- Ничего, кроме того, что ты и твои потомки до тех пор, пока смогут перекидываться, отныне часть клана, и обязаны подчиняться Ализиру как…
Договорить он не успел. Зураб рванулся через стол и вцепился ему в горло.
- Ах ты сволочь…
Что бы ни хотел сделать Зураб, он этого не успел. Парни из охраны в одно мгновение оторвали его от Зарима, скрутили и толкнули обратно в кресло. Зураб с ненавистью уставился на Зарима, а тот потянул край рубашки с покрасневшего горла и захохотал как сумасшедший.
- Ализир будет доволен. Хоть одни потомок с горячей кровью. Будет с кем пар выпускать, а то Аликай воспитанный, до безобразия. А про братца с его чудачествами я вообще молчу. Брось, Зураб, чего ты злишься.
- А ты как думаешь? Я что должен прыгать от восторга, что ты опять решил все сам? - Зураб все еще кипел ненавистью, но больше не делал попыток навредить родителю.
Зарим легко поняв его чувства, сокрушенно покачал головой.
- Дурак ты Зураб. Убей ты меня и жить тебе один вдох. А твою семью вырежут до самого основания, чтобы никакой предательской заразы в клане не осталось. Неужели ты думал, что можешь свернуть мне шею и остаться безнаказанным? Эти парни получили недвусмысленный приказ, охранять меня ценю собственной шкуры. И они выполнят его, даже не смотря на то, что я признал тебя сыном. Так как подчиняются не мне, а Ализиру. Сейчас моя жизнь принадлежит государству и пока я выполняю волю Эрла ни о каких родственных чувствах не может быть и речи. Сплаваем к Каннингему, подпишем пару документов, а потом будем выяснять отношения сколько твоей душе угодно. Я даже прощу, если ты переломаешь мне руки и ноги. Но все это потом, а сейчас о деле. Два корабля с полным экипажем и полным вооружением. Военное сопровождение в столице и по дроге обратно домой. Вот и все, что от тебя требуется. Вести переговоры буду я, твои люди обеспечат только подобающую моему статусу свиту.
- Почему я? Почему ты не взял своих, а вновь врываешься в мой дом и наводишь свои порядки? Жили мы без тебя столько лет и дальше бы жили. Неужели у твоего Эрла нет людей, чтобы составить твою свиту?
- Людей нет. Только двуликие, а соваться с ними во дворец Каннингема чистое самоубийство. Никто не поверит, что мы дипломатическая миссия и нас прикончат задолго до того, как мы доберемся до столицы. К тому же Алиррана не имеет выхода к морю, а это важно, так как по морю сократить путь можно втрое, выиграв во времени, так что когда составлялся план, твою кандидатуру утвердили единогласно. И кстати, возьми с собой сына. Мальчик назначен младшим помощником посла при дворе Эрла. Пусть набирается опыта. Он ему пригодится.
Зураб выслушивал приказы отца, медленно впадая в отчаянное уныние, но когда услышал, что без него решили судьбу сына, да еще кто? Прадед в глаза его не видавший, не утерпел. Хотел рыпнуться, но увидев звериные лица личной охраны Зарима, их жутко оскаленные клыки и когти на руках быстро угомонился. Ничего, он еще поквитается с папашей. Обязательно должен быть способ обезопасить если не себя, то детей от загребущих лап двуликих. Он не для того растил их и ограждал от этой мерзости, чтобы они сложили головы от людской ненависти.
- Мне надо два дня, чтобы утрясти все дела. Не могу же я отправить торговые корабли совсем без охраны.
- Об этом уже позаботились. В отсутствие военных фрегатов на торговых судах разместятся воинские отряды из специального подразделения. Все они опытные моряки и не будут помехой твоим людям. - Зарим встал. - У тебя два часа на все про все. Встретимся на борту.
- Ты же сказал, что у вас нет выхода к морю. - Крикнул ему в спину Зураб. - Так откуда у твоего Эрла опытные моряки?
- У твоего Эрла. - Зарим сделал ударение на слово "твоего" - Каждой твари по паре, а то и по сто штук. И моряки среди нас тоже имеются. Два часа Зураб, или ты останешься на берегу.
