- Джайда прекрасно понимает, что не будет единственной женщиной в моей жизни. Мы говорили об этом. Кстати, по её инициативе. Она требовала одного - своего приоритета и соблюдения приличий. Но повторный брак вполне соответствует и тому, и другому.
- Я не могу выйти замуж за зятя. Сам по себе такой брак грубо нарушает второе условие, он скандален по своей сути. И это, конечно, будет оскорбительно для дочери.
- Других возражений нет? - Он снова завладел её руками, сжал их, потом поднёс к губам. Ласка, не больно-то привычная для имперцев. Моресна, помнится, очень смущалась, когда я так делал. Потом привыкла и к большему.
- Государь…
- Надайр.
- Я не могу звать его величество так. А вдруг забудусь при посторонних.
- Чтоб ты забылась? Не могу поверить. Невозможно. Аше, я не хочу на тебя давить. На этот вопрос ответь мне, как обычному мужчине, не своему государю.
- Как обычному мужчине? Что ж… Скажу, что я уже оставила за плечами возраст, в котором прилично вести разговоры о любви.
- Человек открыт чувствам, пока он жив.
- Я не желаю делать то, что моя дочь может счесть предательством.
- А если она даст своё согласие?
- Разве она когда-нибудь решится противоречить тебе?
- Это неформальное обращение - бальзам для моих ушей. - По тону чувствовалось, что он мягко улыбается.
- Я никогда не говорила его величеству "ты". Жутковато.
- Когда-то надо было попробовать… Ты неверно представляешь себе наши с Джайдой отношения. Она достаточно свободна духом, чтоб противоречить мне в вопросах, которые считает важными. Я могу предложить ей полюбовную сделку и в самом деле наделить правами, лишь немного уступающими моим. Это разумно, она лучше, чем кто-либо, сможет соблюсти интересы нашего наследника. И в этом случае даже мой повторный брак с легендарной госпожой Солор не нанесёт ей политического ущерба.
- Слишком высока оценка моей особы. Но вряд ли подобную сделку между супругами можно назвать полюбовной. Просто "сделка". От мужа всё равно мечтаешь дождаться любви. И если муж предпочитает тебе твою же мать, да ещё столь демонстративно…
- Если мы с Джайдой сумеем построить свою любовь, то совершенно особым образом, и иные мои привязанности, а равным образом моя страсть к тебе, этому не будут помехой.
- А ты хотя бы пытаешься?
- Поверь - от всей души и всем сердцем. Я очень уважаю Джайду. Но настоящей страсти к ней не испытаю никогда. Однако же существует на свете немало пар, сумевших построить успешный и приятный брак на основе дружбы, взаимоподдержки, уважения. Я стремлюсь к тому же, и, как мне кажется, жена - тоже.
- Я не знаю, что сказать, - проговорила Аштия после долгой паузы.
- Твоё сомнение уже даёт мне надежду.
- Мне нужно всё обдумать и получить суждение Джайды.
- Хорошо. Повторюсь - не стану тебя торопить. Об одном умоляю - обдумай.
- Тут ведь надо не думать, а чувствовать.
Ответный смешок у императора получился своеобразный. Услышь я такой в нашем с ним разговоре - насторожился бы, настроился на худшее. Мало ли чем умудрился разгневать его величество, мало ли какую кару он задумал мне в ответ. Само собой, тут была особая ситуация, и даже в ней человеку, заскорузшему в определённой роли, трудно отрешиться от своих привычек. Тем более если он - не в полном смысле слова человек. Как смог - так и отрешился.
Впервые мысль о том, что это совершенно не моё дело, не отвадила меня от желания поразмыслить над услышанным. Странно было осознавать, что в том, кого доселе я воспринимал лишь как символ собственной власти, символ несокрушимости Империи и имперских традиций, оказалось столь много человеческого. Пожалуй, подобное открытие даже способно обеспокоить. Почему? Вряд ли можно ответить с ходу, одним словом или фразой. Правитель, оказалось, не только таков, каким мы все его знаем. А это опасная ситуация. Предпочтительно, чтоб император был предсказуемым и прогнозируемым, иначе взаимодействие с ним может стать источником постоянного беспокойства.
