Что-то неопределенное вроде бы припоминалось, какая-то давняя история с горожанами, что-то связанное с радугой ("А что такое радуга?"), но Влад промолчал. От этого разговора ныла душа, да еще как ныла – куда там той боли в ступне…
– Ладно, – после паузы сказал Альтер. – Это я так, между прочим.
Хотел узнать, все ли у тебя в порядке. Ты ведь на набережной остался, я видел. Что, решил проверить, правду я тебе говорю или нет? Ну как, проверил?
– Нет, – буркнул Влад. – Пропала как-то охота проверять.
– Ничего, такая возможность еще может представиться, – заверил его Альтер. – Я, собственно, насчет кулачных боев. Будешь в амфитеатре?
Влад взглянул на большие овальные настенные часы: до начала боев оставалось не так уж и много времени. Никуда идти не хотелось, но он знал, что пойдет.
– Буду, – сказал он в трубку, так и норовящую выскользнуть из пальцев.
– Уже встаю и одеваюсь. Только я тут поскользнулся во дворе, нога болит.
– Это не беда, – ободряюще отозвался Альтер. – Скажи Бату, пусть перевяжет потуже. Бат это умеет. Ну ладно, рад, что у тебя все в порядке. Нога – пустяки, Влад, нога заживет, не беспокойся. Я тоже в амфитеатр.
В трубке легонько щелкнуло и голос Альтера сменился ровным тоскливым гудением. Влад задумчиво уставился на задрапированную плотной зеленой тканью стену. Выходит, Альтер бывал у него в доме, коль знает имя слуги-распорядителя? Когда? Сколько раз? А был ли он, Влад, в гостях у Альтера?
Трубка все-таки выскользнула из его руки и упала на диван. Влад положил ее на место, вздохнул и на всякий случай попробовал кнопку звонка на стене
– вдруг монтеры проявили прыть и сноровку? Подождав немного, он еще раз вздохнул и, встав с дивана, спустился по ступеням и поковылял к открытому окну.
Слуги развешивали на протянутых поперек всего двора веревках разные мокрые скатерти, коврики, белье и одежду. Бат, стоя по колено в воде бассейна, тщательно протирал тряпкой статую мальчика, вытаскивающего занозу.
– Бат! – позвал его Влад. – Возьми бинты и сделай мне перевязку. Да прогладь, чтобы они высохли. И неси сухую одежду – я иду в амфитеатр.
Он вернулся на диван и, вперившись неподвижным взглядом в какую-то точку на стене, дождался прихода Бата. Слуга-распорядитель был крепким седобородым мужчиной в густыми кустистыми бровями и наголо обритой крупной головой. На его клетчатой тунике Влад не заметил ни морщинки, ни пятнышка, хотя, казалось бы, чего проще вывозиться, прибирая двор после атаки Воды. Он быстро и ловко перебинтовал пострадавшую ступню Влада и зашнуровал ему сандалии. Влад сделал несколько осторожных шагов по комнате и убедился, что может передвигаться не хромая.
– И что ты думаешь по поводу этой напасти? – обратился он к слуге, облачившись в лимонного цвета тунику и рассматривая свое отражение в высоком настенном зеркале у окна. – За что нам такое наказание? Или это предупреждение?
– А как думает хозяин? – глуховатым голосом произнес Бат, стоя за спиной Влада.
– Мне интересно знать, что думаешь ты, Бат.
– Мое дело следить за порядком, – ответил слуга, счищая щеткой несуществующие пылинки с туники Влада. – Главное в жизни – соблюдать порядок, во всем соблюдать порядок. Нарушишь порядок – и навлечешь на свою голову всякие неприятности.
Влад медленно повернулся к нему, обдумывая слова слуги:
– Вот как? И какой же такой порядок, по-твоему, мы нарушаем?
– Может быть не сейчас, а когда-то.
– Ага, возмездие, значит, – Влад с интересом окинул взглядом крепкую, чуть сутулую фигуру слуги. Этот разговор напоминал ему утреннюю беседу с Альтером на набережной. – И кто же нам мстит? Где находится этот мститель за нарушенный некогда порядок?
