Смерки какое‑то время стоял неподвижно, как будто не слышал контролера. На его округлом красном лице, можно было отчетливо разглядеть мелкие белые точки. "Интересно, на кого я сам стал похож", – подумал Драммр. Наконец, знаменщик пришел в себя. Они выволокли Овера Мегри из дома и положили на траву. Глаза парня так и ходили под закрытыми веками.
Специалист парил среди густых шершавых облаков. Периферийные потоки темного урагана, кружили и подбрасывали его тело. Внизу посреди бескрайней темно–серой долины, лишь изредка перемежаемой почти черными холмами, возвышалась крепость. Точнее нечто странное и гигантское, что Овер назвал крепостью. Сложенное из огромных изъязвленных чуть поблескивающих серых блоков, извивалось оно кривой спиралью, взбираясь к самым облакам. Венчала сооружение невероятных размеров сеть, натянутая на растопыренные подпорки бледно–костяного цвета. Крепость гудела низким всепроникающим звуком. Вот неизвестно откуда появился свежий нисходящий поток и пронизал затхлый воздух… Специалист очнулся уже на солнечном свете. Щеку царапал какой‑то колючий широкий лист.
- Ну, как видел демонских баб с огненными сиськами? – приветствовал его возвращение Смерки: – Давай, поднимайся! Цеви там уже из окошка махать устал – видать дружки какие к нам в гости напрашиваются.
Овер не без труда поднялся на ноги и побрел за знаменщиком. Контролер Нжамди уже стоял на полдороги к кварталу и смотрел куда‑то за их спины. Мастер Денгри и Ренельток как раз лезли в калитку. Специалист еще не совсем пришел в себя, и плохо понимал куда они идут и зачем. Что‑то смутное никак не давало ему примириться с происходящим. Рыбьи кости и потроха! Он ведь совсем забыл про сумку с Сердцем Пламени. Овер метнулся назад к дому.
- Ты что, малец, вердугского зелья надышался?! – прогремел у него за спиной крик Смерки. Знаменщик глянул в одну сторону, в другую, сплюнул и побежал вслед за специалистом. Драммр, заметив эти странные маневры, выругался. Ну, надо же! Парню вздумалось смыться в самый неподходящий момент. Хотя… Для него этот момент, может быть, как раз подходящий. "Уж этот за себя постоит", – решил не без колебаний контролер. Из калитки усердно махали, призывая поторопиться.
Специалист содрогнулся, переступая через застывшую лужу крови неестественного зеленовато–черного оттенка. Подхватил за ремень кожаную сумку магистра Тарона. На ее дне все также лежал огромный неграненый кристалл. Один короткий взгляд на неровную красновато–мутную поверхность бросил Овера в пот. Он поспешно захлопнул сумку, как будто это могло помешать огненной мощи Сердца Пламени выплеснуться в мир. От смрада закружилась голова, и специалист выбежал из дому, так и не закончив со скрипучими застежками–ремешками.
Знаменщик Смерки стоял посреди улицы, и его широкий обоюдоострый меч указывал на неспешно приближающихся кое‑как вооруженных людей. Овер понял, что видел этот отряд краем глаза, когда бежал за огненным артефактом. Видел, но был слишком обеспокоен куском магического могущества, а теперь многие умру т. Специалист поглядел в сторону квартала, где все эти Шервери и Ренельтоки с дрожащими коленками готовились к бою. Глянул на знаменщика. Горячая шипящая злость разобрала Овера, и мгновение он стоял не в силах пошевелиться. Потом с удивлением понял, что в его ярости нет безумной шепчущей черноты. Пронзительное ощущение легкости и силы наполнило специалиста. Несколько шагов по желтой глине и он встал рядом с "Красным игремом". Вздохнул и с улыбкой глянул на приближающийся отряд:
- Вы бы лучше по домам расходились парни. Здесь сегодня жарковато будет.
- Не дури, пацан. Ты еще до калитки добежать успеешь – меня им так просто не сделать! – в кои‑то веки Смерки говорил абсолютно серьезно.
