- Нет. Это подарок отца. Сколько я вам должен за услугу, минхеер?
Бевроот покачал головой.
- Нисколько, минхеер. Вы недавно из Америки?
- Да. Это мой первый день в Дордрехте…
Профессиональная улыбка торговца стала ещё шире.
- Тогда вы не должны пропустить самое интересное, что здесь есть, минхеер.
- Вы можете мне что–нибудь посоветовать?
- Только одно. Тут есть кафе, минхеер. Вы не найдёте его в путеводителях, потому что оно маленькое, и человеку, незнакомому с городом, трудно его найти. Но если вы пойдёте туда - может быть, пообедать сегодня вечером, - вы не пожалеете, что побывали там. Не забудьте попросить столик у окна, выходящего на канал. Очень приятно сидеть у окна, потягивая кофе, и смотреть на проплывающие лодки. Думаю, в Америке вы такого не встретите… хотя ваша страна совершенно удивительная.
- Да, это верно, минхеер. А как называется это кафе?
- "Вийзе Катер", это значит "Мудрый кот", минхеер. До него можно добраться так…
На обороте старого конверта он начертил карту и дважды подробно объяснил дорогу, пока не убедился, что Квинн понял.
- Под арку здания, минхеер, и во двор. Там нет никакой вывески, и снаружи это место трудно обнаружить…
- Думаю, я не пропущу его.
- Хорошо! И, минхеер, тамошняя повариха из Байона, что в Лимбурге вблизи Маастрихта. Закажите фламандский вишнёвый пирог, это их фирменное блюдо. Могу вам поклясться, что во всём Дордрехте вы не найдёте лучшего вишнёвого пирога, чем тот, что подают в "Мудром коте". Не забудьте, минхеер: место у окна и вишнёвый пирог.
- Не забуду, - Квинн повернулся и взял в руки печатку. - Если не возражаете, я куплю это.
Заплатив небольшую сумму, запрошенную Бевроотом, он добавил:
- Вы можете отправить это за море, минхеер?
- Конечно, если желает покупатель. Но тогда нужно ещё оплатить пересылку. Что касается таможенной пошлины, то её не будет. Это не очень ценная вещь, всего восемнадцатое столетие.
- Отправьте, пожалуйста, минхееру Сэму Марусаки, дом ван Норриса, Нью–Йорк.
Бевроот записал адрес. Выходя из магазина, Квинн улыбнулся про себя. Итак, фантастика? Что ж, он нашёл подходящую возможность дать знать Марусаки и ван Норрису, что сделан первый шаг по дороге, которую они ему указали.
На Воорстраате было сыро, дул резкий холодный ветер, но Квинн проделал маршрут до конца и, как рекомендовал путеводитель, прошёл между номерами 133 и 131 в местечко, откуда открывался прекрасный вид на гавань. Дома мрачными прямоугольниками отражались в тусклой серой воде канала. Квинн выше поднял воротник. Так как до обеда в "Мудром коте" ещё было долго, а в желудке совсем пусто, он решил поискать поблизости другое место, где можно перекусить.
Квинн посмотрел вдоль улицы. Она была совершенно пуста, если не считать одного прохожего в дальнем её конце. Думая о горячем кофе в большой чашке, Квинн быстро пошёл назад.
Глава четвёртая. "Мудрый кот"
Прежде чем удалось найти ресторан, с небес обрушился настоящий ливень, и поэтому Квинн садился за столик совершенно промокший и очень сердитый. Но тепло в зале успокаивало, и как только было покончено с заказом, Квинн снова почувствовал интерес к окружающему. В дверях задержался один только что вошедший клиент. Когда американец взглянул на него, то испытал новый шок. Эти слегка согнутые плечи и общие очертания фигуры показались ему знакомыми. Лицо незнакомца представляло собой тонкую светлую полоску, его владелец не спешил показывать свою наружность.
Официант заторопился навстречу незнакомцу и, не обращая внимания на его протесты, провёл к единственному незанятому маленькому и хорошо освещенному столику у переднего окна. Посетителю пришлось - с явной неохотой - снять плащ и шляпу.
