И мы разобрались. Да чтоб я еще раз доверил распределение комнат родной бабушке? Да ни в жизнь!
Дом молодой семейной пары, у которых мы остановились, оказался добротным, неплохим строением. Сама пара была дружелюбной, хотя к Роялю любимой родственницы оба подозрительно принюхивались.
Бабуля сразу заявила, что девочки спят отдельно от мальчиков. Меня, Леля и Гирина отправила в соседнюю комнату. Сначала Гирин пытался выдворить пацаненка к бабуле, но тут уже воспротивился я – мало ли, может, Ангре больше молоденькие мальчики нравятся, а бабушкина комната и так перенаселена кем попало. Предложил ночевать всем вместе, но маг почему-то отказался остаться с нами и отправился на сеновал, Олуш последовал за ним. Неизвестный загипнотизированный извозчик остался в конюшне. Вампир заявил, что без бабули спать отказывается, чем меня изрядно взбесил.
– Внук, успокойся, сегодня ночью пойдет дождь, у меня в это время ревматизм обостряется. Рой помогает избавиться от боли.
– Почему он?! – возмущаюсь я. – Попроси Леля, он тут вроде целителя!
Меня ночь вдали от дриады не так раздражает, как наличие возле моей бабули этого смазливого гаденыша. Да он даже внешне чем-то на меня похож!
– На самом деле целительская магия вампиров намного сильнее эльфийской, – слышу тихий голос остроухого.
– Умолкни, – рычу я.
– Не смей обижать слабых, – одергивает меня родственница. И прежде чем я взорвался негодованием, добавила: – Я плохо себя чувствую, Данюш. Несмертельно, но для меня это мучительно. Пожалей меня, я ведь уже немолода, ну если хочешь, можешь ночевать с нами, тогда Ангру отправлю к Гирину.
– Ладно. Верю, – бурчу я.
Ночью действительно пошел дождь.
А наутро меня разбудил чей-то настойчивый взгляд.
Разлепляю глаза, окидываю комнату невидящим взглядом. Чего так жарко-то? И плечо занемело, и вообще вроде бы женщиной пахнет…
– Внук, ты чего это мальчиков совращаешь? Ты это дело брось, Лель у нас парень по всем параметрам невинный, – слышу счастливый голос бабули.
Недоуменно осматриваю свое ложе. Хозяева выделили нам комнаты, предназначенные для будущих детей. В традиции этой деревни рожать много, и они заранее приобретают необходимый для большой семьи инвентарь, типа кровать. Так вот, осматриваю я свою коечку и…
– Святой Коннектий! – вырвалось у меня.
– Данюша, не выражайся, – морщится любимая родственница.
На моем плече сладко прикорнул Лель. И мало этому ушастому паразиту моего личного пространства, так он еще и ногу на меня забросил. У него своя кровать есть!
– Внук, так ты на мальчиков переключился? Ты признайся, я все пойму, – троллила меня бабуля.
А я краснел, пыхтел и пытался скинуть с себя остроухое недоразумение.
– Ты чего тут в моей койке забыл? – рявкнул я на проснувшегося эльфа.
У того задрожали губы, испуганно округлились и без того большие глаза и покраснели уши.
– Была гроза, – залепетало это чудо.
– А я тут при чем?! – окончательно сорвался я.
– Не кричи, – одернула меня бабуля. – Тебе же сказано – гроза была, ребенок испугался. Тем более сегодня ночью было довольно прохладно, вот Лель и перебрался туда, где теплее.
И, тихо хихикая, моя старушка удалилась в неизвестном направлении. Лель, мигом подскочив с кровати, побежал вслед за ней. Кого бы укокошить, чтоб легче стало?
А чего я, собственно, так бешусь? Ну подумаешь, пацаненок ко мне в койку залез. Вот именно! В мою кровать запрыгнуло ушастое недоразумение вместо вполне такой грудастой Ангры. И это очень мило оттроллила любимая бабуля! Утро явно не задалось.
Как выяснилось в дальнейшем, не только этот день не задался.
Все утро лил дождь.
– Остаемся в этой деревне еще на одну ночь, – известил нас Олуш.
