У подножия холма я остановил всех, огляделся, прислушался. Оценил взглядом, сколько же всё-таки нас теперь осталось. Сейчас императора сопровождали восемь человек, считая меня. Все - отменные воины. Вот этот, к примеру, который владеет Диким побережьем, какое-то время служил под моим началом. Воин очень стоящий и опытный. А Мутмир, правитель Яргоя, учился в школе Зимних стремнин - он младший в семье, и никто не ждал, что молодой человек в конце концов окажется единственным наследником. Ещё в детстве он избрал себе воинскую карьеру и успел весьма высоко подняться в иерархии мастеров меча.
Логично, что граф является одним из личных телохранителей государя. Я с ним спарринговался - он меня сделал, причём не столько вчистую, сколько по технике. При этом отпустил множество комплиментов моему искусству и навыкам. Не знаю уж, насколько он был искренен.
Остальные тоже ничего. Только насчёт Нуреша не уверен. В любом случае все они - серьёзная сила. Однако куда важнее, что ещё, кроме боя на мечах, они умеют.
- Давайте думать, ребята, - сказал я, - что нам делать дальше. Надо определить, в какой стороне может быть противник и где безопаснее. Разведчиков посылать нельзя, да и некого нам посылать. А если бы послали, так ждать их ответа мы не можем. Были бы сотовые телефоны… Нет, ничего. Это я о своём, Аше, не обращай внимание. Ну давайте соображать.
- Что тут соображать, - подал голос Алшуф. - Птицы-то вон в какой стороне беспокоятся, так и реют над кронами. Значит, там и войска. А уж сколько их в той стороне - с ходу не скажешь.
- Птицы-то да… Это я заметил. Но какие ещё признаки кому могут быть знакомы? У кого есть опыт следопытства?
- У меня, - вздохнул Хусмин. - Правда, я всё больше по охоте. Зверя выслеживать приходилось. Людей - реже.
- Ремо, ты участвовал в рейдах спецназа. У тебя должен быть опыт. У меня тоже он есть, но себя нужно обязательно проверять. Ты же помнишь, как это делается в группах.
- Да, я как раз сейчас наблюдаю, - заверил меня мой бывший подчинённый.
- Значит, нас выслеживают, - деловито произнёс император.
- Не обязательно, государь. Они могут просто прочёсывать лес.
- С чего бы? Здесь-то!
- Где-нибудь поблизости может располагаться пустошь, удобная для них. Потому и прочёсывают. Может быть, пытаются обезопасить фланги.
- Вполне возможно. - Я вытащил карту и напряг память. - Да. Вот там, кажется, пустошь. Потом начинается болото.
- Однако могут и выслеживать!
- Я не верю, государь, что кто-нибудь из ваших людей или из людей Седара уже успел настолько разговориться, чтоб сообщить о вас врагу, который ни о чём не подозревает и не может подозревать. Конечно, хорошо вооружённые и отлично снаряжённые воины, к тому же в одинаковой качественной одежде, возможно, наведут на мысль, что они сопровождали какую-то важную шишку или что-то важное… Прошу прощения, государь.
- Не будем тратить время на церемонии. Продолжай.
- Я лишь хотел сказать, что они могут заподозрить присутствие здесь кого-то значимого. Но уж никак не нашего общего суверена. Это чересчур. Возможно, они решат, что прикончили это значимое лицо. Или взяли его в плен - ведь в свите его величества было достаточно знатных сановников. И никто из них по доброй воле не проговорится о государе.
Император усмехнулся, но невесело. Я против воли поднял бровь.
- Его величество думает иначе?
- Неважно. Продолжай.
- Я всё сказал.
- Скажу я, - вмешалась Аштия. - Нам двоим бы надо подняться на склон, выбрать подходящее дерево и снова посмотреть, чем же занимаются наши преследователи.
- Мы ничего не увидим сквозь зелень, а себя можем демаскировать.
- Нет необходимости подниматься туда, на голую вершину. С этой стороны достаточно растительности, чтоб скрыть нас, и пара подходящих деревьев. Поднимемся? Как тогда.