Проще говоря - кто знает, что придёт ему в голову завтра?
Но пока об этом знаю я один. Это преимущество? Посмотрим. Пока стоит думать о более насущных вещах. О выживании, например. О возвращении к власти нашего героя-любовника, причём желательно невредимым. В отношениях между собой эти двое и сами разберутся.
Куда можно его вести? На север, дикий и никем не контролируемый? Бесперспективно. Император ведь нужен не столько сам по себе, сколько как символ. А откуда подданные узнают, что государь жив, если его будет болтать по здешним клюквенным болотам и чащобам?
Можно держаться поближе к врагу в надежде нащупать пробел в обороне и просочиться к своим. Второе намного, намного опаснее. Тогда, на охоте, с нами было больше ста человек. Кто-то обязательно попал в плен. Да что там - пленных наверняка больше десятка! И уж кого-нибудь одного из них обязательно разговорят.
Кроме того, есть ещё люди Седара, которые знали, почему они патрулируют северную границу. Их тоже заставят рассказать всё, что они знают, если уже не заставили. Наш противник наверняка давно в курсе, что имеет реальную возможность захватить в плен первого человека в государстве и несколько чуть менее, но всё же значимых. Если на нас почему-то не охотятся… Впрочем, такое чудо я даже не стану рассматривать всерьёз. Чудеса - почва для мечтаний и вожделений, а не для разумного планирования.
Нельзя болтаться тут, рассчитывая просочиться сквозь вражеские ряды. Надо уходить в дебри - и оставить надежду хоть кого-то о чём-то предупредить. Хоть как-то способствовать выживанию своей семьи.
Я вдруг осознал, что плачу. Давно мне не приходило в голову позволить себе эту слабость. Но мрак подступал к сознанию при одной мысли о том, что моей жене и детям придётся умирать, когда под напором вражеских орд падёт Ледяной замок, и как именно им придётся умирать. Становилось до тошноты холодно при попытке представить, что нет больше на свете моих малышей… Да и по более взрослым я убивался не меньше. Какая разница, сколько лет ребёнку, он остаётся близким, драгоценным человеком, пусть и одним из шестнадцати столь же дорогих.
Но без жены я просто не представлял себе дальнейшей жизни.
И я плакал, уткнувшись в траву, прощаясь с надеждой ещё когда-нибудь увидеть своих родных. Это было самым верным средством и способом - смириться с неизбежным, в мыслях своих принять это и действовать дальше так, как подскажет здравый смысл. Что ещё я могу сделать? Ничего.
Аштия потрогала меня за плечу, и новым открытием стало то, что я умудрился плакать во сне. И когда вообще успел уснуть - можно только гадать. Уже совсем посветлело, туман накатывал волнами, и казалось, будто лес вокруг нас утонул в снежном буране. Дрожь била такая, что впору было задуматься - здоров ли я? Впрочем, обычное дело в раннеутреннем лесу, расположившемся близ болота или реки. И единственное средство согреться сейчас - подняться, собраться и идти.
- Серге.
- Встаю.
- Слушай - ты ведь не знаешь, что там происходит. Может быть, с твоими всё будет хорошо.
- Я предпочитаю не питать себя пустыми надеждами. - Я сердито обтёр лицо. - Прости, что звучит грубо, но если потом эти надежды не оправдаются, останется только голову в зад засунуть.
- Кхм… Мда. - Она мягко улыбалась, и лицо её горело. Нет, явно не от смущения. Прослужив полжизни в армии, её светлость наслушалась всякого, такой простенький оборот речи не мог вышибить из неё румянец.
А значит, она рдеет по другой причине. И я, кажется, знаю, что именно она ответит его величеству, если, конечно, дочь её светлости не станет в позу: "Никогда и ни за что, или ты мне не мать". Сильно сомневаюсь, что Джайда поступит так. Для Империи ведь многоженство - абсолютная норма, тем более если речь идёт о мужчинах знатных и власть имущих. А что государь изволит хотеть жениться на Джайдиной матери… Не на дочери же! Подумаешь!
