Из спины убийцы торчал арбалетный болт. Еще стрелы попали ей в грудь и в левое плечо. Над животом платье было порвано, открывая взору рваную рану от меча. Даже после смерти она сжимала огромный клинок, которым сражалась. На него снова обрушились воспоминания о последних мгновениях Аарона. Бессмертный отпрянул от эльфийки. Он опасался, что холщовый доспех не защитит его от зачарованного клинка. В панике он забрался на поручни. Нападение длилось всего несколько мгновений. Она убила четверых или даже пятерых из его лейб-гвардии. Остальные охранники были вооружены только арбалетами и не стреляли из боязни попасть в правителя. Аарон отклонился назад, чтобы увернуться от удара. Когда он, размахивая руками, пытался удержать равновесие, она слегка подтолкнула его своим огромным мечом. При этом она улыбалась ему. Не с ненавистью. Она убила его, но сделала это без гнева в сердце. Может быть, она была безумна? Точно! Она ведь должна была понимать, что подобное нападение будет стоить ей жизни! Что заставило ее пойти на то, чтобы принести эту величайшую жертву и, приветливо улыбаясь, столкнуть его в пропасть?
Ну вот, опять! Она столкнула в пропасть Аарона! Не его!
- Не пытайся понять эльфов, - негромко произнес девантар. - Они презирают людей. Некоторые нанимаются к драконам.
У Артакса захватило дух. Он медленно повернулся ко Львиноголовому.
- Ее послал дракон? - Мужчина тщетно искал на морде животного признаки того, что это шутка. - Дракон? - снова повторил он. - Здесь есть драконы?
- Не здесь. В другом мире. Небесные змеи, семь великих драконов, правят там от имени богов. Она пришла оттуда.
Артакс уставился на мертвую. Он слыхал много историй о другом мире. О джиннах, оседлавших ветер, о пожирателях трупов, живущих под бродячими дюнами. Он знал о змеях, в головы которых был вставлен драгоценный камень и которые могли исполнять желания. И о маленьком народце, любившем селиться в потайных уголках конюшен и комнат. Если относиться к ним хорошо, они исполняют желания. Но горе тому, кто разозлит их. Тому грозили неурожаи, козлята с двумя головами и всякие другие неприятности, которые только можно было себе представить. Умершая напомнила ему историю о прекрасной девушке, хранившей источник в глубине пустыни, становившийся видимым лишь трижды в столетие и под кристальночистой водой которого таились неисчислимые сокровища.
- Что такое эльфы?
Девантар негромко зашипел.
- Убийцы они! Ты же видишь. Послушные орудия своих хозяев.
Артакс опустился на колени, провел рукой по длинным белокурым волосам умершей. На ощупь они оказались мягкими, словно шелк. Он задумчиво поднял взгляд. Его лейб-гвардейцы усмирили толпу людей и удерживали их по ту сторону дерева. Они пропустили только Джубу и Абир Аташа, старого верховного жреца. И теперь оба направлялись к нему. Он поглядел на толпу, внимательно следившую за каждым его движением.
- Они ведь тоже всего лишь послушные орудия бессмертного?
Львиноголовый зарычал.
- Кто ты такой? Философствующий крестьянин?
Артаксу пришлось воспользоваться знаниями Аарона, чтобы понять это чужое слово.
- Разница между твоими подданными и эльфами заключается в том, что по крайней мере, на облачных кораблях служат только добровольцы, - теперь девантар подошел вплотную к нему, и его всемогущество можно было почти потрогать руками. Он уже не казался таким раздраженным, скорее ему хотелось убедить Артакса в своих словах. - Большинство работников облачного корабля приходят из-за золота, поскольку за один год в небесах Нангонга можно заработать больше денег, чем за семь лет на родине. Некоторые приходят в поисках приключений или славы. Другие, опять же, надеются приблизиться к бессмертному или одному из нас, девантаров. Эльфы же в этих вышитых золотом одеждах - все сплошь рабы своих господ-драконов. Их преклонение заходит настолько далеко, что они называют себя драконниками и накалывают на коже изображение дракона. Свободной воли они давно лишились. Все они отверженные. Их называют безродными, поскольку их собственные семьи обрывают все связи с ними и боятся их. Все они жалкие, заблудшие создания.