На короткое мгновение Квинну показалось, что в одной комнате с ним находится "Квонг, Хонг или Винг" Марусаки. Густые чёрные волосы так плотно прилегали к голове, будто были покрыты лаком. У незнакомца острый нос с высокой переносицей, а веки приспущены и не открывали полностью глаз. Возраст его определить очень трудно: ему могло быть и двадцать пять и пятьдесят лет. Но гибкое тело и прекрасно координированные движения заставляли думать, что первая оценка возраста ближе к истине. Во всяком случае этот человек определённо не голландец и даже - Квинн готов был держать пари - не европеец. И он не Квонг, Хонг или Винг, только усталые глаза и общие контуры лица напоминали человека на фотографии. Американец перенёс всё внимание на еду, решив больше не поддаваться своему воображению.
Добросовестный визит в музей заполнил долгий день, и в четыре часа Квинн, промокший и усталый, вернулся в гостиницу. Когда он попросил ключ от номера, дежурный протянул ему записку. Квинну звонил минхеер Гроспорт и собирался позвонить ещё.
Гроспорт… Квинн вспомнил одно из нескольких имен, которые назвал ему на вокзале ван Ноорден. А значит, это один из тех людей, с кем американец не собирался знакомиться. Да, но ведь он остановился совсем не в той гостинице, которую так навязчиво рекомендовал ван Ноорден. Каким же образом этот минхеер Гроспорт отыскал его и зачем? Этот интерес к его особе показался Квинну подозрительным; он выбросил записку в урну и пообещал себе, что обязательно разберётся с этим.
Но тревога не покидала его, и поэтому, попав в свой номер, он первым делом зажёг свет и тщательно осмотрел его. И, проверяя шкаф, обнаружил, что его подозрения оправданы. Все ящики он оставил плотно закрытыми, но именно тот, в котором раньше находились банкноты, теперь чуть выдавался.
Квинн вытащил ящик. Да, при ярком свете непрошеный гость мог заметить следы липкой ленты. Итак, за банкнотами приходили, но обнаружили ящик пустым. Интересно, какой была реакция?
Квинн заметил и другие следы тщательного обыска, который проводил не очень опытный человек. Может, он теперь считает, что банкноты у Квинна при себе? Пожалуй, ему стоит ходить поосторожней, внимательно приглядываться к теням и не выходить по вечерам без надобности.
Квинн подошёл к окну и встал, глядя через мокрое от дождя стекло на крыши Дордрехта и на серые нити каналов. Темнота быстро сгущалась. Неподвижное тело Квинна было напряжено, он облизал пересохшие губы, на виске задергался нерв.
Было ли у Старка такое же ощущение, когда он осознал опасность? Старк никогда не говорил о прошлом или о будущем - только о настоящем - и внешне всегда казался спокойным и невозмутимым. Эта внешняя оболочка добродушия, очарования и доброжелательности, которую Старк использовал какдоспехи, воздвигла между ним и его семьёй невидимую преграду. Но сейчас Квинн находится в мире капитана Старка Андерса, и в этот момент он отдал бы всё, чтобы задать Старку вопрос:
"Это всегда так, Старк? Всегда чувство одиночества, отчуждённости от остальных? Чувство страха?"
Именно это больше всего поразило его - ощущение, что он отрезан от нормального и знакомого мира, в котором человек днём выполняет обычную работу, а вечером возвращается домой и спокойно ложится спать. А за преградой - в том мире, где можно рассчитывать только на свои ум и силу, - в этом мире охватывает постоянное ощущение настоящего ужасающего одиночества. Старк тоже должен был это испытывать. Может, именно в такой момент одиночества он и написал эти слова на обрывке меню. И так и не сумел пройти сквозь эту преграду, вернуться к спокойной жизни.
Квинн открыл окно. Ударил холодный, промытый дождём ветер со слабым запахом соли. Он свистел над острыми зубцами крыш. И сквозь этот свист послышались металлические удары. Один, два, три, четыре, пять! Можно отправляться на поиски "Мудрого кота".
