешное название такое… А оно на самом деле существует?
Его премудрие оскорбленно хмыкнул.
- Извините, не знал… - гулко смутился Лес. - Наверное, это очень хорошее царство?
- Не суть важно, - отмахнулся волшебник, чуть поморщившись, как от зубной боли, и деловито продолжил: - Так вот. Слушай меня внимательно, то бишь, внимай, крестник. С сегодняшнего дня будешь внуком царя Костея. Агафоном… Непобедимым, к примеру.
- А кто это?
- Кто-кто… Ты!
- А если раскроется?..
- Не раскроется - это я тебе как крестный фей говорю!
- Тогда… - дровосек помялся с ноги на ногу, почесал железной пятерней в стальном затылке, и решительно кивнул. - Тогда я согласен. Наверное, это очень здорово - быть настоящим принцем… Принц Агафон… Почти твой тезка получаюсь!
Волшебник закашлялся.
- Почти. Тезка.
- А что… - по голосу было слышно, как Лесли под шлемом улыбнулся. - Моё высочество Агафон Непобедимый из царства Костей… просит руки и сердца дочери вашего величества… Хорошо звучит! Мне нравится.
Грета скривилась, надула щеки и издала губами неприличный звук, но, памятуя предостережение волшебника, язык за зубами удержала.
- Вот и молодца… - косовато усмехнулся студиозус[24] и продолжил: - Так что, заварганим тебе сейчас оружие - и вперед, к славе и счастью на веки веков. Время идет, принцесса заждалась!
- Меня?
- Тебя, кого же еще! А теперь стой смирно и по порядку диктуй, чего тебе и сколько надо.
- Меч полуторный… одна штука… - принялся дотошно загибать железные пальцы новоиспеченный внук царя Костея.
На регистрацию желающих породниться с королем новоявленный принц Костейский и его крестный фей - он же по совместительству оруженосец - успели за три минуты до окончания.
Поразительно промолчавшая всю оставшуюся дорогу Грета покинула маленький отряд почти сразу после въезда в Монплезир: Горшечная улица, где располагалась лавка заказчика ее отца, начиналась метрах в ста от городских ворот. Едва завидев указатель Посудной слободы - покрытую патиной, пылью и следами пребывания вездесущих голубей[25] медную крынку размером с бочонок, девушка угрюмо бросила через плечо нечто нечленораздельное, хлестнула кобылу так, что та припустила вскачь не хуже любого рыцарского коня, и скрылась за поворотом.
Агафон проводил ее долгим сочувственным и даже чуть грустным взглядом - но без тени раскаяния.
Если вопрос стоял, выйти замуж незнакомой дочке бондаря за его подопечного, или вылететь из ВыШиМыШи одному очень хорошо известному студенту, его премудрие однозначно выбирал первый вариант.
В конце концов, разных лесорубов, гончаров и прочих землепашцев у Греты была еще полная деревня, даже если не считать соседние.
Других крестников - и другого шанса остаться в Школе[26] - у него не было.
Лесли ее отбытия не заметил.
Завороженный суетой, толчеей и слегка хмельным шармом самого главного города страны, который уже сегодня вечером может стать его собственностью, вчерашний дровосек взирал на окружающие его улицы, памятники, дома и людей с новым, удивительным для него самого чувством, описания которому он подобрать смог бы едва ли. Самое близкое, что могло прийти ему на ум - это сравнение Монплезира с породистой коровой-рекордсменкой, на которую денег не хватало и у всей деревни вместе взятой, и которую однажды утром он обнаружил бы у себя во дворе с дарственной запиской на рогах.
Иными словами, из деревенского ротозея - молчаливого обожателя чудесного в своей недосягаемости города - он медленно, но верно, с каждым шагом одетого в голубую броню мерина, превращался в хозяина.
Главную площадь столицы - перед королевским дворцом, естественно - они нашли без труда.
Хоть Лес за свои немногочисленные прошлые визиты на ярмарки и праздники ни разу на ней не побывал - но однажды спросив дорогу, заблудиться было невозможно: лавочники, крестьяне, ремесленники, уличные торговцы, дворяне, военные, матросы, нищие, бродячие артисты, целители, мастеровые, купцы, кабатчики и прочие сословия славного города Монплезира с семьями и без влеклись, вышагивали, бежали, фланировали и тащились лишь в этом направлении. Тот, кто захотел бы продвигаться в противоположную сторону, немедленно почувствовал бы себя лососем на нересте, неожиданно встретившем на своем пути вверх по реке водопад.
Человеческий поток, закованный в голубоватые каменные стены домов, тек в направлении площади Пиона плавно, но непрерывно. Казалось, перестань Сивый перебрать копытами - толпа вынесла бы его ко дворцу сама. Рыцарские турниры такого масштаба каждый день - и даже каждый год - в стране не случаются. Рассказы и воспоминания о нем, были уверены добрые[27] жители Монплезира, можно будет еще долгие годы передавать детям и внукам вместо наследства.
