- Для меня честь, что вы так думаете, но я всего лишь представил вам результаты долгих размышлений, основанных на годах исследований. Не следует меня переоценивать. Я всего лишь исследователь, как я уже сказал. Школяр, если позволите воспользоваться этим старинным и почетным титулом. У меня нет ни желания, ни возможности путешествовать в некоторые из тех мест, где вы побывали.
Хороший намек на Ад, один из тех эпизодов, о котором я ему не рассказал. Я подозревал, что он и об этом знает, но решил, что эта часть информации может позволить мне торговаться с ним позже, за другую необходимую информацию, и решил не отдавать это даром.
Из-за двери появилась голова одной из старых монахинь, другой, или той же самой.
- Ужин почти готов, Профессор Густибус, - сказала она.
- Ах. Не желаете присоединиться, мистер Доллар? - спросил он. - У нас на ужин капуста со своего огорода, морковь и поздняя цветная капуста с местной фермы, приготовленная на пару. Я не употребляю мяса.
- Нет, благодарю. Еще один вопрос, если можно. Откуда у вас такое имя?
- Густибус? - переспросил он, медленно кивнув, будто это был философский вопрос, заслуживающий долгого обсуждения. - Это не то имя, которым меня нарекли, но когда я был моложе и только начал заниматься наукой, то выбрал себе латинское имя, поскольку мы пользовались латынью в работе, в первую очередь. У меня на родине мое имя означало "вкус" и "язык", и, поскольку я не счел словосочетание "Профессор Язык" подобающим, то выбрал латинский перевод слова "вкус". И конечно же…
Он сделал паузу.
- … это позволило мне говорить друзьям и товарищам-ученым: "С Густибусом не спорят!"
Он явно ждал, что я рассмеюсь, но я лишь улыбнулся.
- "Густибус нон диспутандем", сами понимаете, "о вкусах не спорят", - добавил он.
- Ага, - ответил я.
Он слегка разочаровался.
- Признаю, это несколько академичная шутка, зато моя собственная, - сказал он.
Он не стал провожать меня до дверей, возможно, потому, что я не оценил его шутки. В последний раз я увидел его стоящим у окна. Он глядел на угасающий свет дня и волны Тихого океана. Оказавшись снаружи, я увидел, что на дорогу опустился туман. Возвращаясь на шоссе, я едва не съехал с края утеса, но не заблудился и вскоре ехал через покрытые вечерним туманом холмы, а магнитола тихо наигрывала "Свингин Эфэйр" Декстера Гордона.
Чем больше я думал о сказанном Густибусом об Элигоре и Энаите, тем сильнее становилось ощущение безнадежности. Будто сама по себе ангельская жизнь не была достаточно сложной. Так я сам ухитрился оказаться на пути у богов и чудовищ.
Серьезно разозлив их.
ГЛАВА 10
ЧЕТЫРЕ ЛАПКИ, ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Я вполне ожидал увидеть на двери квартиры повестку о выселении, а может, и пару полицейских, ожидающих меня для разговора о стрельбе. Но, приехав домой, с удивлением не обнаружил ни того ни другого.
Наверное, надо было уезжать отсюда сразу же, подумал я. Сначала меня доставали и преследовали, потом избили посреди собственной комнаты, так что теперь я точно не мог ощутить ни малейшего уюта в квартире на Тьерра Грин (говоря по правде, я его не ощущал здесь с самого начала). Но у меня был четкий приказ с Небес оставаться на одном месте. Кроме того, я уже устал и замучился оттого, что всякие люди (и нелюди) попросту приходят сюда и уходят, когда им заблагорассудится. Но вместо того, чтобы покидать все шмотки в багажник машины и отправиться к ближайшему "Эконолоджу", как сделал бы человек разумный, я лишь заехал по пути в хозяйственный, где купил цепочку на дверь и пару запоров на окна. Придя домой, включил шуруповерт и установил их. По большей части я делал это для того, чтобы у моих новых друзей из "Черного Солнца" проникновение в квартиру заняло побольше времени. Твари похуже, с которыми мне время от времени приходилось сталкиваться, вряд ли сочли бы замки и цепочку за препятствие, но, по крайней мере, я услышу, когда они будут вламываться.