- Хм… Решишься раздеться при всех?
- Не до стеснительности.
Я не смог удержаться и подмигнул ей. Правда, шалость осталась без ответа. Женщина бесстрастно смотрела на меня, вертя в пальцах подзорную трубку. Всё верно, после того случая она мне её не вернула. Видимо, штуковина произвела на неё слишком большое впечатление. Да, собственно, я и не возражал.
Мы снова вскарабкались на дерево. Я не очень-то усердствовал, только страховал свою спутницу снизу. Она карабкалась вперёд так решительно, словно собиралась по веткам дерева перебраться на небо. Но нет, леди всего лишь поднялась настолько, насколько это позволяли возможности её тела, и на уже начавшихся опасно гнуться ветках устроилась, будто у себя в гостиной на кресле. И замерла, разглядывая лес в подзорную трубку.
Она смотрела так долго, что я почти забыл о том, зачем мы сюда влезли. Обалдеть, как давно я не лазил по деревьям! Нет, на учениях приходилось, но там делаешь строго то, что требуется, не глазеешь по сторонам, сосредоточён на задаче или цели. Расслабляться - это уже после учений и уж явно не верхом на дереве.
А тут ветер, ароматный, как само счастье. Покой. Пахнет хвоёй и юной зеленью, согретой солнцем корой, влагой, пробивающейся сквозь корни и камни. Даже оттенок прели скорее оживляет, чем угнетает. Он тут естественен, он - как бы намёк на то, что жизнь, заканчиваясь, непременно возрождается. Оптимистично, хоть и не слишком радует отдельно взятого меня. Я как-то предпочитаю, чтоб конкретно для меня жизнь продолжалась ещё хотя бы лет десять-пятнадцать. Или больше. Впрочем, согласен обменять свою долгую жизнь на то же самое для своего многочисленного потомства.
- Ну всё понятно, - негромко проговорила Аштия, и я, вздрогнув, едва не выпустил опору из-под руки. Чёрт, я ж тут не один.
- Что - понятно?
- Понятно, чем они тут занимаются. Загонная охота.
- Прости?
- Тут их много, и со всех сторон. Вон в той стороне, похоже, нет. И в той скоро не будет. Похоже, гонят оленей вот туда. - Её светлость показала рукой, но так, чтоб не обозначить себя. - Значит, нам нужно туда.
- А что наши?
Отняв от лица трубку, женщина взглянула на меня с бесстрастием, которое я в ней больше всего не любил. Правда, иногда оно оказывалось в тему. Но сейчас у нас не настолько уж безвыходная ситуация.
- Наши, как я понимаю, либо полегли, либо в плену. Либо и то, и то в разных вариантах, - произнесла она безэмоционально, как компьютерный голос. Или эти компьютерные голоса были какими-то другими? Я уже забыл. Прочно забыл…
- А так ничего не разглядеть?
- Разглядела пару тел, лежащих на прогалине. Цвета одежд узнаваемые. Особого интереса наши противники к случившемуся не проявляют, поскольку охота продолжается. Может быть, предполагают заняться этим позже. Может быть, сделали выводы, которые нас вполне устроят.
- Что лорд, которого сопровождали эти бойцы, уже мёртв или у них в руках?
- Разумеется. Жаль ребят, конечно. Особенно моих… Не надо на меня так смотреть. Зря считаешь, будто мне безразлично всё на свете, кроме стоящей перед нами задачи. В моих жилах течёт вполне человеческая кровь, и сердце у меня человеческое. Но и разум - тоже.
- А я, кстати, совсем о другом подумал. Мы, наверное, как-то совершенно синхронно пожалели именно своих. Но почему, скажи на милость, тебя вдруг озаботило, что я могу о тебе думать?
- Потому что столько общаемся, а я до сих пор не поняла, что же именно может встать тебе поперёк горла настолько, что потом ты смотришь волком и бесишься.
- Нет, судя по твоему вопросу, ты как раз очень хорошо меня узнала.