Спустя ровно два часа корабли отошли от причала и подняв паруса покинули уютную гавань. Зарим постояв на палубе и полюбовавшись на закат, спустился в каюту. Устал он зверски. Он всегда плохо переносил путешествия через порталы, а тут почти сотня перемещений за неделю. И все потому, что он имел глупость явиться, в столицу и попасться на глаза отцу. Ализир в отместку за самоволку приказал разнести весть о готовящейся войне, и обязать городовых подготовить армии и двинуть все войска на границу, где был объявлен всеобщий сбор.
Зевнув, так что едва не вывихнул челюсть, он понял, если не отоспится вволю, не сможет нормально работать. Человеческое тело, лишенное поддержки зверя раз за разом предавало его в самый ненужный момент. Вот и сейчас. Вместо того, чтобы засесть за стол и просмотреть документы, он думает не о деле, а о теплой постели. Стареет что ли? Так вроде бы рано. Тридцать семь не возраст для человека. Тем более для человека, который выглядит на десять лет моложе собственного сына.
- Тер Беррани.
Из темноты выплыло лицо охранника. Зарим мог наплести Зурабу три короба вранья про личных телохранителей, выделенных ему заботливым папашей. На самом деле Ализир, приставил к нему четверку пантер только с единственной целью. Помешать ему сбежать. Ну не совсем так конечно. Задачей ребят было проследить, что бы он не смылся раньше чем закончит возложенную на него миссию. А потом он будет совершенно свободен. Если конечно за это время Ализир не придумает ему новую работу. А уж на выдумки папенька горазд.
- Я слушаю.
- Мальчика только что сняли с корабля и доставили в каюту. Он очень зол и требует позвать к нему отца. Как прикажете поступить?
- Никак. Я сам с ним поговорю.
Телохранитель также бесшумно исчез, как и появился. А Зарим пройдя по коридору толкнул дверь своей каюты, вошел и тихонько притворил ее за собой. Внука он еще не видел, в отличие от остального семейства. Мальчик служил на другом военном корабле и был в плавании, когда по его приказу его телепортом сняли с судна и переправили сюда.
Он стоял у окна и смотрел на удаляющийся берег. Ноги расставлены в позе вольно. Руки сложены за спиной в замок. Военный мундир сидел на тренированном теле как влитой. Коротко стриженные темные волосы. Лица он не видел, так как Люсьен стоял к нему спиной. Высокий, сильный, агрессивный. Зарим улыбнулся. Отличные потомки получились. Он всегда умел выбирать женщин и Алина была не исключение. Исключением стала последняя. Куда его глаза глядели, когда он Энию выбирал, непонятно. Но да не будем о грустном. Сейчас главное повести разговор так, чтобы не схлопотать по мордам от внучика. Вон как кулаки-то сжимает. Знает, что не один. А обернуться гордость не позволяет.
Не говоря ни слова, Зарим прошел в каюту, открыл сундук и стал раздеваться, аккуратно складывая вещи. Все это были дорогие церемониальные одежды сшитые в лучших традициях его народа. И если честно, то он задолбался отвечать на один и тот же вопрос. Почему он одет в платье? У них что глаза повылазили? Что не отличают кафтан от женского платья. Если он услышит этот вопрос еще и от Люсьена то неизвестно кто кому морду бить будет. Не у одного Зураба горячий нрав. Знал что от родителя брать.
- Люсьен, поди вон. - Устало попросил Зарим. - Не нужно чтобы ты присутствовал при том, как я купаться буду. Мне все равно, что обо мне подумают, а ты человек военный, моряк к тому же. Такая репутация тебе ни к чему.
И с этими словами Зарим снял рубашку, оставшись в одних шароварах, босым и по пояс голым. Люсьен обернулся как ужаленный. Его красивое лицо исказилось от бешенства, которое медленно сменялось удивлением, плавно сменившимся праведным гневом.
- Так это ты приказал доставить меня сюда?
- Как хочешь. - Зарим не собирался поддерживать ненужный спор, еще более нагнетая обстановку и потому просто снял шаровары.