Закончив эти нехитрые дела, я доел остатки китайской еды, которую заказывал вчера вечером Сэм и которая ждала меня в холодильнике, а потом позвонил Джорджу Жировику. Трубку взял Хавьер, старый домработник и скотник, поскольку в это время суток Джордж все еще пребывал в состоянии человека со свиными мозгами, нагишом валяясь в грязи. Я никогда не звал Джорджа Жировиком в лицо, кстати говоря. Не я ему это прозвище придумал, но я не знал его настоящего имени, пока не повстречался с ним лично, так что время от времени у меня это выскакивало. Я попросил Хавьера о возможности оставить сообщение на автоответчике хозяина и дополнил список того, что я желал выяснить при помощи Джорджа.
Потом я позвонил Сэму и оставил сообщение ему. Я решил, что, каковы бы ни были мои личные предубеждения, мне необходимо самому увидеть этот мир Третьего Пути. Если уж одно из детищ Энаиты пыталось погубить мою душу, то мне следует знать и о прочих ее увлечениях.
Ах, да, и я опять спрятал в особое место револьвер. На этот раз не в диван, конечно же, на случай, если парни из "Движения Черного Солнца" снова припрутся. Несмотря на запоры и цепочку, я вовсе не был уверен, что не увижу их снова. В конце концов, я задолжал Лысому Бандиту хорошую трепку, и прощать этот долг я не собирался.
Видимо, я уснул прямо на диване, поскольку я был именно там, когда меня разбудил шум у окна. Не что-то вполне обычное, такое, как скребущаяся по стеклу ветка или шорох листьев, поднятых сильным ветром. Тот же самый стук, который я уже слышал раньше, снова и снова, но без какого-либо очевидного ритма, как у пьяного родственника, танцующего на свадьбе. Я встал, но не стал включать свет, только взял в руку пистолет.
Чем ближе я подходил к окну, тем больше убеждался, что этот звук ненормален. В темноте я видел какое-то движение, но то, что там двигалось, было не крупнее мелкой птички и неуклюже билось о стекло, которое вздрагивало от этого. Когда я медленно подобрался к самому окну, существо прекратило свои попытки.
В темноте за окном не было никакого движения, и я уже собрался отползать обратно к дивану, поскольку, что бы это ни было, оно не могло причинить никакого вреда, в силу своего размера, а часы моей небесной работы неумолимо приближались, я в любой момент мог получить вызов. Но последнее время со мной случались странные вещи, и я стал осторожнее, чем обычно, поэтому я пошел на кухню, взял фонарик и вернулся к окну.
То, что стучалось в окно, снова оставило на нем склизкие пятна, будто следы улитки под "кислотой", но другие были похожи на прозрачные круглые отметины, будто окна коснулись чем-то небольшим и круглым, размером с шарик для настольного тенниса, вымазанный чем-то склизким. Я понятия не имел, что это означает, но мне это не нравилось.
Безусловно, в соответствии с печально знаменитым Везением Доллара, как только я снова растянулся на диване, накрывшись курткой (кто же захочет идти в кровать через всю квартиру?), зазвонил телефон.
Это была Элис, милая дорогая Элис, со сладким голосом и кровью температуры жидкого азота. Выразив разочарование тем, что не разбудила меня, она сказала, что у меня работа в Испанском Квартале. И не слишком приятная, поскольку это оказалась домашняя ссора, окончившаяся убийством.
Хэй-хо, хэй-хо, на работу мы идем.
К несчастью для жертвы (и к счастью для меня), погибший клиент был шурином убийцы, прекрасный парень, который попытался помешать убийце бить его сестру, жену преступника. Везение было в том, что мне не надо было защищать человека, застрелившего шурина только для того, чтобы продолжить колошматить супругу. Шурин оказался совершенно отличным парнем, рабочим со стройки, по имени Мехия, и я без проблем добился для него отправки в Великое Блаженство. Единственное что, он вовсе не хотел уходить, продолжая беспокоиться за сестру. Когда я подъехал к дому, то видел полицейские машины, так что я, не нарушая никаких правил, убедил его в том, что его зятя уже наверняка арестовали и увезли в тюрьму. Этого оказалось достаточно, чтобы убедить мистера Мехию уйти во свет.