У гостиницы из такси выходили пассажиры. И Квинну повезло, он успел занять машину, решив, что может заблудиться в лабиринте старых улиц, который начертил Бевроот. Когда Квинн на углу квартала недалеко от своей цели вышел из такси, поток возвращавшихся домой велосипедистов уже превратился в тонкий ручеёк, который можно было без труда перейти в поисках ориентиров.
Квинн отыскал боковую улицу, казавшуюся просто щелью между домами, такую узкую, что современный автомобиль вряд ли сможет проехать по ней, не оцарапав дверцы.
Улица заканчивалась аркой, представлявшей собой часть старого дома. Под завешенными окнами Квинн прошёл в маленький дворик за аркой. По бокам стояли два узких дома, а третий - прямо напротив арки. В свете его окон виднелась вывеска, скрипевшая на ветру. Позолота и краска поблескивали при свете фонаря и на соседнем доме. Квинн отыскал "Мудрого кота".
Его посетителям приходилось подниматься по узкой лестнице под головокружительным углом, и они оказывались в помещении с низким потолком, представлявшим серьёзную угрозу для высоких и неосторожных людей. Примерно половина столиков была занята клиентами.
- Столик, минхеер?
Оглянувшись, Квинн увидел рядом с собой молодого человека. Американец ответил не сразу, и ему показалось, что бледное лицо официанта дёрнулось и у рта появились морщины раздражения.
- Я хотел бы столик у окна, выходящего на канал, - ответил Квинн по–английски.
На мгновение официант вздрогнул, но не ответил и даже не шевельнулся. Тогда Квинн добавил:
- Я американец и впервые в вашем городе. Минхеер Бевроот любезно направил меня сюда. Он сказал, чтобы я попросил столик…
- Очень хорошо, минхеер.
Но к столику у окна официант провёл явно с неохотой. Он отодвинул для Квинна стул, торопливо разложил прибор и предложил меню.
От меню Квинн отмахнулся.
- Принесите мне фирменный обед. А вдобавок - по рекомендации минхеера Бевроота - фламандский вишнёвый пирог…
Официант, не поднимая глаз, дал ему салфетку.
- Как пожелаете, минхеер.
Когда он отошёл, Квинн посмотрел в окно. Эта сторона дома была заслонена от ветра и дождя. Если повернуть голову, внизу должен быть канал, вода которого, очевидно, плещется о стены "Мудрого кота". К двери, выходящей прямо в воду, привязаны две лодки с вёслами, они плавно покачивались на ветру вверх и вниз. Когда промышляешь на чёрном рынке или занимаешься другими необычными делами, такой запасной ход очень удобен. Патрулирует ли каналы полиция?
Квинн взял в руку вилку и принялся чертить узоры на жёсткой красно–белой скатерти. Получил ли начальник полиции его подарок? И если получил, то какой переполох в официальных кругах это вызвало? Если появится возможность, неплохо бы узнать.
Клубок нитей - вот что у него сейчас в руках. Может, "Мудрый кот" даст ему хотя бы один свободный Конец. Гроспорт, деньги и записка Старка… Если бы можно было разобрать последовательно по одной ниточке.
Квинн поднял голову и встретился с ровным немигающим взглядом зелёных глаз. Казалось, что на противоположной стороне стола в воздухе висела умная, поросшая чёрной шерстью морда. Но потом Квинн разглядел на краю стола лапы. Напротив него сидел большой чёрный кот.
- Dag, kater!
Кот вежливо ответил почти беззвучным мяуканьем.
- Минхеер… - рядом материализовался встревоженный официант. - Kater… - он едва ли не с виноватым видом повернулся к коту.
Квинн рассмеялся.
- Вероятно, мой друг зарезервировал столик? Официант слегка улыбнулся.
- Как вы и сказали, минхеер. По законам кошачьего племени, у Катера сложилось мнение о своем постоянном месте в нашем мире. Он выбрал этот столик…
- В таком случае я его гость, - произнёс Квинн по–голландски. - Минхеер Катер, - он поклонился этому столпу кошачьей респектабельности по другую сторону стола, - не желаете ли присоединиться ко мне? Скажем, с блюдцем молока?
