- Врут все, ваша милость, - сказал он, наконец. - А врут именно то, что в Галеле тайно хранится как есть подлинный Круг, на котором Заступник наш принял мученическую погибель. Будто бы один из султанов возомнил, что тот дает великую власть, ну и стибрил его у нас с Югов, когда первая война с язычниками шла. Вот только я так скажу, ваша милость: будь на самом деле так, давно бы нашлись храбрецы из наших, чтоб на него лапу наложить. А монастырь да, есть такой. По слухам, гора развалин и три монаха. Самое то, чтобы реликвию укрывать.
- Понятно, - кивнул Шани: именно это он и ожидал услышать. На стол перед фартовым легла золотая монета с гордым профилем молодого Миклуша. - Так что ты там про свитки говорил?
Когда они договорились о продаже - а Шани давно собирал труды языческих философов - и фартовый покинул таверну, то Шани заказал еще кевеи и принялся обдумывать возникший у него с утра план. Затея выходила очень рискованной, однако при грамотной организации могла обернуться с максимальной выгодой для государства.
Вспомнив земные уроки истории, Шани понял, как можно выслать принца из страны под благовидным предлогом. Сейчас в его внутреннем кармане лежала копия указа шеф-инквизитора Младича, который сим объявлял декана Торна исполняющим обязанности главы инквизиции. Шани не просил его и не намекал - эта мысль полностью принадлежала несчастному старику. Оригинал указа был заперт в личном сейфе Шани, а посланники уже бегали по столице и загоняли лошадей, направляясь по региональным отделениям, и Шани почти физически ощущал поднимающуюся волну удивления, гнева и досады: молодой Торн это не старый маразматик Младич, и крутить собой не позволит. Недовольных, обиженных, обойденных будет просто уйма, и надо было продумать линии поведения со всеми, решив, с кем надо быть ласковым, а кому и костром пригрозить…
Шани вздохнул и допил кевею. И ведь никто не поверит, что высокое кресло ему сейчас нужно только ради спасения государя. У шеф-инквизитора в Аальхарне была одна очень важная привилегия: он имел право начинать священную войну, не нуждаясь в согласии владыки страны и мобилизуя в армию солдат Заступника любую персону, невзирая на чины и звания.
И принц Луш пошагает с фамильным мечом в руке отвоевывать святыню Истинного Бога у еретиков. Никуда не денется. Вряд ли ему захочется пойти на костер за отказ выполнять священную волю. А с ним за компанию отправятся и буйные молодые дворяне, у которых много сил и куража, но нет ума и здравого смысла, чтобы найти им применение, и в столице воцарится спокойствие.
Теперь оставалось все продумать и отшлифовать. Шани вспомнил фразу из древнего земного фильма - здесь нет мелочей, особенно в таком деле, как это - и встал из-за стола.
* * *
- Ах ты ублюдок!
Брант-инквизитор Валер, который не сдерживал ни слов, ни действий, ни эмоций, ворвался в аудиториум черным вихрем и первым делом схватил со стола толстенный том Посланий пророка, видимо, собираясь использовать его в качестве оружия. Испуганные академиты повскакивали с мест и столпились в углу, а бычок Михась принялся засучивать рукава мантии, намереваясь прийти на помощь наставнику.
- Мерзавец! Змей продувной! Облапошил старого дурака и думаешь, что тебе это сойдет с рук?! Вот! - Валер скрутил кукиш и сунул его едва ли не в нос Шани. - Вот тебе! Не бывать тебе, байстрюку, шефом!
Шани стоял за кафедрой и слушал нервные выкрики с выражением непробиваемого спокойствия на лице. Он ожидал, что подобные сцены будут, и уже успел к ним морально подготовиться. Кстати, именно Валера, претендовавшего на кресло шеф-инквизитора, Шани ожидал в гости первым.
- Ах, хитрая скотина! Бестия изворотливая! - низкорослый пузатый Валер прыгал вокруг кафедры, пытаясь зацепить Шани Посланиями пророка по физиономии. При той разнице в росте и комплекции, что была у них, это являлось довольно затруднительным, но Валер в пылу игнорировал мелочи. - Я тебя проучу!
Шани взял заранее заготовленную кружку ледяной воды и выплеснул ее в лицо крикуну. Валер замер, захлебнувшись очередным ругательством, и выронил книгу. На него было жалко смотреть. Вода стекала по жидким волосам и упитанной физиономии, и казалось, что брант-инквизитор готов разрыдаться от обиды. Шани отставил кружку и сказал:
- Занятие окончено.
