Вперед вышел представительный человек в штатском: - Андрей Григорьевич Максимов приносит Вам свои искренние извинения. И еще, он просил поблагодарить Вас. Так и сказал: Вы поймете за что, - слегка вымученно произнес он.
Ольга глянула на посла доброй воли: - Принято. Я рада, что Максимов - умный человек. А главное - умеет делать выводы. Передайте ему, у меня претензий нет.
Начальник СБ, а это был он, круглыми глазами смотрел на странную девчонку, которая, образно говоря, поимела его шефа в извращенной форме, и она же еще не обижается?..
"Все смешалось в доме Максимовом", - пробормотал бывший опер. Однако от других комментариев благоразумно воздержался.
Во дворе их ждал блестящий черный лимузин. Из приоткрытой двери машины видны были фигуры Ольгиных компаньонов. Она глянула в салон. - Ну, как вы? - оглядела она их лица. Глеб подмигнул, обозначив полное приятие ситуации. Он явно наслаждался развитием событий. Иван Максимович вежливо кивнул девчонке и поздоровался с хозяйкой: - Все нормально, - отрапортовал он, - даже извинились.
Ольга подвинула вперед спутницу: - Знакомьтесь. Это Наташа, а это мои товарищи и друзья. Капитан - зовут его Иван Максимович. Глеб - мой охранитель и помощник. Ты с ним поосторожнее, - шутливо подмигнула Ольга. - Садись, и ехать нужно. Чего нам тут выстаивать?
Вертухай махнул рукой. Ворота неторопливо распахнулись, выпуская "Мерседес". Такого освобождения тюрьма за всю свою многовековую историю еще не видела. В машине Ольга задала девчонке назревший вопрос: - Подумала над моим предложением? Или высадить?
Наташка, которой явно было не по себе, замерла на краешке роскошного сиденья и нерешительно произнесла: - Так я ведь ничего не умею. Какая от меня польза?
Капитан недоуменно поднял бровь. Намекая, что судовая роль уже оформлена и согласованна. "И вообще, женщина на корабле - непорядок".
- И, кроме того… - Ольга скроила ему укоризненную гримасу глаза и повернулась к девчонке: - Не об этом ведь речь, - мягко оборвала ее бормотание. - Идешь с нами или нет?
- Да! - отчаянно закивала Наташа. - Я с вами. Я домой не хочу, и никуда не хочу. Возьмите меня! - она облегченно расплакалась и ткнулась носом в кожаную обшивку дверей, пряча слезы.
Занятые разговорами они и не заметили, как машина плавно остановилась у пирса, возле которого одиноко покачивалась их яхта. В ночном воздухе слышны были крики чаек. Свежий ветерок тянул с Невы прохладу. Они выбрались из салона и остановились перед своим новым домом.
- Вот, это и есть наша… Кстати, - Ольга повернулась к капитану: - Иван Максимович, а что же мы имя кораблю так и не дали? Непорядок. Какие будут предложения?
Повисла долгая пауза.
- Так мы всю ночь на пирсе проторчим. Ну, раз никто ничего не придумал, то предлагаю назвать - "Амазонка", - подвела итог Ольга.
Приняли единогласно.
Приняв душ и наскоро перекусив, отправились спать. Места хватило всем. Ольга с Наташей заняли по отдельной каюте, а капитан с Глебом разместились в двухместной, на корме.
Шел третий час ночи, а Ольге все не спалось. Устав вертеться на роскошной кровати, оделась и поднялась на палубу. Остановилась возле перил, замерла, думая о прошедшем дне: Сколько всего…Вспышка ослепила. Взрывная волна подбросила ее высоко в воздух. Вонзились в тело тысяча игл. В глазах потемнело, навалилась бесконечная темнота. Удар о воду уже не почувствовала.
Часть вторая
Снежная королева
Глава 1
Очнулась внезапно, как от толчка. Открыла глаза, и различила мерно двигающийся силуэт женщины в белом халате.
- Где я? - мой голос прозвучал еле слышно.
