Флорика, оставаясь в покоях Синей баронессы, частенько подслушивала разговоры слуг и господ. Леди Марион терпели во дворце - только из-за протектората императрицы Северины, сделавшей леди-рыцаря личным телохранителем, поручительницей особых дел и - временно - капитаном столичной имперской стражи. Авторитет Синей баронессы был непререкаем, её уважали солдаты, с ней мирились офицеры, но дворцовая знать принять не могла. Простолюдинка, рыцарь, воплощение того, кем не должна быть женщина, а тем более жена аристократа.
Пока Марион находилась на полях сражений, это всех устраивало. Никто и слова не сказал, когда именно Марион организовала деморализованное аверонское войско и руководила им до тех пор, пока не был заключен мир между монархами. Валлия откупалась от агрессивного Аверона Праттом и его землями, и империя соглашалась с таким выкупом - сил продолжать войну больше не оставалось.
В сторону неулыбчивой, зачастую откровенно хмурой, угрюмой фигуры в латах старались не смотреть, когда леди Марион ходила по коридорам имперского дворца. Сутки напролет проводя со стражей, занимаясь постоянной муштрой, устраивая бесконечные проверки, точно они по-прежнему находились в состоянии войны, леди-рыцарь переодевалась только к ужину, когда о том уже не требовал, а буквально кричал этикет. Её боялись, уважали - но принять не могли.
Феодор и Флорика воспитывались в замке Синих баронов с десяти лет. Именно тогда их поймала на воровстве Марион, и тотчас, не оставляя выбора беспризорникам, осиротевшим вот уже пару лет, оставила в имении. Более того - Фео и Фло, как называли их слуги, дозволялось присматривать за Синим баронетом Михаэлем, и так, спокойно и без особых потрясений, близнецы пережили четыре года войны.
- Кабы у миледи проблем из-за нас не случилось-то, - вздохнул Феодор.
Флорика промычала что-то, затем, встрепенувшись, дернула брата за рукав:
- А принц-то хорош?
- Валлийский? Ну… рожа чистая. Сам вроде статный, жирный, а большего не скажу, не до того было.
- Молодой хоть? Жаль императорскую-то дочь за дедулю отдавать!
- Ну как молодой… не очень. Как леди Марион.
- Древний, - согласилась сестра, накручивая прядь волос на палец.
Близнецам исполнилось пятнадцать лет. Тем, кто шагнул за двадцатилетний рубеж, Фео и Фло тихо сочувствовали, а отметивших тридцатилетие и вовсе считали глубокими стариками, уже пережившими лучшие годы жизни и вполне готовыми к погребению.
- Пора во дворец возвращаться, - тоскливо вздохнула смуглая девушка, пожевывая кончик каштановой пряди. - Мне к ужину надо платьёв понагладить - для миледи, для Юрты и для себя. Миледи требует, шобы мы выглядели опрятнее и чище прочих слуг. Тебе тожа надо рожу-то перед ужином умыть. Авось миледи тебя кликнет, а ты перед господами весь в саже покажешься.
- Это не сажа, - обиделся Фео, - я те не трубочист вшивый! Это обычная грязь.
Таира коротко взмахнула пальцами, отсылая от себя камеристку. Вслед за мадам последовали и прочие служанки, подбирая за собой корзинки с цветами, ленты, ножницы и булавки. Покои тотчас опустели, и принцесса осталась одна, разглядывая собственное бледное отражение в большом золоченом зеркале.
Камеристка постаралась на славу, стремясь угодить в первую очередь суровой императрице Северине, чей гнев испытать на себе не хотелось никому. Недаром во дворце говаривали, что Северина была единственным мужчиной в династии. Императоры, правившие до неё, и её престарелый муж, император Торий, одной ногой уже стоявший в могиле и давно не принимавший даже фиктивного участия в государственных делах, оказались как один мягкотелыми, беспомощными созданиями, не сумевшими навести порядок даже в собственном дворце. С появлением Северины картина изменилась. Как и обострились отношения с Валлией - не терпевшая никаких возражений деспотичная императрица не принимала тот факт, что ставшие независимыми несколько столетий назад валлийцы отказываются подчиняться её приказам.