Академиты выбежали из аудитории, даже не забрав свои вещи. Шани закрыл за ними дверь, вынул из кармана платок и протянул Валеру. Тот хмуро принялся вытирать лицо, пыхтя и ворча что-то себе под нос.
- Валер, ну вы как ребенок, честное слово, - с ласковой укоризной произнес Шани. - Присаживайтесь, поговорим.
Валер опустился на стул и, глядя куда-то в сторону, принялся разглаживать мокрый платок.
- Что конкретно вас не устраивает? - продолжал Шани все тем же увещевательным ласковым тоном, каким говорят с расстроенными детьми и животными. - Что я исполняю обязанности несчастного Младича, который и без того согнулся под гнетом забот и болезней? Это временно. Мне, безродной безотцовщине, никогда не занять его кресло. Я к этому и не стремлюсь.
Валер качнул головой, соглашаясь.
- Или вам не нравится послание о Походе за Кругом? - продолжал Шани уже жестче. Валер нахмурился и заерзал. - Что же, по-вашему, стоит оставить величайшую святыню нашей веры в руках еретиков? На позор и глумление? Да это стыд наш, и горе наше, что Круг Заступника до сих пор не вернулся в Аальхарн. Я скорблю о том, что никто не решился на такой шаг раньше.
- Кто же против этого, - согласно проворчал Валер. Даже если план Шани ему не был по душе, он прекрасно помнил, что в ереси можно обвинить кого угодно, а инквизиторы горят в точности так же, как и колдуны. - А как бы вы вели себя на моем месте? Узнав, что на ваше будущее посягает какой-то выскочка?
- Не знаю, - весело ответил Шани и ободряюще похлопал Валера по плечу. - Ну, ну. Выше нос, Валер. Уверяю, что ваша карьера вне опасности.
Когда Валер покинул аудиториум, то Шани поднял Послание пророка и, задумчиво перелистывая страницы, подумал, что теперь ему стоит ждать пулю в спину от кого-нибудь менее темпераментного и более расчетливого. Отец Гнасий был прав, говоря о пути лжи и предательства. И ведь никого не убедишь, что на самом-то деле ему и даром не нужна эта власть, и он не собирается карабкаться по чужим головам к высокому положению.
Даже самого себя в этом не убедишь.
Скрипнула дверь, и в аудиториум заглянула взлохмаченная Хельга - в привычном юношеском образе.
- Наставник, все хорошо? - спросила она.
- Да, - ответил Шани. - Заходи, Хельгин.
Девушка скользнула в аудиторию и принялась собирать книги и листы для записей. Шани смотрел, как она двигается - быстро, но плавно, без мальчишеской порывистости движений - и ощущал, как в груди просыпается яркое живое тепло, неожиданное и непривычное. Его просто не могло быть.
- Я так и не спросил, все ли с тобой в порядке, - произнес он.
Хельга, которая завинчивала чернильницы, улыбнулась.
- Да, наставник. Вас забрал доктор Машу… я хотела быть с вами, но он меня прогнал. И я поехала к себе, - она смущенно хихикнула. - Переодеваться пришлось в кустах, а то меня бы неправильно поняли соседи.
- Прости, что так получилось с Симушем, - серьезно сказал Шани. - Я не хотел, чтобы ты…
Хельга взяла стопку книг и подошла к Шани.
- А знаете, мне было совсем не страшно, - сказала она и посмотрела ему в глаза. - Вы ведь обещали, что со мной не случится ничего плохого.
* * *
К удивлению Шани, желавших отвоевать Круг Заступника у неверных набралось весьма и весьма немало. Кого-то привлекло обещанное отпущение прошлых, настоящих и будущих грехов, кто-то хотел законным образом награбить добра в далеких краях, где, как известно, золото под ногами валяется, кому-то пожелалось проявить, наконец, удаль молодецкую не на турнире, а в серьезном деле, и были те, кто искренне верил в свою избранность для великой миссии.
- Никуда я не поеду, - твердо заявил принц и повторил вразбивку, видимо для того, чтобы его лучше поняли. - Ни-ку-да.
Шани, облаченный в парадную инквизиторскую мантию, красную с белым, отдал принцу поклон и протянул руку, в которую Хельга, исполнявшая сейчас обязанности секретаря, тотчас же положила свиток с несколькими печатями.
- Ваше высочество, в таком случае вы не оставляете мне выбора. Отказ от воли нашей матери святой Церкви определяет вас в еретики и лишает всяческой поддержки земных и небесных властей. Вас казнят завтра.