Официант позволил себе коротко рассмеяться. По–видимому, ему редко приходилось это делать: звук получился какой–то ржавый.
- Молоко - это для jonge kat - для котят, минхеер. Катер предпочитает более крепкие напитки.
- Тогда принесите ему его обычную выпивку. И не заставляйте джентльмена ждать!
Потому что "Катер" повернул к официанту чёрную морду и мяукнул громче и требовательней.
- Как прикажет минхеер.
Квинн стал есть густой суп, который поставили перед ним.
- Не очень приятный вечер, а, минхеер? - заметил он в перерыве между двумя глотками.
В ответ Катер повернул голову к окну, его зеленые глаза без очевидного неудовольствия рассматривали сумрак снаружи.
Лучшего супа Квинн не пробовал уже несколько лет. В желудке стало тепло. "Мудрый кот" стоит навестить хотя бы ради его поварихи, не говоря уже о других причинах. Но и трапезу за одним столом с Катером он не хотел бы пропустить. Хорошо бы к ним присоединился Марусаки. Как должен поступить тайный агент, если его связным оказывается большой, ухоженный и очень уверенный в себе кот? На такой вопрос должен был ответить сам ван Норрис.
Вернулся официант и поставил перед Катером фаянсовую мисочку. А в неё налил добрых пол–литра пива. Тарелку от супа у Квинна забрали и заменили другой, от которой исходил очень приятный запах. И они с Катером принялись подкрепляться.
Катер пил с достоинством, не торопясь, время от времени останавливаясь и глядя в окно или на Квинна. Это был тот самый кошачий взгляд, который смущает человека и заставляет предполагать, что у тебя растрёпаны волосы, яичное пятно на галстуке или ты вообще ведёшь себя глупо и неприлично. Но у Квинна был опыт общения с кошками, и он не испытывал никаких неудобств.
Напротив, он непрерывно разговаривал с полным ртом, задавал коту вопросы и время от времени действительно получал в ответ мяуканье. А когда принесли вишнёвый пирог, у Квинна появилось ощущение, что он попал в какую–то сказку. Длинная тёмная комната, которая, должно быть, проходит через весь старинный дом, от двора до канала, с её слабым освещением, явно попала сюда из шестнадцатого века. Стены поглощали звуки, голоса казались далёкими и неестественными.
Столик Квинна стоял чуть в стороне, почти изолированно. А Катер, чья чёрная шкура сливалась с тенью, так что трудно было определить, где кончалась темнота и где сидел кот, несомненно, явился из средних веков.
- Ведьмин кот, домашний дух, - рассудительно заключил наконец Квинн. - Вот кто ты такой, друг мой. Радуйся, что живёшь в наши дни, которые считаются просвещёнными. В прошлом у тебя было бы неприятное знакомство с инквизицией. Ты закончил? Прекрасно! Смею ли подсказать, что у тебя пена на левом верхнем усе? Да, вот так хорошо.
Красный язык Катера устремился влево, потом вправо. Кот убрал лапы со стола и сел на стул, так что над поверхностью стола виднелись теперь только глаза и уши.
- Прекрасный обед, - поблагодарил Квинн официанта, - и очень интересный сосед. Я в долгу перед минхеером Бевроотом за его предложение посетить "Мудрого кота".
Он доставал из кошелька деньги, когда официант негромко спросил:
- Вы любите кошек, минхеер?
- Да.
- "Мудрый кот" - очень–очень старый ресторан. Многие коты приносили нам удачу. Они были нашими друзьями, хорошими друзьями. Вы, может быть, слышали, минхеер, об Иерониме Босхе?
- Слышал. Он рисовал странные и причудливые картины…
- Однажды он нарисовал Катера своего времени, минхеер. Не хотите ли взглянуть на эту картину?
- С удовольствием.
На прощание Квинн вежливо поклонился Катеру и пошёл за официантом. Должно быть, это и есть связь, которую пообещал ему ван Норрис.
Они спустились по задней лестнице и оказались у двери, устроенной вровень со старой панелью стены, так что она казалась частью потемневшего от столетий дерева. Квинн вошёл в комнату, вполовину меньше обеденного зала.
