Геб, опираясь на плечо Амиры, осторожно прошел дальше, желая окончательно убедиться в этом. Сантера отдала ему факел, а сама остановилась у одной из стен, на которой красовалась искусно вырезанная в камне огромная черная ящерица.
Символ Темнейших, олицетворение Зла. Почему-то в каждом мире Продавшиеся предпочитали тотемным животным различных земноводных и пресмыкающихся, хотя, на взгляд Сантеры, те же кролики были не в пример противнее.
Внезапно что-то влажное коснулось ее ноги. Мимо пронеслась крупная крыса с непомерно раздутым животом и исчезла в ворохе тряпок и опилок. И тотчас раздался грохот падающего шкафа. Обернувшись, она увидела, как маги в панике пятятся.
– Ну что еще? – устало спросила Сантера, подходя к ним.
– Т-там труп! – заикаясь, произнес Геберт.
В углу, прямо возле кучи хлама, спиной вверх лежал мужчина. У него отсутствовали ноги, словно их кто-то оторвал, а тело сплошняком покрывали рваные раны.
– Еще свежий… Кто же его так потрепал? И почему он не рассыпался после смерти? – растерянно пробормотала Сантера, обращаясь скорее к себе, чем к своим перепуганным спутникам. Те, похоже, не могли сейчас здраво рассуждать.
Приблизившись, она ткнула мертвеца носком сапога в бок и тотчас отпрыгнула назад, потому что тот внезапно пришел в движение.
– Он жив! – тонко прокричала Амира, обмякая в руках рыжего мага.
– Жив, – подтвердила Сантера, непроизвольно потянувшись к браслету.
Мужчина между тем бился головой о пол, хрипя и булькая, а жуткие обрубки елозили по полу, и к ним прилипал мелкий сор.
Геберт как зачарованный следил за чужими мучениями, не в силах пошевелиться – не то что убежать – от жуткого тошнотворного зрелища. Язык прилип к небу, ноги затряслись. Он уже был готов рухнуть в обморок, как случайно расслышал сквозь хрип: "…гите… йте", и внутри него что-то щелкнуло.
– Надо помочь ему.
Не веря своим словам, мальчик сдвинулся с места. Он не знал, что нужно делать, но уже не мог бездействовать.
Его остановило пронзительное, как удар тока, чувство необъяснимого страха.
Куча всевозможного хлама, сваленного горой в углу, содрогнулась. Из ее зловонного чрева возникла и опустилась на бьющегося в агонии человека трехпалая рука. Длинные когти погрузились ему в спину и, резко приподняв, стукнули несчастного об пол. Мужчина замолк.
Следом за когтистой лапой выползло все существо целиком. Косматое, с острой мордочкой и бугристым лысым хвостом. В его густой шкуре мелькали десятки крохотных лапок с острыми коготками. Оно передвигалось, используя мощные передние лапы и оставляя за собой влажный, дурно пахнущий след из сукровицы и мочи. Задние же конечности омерзительным образом были атрофированы, загнуты вверх, как хвост скорпиона, и рефлекторно сжимались при каждом шаге. Настоящий Крысиный Царь.
Открыв широкую пасть с нелепыми оранжевыми резцами, он стал поглощать еще живую добычу. Сантера начала плавно отступать к выходу, надеясь, что монстр из-за них не будет отрываться от своей трапезы. Все испортила Амира. Девчонка оглушительно завизжала, и эхо моментально подхватило этот резкий неприятный звук.
Не сговариваясь, они ринулись к выходу. Крысиный Царь понесся следом, с легкостью подтягиваясь на лапах. Он двигался на удивление стремительно, скользя по коридору и царапая когтями гладкий камень. Здраво рассудив, что одной ей скрыться будет легче, Сантера побежала в другую от магов сторону. Дети нырнули в узкий проход и исчезли вместе с последним источником света.
Оставшись в одиночестве в темноте, карманница могла лишь слышать отчетливый, резкий скрежет и чувствовать необъяснимый ужас. Разум ее отказывался понимать, что в данном существе не было ничего особенного. Те же лесные опустошители, достигающие нескольких десятков метров в длину и плюющиеся кислотой, в разы страшнее.