– А кто его знает? – уклончиво ответил Бат. – Мое дело дом в чистоте содержать, присматривать за всеми, работу раздавать и все проверять.
Я же говорю, за порядком присматривать. Противостоять, то есть, энтропии.
– Чему-чему? – изумленно переспросил Влад. – Чему, ты говоришь, противостоять?
– Энтропии, – с невозмутимым видом повторил слуга. – Стремлению к беспорядку.
"Вот такой у меня распорядитель, – подумал Влад. – И чистоту блюдет, и слугами руководит, и слова какие-то заковыристые знает. Вот такой распорядитель… Что-то я хотел ему сказать, еще утром хотел сказать, замечание какое-то сделать… Насчет борьбы с энтропией. Ворота покрасить? Нет, не то…"
Он задумчиво покусал губу, бросил рассеянный взгляд на часы и мысленно махнул рукой: ладно, когда-нибудь да вспомнится… если вспомнится…
– Успехов тебе в противостоянии. – Влад похлопал слугу по плечу. – А я пошел.
Выйдя за ворота, он медленно, щадя пострадавшую ногу, побрел по тротуару, невольно размышляя о словах слуги. "Что за нелепица? – думал он.
– Если кто-то когда-то нарушил какой-то порядок, то почему страдать за это должны мы? Мы и сейчас – а не они и тогда. Разве может быть такое? Интересно, а что по этому поводу скажет Альтер?.."
* * *
Когда Влад добрался по уже просохшим и прибранным улицам до амфитеатра, мраморные скамьи, овалом смыкающиеся вокруг просторной арены, были уже почти полностью заняты зрителями. Он протиснулся на свободное место, сел на коричневую кожаную подушечку и осмотрелся.
Зрители – преимущественно мужчины – сверкали перстнями и браслетами под светом направленных на посыпанную песком арену мощных прожекторов, оживленно переговаривались, пили пиво из бутылок, махали руками знакомым. Скользя взглядом по рядам, Влад с удивлением обнаружил на противоположной трибуне Дилию. Девушка сидела, подавшись вперед и уперевшись подбородком в ладони, и смотрела на арену, где разминались почти полностью обнаженные мускулистые бойцы. А чуть выше и правее нее, сложив руки на груди, вперед-назад раскачивался на сиденье Альтер. А под самой крышей, огромным сводом возвышающейся над трибунами и ареной, устроился возле прохода квартальный смотритель Скорпион со своими мордоворотами. Мордовороты хлестали пиво, а Скорпион, оживленно жестикулируя, что-то объяснял соседу
– унизанному перстнями чуть ли не с ног до головы толстяку в ослепительно белой тунике. Влад почувствовал, как кровь тяжелыми толчками запульсировала в висках, и поспешно перевел взгляд на арену.
Кожа бойцов лоснилась от пота, рельефные тела, прикрытые только узкими набедренными повязками, впечатляли своей силой, подвижностью и ловкостью. Кисти рук атлетов были перевязаны продольными и поперечными узкими кожаными ремнями; Влад знал, что ремни набиты песком. Медленно раздвинулись красные занавесы четырех лож, расположенных по центру каждой трибуны, к их барьерам подошли трубачи в таких же красных туниках ("Цвета крови", – подумал Влад) и вскинули золотистые трубы. Резкие, похожие на вопли о помощи, звуки раскатились по всему пространству амфитеатра, отразились от перекрытия и обрушились на зрителей. Из туннеля, ведущего под трибуну, к раздевалкам бойцов, неспешной походкой, чуть вперевалку, вышел распорядитель боев – длинноволосый гигант наподобие Скорпиона в традиционной багровой тунике и высоких, до середины голени, ботинках со шнуровкой; в мощной руке он сжимал серебристый жезл, искрящийся в потоках извергаемого прожекторами света. Следом за ним, шагая так же неторопливо и важно, на арену ступили судьи в длинных черных одеждах.
Трубы, наконец, умолкли, и трибуны тут же разразились свистом, приветственными криками и аплодисментами. Влад не свистел и не кричал; он то и дело переводил взгляд с арены на Дилию, продолжавшую неподвижно сидеть в той же позе.