Артакс снова провел рукой по прекрасным волосам погибшей.
- И они красивы. Действительно красивы!
Девантар рассмеялся.
- У тебя так долго не было женщины, что ты заглядываешься на тощую эльфийку?
Тем временем Джуба и верховный жрец оказались в пределах слышимости. В то время как воин тщательно смотрел на палубу, верховный жрец откашлялся и непонимающе уставился на Львиноголового. Абир Аташ тяжело опирался на свой солнечный жезл, с трудом переводя дух.
Артакс был рад, что на нем надет шлем-маска. Он чувствовал, что щеки его пылают. Девантар отлично знал, как у него обстоят дела с женщинами. Насмехаться над ним совершенно не было нужды.
Артакс осторожно разжал руки эльфийки и взял большой меч. Оружие оказалось легче, чем он ожидал. Испытующе взвесил его в руке. Не то чтобы он разбирался в мечах... В сознание невольно просочились воспоминания из жизни Аарона. Нет, он таки разбирался в мечах. Взмахнул мечом в воздухе, верховный жрец испуганно отпрянул.
- Хороший меч, - довольно произнес Артакс.
- Проклятое оружие, - решительно возразил девантар. - Пронизано темной магией драконов. Меч, подобный этому, может разрезать твой холщовый доспех, словно он сделан из пожухлой листвы. Лишь немногие эльфийские клинки могут причинить тебе вред, но это как раз такое оружие. Оно было создано, чтобы проливать кровь бессмертных.
Артакс взвесил оружие в руке. Магии в нем он не чувствовал. Широко размахнувшись, он швырнул его за поручни.
- Такого оружия нам на борту не нужно, - он обернулся к Абир Аташу. - Желаю, чтобы эльфийка была похоронена как королева.
У верховного жреца отвисла челюсть, обнажив его кривые желто-коричневые зубы.
- Но, мой повелитель... Она ведь бесчестна! Убийца, которая,..
- Я не хочу, чтобы о ней говорили подобным образом! - набросился он на верховного жреца. - Я обязан ей. Благодаря ей на меня снизошло просветление. С этого часа моя жизнь изменится. Она напомнила мне о том, что однажды смерть настигнет и меня. Впредь как правитель я более тщательно буду заниматься своими обязанностями. Вы увидите, с сегодняшнего дня все станет иначе!
Джуба улыбнулся, словно уже неоднократно слышал от него подобные обещания. Абир Аташ казался раздраженным, он потупил взгляд, чтобы по его лицу нельзя было ничего прочесть. А девантар склонил свою львиную голову к плечу и задумчиво смотрел на него.
Избрана
Нандалее проснулась. Она лежала, подтянув к себе ноги, под одеялом, мягким, словно шерстка котенка. Ее окружал слабый голубоватый свет, негромко поскрипывало дерево. Воздух был наполнен чужим приятным запахом. Эльфийка предположила, что это какая-то смола.
Когда она шевельнулась, ложе, на котором она лежала, шевельнулось тоже. Она испуганно застыла и огляделась по сторонам. Воспоминания прошлой ночи были очень смутными. Гонвалон понес ее в ночное небо на пегасе. Девушка удивленно разглядывала голубые стены. Свет пульсировал, словно живой. Было приятно смотреть на него, он словно приглашал рассмотреть себя. Наблюдать за тем, как меняются оттенки голубого. Голубой... Нандалее задержала дыхание. Дерево еще раз скрипнуло, она услышала ветер. Эльфийка вспомнила, как лежала в ледяном ручье, а над ней плыла Голубая звезда. Может быть, Гонвалон привез ее на небесный корабль Певца? Еще Нандалее вспомнила кобольдшу и ее грубые слова. Певец был одним из создателей Альвенмарка. Мыслимо ли, чтобы он окружал себя подобными существами? Она снова уставилась на созданные из света стены. Никогда прежде не доводилось ей видеть ничего подобного. Должно быть, она все же на Голубой звезде!