– Плохая идея, – возразил вампир. – Сегодня полное желтое око, а это деревня оборотней.
Все примолкли и загрустили. Вообще, очень милая картина вырисовывается: еще пару дней назад эта компашка, не задумываясь, прирезала бы вампира, а сейчас они к нему прислушиваются.
– И что с того? – непонимающе уставился на них.
– Сие значит, дорогой отпрыск, что сегодняшней ночью все местные жители превратятся в волков, – пояснила любимая родственница. Злиться на нее за утреннюю побудку с неуместными шуточками я уже давно перестал.
– Оборотни – зло, – вставила реплику Ангра. – Сначала прикидываются милыми песиками, а потом начинают кусаться.
– Оборотни не так уж и опасны, – вступился Гирин. – Конечно, если нет раздражающего фактора.
– У нас такой фактор есть? – уточняю я. А сам окинул взглядом резко побледневшую бабулю.
– Есть. Оборотни недолюбливают вампиров… – Договорить маг не успел, бабуля покачнулась и рухнула на руки вовремя подскочившему Рою.
– Никуда мы сегодня уже не едем, – мрачно предупреждаю я остальных. – Платим хозяевам, сколько нужно, и баррикадируемся в доме. А ты, Рояль, скрываешься в тумане, чтобы тебя ни одна морда учуять не могла.
– Я не могу уйти сейчас от нее. Только я имею возможность помочь пережить ей эту ночь.
– С чего вдруг? – Я начинаю злиться. Очень злиться.
– Потому что помогал ей все это время. Потому что тот маг, у которого вы побывали, влил в нее мою кровь и кровь многих других из этого мира.
Повисло тягостное молчание.
– Ангра может помочь Рою скрыть свой запах, – подал голос Лель.
– Вампир страшный. Я не хочу! – начала отнекиваться дриада.
– Ты это сделаешь, – поворачиваюсь к ней лицом. Кажется, тени в углах бабушкиной комнаты слегка сгустились.
Хозяева с нас денег не взяли. Оказывается, оборотни в эту ночь предпочитают оборачиваться на улице, дабы не повредить мебель в любимых жилищах, поэтому спокойно оставили на наше попечение свой дом, когда пришло время.
Ангра в истерике натерла вампира какой-то вонючей дрянью, после чего не только у оборотней нюх отшибло, но и у всех остальных.
День я еще как-то продержался; долбящий в окна дождь был сродни моему настроению. Мерзкая погода отражала мой внутренний мир, отвратительное чувство страха и беспомощности поглощало меня с головой, а громыхающий в небе гром вторил ударам сердца.
– Все будет хорошо, – гладил меня по руке Лель.
Или не Лель? Какая разница, если в соседней комнате лежит родной человек и жизнь из него уходит?
– Дан! Прекрати! Слышишь?! – схватил меня за руки эльф. – Все с ней будет нормально, это просто влияние желтого ока. Нам нужно перетерпеть ночь. Твоя бабушка жива и жить будет. Понял? Прекрати погружаться во тьму!
Точно. Кто сказал, что она должна непременно умереть? Это же бабуля!
Кажется, стемнело. Народ что-то делал, куда-то ходил, кого-то звал. А я сидел под дверью ее комнаты и впервые не знал, что делать. Сколько я уже так сижу? Пару раз выходил бледный, изможденный вампир, просил крови. Я закатывал рукав и подставлял свои вены. Лишь бы с ней было все в порядке. Да она же на моей памяти даже в больнице не лежала!
Где-то вдалеке раздался волчий вой. Ему вторит крик бабули. Подскакиваю и пытаюсь войти в комнату. Кто-то схватил меня за плечи. Гирин.
– Скройся! – бросаю мельком на него взгляд. Что-то темное снесло его к стене.
Теперь дверь. Какого нуба эта дверь еще стоит?
– Бабуля! – ору я во всю мощь легких.
– Дан, прошу, прекрати, – скулит где-то рядом эльф. А волки продолжали выть.
– Бабуля! – повторяю я. – А ну, впусти меня, пиявка, а то серебром через ноздри накормлю!
– Кто-нибудь, пристрелите этих бешеных псов, – слышу голос.