- Не спится? - Уборщица с готовностью прекратила шаркать своим орудием, оперлась о длинную ручку. - В больнице, где же ещё. В хирургии. - Она всмотрелась. - А… так ты новенькая? Понятно. - Женщина потянула носом. - Постель поменять попроси. От них и не дождешься…
- Что со мной? - Я приподняла голову, глянула на себя. Вся верхняя половина тела оказалась плотно замотана бинтами.
- Так это… Тебя вчера из реанимации перевели. - Словоохотливо отозвалась женщина, наморщила лоб. - Множественные порезы мягких тканей лица и тела, а еще амине… - Рассказчица сбилась, махнула рукой. - С головой еще чего–то. Женщина подумала, и повернулась к двери. - Сейчас, сестру позову.
- Она просила ей сказать, если очнешься. - Уже на ходу пояснила уборщица.
Она вышла, оставив швабру возле моей кровати, а я осторожно повернула голову осматриваясь.
"Чистенько… две соседние кровати бугрятся спящими пациентками. Еще одна, чуть левее и вовсе пустая. Пластиковое окно, за которым качается на ветру огненно красная ветка клена…
Простучали торопливые шаги. В палату вошла медсестра, склонилась надо мной, приложив холодную ладонь к кусочку не прикрытого бинтами лба. Донесся слабый запах цветочных духов.
- Как же их называют? Клеман? Кажется да…
- Не двигайтесь. Вам нельзя. - В голосе медички прозвучала профессиональная строгость. - Швы еще не зажили, могут начать кровить.
- Хорошо не буду. Скажите, что со мной случилось. - Вновь задала я вопрос.
После завтрака будет обход, доктор вам все расскажет. - Разговорчивостью сестра, в отличие от поломойки, явно не страдала. Она поправила одеяло и вышла.
У Машки мужик загулял. - Бросив осторожный взгляд на прикрытую дверь, сказала уборщица. Вот и злится. Ну да ты не торопись. Врач у тебя хороший. Внимательный. Валегий Михайлович. - Скартавила рассказчица. - Мы его так между собой зовем. Он р не выговаривает. А так–то он мужик нормальный. Ну выпивает иногда, на дежурстве, но в меру. И ничего такого ни с сестрами, ни с кем, себе не позволяет. _ Показалось, или в голосе болтушки и прозвучало еле скрытое осуждение.
Я улыбнулась, почувствовав, как тут–же стянуло губы.
- Ладно, заболталась я с тобой. А мне еще в процедурной домыть надо. - Вспомнив про обязанности, женщина вытянула застрявшую в ведре швабру и принялась ожесточенно возить ею по линолеуму.
Так ничего и не вспомнив, придремала. Разбудил строгий, немного картавящий голос. - Пгосыпайтесь, голубушка, пога уже…
Высокий, с курчавой шапкой волос, скрыть которую не мог даже белоснежный колпак, доктор заставил открыть рот, заглянул в глаза, аккуратно пробежался пальцами по груди, бокам. Коснулся щеки, носа.
- Ну что… замечательно, процесс реабилитации идет успешно. Все что нужно мы сделали, теперь дело за вашим организмом. Восстанавливайтесь, набирайтесь сил. Думаю, что прогноз на полное излечение у вас куда как положительный.
- Доктор… у меня ничего не болит. Но я ничего не помню… Ни имени, ни фамилии. Вообще ничего. Может быть, вы мне поможете? Как я здесь оказалась, откуда, что случилось.
- Даже не знаю, что вам сказать. Доставили вас с территории яхт клуба. Без сознания. На одной из яхт произошел взрыв. Вас ранило осколками обшивки, стекла. Плюс удар. Документов при вас не было, но… скорее всего на борту вы находиться не могли. Взрыв был такой, что ее разнесло на кусочки. Врач стянул с носа очки в тонкой позолоченной оправе, став сразу на десяток лет моложе. - Память к вам, скорее всего, вернется. Вопрос нескольких дней. Сейчас вас отправят на перевязку, потом процедуры, а после обеда должен прийти сотрудник внутренних органов. Положено снять у вас показания. Попробуйте спросить у него.
- Да, кстати, - Врач осторожно сжал мое запястье, прислушался к ударам пульса. - Должен вас огорчить. Раны на теле хотя и множественные, но не слишком глубокие, и заживут быстро. А вот лицо… - Доктор чуть помялся. - Мы ведь не боги. Сделали все что смогли, но шрамы, увы, останутся. Насколько существенные, сказать не могу, но обязан предупредить. Постарайтесь подготовиться.