Вниз нам пришлось спускаться дольше, чем мы забирались, и это начало меня беспокоить. Если враг там внизу балуется загонной охотой и заодно между делом зачищает лес от местных обитателей в форменной одежде и при хорошем оружии, то… То они могут налететь и на нашу группу, пока та ни о чём не подозревает. К тому же всё, сказанное Аштией, является простым предположением. Оно ведь может оказаться неверным.
- Куда предлагаете двигаться? - холодно спросил император, едва я коснулся ногами земли.
- Вот туда, государь, - показала Аше, вмешавшись в разговор, будто так и нужно, будто это ей, а не мне, был задан вопрос.
- Никакой гарантии, - пробормотал я.
- А тут никто и никому не даст гарантий. - Его величество говорил на удивление свободно. Мне в голову даже закралась безумная мысль, что он наслаждается происходящим. А что - должно быть, императорская жизнь скучновата, а он ведь начинал, как я, как боец и творец невозможного. И вот к концу жизни погряз в болоте полного и абсолютного благополучия. - Я не в претензии и готов с этим смириться. Как и вы. В путь, господа… Серт, я желаю побеседовать с тобой.
Ничего не поделаешь, пришлось пристраивать своего пластуна к пластуну правителя. Сейчас я предпочёл бы помолчать и подумать, но уже достаточно "обымперился", чтоб мысль об отказе даже мимолётно не посетила моё сознание. Жаль, что пришлось продемонстрировать его величеству, как я неловок в управлении пластуном - везде, где надо вынуждать верхового ящера притираться бок к боку и подстраиваться под чужую скорость. Хорошо, что он не видит, сколь нелепо я смотрюсь на спине у лошади!
- Есть ли здесь какое-нибудь жильё? - спросил его величество.
- Может быть, охотничьи заимки, но где именно - этого знать не могу. Я здесь никогда не бывал.
- Но ты умеешь вести себя в землях, не отличающихся ласковым климатом. Подсказать, когда начнутся настоящие холода. Не так ли?
- Настоящие холода? - Я ненадолго задумался. - Полагаю, что через пару месяцев. Зависит от погоды. Но ночи уже очень скоро начнут становиться… малоприятными.
- Что советуешь?
- Хм… Боюсь, что для нас это зависит от сопутствующих обстоятельств.
- Ну каких правил надо придерживаться, устраиваясь на ночлег?
- Сейчас лето, государь. Ночью может быть холодно, но не настолько, чтоб всерьёз беспокоиться. Толстого тёплого плаща хватит с избытком. Возможно, в каких-то ситуациях придётся воздержаться от разведения костров и ужинать всухомятку. Возможно, придётся прибавить ходу и отдыхать меньше, чем хотелось бы. Пока не отойдём на такое расстояние, которое почти гарантирует нас от непрошеных встреч.
- Надо бы ещё понять, чем мы так явно выдали себя, раз встретились с врагом ещё там. - Он мотнул головой.
- Предполагаю, нам, как и двадцать с хвостиком лет назад, просто не повезло.
- То есть? Что за "двадцать с хвостиком"?
- Двадцать с лишним лет назад, когда началось восстание против его величества, госпоже Солор пришлось столкнуться с предательством своих людей. Мы с нею и небольшой группой сопровождавших бойцов уходили, как предполагалось, через самые безопасные и безлюдные места. Как раз они и оказались для нас самыми опасными. Просто случай, к сожалению, несчастливый.
- Разве несчастливый? Вполне счастливый. Ведь тогда вы все выжили.
- Не все. Но почти, да, государь. Благодаря сторонней помощи в сочетании с решимостью её светлости скорее умереть, чем попасть в руки врага.
- Да, характер у Аштии твёрдый, - с удовольствием согласился правитель.
- Можно предположить, что на этот раз мы просто оказались на пути у загонщиков, как раз там, где они сочли безопасным и удобным пополнить запасы продовольствия. К тому же не все мы, а лишь один наш фланг. К сожалению, наш противник дотошен и внимателен. А мы были неаккуратны.
- Пожалуй.
- Возможно, нам придётся оставить большую часть поклажи и пластунов, государь. Боюсь, мы будем привлекать слишком много внимания.