– Бабуля? Ты как? Тебе лучше? Почему я не могу войти? Впусти меня, слышишь?
– Прекрати повышать голос в помещении, – открывается дверь. – Мне волчьей сигнализации хватает.
Оказывается, дождь прекратился, с неба в окна светила огромная желтая луна с черной вертикальной полоской посередине.
– Ты кто такая?
На душе муторно, в голове бардак, глаза горят. Присутствует стойкое желание что-нибудь разрушить, но вместо этого я продолжаю пялиться на невысокую темноволосую девицу. Не могу разглядеть подробнее, но ее пронзительные светлые глаза мне кого-то напоминают.
– Я вопрос задал. Ты че тут делаешь?! – Что она забыла в бабушкиной комнате? Я раньше ее не видел. Она пыталась навредить? Убью.
– Ты как с бабушкой разговариваешь? Сколько раз говорила: твое общение с хулиганьем до добра не доведет. И посмотри, до чего докатился? Меня всего день не было, а ты уже выражаешься, как австралопитек из второго подъезда. Я тебя чему учила? – наступала на меня девица. Почему я продолжаю пятиться? – Я тебе для чего Гоголя в детстве на ночь читала?
Быть не может. У меня галлюцинации, я перенервничал и сейчас просто схожу с ума. "Хали-гали, Кришна, где ты, моя крыша?" Какого модератора тут происходит? Беспомощно оглядываюсь по сторонам, у окружающих бледные и оторопелые лица. Массовые галлюцинации. Это же не она. Или она? Ругается, как она. Нет, точно она. Или нет?
– Бабуля?.. – Я нервно сглатываю.
– Нет, дедушка Ленин! – всплеснула руками девица.
Точно она.
Темный Властелин
Темный Властелин вновь сидел за своим столом. Он лихорадочно размышлял в ожидании прихода доверенного лица. Если его теща здесь, то где сын? Его дворец разрушила сила, которой обладал сам Темный Властелин, но даже если сын в этом мире, ему еще рано входить в фазу могущества. Он еще слишком молод. Никто до этого так рано не вступал в полную силу! А если все-таки сын?
Сердце Властелина дрогнуло. Он всеми силами гнал мысли о собственном ребенке. Как же он скучал по сыну! Краткосрочные встречи не могли удовлетворить тоску отцовского сердца. Темный Властелин мучился от сознания собственного бессилия, его жена в первые годы после разлуки днями напролет наблюдала за своим чадом в специальное зачарованное зеркало. Да чего таить, сам Властелин тайком подглядывал за своим ребенком, отданным на воспитание теще. И все из-за пяти покушений. Если бы он только…
– Мой Властелин… – появился в кабинете укутанный в черные одеяния человек. О его расовой принадлежности знал лишь Властелин. Он встал на одно колено, прижав кулак к груди.
– Морадор, – кивнул Темный Властелин, – есть ли в нашей империи вспышки каких-нибудь болезней?
– Нет, мой Властелин.
– Так организуй, – отрезал Властелин. – Болезнь не должна быть заразной, где-нибудь на окраине империи, в курортной зоне. И обязательно об этом должна узнать Властительница.
Темный Властелин принялся воплощать свой план по отвлечению жены в жизнь.
– Что-нибудь еще, мой Властелин? – спокойно спросил Морадор. Он уже давно служит своему повелителю, и его приказы перестали удивлять старого начальника тайной службы.
– Узнаешь местность? – И Темный Властелин повернул к слуге зачарованное зеркало.
Это зеркало показывало любого, чью вещь подносили к раме. Будь ты в соседней комнате либо же в чужом мире. Но сейчас оно показывало лишь размытое черное пятно и природу вокруг. Это означало, что кто-то постарался защитить и прикрыть от любого наблюдения объект интереса Темного Властелина.
– Окрестности деревни оборотней, – тихо произнес Морадор.
– Правильно. Отправь туда отряд. Искать будете старуху. Попаданку. Узнаете ее сразу, у нее не язык, а змеиное жало, а как взглянет, так сразу все грешки свои вспомнишь. Если с ней будет парень лет восемнадцати, обоих ко мне. Я буду не против, если со старухой произойдет несчастный случай. И ничего больше несчастного случая, – ну не мог Властелин упустить такой шанс. – Но если с головы парня упадет хоть один волосок, я тебя у демонов достану. Все понял? Выполнять.