Луш презрительно ухмыльнулся. Было видно, что он не принимает Шани всерьез, и все угрозы и печати не имеют для него значения.
- Я наследник, - цинично промолвил он. - Причем единственный. Кто позволит меня сжечь? Много на себя берете…, - он сделал паузу и подчеркнуто закончил: - ваша бдительность.
- Не единственный, - подал голос государь, который сидел поодаль и внимательно наблюдал за происходящим. - Луш, неужели ты думаешь, что стал незаменимым?
Принц гневно обернулся к отцу и сжал кулаки. Шани на всякий случай повел правой рукой, приводя закрепленный на запястье кинжал в боевое положение.
- И кто же мой брат, батюшка? - с обманчивой мягкостью осведомился Луш. Миклуш значительно помолчал, доведя сына этой паузой до высшей степени отчаяния, и ответил:
- Да вот он. Вам сколько лет, декан Торн?
Хельга, совершенно не по протоколу, ахнула в голос.
- Двадцать пять, сир, - глухо ответил Шани: к такому повороту событий он не был готов и лихорадочно прокручивал в голове возможные варианты поведения. Миклуш удовлетворенно качнул седой головой.
- Ну вот. Как раз двадцать пять лет назад я сослал на север свою беременную фаворитку, твою матушку. До места ссылки она не доехала, скончалась по пути во время родов. Ты воспитывался в монастыре Шаавхази. Здравствуй, сынок, я искренне рад тебя видеть. И глаза у тебя точь-в-точь как у твоей матери. Красавица была Альгин. Первая красавица. И на меня молодого ты похож. Одно лицо просто.
Слова государя прозвучали очень здраво и логично. Ни для кого не было секретом, что в свое время Миклуш прославился множеством побед на поле любовной брани, так что наследники престола могли бы по столице отрядами маршировать. И среди них вполне мог бы оказаться и новый декан инквизиции.
- Ложь! - воскликнул Луш, переводя налившиеся кровью глаза с Шани на Миклуша и обратно. Казалось, он вот-вот бросится в драку - и для него не имеет значения, кого валять по полу: собственного отца или внезапно объявившегося родственника. - Вранье!
Миклуш встал и повел плечами - крепкий осанистый старик выглядел так, что всем присутствующим стало ясно, кто здесь подлинный владыка, и в чьей власти и кара, и милость.
- Мне решать, что ложь, а что вранье, - весомо сказал он. - И назначать наследников - тоже в моей власти. Ты здесь еще не государь, Луш. Помни об этом.
Лицо Луша опасно покраснело; Шани подумал, что принца вот-вот хватит удар, и решил брать дело в свои руки.
- Ваше высочество, - с достоинством произнес он, подойдя к Лушу почти вплотную, - не упрямьтесь. Если вы волнуетесь за вашу безопасность в походе, то обещаю представить вам лучших телохранителей моего ведомства, - он понизил голос и продолжил: - А если вы боитесь покушения на престол, то я не претендую. Клянусь спасением своей души, что не имею такого намерения.
Несколько долгих минут Луш буровил его пронзительным взглядом, и Шани приготовился отразить крепкий удар слева, однако принц решил взять себя в руки и многообещающе прошипел:
- Берегись, братец. Я этого так не оставлю.
- Хорошо, - кивнул Шани. - Думаю, это потерпит до вашего возвращения домой, а пока пройдемте со мной к народу. Ваши верные подданные хотят увидеть своего принца.
Луш согласно качнул головой и вдруг обернулся к Хельге. Та вздрогнула и опустила глаза.
- Эй, парень, - окликнул принц, глядя очень мрачно и недобро. - У тебя сестры случайно нет?
- Есть, ваше высочество, - ответила Хельга ломким мальчишеским баском. - Нас двойня у матушки. Близнецы.
- Шлюха твоя сестрица, парень, - весомо заметил Луш. - Недоглядела матушка.
Хельге только и оставалось, что проглотить обиду.
Дворцовая площадь, запруженная по-праздничному наряженным народом, приветствовала Шани и Луша восторженными воплями, развернутыми военными штандартами новообразованных полков и иконами на знаменах. Шани посмотрел по сторонам: да, похоже, сюда пришла вся столица - кто-то готов отправляться в священный поход прямо сейчас, а кто-то просто глазеет: вон, зеваки расселись даже на деревьях и крышах. Он вскинул руку, призывая радостный люд к тишине, и произнес:
- Братья и сестры! Именем святой матери нашей Церкви, я отпускаю вам ваши грехи, прошлые, настоящие и будущие! Идите и вырвите у язычников нашу святыню! Не отдадим Круг Заступников на поругание варварам!