Даже её единственная дочь оказалась не более чем средством удержания власти. Старший сын, крон-принц Таир готовился принять бразды императорского правления от своего отца, а Таире отводилась иная роль - залог мира между враждовавшими государствами. Очень дорогой залог.
Она была как никогда прекрасна в этот день - день, когда она должна увидеть своего будущего мужа, принца Валлии, Андоима. Длинные белые, как снег, волосы, вопреки устоявшейся моде, были приподняты у висков, и свободными волнистыми прядями спускались на спину. Серебристые ленты в волосах оттеняли фарфоровую бледность нежной кожи, и белое платье, легкое, воздушное, было ей к лицу. Вот только в больших серых глазах не отражалось и капли той уверенности, которую излучала её мать, утверждая, что это будет очень выгодный брак. И что принц Андоим, по слухам, красивый и здоровый мужчина, и что родить наследника от него не составит труда.
Таира боялась этого дня. Принцессе едва исполнилось шестнадцать, и выходить замуж она не хотела. Тем более за того, кто недавно считался врагом всей империи. Да и слухи, ходившие о принце… Разумеется, всего лишь слухи, но шептались придворные дамы очень настойчиво и громко… Да и тот факт, что последняя любовница принца выбросилась из окна, оказался слишком ярким, чтобы можно было его скрыть от вездесущих придворных глаз. А ещё, по слухам…
В дверь постучали. Таира вздрогнула, но не обернулась, наблюдая в зеркале, как в приоткрывшуюся дверь суется голова камердинерши.
- Ваше высочество, - невыразительно позвала её она, и Таира поднялась, глядя на собственное прекрасное, но слишком бледное отражение в зеркале. - Вас ждут.
Генерал Нестор Ликонт, герцог северного предела Валлии, шел по коридорам императорского дворца Ренны, всей кожей ощущая враждебные взгляды. За время войны он огрубел достаточно, чтобы это не мешало ему думать и действовать трезво. Спокойствие - та отличительная черта, которая вызывала уважение среди его подданных, и помогла обрести благосклонность короля, даровавшего ему генеральский титул во времена войны. Более того, монарх оценил по достоинству рассудительность, цепкий ум и проницательность молодого герцога, сделав именно его, Нестора Ликонта, своим тайным советником.
Сегодня он был гостем. Он - и целая делегация во главе с принцем Андоимом, приехавшим совершить обряд сватовства. Всё оговорено, никаких сюрпризов. Только одна маленькая неприятность. Они лишились главного подарка жениха - драгоценного ожерелья для принцессы Таиры, сотканного из редчайших камней, которые только можно встретить в горных шахтах Валлии. Во всем мире нет камней, подобных этим! Нестор старался не думать об этом. Игра престолов продолжалась; партию нужно сыграть и без главного козыря.
Он шел чуть позади принца Андоима, рядом с августейшим Орестом, младшим братом крон-принца. За ними, шаг в шаг, плечо в плечо, вышагивали лучшие офицеры и воины Валлии. Делегация была сравнительно небольшой, не считая слуг, уже наводивших свои порядки в отведенной им части дворца. Нестор сам настоял на этом: нужно показать, что они доверяют недавним врагам, принимавшим их на своей территории. Случись что, уберечься невозможно, а такой вот показательный жест доверия окажется очень кстати.
В тронной зале стояла абсолютная тишина. Выстроившиеся по обе стороны богатого красного ковра придворные рассматривали их жадно, молча, впитывая каждую черту, каждый жест. Нестор был более чем уверен - каждое их слово будет смаковаться в дворцовых сплетнях, искажаться, препарироваться, и в результате обрастет таким количеством деталей, что отличить правду от лжи станет абсолютно невозможно.