Морадор исчез, а Темный Властелин вдохнул полной грудью. Сейчас главное, чтобы супруга не узнала о близком присутствии матери. Его жена уже давно порывалась поведать все своей родительнице, и только благодаря долгим уговорам мужа она еще этого не сделала. В основном Властелин делал упор на немалый возраст и слабое здоровье тещи, и его жена, как любящий ребенок, старалась маму сильно не нервировать. Новость о существовании других миров, несомненно, навредила бы здоровью старухи. Хотя, по личному мнению Властелина, этой грымзе ничего навредить не способно. Так что придется брать дело в свои руки. При несчастном случае на него подозрение не упадет, а если она все же выживет, ну, значит, его давней мечте не суждено сбыться. От этой карги можно ожидать чего угодно. Но если супруга каким-то образом узнает… Может, к светлым податься? Попросить у них политического убежища? И тогда его вместе со Светлыми Землями сровняют.
Другое дело сын. Если он попал сюда вместе с тещей, то назревает проблема. С одной стороны, угроза для ребенка еще не миновала, а с другой – пора бы уже сына возвращать на родину. Большего расставания его жена просто может не выдержать.
Обложили, гады…
Глава 8
Ирва
С утра лил дождь, а мне было плохо настолько, что даже Рояльчик не справлялся. Я уже поняла, что пока не распогодится, мы никуда не двинемся. Собрали экстренное совещание. Мне эта деревенька с оборотнями не очень нравилась. Нет, они довольно приветливые… э… нелюди, но кто знает, что может случиться в полнолуние? И только я собралась вмешаться в разговор, как измученное болью сознание покинуло неблагодарную хозяйку.
А дальше творилось что-то странное. Сколько я была без чувств, сказать не берусь, но отчетливо помню, что даже в бессознательном состоянии слышала щелчки и хруст костей. А еще явственно чувствовала, как под моей кожей что-то шевелилось, будто множество червей сновало туда-сюда. Но все это слышалось где-то очень далеко, словно и не со мной происходило. Я-то вот она, то есть нету меня. Кругом темнота. Хорошо-то как! Неужто померла? А говорили, что трупы ничего не чувствуют.
Да как же так? Я ведь еще из внука мужика не сделала! И правнуков на руках не подержала. Я же ваучеры не обменяла! И насчет их нынешнего номинала посмеяться не успела. Да что там ваучеры, я еще зятя не достала! То есть человека из него не сделала.
Непорядок, не могу я умирать, у меня дача на дочку не переписана. Не время. Столько дел еще не сделано.
Не дождутся.
Последняя мысль была как молния в кромешной тьме. Резкой вспышкой пришла боль и тут же схлынула. На смену ей явилась какофония звуков, шум и гам. Кто-то кричит? Показалось. Это волки воют. Волки?! Глаза открылись сами собой. Как же болит голова! Кажется, в восемнадцатом веке придумали замечательное средство от мигрени. Гильотиной зовется. Ан нет, это не таблетки, значит, в моем случае не подходит.
Но как же действуют на нервы эти завывания. А это что такое?
– Рояльчик, ты не вампир, – смотрю я на белеющее в темноте измученное, изможденное лицо. Под бешено блестящими глазами растекались синюшные круги, которые оттеняли мертвенно бледные губы. – Ты упырь.
Рой моему пробуждению почему-то обрадовался. Да не просто обрадовался, он прямо-таки засиял, как тульский самовар. Чего такой счастливый? Нет, я понимаю, если бы квартиру на него переписала, и то радоваться надо противоположному исходу событий.
Слышу, кто-то ломится, причем такое чувство, будто несчастные двери танком открыть пытаются. И все это под шикарный аккомпанемент волчьего воя. Кто-нибудь, вызовите ветеринаров для усыпления!
– Бабуля! – орет знакомый голос. И чего он кричит? Мне шума в ушах и издевательств песьего племени за окном хватает. – А ну, впусти меня, пиявка, а то серебром через ноздри накормлю!