Летковские погромщики начали расходиться, окружая противника. Специалист высвободил магнетическое щупальце и завил причудливой спиралью. Вытащил из кармана Красный Ключ и поднял на ладони. Никаких шепчущих теней на золотистой нити. Впрочем, Овер и так не сомневался: чернота ушла. Просто не хотел нападать первым.
Вот из‑за спин разошедшихся широким полукругом горе–вояк показался солдат с красной кошачьей головой на нагрудной пластине. "Красный игрем" ухмылялся, но в глазах его как будто плавала полупрозрачная муть.
- Ты дурак, предатель и приспешник тьмы, Смер, – процедил он, глядя на Смерки.
- Единственная известная мне тьма между ног у твоей сестренки, – знаменщик сплюнул смачно и далеко – как раз на сапог бывшему товарищу. "Смерть мору"! – заорал тот и задрал меч высоко над головой.
Специалист чуть пододвинул Красный Ключ, и жгучая ярость побежала по опутавшей пространство магнетической нити. Как будто огненный хаос снизошел на землю: люди кричали и падали замертво, одежда и волосы вспыхивали быстрым жадным пламенем. Воздух наполнился дымом и запахом паленой плоти. Магическое щупальце заплясало дикой пылающей плетью.
Ужас длился всего несколько мгновений. Пережившие их летковцы бросились кто куда, прижимая или волоча прожженные конечности. Знаменщик Смерки так и стоял с отвисшей челюстью. Даже у него слов не нашлось.
Глава 26. (День седьмой)
Еще ночью отец семейства беженцев из Треугольника пошел к позициям стражи. Хотел предложить денег, за пересечение кордона. Вернулся с синяками на лице и без монетки в кармане. В полуденных часах поползли слухи о больших организованных отрядах погромщиков. Мол, методично прочесывают улицы. После скудного завтрака эти новости особенно удручали. Даже потешная ругань матушки херберток не могла поднять настроение обитателей "Серебряной рыбы". Со своего поста на возвышении Ненел отлично видел, как кривится, выходя на крыльцо пекарша, а ее муж нарочно не смотрит в сторону постоялого двора. То, что их сдадут с потрохами, Удавчику было предельно ясно. Летковским лопухам с ломящимися от безумия головами и полслова хватит, чтобы устроить резню. Ребята в Убежище всяко потолковей были, и то поддались. Расклад получался неважный. Оставалось надеяться лишь на очередное чудо искаженного.
- Я знаю, Резиг–тар обезумел. Он думает, что все мы служим тьме и убьет нас всех до одного! От него не спастись! – такова была реакция профессора на рассказ Ненела. Старику явно не стоило вчера лезть в свою Истинную Природу.
- Ну, почему не спастись? – Удавчик старался говорить медленно и спокойно, хотя давалось это не легко: – Этот ваш Страж он, может, конечно, и крутой, но дело‑то мы имеем с летковскими олухами, а их‑то, наверняка, можно обмануть. Проверено неоднократно!
Берток молчал, очевидно, ожидая, что Ненел сам предложит какую‑нибудь хитрость. Удавчик пожал плечами:
- Они, например, могут не заметить нашего присутствия, – все‑таки он выговорил это как ребенок, выпрашивающий у папы новую игрушку, несмотря на все старания.
- Нет! – воскликнул Мрабетмгни, но сразу взял себя в руки: – Чтобы сделать это, понадобится отвести глаза большому количеству людей, да и соседей заставить о нас позабыть. Я засвечусь в эфире как магический фейерверк… Страж убьет меня, а потом и до остальных доберется.
Ненел поскреб подбородок, в последние дни он непривычно много думал. Притом, что рядом с ним был настоящий Университетский профессор, а заодно и искаженный в одном лице. Удавчик снова глянул на старика:
- А если мы найдем, какое‑нибудь укромное местечко. Допустим, заброшенный дом на набережной. Могу поспорить, заглянет в него один, ну пусть, два человека.