"Она что, и раньше ходила на бои? – подумал Влад, невольно морщась от оглушительного свиста соседей по трибуне. – Не помню. Ничего я не помню…"
Повинуясь взмахам серебристого жезла, бойцы образовали на арене круг, повернувшись лицом к зрителям. Распорядитель боев поднял руку с жезлом и некоторое время неподвижно стоял в этой позе, дожидаясь, пока трибуны угомонятся. И наконец в наступившей относительной тишине раздался его зычный голос:
– Внимание! Сегодня мы начнем наши бои с небольшого сюрприза. – Он сделал интригующую паузу и трибуны затаили дыхание. – Прежде чем начнутся единоборства наших бойцов до победного финала, мы предложим вашему вниманию не совсем обычный поединок.
Распорядитель опустил жезл и вновь замолчал, и по трибунам прокатился легкий заинтересованный гул. Влад вместе со всеми не сводил глаз с длинноволосого гиганта. Схема боев была ему известна: бойцы по жребию делились на пары и дрались до тех пор, пока один из соперников не посылал другого в нокаут. Победители пар в следующих боях состязались друг с другом – и так до финала, до последнего боя, где самым живучим или самым везучим предоставлялась возможность окончательно добить противника. А сейчас распорядитель предлагал начать с чего-то другого…
– Наш первый бой – это бой одного из вас, уважаемые зрители, с одним из вот этих бойцов, – провозгласил распорядитель, обводя одной рукой насторожившиеся трибуны, а другой показывая на переминающихся с ноги на ногу и довольно скалящихся атлетов. – Выбор зрителя я оставляю за собой, а партнера для единоборства выберет сам этот счастливчик-зритель. Да-да, счастливчик! – распорядитель повысил голос, перекрывая плеснувший под своды шум толпы. – Потому что в случае успеха в одной-единственной схватке его ожидает… – вновь последовала еще более эффектная пауза. – А вот что его ожидает, все вы узнаете, когда я прочитаю то, что написано вот здесь.
Распорядитель быстро развинтил свой сверкающий жезл и ловким движением выхватил изнутри свернутую в трубочку бумагу. Подняв ее над головой и очертив рукой круг в воздухе, он вложил ее обратно.
– А то, что там написано, вы узнаете, если тому, кого я выберу из вас, будет сопутствовать удача. Обещаю, что он не будет чувствовать себя обманутым. Наоборот! Ну как, вы согласны с моим предложением?
Трибуны вновь взорвались аплодисментами и свистом. Влад, забыв обо всем, завороженно смотрел на облитый светом жезл, сулящий нечто невероятное, загадочное и заманчивое. Распорядитель вновь поднял руку, требуя тишины, и когда зрители угомонились, объявил:
– Все несогласные с таким предложением могут на время этого боя пойти погулять на свежем воздухе. Давайте, на выход, мы подождем. Есть у нас такие?
Влад одновременно с соседями с любопытством завертел головой во все стороны. Никто не поднялся со своего места.
– Давай, начинай! – крикнул кто-то из верхних рядов.
– Выбираю! – тут же отозвался распорядитель.
Похлопывая себя жезлом по ладони, он подошел к низкому барьеру, отделяющему арену от трибун, и медленно двинулся вдоль рядов, ощупывая внимательным взглядом притихших зрителей. Он направлялся в сторону Влада, он приближался, и Владу вдруг нестерпимо захотелось пригнуться, уткнуться головой в колени, чтобы не встретиться с этим настойчиво выискивающим взглядом. Нехорошее предчувствие нарастало и нарастало, и с каждым шагом распорядителя к сердцу подкатывала холодная волна.
"Неужели нарвусь? Неужели мало?" – лихорадочно билось в голове.
– Есть! Выбор сделан! – вскинув руки, радостно сообщил распорядитель.
Влад вздрогнул. Серебристый жезл опустился и теперь был направлен на него. Их взгляды встретились, и распорядитель утвердительно покивал:
– Да-да, именно ты. Горожанин в желтой тунике. Тебе выпал невероятный, неслыханный шанс – так воспользуйся же им! Прошу сюда, на арену.