Цок. Цок. Цок.
Скрежет стал громче, хлюпанье приблизилось. Крысиный Царь, вероятно, решил, что она аппетитнее, и, вместо того чтобы преследовать магов, пошел по ее следу. Свернув за угол, Сантера притаилась, пытаясь вызвать пламя. По пальцам ее скользнули искры.
"Что за день такой? Их там двое, они моложе, а значит, вкуснее! Тупая ты тварь! – проскользнула ее немного истеричная мысль. – А может, у меня получится тот фокус с внушением?.."
Она не лгала, когда говорила мастеру Фикусу, что может усмирять животных и располагать их к себе. Правда, слушались ее в основном кошки, собаки да мелкие птицы. Полуразумные, обладающие магией звери и прочая необычная живность оставались глухи к ее призывам, хотя Сантера пробовала не один раз. Но сейчас – чем черт не шутит!
Резко выскочив, ведьма метнула сгусток огня. Тот упал прямо перед лапами Крысиного Царя и погас. В то же мгновение она возложила обе руки на его лобастую голову. Прозвучал немой приказ.
Он даже не остановился.
Девушку поволокло и ударило о стену, монстр навалился на нее всем весом. У самого ее носа клацнула мощная челюсть. Затем последовал удар задней скрюченной лапы, нацеленной прямо в лицо. Длинные когти с мерзким звуком очертили у ведьмы над головой дугу. Сантера предплечьем уперлась в пасть, не позволяя крысе сомкнуть зубы на ее шее. По кисти другой руки потекла магическая энергия, обволакивая ее в фиолетовую перчатку. Острые лезвия на костяшках пальцев вонзились в покрытую короткой серой шерсткой переносицу.
Она била еще и еще, голова крысы давно должна была превратиться в кровавое месиво, но вместо этого лишь усиливалось давление чудовищных челюстей. Когти передней, почти человеческой конечности распороли ей штанину от бедра до лодыжки, оставляя глубочайшие следы. Сантера тяжело задышала, пальцы сами нашли крохотные красные глазки и надавили на них.
Крысиный Царь, казалось, не чувствовал боли. Он даже не дернулся, когда лезвия перчатки проникли глубоко внутрь его черепа и принялись продираться сквозь плоть. Прямо на глазах у Сантеры раны на острой морде заживали, затягивались спустя секунды. Его регенерация превосходила даже ее собственную!
Карманница никогда не встречала подобных существ. На мгновение ей стало поистине жутко. Она закричала. Просунув одну ногу крысе в пасть, начала давить вниз со всей силы, а освободившимися руками уперлась в верхнюю челюсть.
Монстр негодующе засипел, из уголков его рта потекла кровь. Челюсть с тихим хрустом сломалась и обвисла, касаясь пола. Запах гноя и мочи усилился. Он попятился прочь, перестав вдавливать ведьму в стену. Сантера почувствовала, как возликовал в глубинах ее тела зверь, и ослабила контроль.
Остальное помнилось смутно. Кажется, она ударила Крысиного Царя в нос медической магией, разворотив морду и ослепив его. Потом просунула всю руку целиком в незакрывающуюся пасть, вызвала огонь и ощутила, как забилось в судорогах массивное тело. Все мелькало и двоилось. Неожиданно для себя Сантера вцепилась зубами этой твари в шею. Ее тряхнуло, подбросило в воздух, ударило о потолок. Она поднялась и снова кинулась в атаку.
Когда Сантера очнулась от наваждения, с Крысиным Царем было покончено. Его растерзанная туша лежала неподалеку, источая зловоние. От одной из двух передних лап ничего не осталось, брюхо было вспорото, и сизые кишки, как гигантские черви, выглядывали из раны. Морда больше напоминала раздавленный арбуз.
Сама ведьма выглядела едва ли лучше. Она оказалась с ног до головы покрыта кровью и резко пахнущей слюной, на руках и ногах красовались глубокие раны, из шеи был вырван кусок мяса, а желудок просто невыносимо сворачивало в узел.
С трудом встав, хромая, она двинулась в неизвестность. Голод подгонял ее, зверь внутри бушевал и рвался на свободу. Сантера шла практически на автомате, опираясь рукой о стенку. В голове не осталось ни одной мысли – она лишь хотела наполнить живот пищей.