Толпу взорвало ревом ликования. Несколько минут Шани смотрел на кричащих в экстазе людей и думал, что в этом можно найти своеобразное удовольствие. Сейчас все эти люди были в его полной и безоговорочной власти: он мог послать их на смерть, разрушить ад или штурмовать небо, он мог приказать им умереть или убить друг друга - и они тотчас же выполнили бы его приказ с радостной улыбкой на губах. Это было что-то большее, чем любовь, восхищение или преклонение. Это была подлинная власть, имевшая невероятно притягательный вкус.
Мне этого не нужно, внезапно с какой-то светлой ясностью осознал Шани и крикнул:
- Ваш принц с вами! Ступайте и побеждайте именем Заступника!
Луш выступил вперед и выбросил вперед правую руку - агрессивный жест призыва к бою заставил толпу взреветь от восторга и начать скандировать его имя. Вот ему вкус власти был по душе: Луш оперся на перильца балкона и рявкнул:
- Вперед! К победе и славе!
- Луш! Луш! Луш!
- Принц с нами!
- Вперед! - дружно откликнулись люди, а в колокольне собора начали вызванивать Благодарственный канон.
Шани довольно улыбнулся и отступил к выходу с балкона. Дело было сделано, и он заслужил малую долю отдыха и покоя. Кто бы мог подумать, что с начала его деканства прошло меньше недели… Он пересек зал и направился к лестнице: домой. На сегодня с него хватит. Домой и отдыхать от всего этого.
- А как тебя зовут, малыш? - услышал Шани голос государя и остановился. Из приоткрытой двери, ведущей из зала в малую владыческую библиотеку, вырывалась полоса света и - Шани принюхался - легкий пряный аромат выпечки.
- Хельгин, ваше величество, - пробасила Хельга. Шани вопросительно вскинул бровь. Миклуш угощает Хельгу пряниками? Как мило…
- Прости моего сына, Хельгин, - продолжал государь. - Он сказал так нарочно, чтоб тебя задеть. Кстати, - Шани подумал, что Миклуш настоящий мастер значительных театральных пауз; вот у кого бы поучиться актерам, - в девичьем обличье ты выглядишь намного лучше.
Хельга помолчала - Шани представил, как она, по обыкновению своему, заливается румянцем - и ответила:
- Не знаю, сир. Говорят, со стороны виднее.
Шани шагнул вперед и побарабанил костяшками пальцев по двери.
- Хельгин, мы уходим.
Хельга выскочила буквально через несколько мгновений, словно поджидала, когда ее позовут. В руке у нее был пряник, который она смущенно спрятала в карман мантии - так, словно делала нечто предосудительное. Миклуш вышел следом, уважительно посмотрел на Шани и спросил:
- Надеюсь, ты ко мне не в претензии?
Шани улыбнулся и отдал поклон. Он чувствовал искреннюю жалость к старику, который старался быть сильным, но практически не имел ни сил, ни поддержки.
- Ни в коем случае, ваше величество.
Миклуш вздохнул. Всесильный и могущественный владыка, которым он предстал перед всеми менее часа назад, бесследно исчез - сейчас это был немощный старец, придавленный к земле своим неизбывным горем.
- Дурной сын как бородавка на лице отца, - вздохнул государь. Шани сочувственно кивнул. - И срезать больно, и носить некрасиво… А мысль с тобой сама по себе неплохая.
Шани пожал плечами и искренне ответил:
- Меня не привлекает власть, ваше величество. Тем более, полученная обманным путем. Если мы вам больше не нужны, то не смеем отвлекать от дел государственной важности.
Государь улыбнулся.
- Вкус власти нуждается в том, чтобы его вдумчиво распробовали. Тогда и любовь к нему придет. Всего доброго, ваша неусыпность. До свидания, брат Хельгин. Передайте сестре, что я всегда рад видеть такую красавицу во дворце.
Хельга низко поклонилась и кинулась следом за Шани, который вышел на лестницу и стал спускаться вниз, раздумчиво хлопая ладонью по перилам. Во дворце уши есть не только у стен, но и у каждой дощечки паркета: наверняка уже пошли разговоры о том, как ловко новый декан втерся в доверие государю. И эти слова про незаконнорожденного сына… шутки шутками, но всему есть предел.
- Наставник, а это правда? - негромко спросила Хельга. Шани покосился в ее сторону: было видно, что девушку просто распирает от любопытства.