Воспоминания постепенно возвращались. Кобольды вымыли ее. Мысль об этом была неприятна ей. Не потому, что Сата и остальные видели ее обнаженной, а потому, что она была настолько слаба, что не могла сама удержать голову над водой. Но как кобольды перенесли ее на эту постель?
Разве Сата не говорила о кентавре? О мяснике! Может быть, кобольды передали ее этому человекоконю? При мысли об этом Нандалее содрогнулась. Она слыхала много дурных историй о кентаврах и решила ощупать себя меж бедер. Затем встряхнулась. Глупости! Она на Голубой звезде! Певец совсем близко! Он не допустит, чтобы с ней что-либо случилось. Его слуги вырвали ее из лап смерти. Она должна быть благодарна, а не подозревать всех и вся.
Нандалее села, и постель ее плавно качнулась!
Рядом с ложем обнаружился разрисованный цветами сундук, на котором лежала аккуратно свернутая одежда. Рядом на полу стояла пара сапог. Эльфийка свесила ноги с постели. Пол под ногами оказался приятно теплым, словно скала летним вечером. Но ложе... Когда она поднялась, оно снова шевельнулось. Оказалось, что оно парит в воздухе. Одеяло свисало с краев, поэтому Нандалее пришлось опуститься на колени, чтобы внимательнее рассмотреть его. Снизу оно выглядело словно большое, расколотое посредине яйцо. Эльфийка руками ощупала дно - оно было гладким и мягким.
Внезапное покашливание заставило Нандалее обернуться. За ее спиной стояла Сата. Старая кобольдша вошла в комнату совершенно бесшумно,
- Как приятно войти и сразу увидеть обнаженный зад.
Эльфийка поднялась, испытывая мучительную неловкость.
Как Сата могла вообще сказать подобное! Неужели не знает, как себя вести? Или так плохо говорит по-эльфийски?
- Тебя ждут, малышка. Было бы мило, если бы ты надела то, что положили для тебя вон там. И при этом я имею в виду, что именно все! - И с этими словами она отвернулась, отодвинула часть стены в сторону и исчезла в голубом свете.
Нандалее рассердилась из-за того, что не смогла произнести ни слова. И что позволяет себе эта коротконогая кобольдша, называя ее малышкой! Нужно будет вправить ей мозги. Она посмотрит вещи, лежащие на сундуке... Но надеть? Что говорит против того, чтобы она вышла из комнаты обнаженной?
В любом случае она не позволит кобольдам отдавать ей приказы!
Эльфийка с любопытством взяла в руки предмет одежды, лежавший сверху. Ткань была ей незнакома - мягкая, гладкая, слишком тонкая для Альвенмарка. Но ведь на корабле Певца тепло. Можно хотя бы примерить брюки.
Она раздраженно поглядела на то место в стене, через которое ушла Сата. Наблюдают ли кобольды за ней?
Брюки оказались узкими, как вторая кожа, и на них, похоже, совершенно не было швов. Интересно, кто их сделал? Уж точно не грубая Сата. Брюки сшиты словно специально на нее. Наверняка работа чародея! Или даже самого Певца?
Задумавшись, Нандалее провела рукой по ткани. Может быть, Певец хочет принять ее, а перед альвом нехорошо представать нагишом. Пусть Сата думает, будто она смиренно подчиняется ее приказам, - Нандалее-то знает, что это не так. Но Певца нужно уважать. Быть на Голубой звезде - все равно что попасть в сказку.
Она взяла второй предмет одежды. Для рубашки он вообще- то был слишком длинным, но для платья чересчур коротким. Грудь и руки он облегал полностью, книзу расширялся. Вещь сразу понравилась эльфийке. Как и брюки, она была белой, словно яблоневый цвет.
Нандалее сделала несколько танцевальных движений, обернулась вокруг своей оси, наблюдая, как поднимается подол этого странного платья-рубашки. У него было узкое, но глубокое декольте. Несколько нескромно. Было видно верх ее груди. Но не больше.