Все еще на что-то надеясь, Влад окинул лихорадочным взглядом соседей – но не обнаружил больше никого в желтой одежде. Сомнений не оставалось: распорядитель обращался именно к нему.
"А вот теперь мне набьют физиономию, – уныло подумал он, нехотя поднявшись со своего места и вдоль ряда пробираясь к проходу. – На глазах у всех. На глазах у Дилии…"
Драться он вроде бы умел, хотя не помнил, приходилось ли это ему когда-нибудь делать. Но противостоять опытному умелому бойцу, да еще с больной ногой… Почему, ну почему из массы людей распорядитель выбрал именно его?
– Поприветствуем нового бойца! – весело гаркнул гигант на арене, и весь амфитеатр вновь начал свистеть и рукоплескать.
Влад спускался по ступеням к арене, искренне желая, чтобы сейчас сюда хлынули воды нового потопа, смыли зрителей, бойцов, судей и распорядителя и по камешкам разметали все это внушительное сооружение. Конечно, можно было юркнуть в туннель под трибуной и убраться отсюда целым и невредимым – но как тогда потом появляться людям на глаза? Стать всеобщим посмешищем… Навсегда забыть дорогу к Дилии… Нет! Ни за что!
Но почему распорядитель выбрал именно его?..
И что там, в той бумаге, вложенной в жезл? Какие неслыханные возможности она сулит?
Под несмолкающий гул трибун он перебрался через барьер и неуверенно подошел к распорядителю.
– Снимай тунику и сандалии, Влад, – похлопав его по плечу, с ухмылкой сказал длинноволосый гигант и глаза его странно блеснули. – Потом пойдешь выбирать соперника. На кого покажешь – тот и твой.
Влад не помнил, как разделся до трусов, не помнил, откуда взялись два тонконогих подростка, сноровисто обмотавших его ладони ремнями. Он был совершенно обескуражен тем, что этот громила в кровавой тунике знает его имя. Ни о какой случайности не могло быть и речи: его преднамеренно выбрали для избиения на потеху толпе. Все должны были увидеть (и Дилия!), как его, Влада, будут превращать в лепешку, делать из него отбивную, размазывать по арене… Все было заранее оговорено и подстроено. Кем? С какой целью?..
В сопровождении распорядителя, что-то весело кричащего трибунам, Влад на негнущихся ногах направился к стоящим на арене бойцам, мерящим его ироничными взглядами. Ему удалось отыскать глазами Дилию: она по-прежнему была неподвижна и, кажется, тоже смотрела на него.
"Задались целью меня унизить? Посмешище из меня хотите сделать? – свирепея, подумал он, не зная, кого, собственно, имеет в виду. – Не надейтесь, сволочи, не получится у вас посмеяться! Из кожи вон вылезу, кусаться буду, царапаться – но выстою!"
Однако в глубине души все у него дрожало, и не было там твердой, способной выдержать любые удары опоры, а было что-то вязкое, липкое, какая-то невнятная смесь; она вспучивалась, расползалась, холодными трясущимися отростками сжимала сердце…
"Сволочи… А то, что нога у меня болит, – плевать на это, да?
Устроили развлечение…"
Влад растерянно оглядывал крепкие фигуры бойцов, и вдруг коренастый бритоголовый парень с коротким вздернутым носом и редкими белесыми ресницами вполне добродушно подмигнул ему и еле заметно кивнул.
– Выбираю вот этого, – торопливо сказал Влад распорядителю и тут же понял, что его провели: коренастый удовлетворенно ухмыльнулся и лицо его приобрело хищное выражение, а бесцветные глаза стали жесткими и колючими, как засохшие шипы кустарника.
– Выбор сделан! – завопил распорядитель. – Внимание! Приготовиться к бою!
Атлеты отошли к барьеру и расселись на песке, черные судьи образовали квадрат, и Влад с соперником оказались в центре этого квадрата.
– Бой! – взмахнув жезлом, гаркнул распорядитель.