- Считаешь, я не справлюсь, если условия путешествия станут менее комфортными?
- Прошу прощения, разве я могу тут что-то предполагать?
- Поверь, у меня в жизни были разные времена. В том числе и такие, когда даже худой котелок и нож я счёл бы роскошью.
- Те времена давно прошли, и привычка довольствоваться крохами отмерла за ненадобностью.
- Да, тут ты прав. - Он почему-то невесело усмехнулся, словно всерьёз сожалел о своих богатстве и власти. - Однако тебе лучше думать о других, более важных, насущных вещах. А твой изнеженный сюзерен уж как-нибудь приспособится к обстоятельствам.
Это первый раз, когда его величество вызвал у меня к себе настоящую симпатию. Откровенно говоря, он не из тех людей, кто вообще может нравиться. Иногда даже сомневаешься, насколько он вообще человек. Человеческого в нём маловато. В обычной императорской жизни это скорее преимущество. Он должен быть хорошим символом, а всё остальное - лишь постольку поскольку. Но общаться с ним, как с человеком, трудновато. И было трудно сейчас. Однако я искренне уважаю тех, кто способен иронизировать по поводу своих слабостей и недостатков. А уважение смягчает трудности диалога.
Я сдал назад, понимая так, что меня отпускают. Теперь было время подумать о текущих делах. О ближайших планах, а может, даже о семье… Но вместо этого я лишь вертел головой, разглядывая лес. Он самый обычный, с деревьями не слишком рослыми и не слишком пышными - раз рядом болота, значит, и тут почва не самая устойчивая, не на такой возносят к небу кроны настоящие древесные гиганты. Здесь всё поскромнее, и потому довольно много света. Это с одной стороны помогает вздохнуть с облегчением и ободрить себя мыслью: "Мы всё-таки живы", с другой - вызывает беспокойство. В этих краях захватчики располагаются, как у себя дома. Кто знает, что ещё в их понимании входит в состав "их земель"? Может, вскоре сеть их дозоров раскинется от восточной до западной границ моего Серта.
А даже если и нет - как широко они растянутся и сколько времени нам потребуется, чтоб это всё обогнуть? Мои владения очень обширны. Впервые, пожалуй, я этим раздосадован. Да, к тому моменту, когда мы сможем вернуть императора в его столицу, там и без нашей помощи все уже будут в курсе происходящего. А значит, как и в случае с моей семьёй, всё будет зависеть от решительности и сообразительности детей Аштии. Разумеется, в первую очередь её старшей дочери, супруги его величества и матери его высочества.
Мальчишке всего два года. Если возникнет предположение, что государь погиб, за принца, разумеется, будет править регентский совет. Или мать, если ей хватит силы и решимости взять власть в свои руки. Может и хватить - она ведь дочь своей матери, а пример прабабки тем более должен вдохновить… Что-то не о том я думаю. Или о том? Не столь уж важно, спасём ли мы императора или нет - государство будет продолжать существовать, и даже новая династия не прервётся. Однако за то время, которое мне придётся потратить на спасение государя, моя семья…
Нет, точно не о том задумался. Прочь подобные мысли, иначе можно не выдержать.
- Надо бы подыскать место для ночлега, - сказал я Аштии.
- Не рановато? - Она требовательно посмотрела в небо. - Не слишком ли мы близко к месту нападения?
- Они оттуда уйдут. Заберут добычу и уйдут. Ты же сама понимаешь: если это продовольственный отряд, они должны доставить еду регулярной армии. Что им тут делать? Только убедиться, что они вроде как уничтожили всех, кто мог сопротивляться.
- Мы должны убедиться, что за нами не охотятся.
- Охотятся или не охотятся - выбора-то нет. Идя в темноте, можно попасть в болото, в овраги или на открытую местность. А темнеть начнёт уже скоро.
- Странно, я не вижу никаких признаков.
- На севере вечер начинается иначе, чем на юге. Доверься моему опыту.