Мальчишку как ветром сдуло. Только дверь хлопнула, и было слышно как простучали по коридору подкованные каблуки на сапогах. Посмеиваясь над впечатлительным внуком, Зарим запер дверь и только после этого разделся полностью. Находясь на корабле не приходилось мечтать о горячей бане. Даже о простой ванне не приходилось. Так что освежившись мокрым полотенцем, Зарим оделся в мягкие домашние одежды. Отпер дверь в надежде, что за Люсьеном не придется посылать и он вернется сам, и уселся ждать на полу удобно скрестив ноги.
Люсьен вернулся не скоро. Он успел задремать, привалившись спиной к боку кровати. Но едва молодой человек вошел в комнату открыл глаза. Постояв в дверях, Люсьен вошел и обойдя его по большой дуге сел на стул у дальней стены, удивленно взирая на него сверху вниз.
- Ты зачем на полу сидишь? Холодно же.
- Вот это разговор, я понимаю. А то, сразу орать.
Зарим встал и чтобы окончательно добить внука, развалился на краю кровати как на кушетке.
- Действительно здесь теплее. Так ты и есть Люсьен? Хорош. Ничего не скажешь. Со слов Зураба я тебя представлял этаким легкомысленным оболтусом, с дыркой в голове.
- Почему с дыркой? - Опешил Люсьен. Было видно, что он успел заготовить кучу вопросов, чтобы беседа текла в определенном русле, а Зарим спутал все его планы.
- Чтобы ветер выдувал все лишние мысли.
Минуту они смотрели друг на друга. Наконец губы Люсьена дрогнули в несмелой улыбке, и он задал вопрос, с которого и следовало начинать весь разговор.
- Ты кто?
…
- Шах и мат. Партия, Люсьен и на сегодня достаточно.
- Не может быть! - Молодой человек склонился над доской, шевеля губами, как будто просчитывал ходы и с самым кислым выражением на лице смахнул фигуры в коробку. - Восемь из двенадцати. Как тебе это удается?
- Действительно плохой результат. - Зарим очень старался не улыбаться, глядя в раздосадованное лицо внука. - Обычно я не проигрываю.
Люсьен покосился на дедулю.
- Шутишь? Я чемпион в городе. Меня ни разу еще так не обыгрывали. Даже в детстве.
Зарим понял, что парнишка расстроился на самом деле, и ободряюще похлопал его по плечу.
- Ты удивительный молодой человек, но у тебя слишком мало опыта. Прошло всего десять лет, как ты впервые поставил фигуры на доску. Поживи с мое, и тогда не только мне, но и Ализиру придется туго.
Люсьен кивнул, но это вовсе не означало, что он с ним согласен. Плавание к другому берегу моря обычно занимало сутки с половиной. Сутки они проспали, потому, что проговорили до самого утра. И за это время Зарим успел убедиться, что внук временами так же упрям, каким он сам был в юности. Передав Люсьену всю необходимую информацию, по делу ради которого он посмел вмешаться в его жизнь, Зарим просто так, чтобы скоротать последние часы до прибытия в порт предложил сыграть в шахматы. И вот итог.
- Тебе правда две тысячи лет? - Люсьен очень старался не смотреть на Зарима, делая вид, что аккуратно складывает шахматные фигурки.
- Почти. - Весело ответил Зарим, при этом потягиваясь так, что кости затрещали. - Или ты думал, что мне семьдесят, а выгляжу я так, потому что делаю по утрам зарядку и сижу на диете?
Люсьен усмехнулся. Вспомнился совместный ужин, за которым они слопали молочного поросенка, двух уток и дюжину куропаток, не забыв запить все это дорогим вином.
- И какого оно?
- Что именно?
- Быть оборотнем? - Парень глянул на дедулю.