Я шевельнула губами, вновь почувствовав, как натянулась кожа. Под повязкой проснулась, и побежала от висков к носу тысяча муравьев.
- Щекотно. - Только и смогла произнести я, борясь с мучительным желанием поскрести по лицу ногтями.
- Терпите, терпите, голубушка. - Построжел врач. - Чесать нельзя, да и бесполезно. Сделаете лишь хуже. Я сделаю отметку –вам дадут антигистамины.
Он развернулся к соседней кровати, принял у стоящей за спиной сестры температурную карту следующей пациентки.
- Яхта… взрыв… - Мне вдруг показалось, что при упоминании о яхте в мозгу возникло нечто похожее на легкий зуд, совсем как только что, на лице. Однако попытка вспомнить хоть что–то успехов не принесла. Ну и ладно. - Легкомысленно отмахнулась я. - Жива, и ладно. Остальное наладится.
- Первая половина дня прошла в переездах на вихляющей и норовистой каталке. - Санитарка, которая заступила на дежурство вместо Марии, тихонько материлась, стараясь затолкать неповоротливую конструкцию в узкие двери лифта, однако на мое предложение позволить встать и дойти к кабинету самой только замотала руками. - Что ты, что ты. А ну как свалишься. Меня потом старшая со света сживет. Лежи уж.
Милиционер пришел ближе к вечеру. В палате было тихо. Соседка справа, пользуясь отсутствием врачей, тихонько выбралась из палаты и убежала на улицу, вторая, к которой пришел кто–то из родных, сидела в холле, болтая о бытовых мелочах.
Вошедший поправил небрежно накинутый на форму халат, стянул с коротко стриженой головы фуражку, и опустился на стул.
После короткого знакомства, старший лейтенант, назвавшийся Василием, вынул бланк, и перешел к делу. Опрос много времени не занял. Почти ни на один вопрос ответить я не смогла. Задуматься заставил только вынутый из кожаной папки телефон. - Это ваш? - поинтересовался следователь, протягивая мне игрушку.
- Не пом… - Привычно начала я, но вдруг замерла. Покрутила в пальцах трубку, нажала на кнопку.
Не работает. - Со вздохом сообщил Василий. - Мы уже пробовали его оживить. Бесполезно. Окажись он рабочим, возможно, все было бы куда проще.
- Дело в том, - продолжил он, незаметно глянув на часы, - что никаких сообщений о пропаже в вашем районе не поступало.
А может быть я с той самой яхты?
- Мы проверяли. По данным экспертизы все трое членов экипажа, находились в момент взрыва на борту. К сожалению все они получили очень сильные ожоги, практически сгорели. Но мы смогли выяснить, что тела принадлежат двум мужчинам, и молодой женщине. Хозяйке яхты. Некая… - Тут старший лейтенант заглянул в блокнот. - Шилова Ольга Александровна. Вам эта фамилия ничего не говорит?
Я медленно поднесла руку к лицу, однако вовремя спохватилась, и лишь сымитировала скребущее движение. - Знаете, что–то такое вертится… Но не могу сказать точно. Вроде слышала…
- Да я понимаю, фамилия распространенная, тем более, что сейчас много говорят и пишут о сочинительнице детективных романов. Тоже Шилова. Понимаю…
- Ну неужели никак нельзя выяснить? - Мне стало грустно. - Я ведь где–то жила, работала, училась?
- Город громадный, тем более, что сейчас столько приезжих. - Василий поднял трубку со столика, собираясь уложить ее обратно в портфель. - Попробуйте все таки вспомнить. Врач говорит, что в вашем случае потеря памяти вызвана шоком, и должна скоро пройти.
- А если меня ищут? Беспокоятся.
- Как только к нам поступит заявление о пропаже кого–то схожего с вашими приметами, мы немедленно сообщим. - Старший лейтенант поднялся со стула. - Ну, желаю скорейшего выздоровления…
- Одну минуту. - Я всмотрелась в телефон. - Можно я еще раз гляну.
- Мы уже проверяли. - С досадой отозвался следователь, подавая мне трубку. - И номер и батарею. Увы, обычная серая сборка, по ПИНам не отслеживается.
