Сверху донёсся заливистый клич - смех да свист ветра. Серебряная искра вспыхнула на фоне сереющего полотна небес и понеслась к Фьялбъёрну. Через несколько мгновений белоснежные крылья с мягким шелестом сложились за спиной, а перед мёртвым ярлом, сияя чешуёй серебряного доспеха, гордо стояла валкара. В серых глазах искрилась надменность, но на губах играла дружелюбная улыбка. Русая коса отливала золотом спелой пшеницы, на поясе висело множество ключей и короткий меч. Хороша Астрид - ключница небесных дверей, правая рука Эльдрун - предводительницы валкар. В руках Астрид сиял причудливый сосуд, походивший на стеклянную узкую бутыль.
- Бескрайних просторов, ярл Фьялбъёрн, - произнесла валкара приятным хриплым голосом. - Пусть не знает бед твой "Гордый линорм".
- И тебе чистого неба, Астрид Ключница, - улыбнулся он уголками губ. - Что привело тебя к нам в столь ранний час?
- Гунфридр велел. Старик видит всё. Вот и сказал разузнать, что за дар неба оказался у тебя на корабле.
Фьялбъёрн нахмурился. Уж чего-чего, а отказываться от девушки, или, не приведи северные боги, делиться ее силой, он не собирался.
- Что упало, то пропало, - буркнул он. - Знаешь, Астрид, сказ о Маргюгровой пучине?
Валкара не изменилась в лице, но в глазах зажглись лукавые огоньки. То ли ожидала, что ярл ничего так просто не отдаст, то ли была с ним согласна.
- Где пропадают драккары, а души моряков плавают по поверхности на гребнях волн? Только никто их не может отыскать?
- Угу, - кивнул Фьялбъёрн, сцепив руки за спиной и подходя к борту. - Вот, считай, "Гордый линорм" и есть та пучина. К тому же, - он посмотрел на валкару, - коль вам там на небе что-то сильно нужно - нечего вниз кидать.
Астрид тихо рассмеялась:
- И как тебя только Гунфридр терпит?
- Как надо, так и терпит, - буркнул Фьялбъёрн, вглядываясь во что-то, блеснувшее среди ключей на поясе валкары.
- Не наших это рук дело, - покачала головой Астрид, - не наша и вина, чем бы ни обернулось. Только помни договор, ярл. Не тебе ходить по путям живых и греть мертвую кровь их теплом. От краткой забавы вреда не будет, но берегись - то, что других лишь обжигает, тебя сожжет.
- Не пугай, - тихо сказал Фьялбъёрн, в упор глядя на небесную деву, и та, вздохнув, опустила взгляд, протягивая ему сосуд.
Фьялбъёрн внимательно осмотрел вещь.
- Что это?
- Гунфридр велел передать это Морскому народу. "Гордый линорм" иначе не пройдёт к обители Вессе.
Фьялбъёрн внимательно смотрел на пояс валкары, обдумывая сказанное:
- Наш владыка ещё не отказался иметь дело с этими прохвостами?
Повеление откровенно не нравилось, но против Гунфридра не попрёшь. Если надо, значит, надо. Морской народ гостеприимен, но больно уж скользкий и приставучий.
Астрид пожала плечами:
- У него спроси. Но Эльдрун дала задание нагнать вас и отдать. Остальное - не ко мне.
Она расправила крылья, но Фьялбъёрн шагнул и коснулся её руки. Астрид недоумённо воззрилась на него.
- Погоди, дочь ветра.
Пальцы драуга скользнули к связке ключей на ее поясе и достали из-под них гребешок удивительной работы.
- Продай мне это.
Гребень был вырезан искуснейшим мастером из кости морского змея, покрыт золотом и серебром, украшен чёрным жемчугом и кусочками матово-белых бромдов - камней, ведомых любому магу, как лучшее средство для сохранения здоровья. И красота, и польза!
- Зачем тебе? - недоуменно нахмурилась валкара. - Это подарок, мне его принесли вихри - Вирвельвиновы дети. У людей такого не сыскать.
- Знаю, - кивнул Фьялбъёрн. - Поэтому и прошу. Взамен возьмёшь из моей сокровищницы, что захочешь.
Астрид открыла было рот, чтобы возразить, и замерла, услышав хлопанье двери, что вела в каюту. Воспользовавшись ее замешательством, Фьялбъёрн аккуратно подцепил гребешок и, сняв его с пояса валкары, опустил в карман, слыша каждый шаг своей ворожеи. Усмехнулся, глядя на обиженное лицо Астрид - хоть и валкара, а все одно дева. Какой же из них понравится отдать любимую безделушку другой?