- Один–два, вполне возможно, особенно, если не слишком наблюдательные. Но, если что‑то пойдет не так… – профессор нервно пригладил жидкие серые волосы. Видно смерть его пугала, куда меньше встречи с треклятым Стражем.
- Отлично! – провозгласил Удавчик: – Сейчас пойду и все организую.
Оказалось это не так‑то просто. Мужчины мямлили, женщины закатывали истерики – никому не хотелось покидать пусть ненадежный, но сослуживший уже добрую службу и обнесенный забором приют. Необычно пустынные улицы, казались совсем другим опасным миром. Тогда Ненел начал живописать разбросанные по району мертвые тела. Некоторые он имел несчастье видеть сам во время двух коротких вылазок, про другие рассказывали обитатели соседних домов. Тут было, что перечислять: порезанные, забитые насмерть, повешенные на заборах.
- А троих так вообще подожги. Одного в головешку. Другой лежит посреди улицы и стонет. А третий бегает и визжит, – закончив свой рассказ таким образом, Удавчик вполне справедливо рассчитывал на перемену мнения обитателей "Серебряной рыбы".
Последним камнем преткновения стала матушка херберток. Старуха никак не хотела оставлять свое добро на произвол судьбы. Тогда Ненел позвал профессора.
- Ты уверен, что это так необходимо? Пусть остается, – начал было Берток. Но потом сумел побороть свои страхи. Через мгновение, матушка херберток завела уже совсем другую песню:
- Хотя, чего это я? Как порядок наведут, я у черномундирных компенсацию попрошу. И пусть попробуют не дать! А оставаться рядом с такой мерзостью… – хозяйка "Серебряной рыбы" плюнула в сторону дома пекарши: – … Сил моих больше нет.
Уже во время сборов пришла весть о том, что приближается вооруженный отряд, человек в тридцать. Поспешное бегство по кривым переулкам перехватило дух. Даже дети не капризничали и лишних вопросов не задавали. Вдоль реки пришлось идти довольно долго – подходящего дома все не попадалось. Вот из бесконечного ряда развалюх и мазанок, в которых пятнадцать человек разместились бы с большим трудом, показалось приземистое строение, сложенное из разномастных каменных и бетонных блоков. За пустым дверным проемом Удавчик разглядел просторное сумрачное помещение – как раз то, что нужно. Профессор одобрил выбор, и люди начали располагаться. Ненел забрался в залегшие справа от единственного окна густые тени и сел на кучу мусора. Теперь идея укрыться в заброшенном доме на набережной не казалось ему такой уж замечательной. Вдвоем они бы запросто скрылись, а вот дюжину с лишним даже летковские олухи не заметить не смогут. Хорошо хоть перед окном буйно разрослась крапива и какой‑то высокий широколистный сорняк. Удавчик покинул свой пост и вышел на улицу. Попробовал заглянуть в дом. Маскировка не плохая – но придется потесниться и не подходить к окнам.
Самым трудным оказалось ожидание. Дети успокоившись начали проситься то пописать, то попить. Взрослые тоже расслабились. Улица через просветы в зелени просматривалась не слишком хорошо, и Ненел все боялся, что пропустит появление погромщиков. Время ползло как разомлевшая под жарким солнцем сытая змея. Нервно цикали какие‑то мелкие прыгучие твари.
Вот на изгибе размытой желтой дороги показались темные фигуры. Удавчик подал знак и красноречиво глянул на ползающих детей и переговаривающихся взрослых. Все затихли. Вскоре Ненел уже различал громкое шарканье нескольких десятков ног. Змей вжался в свой угол, теперь оставалось только надеяться на Мрабетмгни. Невнятное бормотание постепенно превращалось в голоса:
– … Про этого командира скажешь? Запросто может быть с черномундирными заодно! Неместный и все тут! – гудел один.