Неважно какой, неважно чем, лишь бы немедленно. Сейчас. Пока она не забыла себя окончательно…
Сколько времени она бродила по лабиринту усыпальниц, Сантера не знала. Пару минут, часов, дней?.. Впереди замаячил свет. Приземистый щуплый паренек бесшумно скользил по залу, сжимая в руке светящийся кристалл. На свою беду, он не сразу почувствовал ее присутствие, успев приблизиться на расстояние вытянутой руки.
Когда магический кристалл осветил нескладную фигуру ведьмы, несчастный маг охнул. Попятился, неуклюже взмахивая руками, как будто обороняясь от чего-то. Сантера широко улыбнулась. Несчастный закричал и потерял равновесие, запнувшись об ковер. Он был так близко, что стало слышно биение сильного горячего сердца в живом теле. Горло отчего-то перехватило…
Когда с голодом было покончено, ведьма тяжело сползла по стене. Регенерация отнимала слишком много сил. Ее клонило ко сну. Липкая тьма снова обволакивала сознание.
Этот сон отличался от прежних. Он был тяжел, как гранитная плита, и холоден, как поцелуй мавки. Сантера медленно тонула в густой жидкости, похожей по цвету на черный бриллиант. Сзади неожиданно кто-то резко схватил ее за волосы. Черная вода разверзлась, на свет показалось множество худых, почти иссохших рук. Безглазые, с раздутыми белыми лицами мертвецы, из которых и состояла отвратительная жидкость, протягивали к ней разлагающиеся конечности. Но хуже всего было то, что Сантера узнавала их. Погибшие от ее руки мужчины и женщины, старики и даже маленькие дети – все они хотели забрать ее с собой. Восстановить справедливость. И если она сейчас проявит слабость, то у них получится свершить свою месть – это ведьма понимала вполне осознанно.
За волосы дернули еще сильнее. Потянули так, что голова невольно запрокинулась назад. Вкрадчивый шепот обжег ухо:
"Думаешь, за этими волосами ты сможешь спрятать свою разлагающуюся низменную сущность?"
Сантере потребовалась мгновение, чтоб вновь научиться дышать. Голос неведомого существа с натяжкой можно было назвать человеческим. Шестое чувство упорно подсказывало, что ни в коем случае нельзя оборачиваться – это было неким запретом, табу. Но желание увидеть говорившего оказалось в разы сильнее. Она скосила глаза на неясную тень у себя за спиной… И ее одним рыком утащили под воду.
Вокруг было очень холодно и пусто. Не существовало времени, пространства, мысли. Потом тьма неохотно рассеялась. Крохотный шарик света медленно проплыл по воздуху к самому лицу, и Сантера с трудом разлепила глаза. Неподалеку от нее сидели встревоженные Геберт и Амира. Сидели, видимо, давно.
– Ты как? – почему-то шепотом спросил мальчик.
– А по мне не видно?
С большим трудом она встала с пола. С отвращением потерла лицо тыльной стороной ладони, но засохшую слизь оттереть не удалось. Все тело зудело, ныло, жгло, словно по нему промаршировало стадо плотно накормленных слонов. А может, и не слонов, а тех же хаталлистов, которые жрали все, что двигалось, и многое, что никогда двигалось или уже не могло этого делать.
Подняв взгляд на своих все еще живых спутников, Сантера поняла, что что-то все-таки произошло. Мальчишка отводил глаза, Амира, наоборот, в открытую глядела на нее со смесью ужаса и отвращения.
– Сантера, скажи честно… Ты не человек, верно?
Вот в чем дело. Скорее всего, они увидели ее регенерацию – раны успели затянуться тонкой розовой кожицей и нестерпимо чесались, – а остальное додумали сами.
– Смотря что ты понимаешь под человеком, – пожала плечами Сантера. – Если самовлюбленную, властолюбивую, бездушную и эгоистичную сволочь – то да, я человек. Даже больше человек, чем вы.
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Ты просто не умеешь их задавать, малыш. Идемте.