Лесли восседал в золоченом седле подобно памятнику самому себе - могучий, блестящий, гордый, упиваясь восхищенными, оценивающими и даже завистливыми взглядами. Такого в его жизни не случалось еще никогда: как бы ловко и быстро не свалил он даже самое толстое дерево, максимум, на что мог рассчитывать молодой дровосек - скупое отцовское 'молодца'. Рыцарю же, для того, чтобы стать центром всеобщего внимания, обожания и поклонения, не приходилось делать вообще ничего - лишь сидеть в седле не падая и сверкать доспехами[28].
Жизнь благородного отпрыска начинала ему нравиться, а в голову - украдкой заползать мысли о том, как тогда, наверное, замечательно быть королем…
Растолкав гордым не менее владельца Сивым толпу конкурентов и их группы поддержки, Лесли предстал перед широким столом регистраторов, установленным под белым по алому шелку лозунгом 'Привет участникам турнира!', и громко потребовал немедленно внести его в список.
Три седовласых[29] старичка-герольда в пурпурных одеждах с золотыми королевскими пионами на груди недовольно отвлеклись от беседы с красным, как спелая клубника, долговязым парнем в странного вида доспехах и сердито уставились на вновьприбывшего.
- В очередь, молодой человек, - сухо и равнодушно, как рассматриваемый им пергамент, прошелестел голос самого сурового из них.
- Я вам не молодой человек! - приосанившись на недовольно всхрапнувшем мерине подобно божеству турнирных побед, с благородным негодованием воскликнул Лесли.
- Извините, но девушки к состязаниям не допускаются, - отстраненно сообщил другой старичок.
- И я… я вам не девушка!
- И нечеловеческие расы с явно выраженными половыми признаками или без оных - тоже, - заглянув в отдельно лежащий лист гербовой вощеной бумаги - очевидно, правила - процитировал третий герольд, и вернулся к разговору с долговязым.
- Итак, ты утверждаешь, что являешься пятым по счету отпрыском шевалье Бриана де Шене из Нижних Болотищ, - меланхолично заглядывая в раскрытый перед ним толстенный замшелый том, вопросил третий герольд.
- Седьмым, - стыдливо опустив глаза, ответил претендент. - Пятый и шестой отпрыски - мои сестры.
- Имена?
- Мари Анна и Мари Николь.
- Еще дети женского пола в семье имеются?
- Старшая сестра. Мари Жанна.
- Ух-ху… - удовлетворенно кивнул старик, уже не консультируясь с книгой, и перевел взгляд на коллегу слева.
- А во владениях твоей семьи, кроме вышеназванной деревни, какие еще географические объекты и населенные пункты находятся?.. - близоруко прищурился тот сперва на юношу, потом на другой фолиант, распростерший перед ним свои желтоватые пергаментные крылья.
При этом вопросе спелая клубника превратилась в радикально переспелую.
- Кроме этой деревни и полей вокруг нее… у моей семьи… нет других владений.
- Которые будут в полном объеме унаследованы старшим сыном?
- Да… полностью…
- Ух-ху… - довольным филином ухнул и второй старичок и склонил голову, выглядывая дальнего соседа справа.
- Седьмой сын шевалье де Шене… двадцати одного года от роду… не был… не был… не жил… не участвовал… не состоял… не привлекался… не увлекался… не завлекался… не отвлекался… не навлекался… не вовлекался, - подвел итоги собеседования первый герольд. - Хоть вышеозначенный дворянин и является четвертым и последним наследником своего отца… не получающим во владение ничего, кроме доброго имени… но документированно доказал свое благородное происхождение… и посему к участию в королевском турнире допускается. Запишите, мастер Сен-Поль. Свидетельство можете забрать, шевалье.
Третий старичок важно кивнул, обмакнул орлиное перо в стоявшую перед ним чернильницу в виде головы рычащего льва[30], и мелким аккуратным почерком вывел в конце длинного списка: 'Шевалье Люсьен де Шене'.
Мрачно косясь на вольных и невольных свидетелей его допроса, молодой де Шене сгреб с зеленой, вышитой пионами парчовой скатерти потемневший от времени свиток с гербовой печатью, словно забирал нечто порочащее его, а не подтверждающее его происхождение. Не дожидаясь помощи от замешкавшегося оруженосца - пожилого мужичка, годящемуся ему, скорее, в дядьки, одним сердитым широким шагом поднялся он на подставку для посадки на лошадь. Отмахнувшись от запоздалого внимания слуги, сгорающий от публичного унижения юноша яростно воткнул ногу в старомодном тупоносом сабатоне в широкое стремя, и следующим ловким движением оказался уже в седле.