– Ирва, вам нужно лежать, – наклонился ко мне Рой, отчего-то глупо улыбаясь.
Как же голова раскалывается! И чувствую себя странно.
– Кто-нибудь, пристрелите этих бешеных псов, – вырвалось у меня. Или я сама сейчас встану и на цепь кого-то посажу.
– Бабуля? Ты как? Тебе лучше? Почему я не могу войти? Впусти меня, слышишь?
Да слышу я, слышу. Не обращая внимания на протесты вампира, перехожу в положение сидя. Мир качнулся, но не рухнул. Надо бы внука успокоить, он же переживает.
Тело приказам мозга подчиняется плохо, мышцы мерзко дрожат. Голова готова вот-вот взорваться. И никто не желает войти в положение старой женщины и сделать шум хотя бы потише. Но женщины – существа упорные, а я так вообще гигант стойкости.
– Прекрати повышать голос в помещении, – толкаю многострадальную дверь. – Мне волчьей сигнализации хватает.
В глаза ударил свет огромной желтой луны с черной вертикальной полоской посредине, что красовалась в окне меж досок.
– Ты кто такая? – набычился любимый потомок.
Что-то неважно он выглядит. Глазки лихорадочно блестят, слегка покраснели, круги под глазами. И откуда я знаю, что они покраснели? С каких это пор я в темноте вижу лучше, чем при свете дня?
Но вернемся к внуку. У моего мальчика абсолютно больной взгляд. Я что-то пропустила? Почему у него руки дрожат? Губы искусаны. Волосы выглядят так, будто за них очень долго дергали и в итоге додергались.
– Я вопрос задал. Ты че тут делаешь?! – орет мне в лицо внук. И взгляд, как у маньяка в подворотне.
Ах ты, недоросль! Совсем, родной, страх потерял? Обкурился, что ли? Не успела я с болезнью слечь, он уже какую-то гадость внутрь принял. А иначе с чего бы так на меня кричал? Да он за всю жизнь на меня ни разу косо не посмотрел, а тут – страшный рык и взгляд террориста-смертника. Иначе как "дурью" это не объяснишь. Он точно трезвый – алкоголем и не пахнет. Вывод напрашивается один. Ну ничего, мало я тебя в детстве порола, сейчас наверстаю. Я отучу, как на бабушку голос повышать.
– Ты как с бабушкой разговариваешь?! Сколько раз тебе говорила: твое общение с хулиганьем до добра не доведет. И посмотри, до чего докатился? Меня всего день не было, а ты уже выражаешься, как австралопитек из второго подъезда. Я тебя чему учила? – грозно надвигаюсь на любимого потомка. Где бы ремень найти? – Я тебе для чего Гоголя в детстве на ночь читала?
Как-то внук в лице нехорошо поменялся, то бледнеет, то краснеет на глазах. Руки теперь не просто дрожат, они трясутся, как при болезни Паркинсона. Губы беззвучно шевелятся, силясь хоть что-нибудь сказать, а в глазах – дикий коктейль недоверия, страха, оторопи и явной мыслительной деятельности. Будто призрака увидел.
– Бабуля? – нервно сглатывает внук. Спрашивает настороженно, будто ребенок у Деда Мороза о его подлинности.
– Нет, дедушка Ленин!
Да что с ним творится? Мне его даже наказывать как-то расхотелось. А, нет, все нормально – личико разгладилось, в глазках счастье вперемешку с недоверием, глупое выражение лица. Понятно. Шок у любимого потомка.
Я внимательно вглядывалась в его лицо и совершенно выпустила из виду все остальное. А Данюша тем временем несмело протянул ко мне руку… и ткнул в меня пальцем! Сказал "гы" и ткнул еще раз!
Ну не мог он сам поглупеть за один день моего отсутствия.
– Кто из вас, иродов, моего внука идиотом сделал? – разворачиваюсь к застывшему в изумлении народу.
– Ирва, – осторожно, будто по минному полю, двинулся ко мне Рой.
Я оглядела помещение. Выглядело оно довольно странно: окна забиты досками крест-накрест, дверь, ведущая на улицу, завалена тяжелым хламом. Наши спутники оторопело пялились на меня. Мир сошел с ума?