Повернулся, делая шаг назад и вбок, чтобы ворожея увидела валкару, сказал равнодушно.
- Это Астрид, наша небесная гостья. Заглянула узнать, хорошо ли у нас идут дела.
К чести Йанты, изучающий взгляд валкары она выдержала, даже бровью не поведя, а ведь сильные воины, бывало, отводили глаза. Только выпрямилась еще сильнее, прежде чем учтиво склонить голову. И тут же снова застыла. Два взгляда - серебряно-серых глаз и угольно-черных - скрестились, словно клинки.
- Рада знакомству, госпожа Астрид, - разомкнула чуть припухшие спросонья губы ворожея. - Меня зовут Йанта Огнецвет.
По спине Фьялбъёрна второй раз за недолгое время пробежали мурашки - так давно забытое чувство, что он не сразу вспомнил, что это. Астрид не сводила глаз с Йанты, та уже удивленно поднимала брови, но тут молчащая валкара встряхнула головой и улыбнулась слишком сладко, чтобы в это поверилось.
Ох, что-то не то творилось на его корабле. Но Астрид хоть пытай - без разрешения своей Эльдрун слова не вымолвит. И, значит, невод надо тянуть с другого конца.
- Эй, Лирак! - гаркнул Фьялбъёрн так, что Астрид и Йанта разом вздрогнули и разорвали связь взглядов.
- Иду! - донёсся снизу крик, тут же сменившийся топотом.
Из трюма поднялся Лирак, бросил взгляд на валкару и гостя, от Фьялбъёрна не ускользнула появившаяся на его губах усмешка.
- Да, мой ярл?
- Разыщи Тоопи - пусть шевелит щупальцами, иначе из кракена он у меня станет каракатицей! И проведи прекрасную дочь ветра к сундукам - она возьмёт любую вещь, которую пожелает.
А потом пусть поскорее проваливает отсюда. Хоть вслух и не сказал, но, казалось, сам воздух зазвенел этими словами.
Астрид нахмурилась еще сильнее, но как-то удержалась, не стала говорить, что хозяин корабля - невежливая свинья. Гордо вскинула голову и, взяв предложенную Лираком руку, последовала за ним.
Йанта сдвинула тонкие брови, глянула удивленно-насмешливо.
- Ты всегда себя так ведёшь с гостями?
Драуг пожал плечами. От незваных гостей - одни хлопоты. Вместо ответа он подошёл к ворожее и осмотрел с ног до головы.
Та не двинулась с места, только в глазах мелькнуло замешательство. Однако настолько быстро, что можно было и не заметить.
- Выглядишь куда лучше, - довольно произнёс Фьялбъёрн, обойдя вокруг.
Хорошо хоть плащ накинула - нечего по морозу в рубахе и штанах шастать. А волосы снова убрала в две широкие косы, только ветер всё равно играл короткими прядями на макушке и висках, и хотелось протянуть руку и пригладить их.
Фьялбъёрн склонился к плечу девушки и вдохнул свежий запах полыни. Вот закроешь глаза - будто и не плещет рядом бездонное море. И голова идёт кругом от дурманящей нотки мускуса. Или как его там? Пахнет так от купцов с востока и юга, вечно привозящих какие-то диковинки.
Чуть слышно фыркнув, ворожея повернула к нему голову:
- Я не съедобная, - бросила лениво. - Принюхиваться и облизываться не стоит.
- Действительно, - довольно ухмыльнулся Фьялбъёрн, выпрямляясь и глядя прямо в чёрные глаза, - зачем есть, если с тобой можно делать куда более занятные вещи?
Нежное смуглое личико так и осталось невозмутимым, однако от Фьялбъёрна не ускользнул нехороший прищур. Но через миг на красиво очерченных розовых губах расцвела улыбка - Весенняя красавица, и та обзавидуется.
- Хороший у тебя корабль, ярл, - а вот голосом Йанты можно было порезаться, - раз на нем ничего и делать не надо, кроме занятных вещей. А с кем же до меня…
Фьялбъёрн нахмурился. Воспоминания заставили заныть давно мёртвое сердце. Он хмуро свёл брови, недобро глянул на по-прежнему улыбавшуюся ворожею.