- Ты это брось! Видел бы ты его. Как посмотрит, так язык отнимается. И сразу кумекаешь – наш, без дураков. Так что зря не бреши, а то еще евойный человечек услышит и ножиком пырнет, – отвечал ему другой, чуть хрипловатый.
Кто‑то торопливо затопал. "Идут дом проверять", – понял Ненел: "Двое, кажется". Глянул на профессора, тот являл собой сосредоточенное спокойствие. Непослушная старая дверь скрежетнула впустив на мгновенье узкую полоску света. Затем проем загородил кто‑то патлатый и невысокий. Под его сапогами заскрипел песок.
- Кажись, никого… – протянул с неким сомнением все тот же хрипловатый голосок. Внезапно патлатый тип размахнулся и с силой бросил что‑то в угол, где устроилась семья из Треугольника. Ненел видел, как камень угодил в плечо совсем еще маленькой девочке. Удар отозвался странно звонко, как будто темный угол, и вправду, был пуст.
- Точно никого, – решил хриплый и подтолкнул своего товарища к выходу.
Какое‑то время, Удавчик думал, что им повезло. Потом ушибленная малютка извернулась в руках матери и заревела. В следующее мгновение Мрабетмгни повалился на пол, обхватив руками голову. "Вот теперь все", – подумал Ненел, схватил запасенную как раз для такого случая чугунную кочергу из "Серебряной рыбы" и бросился к дверям. Одним точным ударом в голову уложил вломившегося с улицы здоровяка. Огрел еще раз по затылку уже на всякий случай, и выглянул за дверь. Патлатый тип с кистеньком, от неожиданности отскочил назад. За мгновение отсрочки Ненел смог оценить обстановку: большая часть отряда ушла вперед шагов на тридцать. Еще двое летковских как раз выходили из двора напротив. "Хоть кое‑что", – подумал Удавчик и бросился на своего пока что единственного противника. Патлатый легко ушел от тычка и размашистого рубящего удара. Тяжелые железные шарики пребольно стукнули по ребрам Ненела. Рыбьи кости и потроха! Никто из основного отряда на их поединок внимания пока не обратил. Два других разведчика застыли, как будто в нерешительности. "Нужно кончать его по–быстрому", – понял Удавчик. Но противник был слишком ловок, чтоб так просто его переиграть. Ненел атаковал нарочито неловким выпадом. Патлатый отскочил и нанес ответный удар. Удавчик скривился от боли, принимая шарик кистеня плечом, уронил кочергу и стиснул противника железной хваткой. Тут у него было явное преимущество. Без труда повалив патлатого на землю, обрушил на его лицо тяжелые кулаки. "Последний раз уже, пожалуй, был лишним", – подумал Ненел, поднимая голову. С основным отрядом летковцев творилось что‑то странное – Удавчик мог разглядеть мечущиеся языки пламени, да и крики слышал. Пара разведчиков из дома напротив заметили гибель патлатого и бежали поквитаться с его убийцей. Ненел ухватил свою боевую кочергу и вскочил на ноги. Против кинжала и какой‑то самодельной ржавой колотушки его оружие имело определенное преимущество. Удавчик выставил кочергу перед собой на манер благородного фехтовальщика. Рыжий детина хотел припугнуть его выпадом, но получил по веснушчатой лапе и воронил кинжал. Тем временем Отряд погромщиков окончательно потонул в сером дыме. Кто‑то уже несся обратно с криком:
- Колдовство! Спасайся, кто может!
Слишком впечатлительный парень с самодельной железной палицей пропустил удар поддых и согнулся. Рыжий, по–видимому, решил, что ловить здесь больше нечего и сорвался с места. Удав чик не стал его догонять. Нужно было глянуть, как там старик. Да и спрятаться от спалившего летковцев мага тоже не мешало бы.