- Пошли, - скупо мотнул он головой пристыженно разводящему мозолистыми крестьянскими руками оруженосцу и ударил жеребца пятками по бокам.
- Всё? - глянул на башенные часы глава комиссии, с облегчением захлопнул том с родословными Шантоньской аристократии и любовно защелкнул его позолоченные застежки. - Время выш…
- Нет, не всё! Я еще! Я раньше крайнего срока прибыл! - гневно сжал в стальных кулаках поводья Лесли. - Надо было сразу меня принимать! Вы должны меня записать в участники!
- Ах, да… - скорбно покривился председатель, обреченно вздохнул и потянулся открыть столь поспешно отправленную на покой книгу.
- Извольте спешиться, юноша, когда разговариваете со старейшинами гильдии герольдов Шантони, - сурово зыркнул из-под нависших белых бровей старик слева.
- А вы… извольте называть меня, как положено моему титулу! - сердито уперся Лес.
- Вот сейчас мы и установим, как положено вас называть согласно титулу… - с едва заметной ехидцей усмехнулся герольд справа. - Из какой провинции будете, благородный рыцарь? И, кстати, предъявите ваше свидетельство о благородстве.
- Настоящее благородство в свидетельствах и свидетелях не нуждается! - сурово выскочил на первый план из-за бронированной коленки крестника Агафон, готовый рвать, метать и потрясать.
- И сами вы тут… из провинции! - напыщенно выкатил грудь под доспехами дровосек, показательно проигнорировав вторую просьбу комиссии, равно как и первую. - А я из самой что ни на есть столицы!
- Из Монплезира? - пробежало облачко удивления по высохшей физиономии председателя, с младых ногтей изучившего местную знать в лицо и по именам.
- Из Постола! - горделиво вскинул белокурую голову Лесли. - Царство Костей! И прихожусь я царю Костею, его правителю, внуком!
- Царь Костей?..
- Царство Костей?..
- А где это?..
Тонкая рука герольдмейстера неуверенно повисла над только что захлопнутым фолиантом, метнулась к другому, переползла к третьему, остановилась над четвертым… и плавно опустилась на затканную пионами скатерть, признавая поражение.
Генеалогического дерева правящей династии страны с таким жутковатым названием у них не было, и быть не могло.
Оставалось полагаться на интуицию и опыт.
Но что могли подсказать и та, и другой в отношении отпрыска королевской фамилии державы столь далекой и варварской, что даже наименование ее не каждый знал?..
- И как… ваше высочество… изволят называть себя? - на время перехватил инициативу и с легким наклоном головы вопросил второй старик.
- Агафон Непобедимый, - надменно проговорил лесоруб, постукивая пальцами по пристроенному на луке седла умопомрачительному шлему, неприязненно поблескивающему золотыми очочками.
- Если в ваших книжках ничего нет про наше царство - запишите. Родословную нового правителя Шантони надо знать! - назидательно проговорил чародей и вздернул нос не хуже крестника.
Герольды переглянулись, пожали плечами, посовещались несколько минут, и со вздохом решили прибегнуть к системе оценок, настоящего ученого недостойной, но от этого не менее эффективной.
'По одежке встречают…'.
Итак, доспехи.
Начищенные, новые, фасон модный, работа тонкая.
Бард.
Покрой замысловатый, эмаль дорогая, хрустальные вставки стоят не меньше самого коня.
Конь.
Огромный, хозяину послушный, но глаз злой: гладить не подходи - пальцы откусит по самые плечи.
Оружие.
На все случаи жизни. В иной лавке бывает меньше.
Оруженосец.
Сложения не богатырского, одет просто, но такой же высокомерный грубиян, как и его хозяин. Сразу видно: подбирался тщательно.
Герб…
Ну, если можно банальный череп на фоне тазовых костей назвать не пособием по анатомии, а гербом… то имеется.
Выводы?..
Старички снова обменялись вопросительными взглядами.
- Я думаю, внука царя страны Костей Костея можно занести в реестр претендентов на руку принцессы Изабеллы, - осторожно проговорил старший герольд. - Запишите, мастер Сен-Поль.
- Ваш номер - шестнадцать.
- Соперников в первом поединке вам принесет жеребьевка.
- Удачи, ваше высочество.
- Удача понадобится им, - снисходительно бросил Лесли, потянул повод, разворачивая Сивого, и тот степенным шагом направился к перегороженной городской стражей широкой улице, впадающей в площадь - месту дислокации претендентов и их оруженосцев.
Там заботливые организаторы турнира уже разбили шатры для отдыха участников и развернули палатки с пивом, бутербродами и выпечкой по завышенным в десять раз ценам: Луи Второй считал, что если уж столько аристократии собралось в одном месте, то польза от них должна быть не только эстетической.