- Мда… Прости.
- Ничего. И всё-таки тебе не стоит падать духом.
- Само собой. Дух в грязи испачкается и будет в ногах путаться. Надо подниматься. Аше - они наверняка знают, что император здесь. Они наверняка охотятся на нас, а девять человек против целой армии - даже если банально прятаться от чужих глаз, это увы и ах. Разве что мы сорганизуем такое укрытие, мимо которого можно будет годами маршировать и даже не догадаться, что тут кто-то засел. Но тогда мы просто перемрём от голода.
- Ты уверен, что враг знает о нас, хотя раньше был не уверен в этом.
- Тогда я забыл о бойцах Седара. И о самом Седаре. Вот уж они очевидно всё сказали, потому что их, очевидно, спрашивали правильно. Так что дела наши плохи.
- Думаешь, надо отступать на север?
- У нас есть какие-то ещё варианты?
- Мне сложно судить, я ведь плохо знаю здешние места. Где можно спрятаться?
- Всё-таки решила, что прятаться разумнее.
Аштия наклонила голову, как птица, оценивающая перспективное зёрнышко.
- Я думаю, нам хорошо бы спрятать его величество и попробовать в ближайшей деревеньке узнать новости. Крестьяне умудряются обмениваться новостями быстрее, чем курьеры императорской службы. Хотя, может быть, мы встретим твоих крестьян в лесу, особенно если они действительно столь успешно обмениваются новостями, как я предположила. Вернее, как мне хотелось бы.
- Даже не знаю… Никто из крестьян не ломанётся со скарбом, детишками и скотом навстречу армии захватчика. Только прочь.
- Ты прав. Хорошо. Значит, здесь мы ни с кем, кроме бандитов, не встретимся.
- Может быть, ещё с охотниками.
- Собираешься уповать на случайное столкновение с ними?
- Нет, просто рассуждаю вслух.
- Может, господа отойдут в сторонку и там порассуждают? - пробормотал Алшуф. - Не очень-то вежливо…
- Просыпайся давай, - грубовато скомандовал я. - Подъём. Пора в путь.
- Туман же.
- И что? Если отправимся прямо сейчас и на север, вряд ли влетим кому-нибудь в объятия. На севере пока никого нет. Зато те, кто ищет нас, очень даже могут на нас наткнуться. В тумане.
- Чтоб тебе в выгребной яме утонуть…
- Тебе того же. Туман впечатляет, можно костёр развести, никто не заметит дыма. Хоть тёплого поедим.
- Прежде чем идти куда? - полюбопытствовал император таким свежим голосом, будто только что поднялся со своей дворцовой постели, мягкой и уютной, выспавшись всласть. И не поверишь, что он полночи пролюбезничал с Аштией Солор.
- На север. Уверен, что нас ищут. Хорошо бы кому-то действительно поискать свежей информации. Я готов сходить…
- Нет. Или все, или никто.
- Государь, всем нам идти вдесятеро опаснее. Один действительно может просочиться незаметно, тем более что у меня есть соответствующий опыт.
- Нет. Я считаю, что это неприемлемо. Полной информации ты всё равно не получишь от каких-нибудь крестьян-одиночек или даже странствующих разносчиков. Откуда им знать правду? Только байки про страшных врагов. А риск будет большой. И мы так и не узнаем, что с тобой случилось, если вдруг ты попадёшься.
- Согласна. Нам нужно держаться вместе.
- Значит, у тебя есть план? - Я развернулся к Аштии.
- Да. Исходим из худшего предположения - что нас ищут. Прятаться, с моей точки зрения, лучше всего на болоте.
- Прости, но это полная ерунда. На болоте всё видно, невозможно спрятаться от чужих глаз. Нереально.
- И поэтому никто не подумает, что мы могли решить там прятаться. У нас достаточно припасов, чтоб, экономя, какое-то время просидеть тихо.
- Какой в этом смысл?