Ее сапоги тоже были белыми. Не такими, как из оленьей кожи, в которой всегда оставался оттенок желтизны, а совершенно, полностью белыми. Как можно было так выбелить кожу, для Нандалее осталось загадкой. Она провела по сапогам рукой. Немного шершавые. Как бархат. Интересно, у какого зверя такая кожа?
Нандалее надела сапоги. Они доходили ей до колен. Какая чудесная одежда! Никогда прежде у нее не было такого сокровища! Интересно, что сказал бы Дуадан, если бы мог ее видеть?
Дуадан...
И тут же до эльфийки дошло, что теперь она безродная. Что она больше никогда не увидит тех, кто ей дорог. К горлу подступил комок. Она с трудом перевела дух. Вся радость улетучилась.
Девушка опустилась на пол, обуреваемая чувством внезапно нахлынувшего одиночества. Может быть, лучше пусть бы ее растерзали тролли? Безродная! Это самая страшная кара. Отверженная, для которой никогда больше не будет места в палатках ее народа.
Глаза ее наполнились слезами. Она плакала молча, сжав руки в кулаки, сдерживая всхлипы. Ногти глубоко впились в ладони, боль победила слезы. Она разжала руки. На правой ладони отпечатались четыре красных полумесяца. В линиях руки собиралась кровь. Она ведет себя, словно упрямый, глупый ребенок!
Из боязни испачкать новое, безупречно белое платье, она слизнула кровь с ладони. Она отдавала железом и показалась ей холодной, как будто мороз, едва не убивший ее, все еще таился у нее внутри. Негодуя на саму себя, она покачала головой. Какая чушь лезет ей в голову! Нужно взять себя в руки и поглядеть в глаза неизбежности. Она охотница! Все равно большую часть своей жизни она проводила одна и...
И она знала, что обманывает себя. Существует огромная разница между тем, чтобы быть одному, но иметь место, куда в любой момент можно вернуться, или просто остаться одной в целом свете.
Взгляд ее упал на что-то светлое, лежавшее на сундуке. Оно было спрятано под ее новой одеждой. Снежинка! Быть не может. В комнате тепло.
Нандалее наклонилась поближе, чтобы внимательнее рассмотреть зачарованную снежинку. Это оказался не снег, а кристалл. Настолько хрупкий, что, казалось, малейшее прикосновение может разбить его. Но почему тогда он смог выдержать вес одежды?
Кристалл лежал на тонком серебряном листке. Что это, плющ? Форма слегка напоминала это растение. Кожаный ре
мешок позволял надеть кристалл на шею. Амулет. Она осторожно взяла его, затем прикоснулась к снежинке. Шесть тончайших лучиков не сломались от ее прикосновения. Кристалл был прочнее, чем казалось на первый взгляд. Наверняка подарок Певца!
Нандалее надела украшение на шею. Серебряный листок был приятно теплым на ощупь. И уже в следующий миг тепло окутало ее тело, словно она набросила на плечи плащ, висевший у костра. Амулет должен был защищать ее от холода высоко в небе. От пронизывающего ветра. Точно, подарок Певца! Нандалее невольно вспомнилась история о Ни Рин, поднявшейся по спине радужного змея вверх, к Голубой звезде. Может быть, ей тоже предначертано войти в лейб-гвардию Певца. Как бы там ни было, она попала на Голубую звезду чудесным образом, а теперь альв одарил ее. Мысль об этом придала ей мужества. Хоть она и безродная, но не бездомная. Она стяжает великую славу. И через сотни лет будут помнить ее имя. Она, отверженная, станет самым знаменитым чадом своего клана!
- Ты наконец-то готова?
Нандалее удивленно обернулась. Дверь открылась совершенно бесшумно. Сата ждала ее, скрестив на груди руки. Как могут альвы окружать себя такими невоспитанными существами, держать их в качестве слуг?
От ответа Нандалее воздержалась. Когда ее примут в лейб- гвардию Певца, у нее будет достаточно возможностей отомстить Сате за все ее дерзости. Она пошла за кобольдшей по коридору, стены которого, казалось, состояли из замерзшего голубого сияния. Она не могла разглядеть даже, есть ли в них двери. Пол из темно-красного дерева негромко поскрипывал, независимо от ее шагов, словно сердясь на ее присутствие.