Зарим задумался над ответом. Зверь великолепный, сильный свободный словно ветер. Человек бесконечно долго живущий, от чего накопленные знания и опыт делали его почти всемогущим. Это одна сторона оборотня. Яркая и сверкающая как день. Но была и другая, черная и мрачная как ночь. Невежество людей, порождающее страх и ненависть. Ответный страх за детей. Звериное безумие, которое встречается гораздо чаще, чем об этом принято говорить. Жизнь, подчиненная инстинктам в большей степени, чем разуму. От чего их культура среди других народов слывет самой безнравственной и жестокой. И тысячи запретов, которые они наложили сами на себя, чтобы не сорваться в пропасть с тонкой грани между человеком и зверем.
- Это сложно. - Все, что нашелся ответить Зарим.
Мальчишка вопреки ожиданиям не стал насмехаться, над столь однозначным ответом, и лишь понимающе кивнул.
- Я так и думал.
Теперь настал черед Зарима внимательно приглядываться к внуку. Парень был далеко не глуп. Одна только партия в шахматы чего стоила. Никогда ранее Зарим не проигрывал с таким треском. Восемь четыре, позор на его голову. К тому же Люсьен обладал достаточной гибкостью ума, чтобы не впасть в истерику от того, что его жизнь круто завернула в другую сторону, и спокойно принять эти изменения, найдя даже в плохом выгоду для себя. Не плюсы, которыми так любят себя утешать многие люди, а именно выгоду.
- Не вздумай перекидываться самостоятельно. - Решил он предупредить на всякий случай.
- Почему? - Вскинулся Люсьен.
- Потому что ты оборотень только на четверть. У тебя не хватит магии для самостоятельного обращения. Нужен опытный направляющий. И не смотри на меня так. Я не смогу помочь.
- Почему?
- Потому, что больше не являюсь двуликим. Это долгая история, потом расскажу. А сейчас пора одеваться, скоро причалим.
Серьезное выражение на лице мальчишки тут же сменилось дурашливой улыбкой.
- Дед, а ты правда наденешь платье? - Спросил он пряча шахматы под кровать.
Зарима передернуло от подобного обращения. Зураб ни разу не назвал отцом, а тут какой-то сопляк зовет дедом.
- Послушай, Люсьен…
Парень хитро прищурил карие глаза.
- Я так и знал, что ты попросишь не называть тебя дедом. Угадал?
- Угадал. Но согласись, после того как я вышвырнул твою сестру из своей постели, куда она кстати забралась без спроса, воспринимать вас как внуков несколько сложно.
- Вечная проблема с Люсиль. - Вздохнул Люсьен. - Любвеобильна как кошка. Но ты не ответил на вопрос.
- Дело не в кошках, а в дурной наследственности. - Зарим достал из сундука двойной комплект одежд. - И "платье" мы наденем оба.
С этими словами он протянул обалдевшему парню дорогой парчовый кафтан богато изукрашенный вышивкой и драгоценными камнями.
- Поскольку ты теперь помощник посла, то твоя обязанность внешним видом и соответствующим поведением представлять наш народ при чужом дворе. Надевай.
- Ни за что! Лучше смерть!
Потребовалось два часа уговоров, увещеваний и угроз, чтобы заставить Люсьена одеться в соответствии с новым статусом, и еще пол часа, чтобы выпинать его в таком виде на палубу. К тому моменту, когда надо было входить в порт, уже была глубокая ночь. Погода окончательно испортилась, поднялись волны, стал накрапывать мелкий дождь и капитан заявил, что на ночь лучше остаться в открытом море и к берегу подойти утром, чтобы не было беды.
- Спускайте шлюп. - Приказал Зарим. У него были свои причины спешить на берег. Причинны, о которых капитану знать вовсе не обязательно.
- Тер, это может быть опасно. Придется идти на веслах. Шлюп может перевернуть.
- Я хорошо плаваю.
Люсьен промолчал. Как моряк он был полностью согласен с капитаном, как помощник посла предпочитал в "платье" сойти на берег ночью, когда на небе нет ни одной из лун, и никто не увидит его в столь недостойном настоящего мужчины одеянии.
Капитан с сомнением окинул их богатые и несомненно тяжелые одежды и отдал соответствующий приказ. Если господа или Теры, как они себя называют желают пойти ко дну словно сундуки с золотом, то это их право, на то они Теры.