Даже престарелый император Торий встречал валлийских гостей. Нестор удостоил его мимолетным взглядом, глянул на юную принцессу, и переключил внимание на их главного противника и союзника - императрицу Северину. Прямая, как копье, сухая, но достаточно высокая, со вздернутым подбородком, и холодным взглядом светлых глаз - императрица привыкла повелевать, и не терпела возражений. Нестор умел обращаться с такими, как она. Главное - не перечить, со всем соглашаться, дать почувствовать свою власть. Но, в конце концов, она всего лишь женщина. А он - обаятельный мужчина, и неплохой актер.
Крон-принц сдержанно поклонился, императорская чета и принцесса чуть склонили головы, отвечая на поклон. Раздались речи стандартных приветствий, и Нестор позволил себе осторожно рассмотреть стоявших за тронами рыцарей, стражу, расположившуюся вдоль стен. Да, а аверонцы не спешат доверять им…
- Легка ли была дорога?
Крон-принц отвечал, и Нестор, чуть склонив голову, скользнул взглядом в сторону, рассматривая ряды придворных. Расфуфыренные, яркие, наряженные - никто из них не вызывал интереса. Взгляд вновь переместился к трону императрицы, и герцог наконец заметил стоявшую за ним женщину.
Она стояла, чуть опустив голову, и, в отличие от прочих придворных, была одета в темно-синее, почти черное платье, выдававшее не то траур, не то принадлежность к низшему дворянскому сословию. Она должна быть личной помощницей императрицы, особо доверенным лицом, раз имела право находиться так близко к августейшей чете.
Нестор, не отрываясь, смотрел на волнистые чёрные волосы, уложенные согласно дворцовой моде, на точеные черты лица, губы, красиво очерченные, аккуратные, оттененную чёрными прядями белую шею…
Он не смог бы назвать её самой прекрасной из всех женщин, которых знал, но лицо её, свежее, одухотворенное, но которое, как он ясно понимал, с годами станет вполне обычным, её поза, собранная, но спокойная, неулыбчивый, даже мрачный образ вызывали в нем самый неподдельный интерес.
Герцогу исполнилось тридцать три года. Он считал себя искушенным мужчиной, и уже пропускал мимо внимания очарование юности, так влекущее всех прочих. Он давно пресытился и улыбками юных прелестниц, и неприкрытым флиртом придворных дам, и чопорным поведением домашних куриц.
Эта женщина никому не стремилась понравиться. Даже сложенные на юбке руки, одна поверх другой, как и положено по этикету местным дамам, держали веер скорее как рукоять меча, а не как кокетливое средство для придворных игр - она не поигрывала им, не раскрывала, не помахивала, увлекая маскарадом блесток. Нестору даже показалось, что рука её, напряженная, чуть смуглее, чем у местных красавиц, готовится к короткому замаху, как при метании кинжала.
Ликонт мысленно усмехнулся собственным мыслям. Нет, он не был сентиментальным, но и отрицать очевидное не собирался: незнакомка нравилась ему. У него давно не было женщин, а уж о серьезном романе и говорить не приходилось - Нестор избегал подобного сам, всецело отдаваясь нуждам королевства. Какие могут быть романы у тайного советника? Ликонт не относился к той категории мужчин, что отзываются о женщинах презрительно, недооценивая их ни как людей, ни как противников. Герцог не позволял себе такой глупости. Сколько любовниц крон-принца приходилось ему ликвидировать, убирать с пути, когда они становились чересчур опасны! А сколько зла могла совершить убийца, подосланная в постель монарху? Нет, тайному советнику не нужны были ни длительные романы, ни связанные с ними проблемы.
Но, очевидно, они задержатся в Ренне, а значит, у него самого есть время на легкую…
Незнакомка вскинула глаза, и мысль оборвалась.
Кровь отхлынула от лица, шрам вспыхнул огнем, и ошарашенный герцог только теперь понял, как сильно просчитался. Все недавние мысли точно ледяной водой смыло: почти черные от ненависти глаза женщины лезвием полоснули по его лицу, наотмашь, словно повторяя тот путь от виска к подбородку…
Тогда, на поле боя, он не видел её лица, скрытого шлемом, но очень хорошо запомнил темно-серые, непрозрачные, глухие темные глаза. Он не раз слышал о ней - странствующая леди-рыцарь, личный телохранитель и жена убитого им главнокомандующего Магнуса. Почти легенда. Женщина-воин, простолюдинка, получившая допуск в высшие сословия аристократической знати. Она же оставалась в императорском дворце при Северине, верная, как пес, и непримиримая, как затянувшаяся война.