- Смысл огромный, Серге. - Женщина взглянула на меня уничижительно. - Это война, а не загонная охота. У наших оппонентов много дел. Они скоро будут вынуждены отвлечься от важной задачи поймать в дебрях государя, который то ли жив, то ли нет, то ли уже изыскал способ вернуться в столицы. Очевидно, что наш враг именно сейчас будет ожидать от нас активных попыток прорваться на юг. Едва ли они решат, что мы и в самом деле решили отсидеться.
- У меня нет карты болот.
- Неважно. У нас есть пластуны, они пройдут даже над топью. В сложных местах, где ящерам будет трудно, сможем переправляться в два или даже три приёма.
- Но тогда нужно выступать прямо сейчас. Пока туман ещё не рассеялся.
- Какое "прямо сейчас"? - возмутился Алшуф. - Огонь уже горит. Сейчас, быстро приготовлю что-нибудь. Сами же сказали.
- Готовь. А мы пока соберём вещи.
- Слишком много вещей, - проворчал его величество. - Нам надо оставить обе палатки, они совершенно бесполезны. Наверняка есть много того, без чего мы сможем обойтись.
- Но не оставлять же всё это вот так, на виду, - возразил Хусмин. - Это будет явный след.
- Разумеется. Есть возможность утопить лишнее в болоте, - сказала Аштия. - Кстати говоря…
- Я верю в твою осторожность, Солор. Дай-ка мне глотнуть горячей воды, Ремола.
- Пока нельзя, государь. Надо, чтоб вскипела.
- Я же сказал - говорить мне "ты". По крайней мере, пока не выберемся отсюда.
- Слушаюсь.
Это была такая отрада - зачёрпывать ложкой горячую еду прямо из котелка, отправлять в себя пусть не разварившуюся толком, но уже съедобную крупу и жестковатое мясо. Разумеется, пока была дичина, мы ели её. Сейчас оставались только имперские аналоги консервов, куда более разнообразные, чем у меня на родине, потому что здесь помогала магия, да и припас готовился не для кого-нибудь, а для его величества.
Диковато будет поедать кашу с каким-нибудь случайно попавшимся под стрелу мясом и при этом, например, с белыми трюфелями - самыми дорогими грибами, какие только можно себе вообразить. В одной из тех коробок, которые разбирал Алшуф, оказались консервированные в соусе устрицы. С моей точки зрения - полный бред. Мы в таком сложном положении, нам бы дожить до момента, когда количество войск в окрестностях хоть немного уменьшится, продержаться бы и не обессилеть совершенно от голода и холода! А мы будем жрать устрицы, трюфеля, белую икру и омаров в "стопке" соусов, каждый из которых упакован в магически запечатанное блюдо так, чтоб не смешиваться до того самого момента, пока не попадёт в рот. Чушь, конечно. Но именно так всё и будет. Именно так…
Мы собрались очень быстро. Туман ещё, кажется, и не собирался рассеиваться, когда я затушил костёр и прикрыл кострище так, чтоб никто не разглядел его следы здесь. Само собой, при желании угадать стоянку можно - тут и трава помята, и лапник наломанный под низко нависающие еловые ветки напихан, и другие следы есть. Но тут уж ничего не поделаешь.
Пластуны текли сквозь туман, беззвучные, будто сама смерть. Не хотел бы я, чтоб на меня однажды из молочной мглы вот так выплыли подобные тени. Но пока это нам следует опасаться встречи с кем бы то ни было.
Болото возвестило о себе специфическим запахом влаги, торфа, мокрого мха - неприятного в нём не было ничего, просто я всегда его легко узнавал. И он меня настораживал. Само собой, у себя на родине я никогда не имел дела с настоящими топями, но где-то в подсознании жила опаска. Но я даже не думал спорить. Аштия разбирается в пластунах гораздо лучше, чем я. Они могут без труда передвигаться в полуметре над землёй, опорой им служит твёрдая поверхность. Но если названая сестра говорит, что кочек и мха животному будет достаточно, значит, так оно и есть.