Не слушая его бормотание я отложила телефончик и вывернула наизнанку узенький футляр. Всмотрелась, пытаясь прочитать написанное на обратной стороне… Точно. Ав.. Авдеева, Ирина. Номер 8….. -
Торжествующе глянула на озадаченного следователя. - Я вспомнила, вспомнила! Сдавала в ремонт… и вот. Мастер написал, чтобы проверить. Я еще подумала, не удобно…
Где сдавали, когда. Как это происходило. Можете вспомнить ваш адрес. - Мент оживился. Потянул наружу блокнот и ручку.
- Ой… только мне почему–то кажется, что это было в Москве. Точно… а вот что–как, убейте, не помню. - Я плюнула на осторожность и почесала зудящийся нос. - А разве этого мало?
- Да, да конечно. Но с другой стороны, вы знаете, сколько в стране Авдеевых. А вдруг вы не местная, хотелось бы побольше э… привязок.
Однако память, сжалившаяся надо мной раз, больше ничего подсказывать не хотела.
- Ира? Ирина? Ирина Авдеева. - Внутреннего отторжения это сочетание не вызвало, более того появилось чувство, что фамилия мне знакома. Взглянула на терпеливо ожидающего результатов следователя: - Это, кажется, мое имя. И фамилия тоже моя. И почему–то сейчас вертится в голове старая песенка про Комарово. Может быть я жила там?
- Хорошо, мы обязательно все проверим. - Старший лейтенант занес исправления в бланк, заставил меня расписаться и ушел.
Следующий день новых известий не принес. Я терпеливо вынесла довольно болезненные процедуры, с удовольствием съела обед, и ужин.
А вот вечером, когда уже совсем стемнело, и мои соседки угомонились, пришла непонятная тоска. Странно, отчего–то она была связана с короткой обмолвкой милиционера о погибших на яхте людях. Кто они были, почему судьба оказалась к ним столь жестока? И отчего их смерть вызвала во мне столько печали?
Так и заснула, с неясной, но колющей душу грустью.
Зато утро принесло кучу новостей. Не все из них оказались хорошими, однако были и добрые вести. Во–первых: подтвердилось мое имя и фамилия.
Старший лейтенант сегодня был на удивление вежлив и даже предупредителен. Однако вслед за хорошими известиями пришла очередь и печальных. Оказывается, мой дом сгорел. А родители погибли. Были застрелены в своей машине за несколько дней до пожара.
Странно, новость эта не стала для меня ударом. Может быть, все уже отболело. Или виновата была потеря памяти, но я так и не смогла вспомнить ни отца ни маму. Лишь два невысоких холмика и пара струганных крестов под высоким, похожем на свечу, тополем.
Но самое невероятное старший лейтенант сообщил под конец разговора. Он как–то смутился, и сбивчиво произнес, на мой взгляд, дикую фразу: - А вы знаете, что являетесь наследницей ваших родителей?
Как будто это не было само собой разумеющимся?
Решив дать милиционеру высказаться, я только кивнула. И тут он меня огорошил. По его словам наследство состояло не только из участка земли в Комарово и квартиры в Питере, но и акциями в крупной торгово–промышленной фирме, стоимостью чуть менее пятисот миллионов долларов, которой владел мой отец. Причем наследницей практически единоличной.
Осознать величину суммы сразу я не сумела, поэтому едва старший лейтенант покинул палату, произнесла вслух. – $1Пятьсот миллионов? Обалдеть!
И только позднее, когда схлынуло удивление, я вспомнила фразу, оброненную моим гостем перед самым уходом.
Оказывается, следствие по делу о взрыве особняка объявило меня погибшей.
- Думаю, что теперь они еще свяжутся с вами. - Невнятно предположил старший лейтенант.
Новые гости появились вскоре после обеда. Я только собралась немного поспать, как дверь в палату распахнулась и на пороге возникла парочка наряженных в черные костюмы мордоворотов. Стриженные, с одинаковыми настороженно- непроницаемыми физиономиями, амбалы бесцеремонно осмотрели палату, и пропустили вперед невысокого мужчину, в сером, слегка измятом, но явно не дешевом, костюме.