– Но твои ноги и рука…
– Да-да, они зажили у вас на глазах. Такое бывает.
Геберт резко выпрямился, как спущенная тетива. Амира вцепилась в его руку, умоляя успокоиться.
– Ты говорила о существах, приносящих в наши миры ведьмовство! Как ты с ними связана? Что это была за комната со всякими склянками? И что за книгу ты нашла?..
– Что? Я не ослышалась? Самоуверенный юнец, возомнивший, что может читать мне нотации, хочет знать правду? – Голос Сантеры зазвенел от ярости. – Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывалась?!
Геберт побледнел, но не отступил ни на шаг, когда она – измазанная своей и чужой кровью, в рваной одежде, со свисающими на лицо сосульками темных волос и горящими глазами – подошла вплотную. На секунду ему показалось, что Сантера его ударит. Но все обошлось.
Ведьма резко отвернулась:
– Как долго я спала?
– Пару часов. – Геб с облегчением сверился с часами. – Мы с трудом тебя отыскали. Когда та тварь за нами побежала, мы с Амирой спрятались в маленькой пыльной комнате, под письменным столом…
Сантера не удержалась от сухого смешка. Придумали же!
– Потом пришли крысы. Много крыс, – упрямо продолжил мальчик. – Я не мог пользоваться магией, пришлось жечь их огнем. Хорошо, что ты обучила меня этому трюку. Когда с ними было покончено, мы отправились на твои поиски. Нашли воду. У ведьм, видимо, была система подачи воды, и со временем она испортилась. Несколько залов затопило, хоть купайся.
– Этим и займусь.
– Тебе не помешает, – согласился Геберт. И после паузы добавил совсем тихо: – Спасибо, что увела монстра за собой.
Сантера ничего не сказала.
Опоив друзей вином,
Очень скоро мы уснем.
Вечным сном, тяжелым сном.
Тили-тили-тили-бом.
С каждой новой строчкой Геберту становилось все неуютнее. Жуткая песня. Хотя карманница, похоже, так не считала.
Мы сыграем и пойдем
За огнем и за мечом.
Всех огонь пожрет живьем.
Тили-тили-тили-бом.
Она переплыла зал и подставила лицо мощной струе воды, бьющей из стены.
– Ты еще долго собираешься плескаться? Она же ледяная! – воскликнул рыжий маг, слегка повернувшись и сложив ладони рупором. Ведьма недовольно прервала пение и показала ему неприличный жест.
– Не мешай! У меня слизь с волос не смывается! И не подглядывай!
– Я не подглядываю, – пробурчал он, снова отворачиваясь. – Я волнуюсь. Мало ли что там может плавать.
– А я не вкусная… О-о-ой!
– Что случилось?!
Геб вскочил на ноги и подбежал ко входу в зал. Сантера белым пятном сияла неподалеку от обвалившейся колонны. Затем она пропала из виду, панически взмахнув на прощание руками и резко уйдя с головой под воду.
Мальчишка взволнованно переминался с ноги на ногу в дверном проеме, не решаясь броситься на помощь. В голове его всплывали картины – одна ужаснее другой. Он неуверенно, но быстро стянул обувь, рубашку. Спустившись по ступенькам к самой кромке, внимательно осмотрел затопленное помещение, высоко подняв над головой светильник. В дальнем углу можно было разглядеть то и дело появляющиеся на поверхности пузырьки воздуха.
Внезапно вода у его ног забурлила, и кто-то крепко схватил мага за лодыжки. Геберт заорал и с грохотом приземлился на копчик.
– Утю-тю, какие мы пугливые, – просюсюкала Сантера, выныривая и отбрасывая потяжелевшие волосы на спину. Геберт быстро закрыл глаза. Его обдало брызгами, послышались шлепки босых ног по гранитному полу и шуршание одежды.
– Не делай так больше, – пробурчал он, борясь с желанием подсмотреть.
– А ты не подглядывай, мелочь озабоченная. Я и в одиночестве прекрасно бы домылась.
– Зачем тогда кричала?
– Ногу занозила, – пожаловалась ведьма, шумно зевая. После холодной воды ее, как обычно, клонило в сон. – Не поверишь чем. Глаза-то открой, горе-защитник, я уже оделась. Глянь, что показываю.