Всё-таки здесь, на болоте, хватало чахлых деревцев, а когда их собиралось очень много, за ними действительно вполне можно было спрятаться. Дальше, правда, деревца появлялись всё реже и реже, попадались и совершенно пустые прогалины, но на них мы не задерживались. В какой-то момент ветер сдёрнул с болота туман, и мир развернулся перед нами, однообразный, как городские кварталы, но не такой уж унылый, как можно было ожидать.
- Нам придётся здесь остановиться, - сказала Аштия, мастерски разворачивая ящера. - И разгрузиться.
- Топь?
- Может быть, и не она. Но лучше подстраховаться.
- Вот уж точно…
- Видишь в отдалении деревья? Значит, там почва более или менее твёрдая, будет где разместиться. Ты отправишься в первой тройке. Вместе со мной.
- Вторым переправится его величество со своими телохранителями?
- Да. Я сказала государю, что ты в курсе. Поэтому можешь больше не делать вид.
Я усмехнулся и помог Ифшиду слезть с моего пластуна.
- Интересно, а кто переправит зверюшек обратно?
- Их позовёт Мутмир. Он это умеет.
- Ладно. Что надо делать?
Мне впервые пришлось плыть на пластуне над моховым, пропитанным влагой полем. Не знаю уж, как при этом чувствовал себя ящер (вряд ли уверенно), а вот меня впервые в жизни начало укачивать. Качало плавно и настойчиво, будто на странно разгулявшемся море масла или нефти. Оставалось только покрепче вцепляться в шею пластуна (лука седла в нынешних обстоятельствах не давала настоящей опоры). Ящер проявлял беспокойство, и чем сильнее я за него хватался, тем больше.
Может быть, поэтому он так охотно стартанул прочь от меня в обратном направлении, стоило мне спешиться, а Мутмиру - позвать его. Пластун Аштии колебался дольше. Гибкий и изящный, он сдвинулся с места только после того, как хозяйка дважды дала ему отмашку.
Место, где мы оказались, довольно густо поросло лесом, правда, настолько низкорослым, что казалось, будто большинство ёлочек можно потрогать за макушку. Я не решился уходить далеко, лишь убедился, что почва тут в большинстве мест достаточно надёжная, чтоб на ней можно было расположиться, ничем не рискуя.
Всё шло слишком гладко, и ожидание таинственных серьёзных проблем только нарастало. Однако, против ожидания, все наши спутники, включая и самого государя, благополучно переправились на островок. Единственное, что теперь нас интересовало - пытаться ли забраться ещё дальше или удовольствоваться таким скудным укрытием.
- Я не видела у врага ящеров. Только коней, - сказала Аштия, сидя на краю огромного камня и болтая ногой. Валунов здесь было совсем немного, должно быть, скала высовывалась из-под мха только в этом месте. Собственно, именно потому мне пришло в голову, что не стоит искать чего-то лучшего.
- Не значит же, что их нет.
- Это значит, что если они и есть, их не настолько много, чтоб хватило на все болота на севере Серта.
- Ты держишься слишком самоуверенно, Аштия. - Мутмир поджал губы. Видный парень, но когда он так делает, становится больше похож на сварливую старушку.
- У нас и так есть о чём беспокоиться. К чему умножать количество поводов?
- Тут неплохо, - заявил правитель. - Даже замечательно. Думаю, подойдёт. А что скажешь ты, Серт?
- Подойдёт. Но нам придётся постоянно смотреть по сторонам.
- К счастью, тут во все стороны взгляду ничто не мешает.
- Жаль, что нас не хватит на то, чтоб расставить дозорных по периметру островка.
- Островок - сильно сказано…
- И всё же его стоило бы обследовать. Чтоб знать, что тут к чему и нет ли каких-нибудь подвохов.
- Подвохов?
- А вдруг тут ещё кто-нибудь себе гнёздышко свил! Уж больно местечко подходящее…
- Думаю, Ифшид и Серге смогут осмотреть островок, - произнесла Аштия.
- Ладно, - нехотя согласился император. - Но вы оба должны быть очень осторожны. Любая опасность - отступаете и зовёте всех нас.
- Да, государь.
- Сказал же - на "ты"!