Она смотрела на меня долго, очень долго. Явно не возражения подбирает, потому что тут госпожа Солор обычно действует решительно и стремительно, как в кавалерийской атаке. И действия, и слова из неё в случае необходимости сыплются без задержки.
- О чём ты думаешь? О Моресне?
- М-м-м… Скорее о Мирке. О Яромире. И Юрии, его близнеце. Ну эти вряд ли растеряются. Вот только смогут по неопытности недооценить опасность, вполне могут. А ты о ком думаешь? О Джайде?
- Нет. Справится ли Джайда или не справится - время покажет. Но это и не суть важно. Я думаю о том, как замечательно, что сейчас пребываю в полном здравии, а не только-только после родов.
- Хм… Тут ты права как никогда.
- Это местечко подойдёт для лагеря?
- Пожалуй.
У меня почти сразу возникла мысль вернуться, чтоб посмотреть по следам - всех ли убили, скольких предположительно взяли в плен и что вообще произошло, нет ли важных знаков. Поколебавшись, поделился идеей с Аше. Та без обсуждений отвергла этот план. И, выслушав её аргументы, я вынужден был согласиться. Да и дело-то было не в согласии - или всем идти смотреть, чтоб приметить всё до последней мелочи, потому что много ли я сделаю один, или никому. Пустая получается затея. Искать знаки надо будет днём, чтоб ничего не упустить. То есть в любом случае сутки потеряем, одной ночью приключение не ограничится. Аштия права.
Как бы там ни было, станем исходить из наихудшего предположения, что самую важную информацию враг получит.
После долгого спора решили всё-таки развести один костерок - маленький, скромный и со всех сторон укрытый. Уж больно удобная нам попалась выемка естественного происхождения и с плоским сухим дном, кроме того прикрытая вывороченным деревом. Мы расселись внизу, а дозорные, сменявшиеся наверху, стояли там в полной темноте.
Сидя у огня, я вспоминал старые навыки. Хусмин принёс воды, и нам с Аштией удалось состряпать очень приличный походный суп. Видела бы Моресна, как я это делаю - в обморок бы упала. Правда, она этого никогда не видела и не увидит. Я уже усвоил, что по имперским традициям мужику готовить в присутствии жены - значит нанести ей непоправимо тяжкое оскорбление. Самое большее, что он может сделать, никого не уязвив и не унизив: перетащить тяжесть, вынуть хлеб из печи, что-то подержать или самостоятельно отрезать кусочек, если уже невмоготу и хочется по-быстрому закинуть в рот еды. Мнение, что шашлыки или мясо на гриле должны изготавливаться руками мужчины, имперцы бы просто не поняли. А поняв - с негодованием отвергли. Причём не мужчины, а женщины.
Император сидел по другую сторону костра, спиной к вывернутым из земли корням дерева, и без выражения смотрел в пламя. Он смотрел, но не видел. Интересно, какие мысли бродили за этим высоким лбом, никак не оставляя следа в глазах. И ел так же - равнодушно, избегая оценивать взглядом содержимое миски. Да он ничего бы там и не увидел. Сбылось моё предсказание - полутьма торопливо окутывала лес.
Она казалась прозрачной, невесомой, неизъяснимой и неощущаемой, но кутала взгляд в блёклую кисею так плотно и густо, что оставалось лишь удивляться и терпеть. В вышине закат ещё вовсю играл сдержанными северными красками, кромками редких облаков и обесцвеченной дочиста небесной синевой, а здесь, внизу, неуклонно мерк человеческий взор. Вот уже не очень понятно, что лежит в сумке, что и сколько налито в миску, а в палатке можно устроиться только ощупью.
Правда, увидев первую палатку, правитель словно бы очнулся. Обвёл нас суровым взглядом и решительно приказал свернуть её и убрать подальше остальные.
- Ночевать в палатках - всё равно, что самим добровольно залезать в мешки. Слишком много времени требуется, чтоб из них вылезти. Следует спать под открытым небом.
- Палатка предназначалась для государя, - возразила Аштия. - А мы все будем ночевать под небом и будем начеку.
- Мне не нужно особое положение. Тем более если это положение гуся в мешке.