Когда я вышел обратно через "молнию", в мигающий синий и красный свет маячков полицейских машин, уже сворачивавших с Макдональд-Стрит на ярмарочную площадь, снова зазвонил мобильный.
- Бобби?
- Джордж!
Я почему-то поглядел на часы на мобильном. Начало второго.
- Значит, ты получил мое сообщение…
- Слушай, это, я просто хотел сообщить тебе, Бобби, что вокруг творятся очень странные дела. Странные дела.
- Что ты имеешь в виду?
- Я не знаю. Шум всякий. Я думал, может, крысы на чердаке хлева, но они должны были бы быть слишком здоровые, Бобби. Это продолжается уже пару дней. Хавьер посылал туда своего сына, но он не нашел никакого помета. А еще Хавьер рассказал, что видел что-то странное на территории. Нечто большое, в кустах, и что-то мохнатое, убежавшее под дом.
Значит, кто бы это ни был и чем бы они ни пользовались, мои враги принялись следить и за Каса-Пуэрка. Я почувствовал себя виноватым, поскольку был уверен, что этого бы не случилось, если бы я не попросил его найти данные по "Черному Солнцу".
- Ага, именно тогда и началось, - подтвердил Джордж. - С той самой ночи. Думаешь, это те ребята? Но ведь они - просто банда фашиствующих панков!
Я не хотел ему рассказывать все, что узнал от Густибуса. Не было смысла пугать его еще больше, поскольку он, похоже, и так был изрядно напуган.
- Ага, ладно, знаешь, я же в достаточно странных кругах вращаюсь, - сказал я ему. - Попроси Хавьера, чтобы он подежурил ночью рядом с тобой. Если завтра все продолжится, я приеду и погляжу, что к чему.
Не то чтобы я намеревался добиться этим каких-то результатов, поскольку я не мог оградить от странных тварей даже собственную квартиру.
Мое обещание, похоже, несколько успокоило Джорджа. Мы уже собирались окончить разговор, когда я вспомнил то, что пришло мне в голову, когда я ехал по Испанскому Кварталу, району, сохранившему на себе отпечаток культуры прошлых столетий. Густибус говорил, что Энаита, в бытность свою богиней, была почитаема персами. Может, это послужит отправной точкой для поиска, в результате которого я получу нужные ответы.
- Слушай, а в Сан-Джудасе случайно нет никакого центра персидской культуры?
- Персидской? Типа, иранской?
- Наверное. Но те, насчет которых я размышляю - конкретный субъект, о котором я размышляю, - должны иметь глубокие исторические корни. Поэтому меня интересует все, связанное с Персией, - библиотеки, архивы, всяческая историческая фигня. Вероятно, вплоть до статей в журналах и газетах.
- Даже и не знаю… слишком широкое поле для поиска. Но попробую. Что-то еще?
- Не более того, что у тебя на автоответчике. И пусть Хавьер проверит все двери и окна, о'кей? Если что-то еще случится, звони.
- Хороший ты человек, мистер Ди, хоть и не совсем человек.
- Так она и говорила, Джордж, друг мой. Так она и говорила.
По крайней мере, мне удалось его развеселить. Хоть что-то, в такую плохую ночь, правда? Иначе бы я почувствовал себя охренительно бесполезным.
Видимо, я не заснул как следует, поскольку подсознательно продолжал прислушиваться к странному стуку в окно, но проснулся резко и внезапно. 4.19. Услышал шум, но теперь это был не дурацкий стук в стекло. Что-то тихо скреблось, и звук был такой, будто это происходило внутри моей квартиры. Сердце заколотилось.
Я бесшумно сполз с дивана, не надевая ботинок, чтобы не создавать лишнего шума. С пистолетом в одной руке и фонариком в другой я пошел, чтобы посмотреть на еще одного ночного посетителя. Сначала мне показалось, что звук идет из спальни, поскольку он становился громче по мере моего продвижения туда, но когда я добрался до двери спальни, то понял, что звук исходит откуда-то позади меня. Я прокрался обратно в комнату, но шум все так же звучал позади.