Маг послушался. На вытянутых руках Сантера держала… мягко выражаясь, то ли чей-то плесневелый парик, украшенный куском дерева, то ли неведомое науке косматое существо, гнившее в воде много лет.
– И что это было?
– Метла. Ты же хотел увидеть настоящую метлу? Бери. Дарю.
– Э-э-э-э… – только и сумел выдавить Геберт, когда ему с гордым видом вручили косматое существо.
– Думаю, она еще сможет летать. Надо только древко заменить. – Сантера невозмутимо выжала волосы, заливая мальчику ботинки.
Шел к концу второй день их пребывания в усыпальницах Герамииды. С большим трудом они отыскали вход на третий уровень – пробрались наверх через разлом в потолке, который случайно обнаружили в одном из помещений. Поплутав еще немного, вышли к широкому коридору. Стены и пол, сложенные из огромных квадратных пластин, вызывали у Сантеры смутные ассоциации с карточным домиком. Не хватало только аналогичных рисунков.
Они остановились у входа, не решаясь ступить на подозрительную плиту.
Мысли Сантеры плавно возвращались к недавнему инциденту. Гигантская крыса… неконтролируемый, парализующий страх… эксперименты Продавшейся… черная жидкость… безумные желания зверя…
Что-то во всем произошедшем ее сильно смущало. Сантера припомнила, что она ощутила в момент появления Крысиного Царя, и у нее возникло смутное чувство дежавю. Она уже испытывала этот противоестественный, словно насильно вызванный ужас.
Перед глазами мелькнуло окровавленное лицо матери. И она вспомнила.
В ту ночь ее разбудило это клейкое холодное чувство. Она долго смотрела в темноту – бесконечно глубокую, как зрачок василиска, но утратившую былое очарование, ставшую враждебной. Предавшую ее. Животный ужас сковывал крепче стальных оков. Ладони судорожно комкали влажные от пота простыни. Хотелось кричать – словно ее голос мог разрушить кошмар, и тот пошел бы трещинами, разлетелся на сотни осколков, как старое зеркало. Но рот открывался впустую – как у рыбы, выброшенной на сушу. С одеревеневших губ ниточкой стекала слюна.
Больше собственной беспомощности девочку пугало таинственное нечто, еще даже не проявившее себя. Подобно детским страхам, основанным лишь на воображении, тогда она лишь чувствовала чужеродное присутствие. Что-то стремительно приближалось к их ветхому домишке. Голод во сто крат сильнее того, что станет мучить ее в будущем.
Раздается жуткий треск, стены содрогаются от мощных ударов, падают на пол, и разбиваются тарелки в соседней комнате. Истошно кричит женщина. Главное сейчас – не шевелиться. Не выдать себя движением, вздохом, лишним ударом сердца. И ее не заметят, просто обойдут стороной – в четыре года еще веришь в подобные вещи…
Лязганье и треск усиливаются. Она напряглась всем телом, мышцы-струны вот-вот лопнут от напряжения. Не сразу приходит ощущение тепла. Нежные ладони касаются лица и прогоняют кошмары. Девочка с хрипом заглатывает свинцовый воздух. Проталкивает его внутрь, насильно заставляя работать легкие. И открывает глаза…
Сантера с дрожью вспомнила тот миг. Еще одно доказательство того, что расчеты верны. Продавшиеся и ее мать были как-то связаны.
Необъяснимо яркое отчетливое видение ушло. Карманница повернулась к своим спутникам и негромко спросила:
– Что вы чувствовали, когда вылезла та огромная крыса?
Маги, казалось, не ожидали такого вопроса. Геберт замялся, и за него ответила долго молчавшая Амира. Впервые за несколько часов она посмотрела на Сантеру в упор и произнесла:
– Словно в груди что-то погасло.
– Погасло? Как это?
– Внутри все похолодело, и стало безумно тяжело дышать. Такой страх, что, кажется лучше умереть. Он лишает разума… – Неожиданно девочка запнулась. – То же самое порой исходит от тебя.
– Амира, это невежливо, – одернул ее Геберт, но было видно, что он согласен со словами аристократки.