* * *
Мрабетмгни хотел коснуться сознания тех двух вооруженных людей и вымарать из него злополучный детский крик. В какое‑то мгновение он понял, что перешел грань, за которой возмущение эфира уже никак не сможет сойти за случайное, но ничего предпринять не успел. Удар Резиг–тара он почувствовал как гвоздь, вколоченный между глаз. За ним в мозг врезался водоворот искристых лезвий. Не в силах противостоять боли, Берток упустил нить реальности. Очнулся он в каком‑то просторном зале, в стороне от многогранного хрустального купола. Люди в белых исшитых золотом одеждах ходили вокруг, монотонно чеканя слова какого‑то священного текста.
- И да не посягнет неверный на чистоту Священного Света Создателя! И да падет кара на меченых знаменем тени… – сквозь узор незнакомого языка неожиданно пробился смысл. Один из жрецов, шествуя плавно и постоянно оборачиваясь к светоносному куполу, подошел к профессору. В руках его была железная маска со странными прорезями для глаз и рта. Когда она легла на лицо, Берток почувствовал уколы множества тонких шипов ее внутренней поверхности. Мощный удар вогнал гвоздики в плоть и исторг из горла профессора пронзительный вопль. Капельки крови устремились по щекам и подбородку. Боль жгла и затягивала. Берток слишком поздно заметил другого жреца. В руках его был открытый сосуд с ярко–желтым расплавленным металлом.
- Тебе нужен был Свет? Ты его получишь! – проговорил священнослужитель и поднес пышущую жаром жижу к глазным прорезям маски.
Профессор сжался, по телу его прошла волна болезненной дрожи… И он несказанно удивился очнувшись на грязном полу среди перепуганных людей.
* * *
Всплеск светлого эфира выбросил Стража из транса прямиком в объятия пронзительно ноющей боли. Какое‑то время Дайджерик жадно ловил ртом, наполненный образами животворный раствор своей камеры. В это пробуждение он уже кое‑что помнил, но все равно события на поверхности были для него лишь размытыми снами. Одно он все‑таки смог понять – каким‑то невероятным образом его собственные действия породили чудовище. Поэтому световая плеть и вернулась к нему жгучим ударом. "Может быть мир, и вправду, слишком изменился, и мне без братьев не разобраться во всем"? – мелькнула мысль. Но Резиг–тар не был создан для сомнений. Даже слепец отличит тьму от Света – учили их. В некотором смятении Дайджерик подумал о ДРУГОМ ВАРИАНТЕ. Когда он принял обет Стража, ему открыли возможность исхода из башни пронзительности. Это всегда считалось крайней мерой, и ни один из братьев на его памяти Другим Вариантом не воспользовался. Никто не вселился в тело другого человека, чтобы получить вторую обычную жизнь. "Нет. Пока рано думать об этом", – решил Дайджерик и начал погружение в Рассветные Сны.
* * *
Убедившись, что профессор жив, Ненел устроился все у того же окна.
- Не могу в это поверить, – повторял Берток: – Это был обряд Воздаяния Света, который инквизиция применяла для казни теневых теургов и священников, уличенных в связи с созданиями тьмы. Я уже должен был быть мертв. Превратиться в воспоминания. Его воспоминания.
Удавчик не мог понять странной восторженности профессора. Беженцы из "Серебряной рыбы" тоже посматривали на старика с опаской.
Но вот перед окном показались двое: свирепого вида краснолицый солдат и самый обыкновенный с виду молодой парень. "Это ж наш маг из Убежища, дружок Раждана Эрми", – поразился Ненел: "Как там бишь его? Овер Мегри"?
Должно быть, он подумал слишком громко, или просто слишком понадеялся на крапивную чащу.
- А кто это там прячется, как вша, между ног? – вопросил солдат.
После соответствующих случаю вопросов и немногословных ответов, все беженцы отправились в безопасный квартал. От Удавчика не укрылось, что Овер Мегри спешит перемолвиться с ним наедине и поглядывает на старика–профессора. А еще он заметил долгую линию на дороге, как будто из пережженного кирпича. Неужели, этот тихоня, который в Убежище не спешил магию демонстрировать, и вправду, обладает серьезным чародейским могуществом?