"Ну, Влад, держись!" – посоветовал он самому себе и встал в оборонительную стойку, прикрывая согнутыми руками голову и живот.
Шум трибун словно отдалился, сместился на периферию восприятия, исчезли зрители и судьи – и остался только ярко освещенный прожекторами противник, который, опустив руки, медленно покачивался из стороны в сторону в нескольких шагах от Влада, словно предоставляя ему право на первый выпад. Теперь лицо его было застывшим и бесстрастным, но в глубине глаз этого бритоголового плотного парня с крепкой шеей и прочными, хотя и не очень широкими плечами Владу почудилась насмешка. Бритоголовый сделал приглашающий жест, предлагая начать атаку, но Влад не спешил. Он не собирался нарываться на встречный удар. Замысел его был иным: своей оборонительной позой он надеялся вынудить соперника подойти поближе, а затем угостить его ногой в пах – благо, правая ступня не была повреждена. Да, это было совершенно не по правилам, да, это не имело никакого отношения к кулачным боям, но Влад сейчас плевать хотел на все правила: главное – вывести противника из строя и покинуть арену на своих ногах, а не на носилках и не волоком; а на какую-то загадочную награду он вовсе не претендует. Можно обойтись и без награды – лишь бы не опозориться на глазах у всех.
"Давай, давай, подходи, – мысленно призывал он противника, прочно упершись в песок арены чуть согнутыми напряженными ногами и не намереваясь сдвигаться с места. – Подходи, ты же видишь, я сосредоточен только на обороне, я думаю только о том, как бы не пропустить удар… Подходи же!"
– Бой! – еще раз рявкнул распорядитель.
Бритоголовый слегка пожал плечами, нахмурился и, подобравшись и выставив перед собой левую руку, подскочил к Владу. И в тот момент, когда он замахнулся для удара, Влад стремительно выбросил вперед ногу, целясь точно в середину черной набедренной повязки противника.
Он уже почти почувствовал момент соприкосновения собственной ноги с чужим телом, но вышло совсем не так, как он задумал. Бритоголовый каким-то неуловимым молниеносным движением увернулся от удара, Влада по инерции понесло вперед, перед глазами его мелькнул, стремительно приближаясь, крепко сжатый кулак, оплетенный черными ремнями, – и в голове что-то взорвалось с ослепительной болезненной вспышкой, а потом со всех сторон обрушилась темнота…
…Медленно, с трудом, сквозь боль вспомнилось, что бурлящий поток с размаху бросил его лицом на фонарный столб. Надо было выбираться из этого потока, карабкаться на столб, к спасению, но тело не слушалось его, тело было не более чем тряпкой, выброшенной за ненадобностью кем-то из тех, кто успел спастись.
Нужно было попытаться открыть глаза…
Он изнутри провел языком по саднящим губам, ощутил знакомый вкус собственной крови и открыл глаза.
То, что простиралось над его головой, не было похоже на небо. И яркий свет не имел ничего общего с обычным дневным светом. Две фигуры возвышались над ним: одна багровая, с чем-то сверкающим в руке, другая – почти обнаженная, с черной полосой ткани на бедрах. И ни потока, ни фонарного столба. Откуда-то издалека пробивались в переполненную болью голову свист и крики.
Он смог, наконец, с усилием оторвать затылок от чего-то мягкого – но только на мгновение. Нечто непонятное выжало все силы из его тела. Он опять закрыл глаза, постарался сосредоточиться и наконец-то более-менее пришел в себя. И узнал распорядителя и своего бритоголового противника. И сообразил, где находится.
Распорядитель, поджав губы, укоризненно качал головой. У бритоголового были злые глаза. Влад вновь приподнялся, и тут бритоголовый шумно, с силой всосал носом воздух и, наклонившись, плюнул ему в лицо. Потом протянул оплетенные ремнями руки и рывком сдернул с Влада трусы до самых коленей. И смачно плюнул еще раз. Все вокруг содрогнулось от хохота.
– Убирайся отсюда! – прорычал распорядитель, нависая над Владом. – Убирайся, пока не вытащили за ноги. По правилам нужно драться!