Они вышли к узкой лестнице. Сате пришлось запрыгивать на каждую ступеньку, в то время как Нандалее могла идти совершенно спокойно. Кобольдша что-то пробормотала себе под нос и вдруг положила руку на одну из стен. Ее маленькие пальцы погрузились в голубой свет, стена расступилась. В лицо эльфийке подул ветер. Он был ледяным, но его прикосновение не вызвало у Нандалее дрожи.
Сата привела ее обратно на палубу, на которую приземлялся Гонвалон. Эльф вернулся, отметила Нандалее. Вернулся без Айлин.
Казалось, Гонвалон и его черный пегас ждут ее.
Должно быть, удивление было отчетливо написано у нее на лице, потому что кобольдша улыбнулась ей.
- А ты что, думала, что тебя примет Певец?
Нандалее пристыженно опустила взгляд.
- Как раз напротив, - нимало не смутившись, продолжала Сата. - Он выразил ясное и недвусмысленное желание, чтобы убийца немедленно покинула его корабль. Он не был рад тому, что я приняла тебя, да еще не спросив его разрешения.
Эльфийка с сомнением глядела на Сату. Правда ли это? Можно ли верить кобольдше?
- Снова удивлена, малышка? Тебе еще многому предстоит научиться! - рассмеялась Сата.
Гонвалон пошел ей навстречу, скупым жестом приглашая ее следовать за собой.
- Идем. Я отведу тебя туда, где убийцу наследника престола примут с радостью, - произнося эти слова, он не улыбался. Его взгляд показался девушке суровым и холодным.
Убийца наследника трона. Тролль... Теперь Нандалее наконец поняла. Поняла все. И сознание того, что натворила одна- единственная стрела, выпущенная в порыве необдуманного гнева, настигло ее, словно удар. Она убила принца Кенигсштейна! Ноги ее задрожали, грозя не удержать ее. Охота все еще продолжается, и тролли не удовлетворятся тем, что поплатилась она одна. Весь ее клан в опасности. До сих пор!
Смысл жизни
Артакса разбудил луч света, щекотавший его нос. Он заморгал и дернулся. Свет прожигал глаза, уходя вглубь головы. Он поспешно задвинул полог. Даже сумеречный свет, проникавший сквозь ткань, был ему неприятен, он чувствовал себя совершенно разбитым. Болел каждый мускул. Как будто по нему потопталось целое стадо диких коней. Во рту было сухо, под шершавым языком ощущался неприятный привкус.
Значит, вот как просыпаются бессмертные, подумал он, потянулся и снова закрыл глаза. Но пульсирующая боль в голове осталась. Он весьма смутно, частями помнил свой прошлый день. Что ж, похоже, все это ему не приснилось, иначе бы он лежал в своей покосившейся хижине на ложе из сена и мха. Или он по-прежнему спит?
- Ни в коем случае, парень.
Девантар! Он здесь? Артакс открыл глаза и тут же пожалел об этом. Было слишком светло, эти проклятые сумерки.
- Весьма лестно, что ты путаешь нас с божественным. Продолжай, тогда, возможно, мы не станем убивать тебя сразу, крестьянин.
Это кошмарный сон, подумал Артакс. Теперь это очевидно. Действительно странный сон, но все же сон. Ну ладно, тогда ему всего лишь нужно сейчас проснуться.
Он провел рукой по лицу, ущипнул себя за нос, сам того не желая. Что с ним происходит? Что...
- Мы так захотели!
Может быть, он сходит с ума? Что делают эти голоса в его голове? И что он вообще делал прошлой ночью? Он помнил, что пришел в гарем. Все те женщины... Это было невероятно. Они все вздыхали о нем. О нем, которому до сих пор лишь однажды обернулась вслед старая карга, потому что он был нищим и выглядел не особенно привлекательно. Они протянули ему золотой кубок с вином. Артакс вздохнул.
- Не один! Почти каждая поднесла тебе вино, и ты, идиот, попробовал все!