Господинчик вальяжно кивнул охранникам, непринужденно проследовал к моей кровати и опустился на стул.
- Вы Ирина? - Не утруждая себя приветствием, поинтересовался он.
- Ну да. - Только и смогла произнести я, озадаченная столь резвым началом. –А вы кто?
Гость не ответил. Вместо этого он обернулся к одному из охранников и неприметно кивнул.
Выпроводить моих соседок неразговорчивый великан сумел всего за пару минут. Женщины торопливо вышли в коридор, а громила в черном вновь замер возле двери.
- Моя фамилия Свирский. Степан Сергеевич. Я представитель фирмы РосКомодитиСервис. - Чеканя слова произнес седоволосый коротышка. - Нам стало известно, что вы сообщили сотруднику милиции о своем родстве с бывшим владельцем предприятия, Авдеевым Иваном Андреевичем. Это так?
- Если честно, у меня после травмы с памятью не слишком хорошо. - Смутилась я, - но вот телефон, и вообще…
- Значит, не помните. - Оборвал мой лепет гость. - Ваше утверждение, таким образом, не подкрепляется документально, а основывается лишь на… предположениях. Я правильно понимаю.
- Э… - Мне стало еще неуютнее. - Да как вам сказать, я вроде что–то такое припоминаю…
Свирский вытянул из кармана громадный, со множеством каких–то вензелей и накладок, серебряный портсигар, и достал из него сигарету.
- Простите, но здесь не курят. - Произнесла я, чувствуя, как из глубины души поднимается волна неприязни. - Это больница, а не…
- Хм… Я заметил. - Он аккуратно вернул сигарету в коробку. - А чем еще вы можете доказать свое родство с Авдеевым?
- Да ничего я не собираюсь доказывать. Меня спросили, ответила. А они уж пусть сами разбираются.
– $1Спасение утопающих - дело рук самих утопающих". - Произнес эту пошловатую сентенцию господин в сером так, словно изрек некую вселенскую тайну.
- Мне все понятно. - Он поднялся, спрятал портсигар в карман, и закончил с металлом в голосе. - Поскольку юридических оснований для подобных утверждений вы не имеете, следовательно, претендовать на наследство тоже. И мой вам совет, будьте впредь осторожнее с высказываниями. Болтливый язык иногда может крепко повредить своему хозяину.
- Послушайте, господин, как вас там, Свирский, а вам не кажется, что вы хам? - Я уже завелась, и более всего жалела, что не могу подняться с кровати.
- Как говориться - "по–Сеньке и шапка". - Отрезал любитель афоризмов. - С какой стати я должен миндальничать с никому неизвестной самозванкой, претендующей на… - Он осекся, и оборвал себя.
- А если нет? Если я и вправду Ирина Авдеева, что тогда. Вам, господин хороший не приходило в голову, что…
- Ирина Авдеева мертва. Уже пять месяцев. Это подтверждено. И вообще, случись вся эта история на месяц позже, я бы даже не стал тратить время, общаясь с вами. - Свирский повернулся, собираясь выйти из палаты.
- Вы хотите сказать, что тогда я пропустила бы сроки вступления в наследство? - Вырвалось у меня, - спасибо за подсказку. Совсем упустила из виду этот факт. Постараюсь успеть. - Злость на хамоватого буржуйчика добавила сил. - Но имейте в виду, когда я в него вступлю. Первое что сделаю, выставлю вас за ворота. Без вариантов. Так что можете подыскивать новую работу уже сейчас.
- Да ты не только дура. - В голосе гостя прозвучало неприкрытое презрение. - Ты наглая дура. Молись, что бы за тобой не обнаружилось никаких иных грехов, кроме присвоения чужого имени. Тебя ведь возле сгоревшей яхты нашли? Может ты ее и подожгла? А что…надо подкинуть эту идейку кому следует.
- Слушайте, ну отчего вы так твердо уверены, что я не Ирина? - Попыталась я успокоиться, и разобраться.
- Да потому. Не бывает чудес. Не бывает. Я видел, что осталось от дома господина Авдеева. А она была внутри. Свидетели видели, как она туда приехала.
- И тело видели? - Запальчиво выкрикнула я, и останки на экспертизу возили?