Было совершенно темно. Только в дальнем конце горела настольная лампа. Она отбрасывала светлый круг на побитый стол, стулья и человека, сидящего лицом к двери. Дверь за американцем закрылась.
- Минхеер? - низкий голос был хриплый, но тёплый и совершенно не соответствовал фигуре, от которой исходил.
Квинн поклонился. Он не ожидал увидеть здесь женщину. К тому же таких он прежде не встречал. Даже сидя она казалась очень высокой, и Квинн предположил, что она на несколько дюймов выше его. От шеи до кончиков ног женщину покрывало бесформенное платье, похожее на монашескую сутану. Подбородок почти квадратный, кожа бледная, и похоже, что солнце и свежий воздух редко касались её. Пара старомодных очков в металлической оправе и с необыкновенно толстыми стеклами увеличивала глаза. А над лбом, там, где круглый череп словно просвечивал сквозь плоть, бесцветные волосы собраны в тугой узел, который, словно приклеенный, держался точно посередине головы.
- Кто вы, минхеер? - резко спросила она.
- Я… Роаджакт, мевроув.
- Йонквроув ван Нул, - поправила она его.
"Дама нуля, ничто", - быстро перевёл про себя Квинн. Но перед ним было весьма материальное "ничто".
- Роаджакт, - повторила женщина и задумалась, словно производя в уме какое–то логическое действие. - Что вам нужно от нас? - теперь голос её звучал нетерпеливо и раздражённо, как будто она не видела причины для вторжения в жизнь "Мудрого кота". - Вы "торговец"?
- Скорее искатель. Я не занимаюсь чёрным рынком, если вы это имеете в виду. Я направляюсь в Маастрихт для сбора некоторых сведений.
- Вот как! - эти слова прозвучали со свистом, словно произнёс их Катер. - Ну что ж, минхеер Роаджакт, вы передали нам свои рекомендации. Поэтому я не могу ответить "нет"…
"Хотя тебе очень хотелось бы этого", - подумал Квинн.
- Примерно три месяца назад капитан американской армии Старк Андерс был найден мёртвым на улице Маастрихта. Он погиб как будто в результате несчастного случая…
- А какое отношение мы имеем к этому несчастному капитану? - Теперь у женщины был вид учительницы, которая указывает ленивому ученику на его неподготовленность.
- Никакого, насколько мне известно. Но я хотел бы узнать, кто интересовался этим делом.
- Голландская полиция работает очень добросовестно, молодой человек. Если было совершено преступление, полиция это выяснит и найдёт преступника. Не вижу, каким образом это происшествие касалось бы нас.
- Возможно. В таком случае, кто такой "человек, который продаёт воспоминания?"
Эти слова гулко отдались в комнате. Женщина сидела совершенно неподвижно - гранитная статуя, уродливый камень.
Квинн ждал, не отводя взгляда от её глаз. Наконец губы её слегка шевельнулись.
- А что вы о нём знаете?
- Йонквроув ван Нул, я о нём ничего не знаю, но знал капитана Андерса…
- Мы не ссоримся с американцами, - прервала его она, вся теплота из её голоса исчезла. - Мы не трогали капитана Андерса.
- Я вас в этом не обвиняю, йонквроув ван Нул. Я только прошу, чтобы вы дали мне в Маастрихте связь, человека, который мог бы рассказать об этом деле.
- Вы не из наших. И не имеете права просить нас о чём–то, минхеер.
- Не имею? Не забывайте, что я Роаджакт! Плечи под просторной накидкой дёрнулись.
- Вы не из наших, - упрямо повторила она. - Я не одна, минхеер. У меня есть друзья, которым не понравится ваша просьба, совсем не понравится.
Но Квинн не отступал.
- Я прошу об этом как Роаджакт, - настаивал он.
- Я не могу дать вам ответ немедленно, минхеер. Это вне сомнений. Вы пришли с рекомендациями, это правда. Но рекомендации можно подделать, такое бывало. Откуда мы знаем, что вы не на правительственной службе? Откуда нам знать?..