Леди Марион…
Как он сразу не догадался! Слепец, слепец…
- Герцог, - раздался сильный голос, и Ликонт сдержанно поклонился, отвечая на внимание императрицы к своей персоне, - слышала, здоровье главнокомандующего Валлии оставляет желать лучшего? По слухам, он с самого конца войны не покидает своего поместья. Это так?
- Война никого не щадит, - уклончиво, но с улыбкой отвечал Ликонт.
- Вас, я вижу, она тоже не обошла стороной. Шрамы не всегда красят, - императрица кивнула ему, и герцог вынужденно улыбнулся, ещё больше растягивая уродливый порез, искажавший черты открытого, мужественного лица.
- Я бы сказал, что мне очень повезло, - Нестор не отрывал глаз от императрицы, но боковым зрением видел, как вскинула побледневшее лицо леди Марион. - Противник промазал совсем немного, ваше величество. Я счастливый человек.
Северина удовлетворенно кивнула, выжидательно помолчала.
- Разрешите теперь приподнести вам, ваше величество, его величеству и принцессе скромные дары в знак признательности за теплый прием и как залог мира, - крон-принц Андоим шагнул в сторону, широким жестом повелевая выйти вперед офицерам и воинам, несшим ларцы с драгоценностями.
Принц Орест потупил взгляд, глянул на помрачневшего герцога. Главный подарок - ожерелье для принцессы Таиры - должно было стать украшением обряда сватовства. Сегодняшний инцидент ещё не обсуждали, но что-то придется придумать, когда подойдут сроки. Им гостить здесь несколько недель, прежде чем крон-принц попросит руки Таиры, но для поисков драгоценности в чужой стране этого могло оказаться слишком мало.
- Вы, должно быть, устали с дороги, - как только отзвучали сухие слова благодарности, и по знаку Северины заговорила принцесса. - Мы будем рады видеть вас за ужином.
Крон-принц смотрел на будущую супругу с вежливой улыбкой, долженствующей знаменовать восхищение. Нестор подумал, что на мумию императора он смотрел бы с большим интересом.
- Я благодарю вас, - произнес он, и Таира вспыхнула, сцепив руки на подлокотниках, - принцесса Таира.
Гости откланялись. Пропуская крон-принца, Нестор позволил себе быстро обернуться, скользнув отсутствующим взглядом по императорской чете, принцессе; задержав его лишь на миг на неподвижной фигуре в темном платье. Леди Марион не отрывала от него глаз, и мимолетного взгляда не вышло: она ждала его. Уже отворачиваясь, герцог Ликонт понял, что с этого момента у него стало одним врагом больше.
И, возможно, леди Марион стала самым непримиримым его врагом.
- Ну, чаво там? - нетерпеливо дернула брата за рукав Флорика, пытаясь выглянуть из-за его спины. - Не вижу ж ничо из-за твоей откормленной жо…
- Нишкни, - шикнул брат, присаживаясь на корточки, и давая сестре обзор. - Уже уходют.
- Ну вот, опоздали, - огорчилась Флорика, теснясь между створкой двери для слуг и тяжелой шторой, отделявшей сверкавшую залу от узких коридоров черни. - Который тут прынц?
Феодор не ответил. Делегация, заслонявшая ему вид на императорскую чету, наконец прошла по широкому ковру, пропадая из поля зрения, и он увидел - самую прекрасную, самую неземную, трепетную, как предрассветный сон, и недостижимую, словно мечту…
Сердце вора пропустило пару ударов, а потом забилось вновь, - и Феодор стал другим человеком.
- Она будет моей! - выпалил он, и в разгоравшихся карих глазах Флорика с ужасом увидела бесконечный восторг, самое неподдельное восхищение, которое только может испытывать влюбленный юноша.