Стенной шкаф в коридоре. В моей квартире был всего один шкаф, небольшой, места в котором хватало на пару курток и груду прочих шмоток, которыми я пользовался от случая к случаю. Перчатки, зонтики, шляпы. Человек, больше склонный к здоровому образу жизни, чем я, наверное, мог бы повесить там свой дорогущий горный велосипед, на стене.
Я остановился у раздвижных дверей и задержал дыхание. Скребущийся звук возобновился. Он не был похож ни на что, что можно было бы услышать в доме среди ночи, и на мгновение какой-то первобытный инстинкт, оставшийся во мне, наверное, со времен, предшествовавших моей ангельской жизни, настойчиво сказал мне: "Не открывай эту дверь". Чьей бы памятью это ни было, памятью ребенка, перепуганного страшной историей, рассказанной на ночь, или строгой проповедью о том, что случается со всеми грешниками, это не имело никакого отношения ко мне, нынешнему. Испугался ты шума в шкафу или нет, придется открыть дверь. Такая теперь у тебя работа. И я открыл ее.
Как только дверь начала откатываться в сторону, я услышал скребущийся звук, потом глухой стук и лязг, будто что-то упало на зонтики и другие зимние шмотки. Я резко дернул дверь в сторону и сунул в шкаф включенный фонарь.
Ничего.
Ну, почти ничего, как я понял спустя мгновение. В верхней части шкафа на боковой стенке над полкой, поверх штанги для вешалок, я увидел выдранную из стены и сдвинутую в сторону доску. Слишком маленький проход, чтобы пробраться человеку нормальных размеров, но я слишком давно занимался своим делом, чтобы знать, что нормальные люди нормальных размеров обычно не являются главным источником проблем.
Ладно, подумал я, по крайней мере, я теперь знаю, как эти уроды забираются внутрь.
Краем глаза я уловил движение, между куртками и сложенным стопкой хламом, внизу шкафа, и, не думая, откинул часть хлама в сторону ногой. У меня было полсекунды на то, чтобы увидеть нечто, спрятавшееся в углу, нечто, размером с небольшую собаку, с длинными лохматыми лапами. Оно тут же выпрыгнуло и, пробежав мимо меня, скрылось за дверью комнаты. Вероятно, когда оно выпрыгнуло, я издал какой-то звук. Может, даже вскрикнул.
Поскольку оно от меня убегало, я решил, что превосходство в силе на моей стороне, и двинулся следом. Существо держалось вне моей досягаемости, да и видел я его еле-еле, черно-серую тень с мохнатыми паучьими лапами, мечущуюся от одного укромного места к другому по мере того, как я за ним гонялся, держа перед собой пистолет. Шуму мы наделали изрядно, в какой-то момент я споткнулся о диван, безуспешно пытаясь загнать тварь в угол. Но в потолок никто не стучал. Соседи наверху либо крепко спали, либо уже съехали, либо оставили попытки меня урезонить.
А может, и нет - в следующий момент кто-то начал стучать в дверь моей квартиры, громко и с силой.
Как вы можете догадаться, я был в нерешительности. Если я проигнорирую того, кто за дверью, кто бы это ни был, это может оказаться полиция, и тогда они просто вышибут дверь. Опять же, это могли быть все те же неонацисты, и тогда, если я открою дверь, начнется настоящее веселье. А может, это просто кто-то из моих злосчастных соседей.
Тварь снова спряталась где-то в комнате, но двери шкафа теперь были закрыты, так что туда ей не сбежать. Я решился и быстро подошел к двери.
К моему удивлению, я увидел в глазок не тех, кого мог бы ожидать. Это была одна из двух молодых женщин, живших по соседству, рослая, с короткими черными волосами. Лицо у нее было решительное. Я слегка приоткрыл дверь.
- Извините, - сказала она, пытаясь разглядеть меня через щель. - Такой громкий шум! Просто пришла домой и… и…
Она развела руками.