Через десять минут шлюп спустили на воду. Десять матросов сели на весла, и дождавшись пока Зарим и Люсьен усядутся на разных концах шлюпки, дружно погребли к берегу.
- Оружие взял? - Уточнил Зарим.
- Обижаешь дед. - Не удержался от издевки Люсьен, но увидев мрачное выражение лица дедули, сам посерьезнел.
Он не думал, что прожив почти две тысячи лет, дед совсем ничего не понимает в морском деле, хотя тот и признавался, что никогда не командовал кораблем. Видимо были особые причины, по которым на берег нужно было сойти уже сегодня. И эти самые причины не давали ему сидеть спокойно до самого берега. Зарим что-то сказал рулевому, указывая на берег, но за ревом и грохотом волн Люсьен ничего не услышал. Но не удивился, когда шлюп вместо многолюдного и ярко освещенного порта причалил на пустынный песчаный берег, где их поджидал одинокий человек. Одной рукой он кутался в плащ, чтобы хоть как-то защититься от дождя. В другой руке держал фонарь, который и послужил им маяком. Не дожидаясь пока матросы вытащат шлюпку на берег и закрепят канатами о выступающие скалы, Зарим прыгнул в воду и не обращая внимание на бьющие в спину волны выбежал на берег. Люсьен прыгнул следом и проклял все на свете. Тяжеленный кафтан намок, запутался в ногах и едва не уволок на дно как и предсказывал капитан. Двое матросов поддержали его за руки и помогли дойти до берега. Кипя от злости и стыда, Люсьен хотел высказать Зариму все, что о нем думает, но тот повернул к нему бледное, осунувшееся лицо и огорошил новостью.
- Опоздали Люсьен. Посол убит. Виновные в его смерти ожидают казни уже утром. Мы не успеем разобраться кто виноват на самом деле, как это дело замнут, забудут и тебе будут улыбаться и скалить зубы как ни в чем не бывало. Что с телом?
Зарим повернулся к встретившему их мужчине, оставив внука хватать ртом воздух и осмысливать сказанное.
- Сожгли. В лучших наших традициях. Не поскупились сволочи на достойный погребальный костер.
- Понятно. Заметают следы. Ничего. Это им мало поможет.
- И что теперь? - Люсьену удалось погасить злость и он пытался перенастроить мысли на новый лад. Перспектива повеселиться при дворе северного владыки, находясь под крылышком посла, помахала ему рукой и приказала долго жить. Похоже ничего хорошего из этой поездки не выйдет. И как в воду глядел.
- Теперь ты посол. Будешь принимать дела и на ходу вникать в курс дела. - Выдал дед, а их встречающий уже по-другому посмотрел на молодого человека.
- Справится? - Спросил он у Зарима.
- Нет. Ему всего двадцать и ума у него как у мидии. Эх, такие планы сорвались. - Зарим с силой ударил кулаком по своей ладони. - Ну да ничего не поделаешь, придется задержаться и подстраховать.
Люсьен уже было обидевшийся, за мидию обрадовался, что Зарим его не бросает, и вздохнул свободнее.
- Тер. - Окликнул Зарима один из матросов. - Что со шлюпом делать? Здесь закрепить не за что. За ночь в море унесет.
- Так не привязывайте и гребите обратно. - Приказал Зарим. - Утром сойдете на берег вместе со всеми. Как будто мы еще на борту. Все понятно?
- Чего тут не понять. Гребем обратно и ничего не помним. Дело привычное, Тер не беспокойтесь. Только скажите, что передать капитану и Господину Зурабу, когда про вас спрашивать будут?
- Ничего не передать. Все, что нужно я уже сказал.
Матросы не стали медлить, вытолкали шлюп обратно в море, попрыгали в лодку и погребли обратно, предусмотрительно не зажигая огней на носу. В такую бурю их никто не увидит.
Трое оставшихся на берегу постояли провожая взглядами удаляющийся шлюп, и когда тот скрылся среди вздымающихся волн, перешли под защиту скал. Тут хоть и было мокро и брызги от волн били в лицо, зато ветер не трепал одежды.