- Чи-и-во-о-о?!
Парень не отрывал горящего взгляда от белоснежного каскада волос, серебристого платья, больших серых, встревоженных глаз - и сестра тихо выругалась, безошибочно определив, на кого смотрит брат.
Вот только порадовать такая блажь Флорику не могла. Гадкое это дело - родиться простым вором, и вдруг влюбиться в принцессу. Которая, к слову сказать, уже через несколько месяцев должна стать королевой Валлии…
Видеть врага на поле битвы, и видеть его в зале перед собой…
Леди Марион быстрым, злым шагом направлялась в свои покои, и попадавшиеся ей на пути слуги испуганно шарахались в стороны. До ужина оставалось всего несколько часов - немного, учитывая, что в этот раз ей всё же придется постараться, чтобы не позорить императрицу.
Сердце билось в груди так, словно всё это случилось лишь вчера - командующий Магнус, пронзенный копьем, рухнувший всадник, шлем, откатившийся в сторону, скользнувшее по лицу острие меча…
Она надеялась никогда не встретить его вновь. Ненависть - это замечательно лишь на поле боя. Там, где можно убивать, не спрашивая имен, не делая скидок на титулы. Ненависть хороша только для мести. Какая может быть месть в стенах императорского дворца, накануне долгожданного сватовства, долженствующего воссоединить два осколка некогда общей империи? Северина возлагала большие надежды на этот брак, и разве вправе она думать по-другому?
- Миледи…
- Все вон.
Юрта торопливо покинула покои, прекрасно изучившая госпожу за годы службы. Вон - так вон. Сама позовет, когда остынет.
Марион рухнула на широкое ложе, зажала виски кулаками, раскрыла ладони, запуская пальцы в волосы. Герцог Нестор Ликонт стоял перед внутренним взором так же невозмутимо, как и в зале, и насмешливые синие глаза смотрели, казалось, в самую душу. Он знал, что она ничего не может сделать. Пока что - ничего. Он знал, и чувствовал себя хозяином положения - как и тогда, на поле боя.
Женщина зажмурилась, стиснула зубы, раскачиваясь, баюкая в груди глухую боль. Не уберегла, не уберегла…
Поступая на службу в имперское войско, Марион не думала, что жизнь её изменится, почти в один день, резко и навсегда - тот самый день, когда её заметил Магнус. Не надеялась на счастье и тогда, когда узнала о том, что в ожидании ребенка. Однако Синий барон поступил странно: вопреки обществу, сплетням, положению и собственному авторитету он женился на воительнице. Она не любила Магнуса, выходя за него замуж, но научилась любить его потом, год за годом, день за днем проводя время рядом с ним. Скоропалительный брак оказался по-настоящему счастливым. Муж научил её всему. Грамоте, наукам, искусству, манерам - он подарил ей новую жизнь.
И она берегла его так, как не смог бы уберечь ни один другой телохранитель. Долгих десять лет…
- Будь ты проклят, Нестор Ликонт, - глухо, отрешенно вглядываясь в сумрак опочивальни, пробормотала баронесса. - Будь ты проклят…
Должно быть, прошло много времени, раз Юрта решилась постучать. Марион глубоко вдохнула, раз, другой, поднимаясь на ноги.
- Зайди, - позвала она камердинершу. Служанка осторожно просунула голову в дверь, убедилась, что в опочивальне всё цело, и уже смело распахнула створку, заходя внутрь. - Юрта, сегодня я должна выглядеть хорошо. Очень хорошо.
- Нестор, - позвал Орест, откладывая книгу в сторону, - а ведь принцесса Таира очень красива, не так ли?
- Ну, - уклончиво отвечал герцог, потирая виски. Неприятный осадок от встречи с Синей баронессой никак не проходил. Он не боялся, нет, он знал, что для неё он неприкосновенен, но как только они покинут столицу, её ничто не будет сдерживать. С другой стороны, он слишком плохо знал её, чтобы судить о том, на что она способна.
- Жаль её, - выдохнул Орест, оглядываясь на дверь в соседние покои.