- …беспокоюсь.
- Извините, извините, - ответил я. - Это мышь была. Шкряб-шкряб, понимаете? Я очень удивился и решил ее поймать.
Я делано усмехнулся.
- Сами понимаете… начал за ней гоняться, сшибать мебель, бам-бам-бам!
- Вы уверены? - спросила она. Достала что-то из кармана и что-то написала на клочке бумаги. - Вот телефон. Я хорошо управляюсь с мышами. Звоните, если я и Галина поможем вам.
Ага, подумал я, вам очень понравится помогать мне уничтожать гнездо адских пауков. Но открыл дверь чуть шире, чтобы взять бумажку. Это был странный способ общаться с женщинами, даже для меня.
Я услышал еле различимый шум позади, и внезапно комок из шерсти и лохматых ног проскользнул между моих лодыжек и ринулся в щель. Я попытался навалиться на дверь, чтобы закрыть ее, но рука девушки все еще была в проеме, и мне не хотелось оставить ее со сломанной рукой посреди большого чужого города. Пока я мешкал, тварь протиснулась наружу. Будто кошка, которая может пролезать через дырки, значительно меньшие, чем можно было бы представить, глядя на нее.
- О нет, ваш зверь убегает! - крикнула девушка и побежала следом.
Все становилось все хуже и хуже. Я побежал следом, но она уже убежала далеко вперед, преследуя тварь, до конца коридора и по темной лестнице, к самому выходу, где стояли мусорные баки, приготовленные для того, чтобы быть выставленными на тротуар. К счастью, наружная дверь оказалась закрыта, и бежать твари было некуда. Девушка остановилась, огляделась, но нам обоим уже было понятно, что есть единственное место, где тварь могла спрятаться.
- Позади, - сказала она, и прежде, чем я успел остановить ее, она наклонилась и отодвинула пластиковый бак в сторону. В свете моего фонарика мы увидели моего нежеланного гостя, замершего на месте.
Оно было ужасным.
При очевидном сходстве с пауком, тварь имела четыре длинные мохнатые лапы, черно-серые, соединяющиеся в середине, будто в один общий сустав. Я не разглядел ни глаз, ни рта, но, что самое худшее, каждая из четырех лап - рук, как вы бы их назвали - заканчивалась крохотной сморщенной человеческой кистью. Детской кистью.
Я в ужасе глядел на тварь, и та тут же убежала за другой мусорный бак.
- Никуда не уйдет, - с поразительным спокойствием сказала девушка. - Теперь вы двиньте другой…
Она показала на бак. Должно быть, я глядел на нее как на сумасшедшую, поскольку она повторила:
- Правда. Вы двигайте.
Наведя пистолет, я протянул другую руку, с фонарем, и взялся за ручку бака. Когда я дернул его в сторону, тварь снова попыталась скрыться от света, но соседка была права. Деваться ей было некуда. Тварь прижалась к стене, а потом забралась на полметра вверх, будто настоящий паук. Она согнула свои длинные суставчатые лапы, готовая снова бежать, а может, и напасть.
Теперь я понял, что за свастика была у меня на стене. И почему мне показалось, что она убежала. Я навел на тварь пистолет, стараясь унять дрожь в руке. Очень уж трудный и длинный выдался день.
- Нет, - сказала девушка. - Не это. Не громко.
И одним быстрым движением выхватила из рукава сверкающий боевой нож, из тех мерзких штуковин, что выглядят, будто дешевые игрушки с пластиковой рукоятью, но способны при этом перерезать свинцовую трубу. И вонзила его в середину твари, туда, где четыре лапы соединялись в комок мышц. Раздался странный звук, смесь хруста и хлюпания, будто отрезали ножку от жареной курицы. Тварь зашипела, забила лапами, но девушка крепко пригвоздила ее к стене.
Как будто одного этого было недостаточно, чтобы удивиться, корчащаяся тварь начала дымиться. Девушка выдернула нож, давая ей упасть на пол. В считаные секунды от моего четырехлапого гостя не осталось ничего, только грязное пятно на старом линолеуме и вонь, будто от хорошо протухшей рыбы.