- Иди в каюту. А то завтрак остынет, - резко сказал он, взял дар валкары и развернулся на каблуках, направляясь к носу корабля.
Нехорошо вышло. И самого будто маргюгры по душе царапнули, и девчонку обидел. Напряжённую тишину развеяли хриплые напевы Тоопи, шествующего к каюте с громадным подносом в руках:
- Привечала кракена
Девица с Ванахена.
Кракен отбыл за моря,
Но с девицей был не зря:
За столом теперь сидят
Сорок восемь кракенят!
Фьялбъёрн все же не удержался и бросил взгляд через плечо. Ворожея застыла каменным изваянием, уставившись на повара. То ли никогда не видела человека с щупальцами, то ли просто такой еще не приносил ей еду.
…день прошёл суетно и хлопотно. Коварные подводные скалы забирали много внимания, корабль шёл медленно. Небо хмурилось, срывался мелкий дождь, ветер пробирал до костей. И если Фьялбъёрну было всё равно, то Лирак всё время ежился и проклинал погоду.
- Проклятый шторм, - пробормотал он. - Вот что ему стоило начаться чуть позже, когда мы будем в крепости повелителя морского народа?
Фьялбъёрн смотрел на затянутое тучами небо, прислушивался к песне ветра. Потом вздохнул:
- Плохой шторм. Ждать в гости призраков.
Лирак поморщился:
- Да сожрут их морские псы! Почему эти отродья не последовали за сгинувшим Хозяином Штормов?
Фьялбъёрн неопределённо пожал плечами, бросил взгляд в сторону каюты - ворожея больше не показывалась. С одной стороны, это было хорошо - там безопасно и тепло, с другой - если она нашла свитки с древними заклятиями хавманов, то как бы не попробовала. Тогда уже будет всё равно - появятся призраки или нет, и без того станет весело.
- Ваятель, что творит из камня образ правителя, тоже уходит в никуда, но сделанная им статуя остаётся в веках.
- Сравнили, - фыркнул Лирак. - Там красота, а тут такая гадость…
- У каждого свои понятия о красоте, - пожал плечами драуг. - Сегодня не шастай по палубе. Разрешаю вам с Тоопи напиться.
- Я не девица, чтобы падать в обморок при виде призрака, - вспыхнул моряк, но тут же прикусил язык, встретившись с холодным взглядом своего ярла.
- Вот и умница, - спокойно произнёс Фьялбъёрн. - Меня не беспокоить. Эту ночь пусть бодрствуют Халарн и Матиас.
Лирак молча кивнул и побежал выполнять приказ. Фьялбъёрн ещё некоторое время смотрел на небо, а потом, послав ему парочку проклятий, направился к каюте. Сегодня не та ночь, когда гостью можно оставлять одну.
В каюте горели свечи, по всей постели валялись раскрытые книги с пожелтевшими страницами. Драуг потянул носом. Раньше здесь всегда царил запах трав и дерева, но теперь к нему ещё примешивались едва различимые нотки мускуса. Ворожея, лежа на животе, изучала потрепанный свиток. Она был настолько поглощена чтением, что даже не услышала, как в каюту вошли.
Фьялбъёрн замер, разглядывая девушку: чёрные брови сурово сведены, нижняя губа закушена и уже припухла, пальцы теребят кончик косы, наматывая тугие завитки. А рубашка и тонкие штаны так облегают тело, выделяя маленький упругий зад, гибкую линию спины, округлость прижатой к постели груди, что в глазах темнеет. Вот уж зрелище - куда такую на палубу пускать? И месяцем в постели, как было обещано, явно дело не обойдётся.
- Йанта, - тихо позвал он.
Ворожея подняла голову и вгляделась в него. Книжные чары, кажется, ее ещё не отпустили, однако спустя миг девушка тряхнула головой и улыбнулась.
- У тебя тут целая сокровищница, ярл.
Перекатившись и сев на постели, она указала на одну из книг.
- Где взял такое чудо? Зеркальные страницы, что отражают душу, - большая редкость. Многие уважаемые маги передрались бы из-за неё.
- Море, - кратко ответил Фьялбъёрн, подходя к постели и присаживаясь рядом. - Море всегда приносит дары.
Он прямо смотрел на ворожею, словно давая понять, что та тоже входит в список этих даров. Однако девица не смутилась, нахально и невинно улыбнувшись в ответ:
- Буду знать, ярл, - и тут же перевела разговор в другое русло. - А куда мы направляемся?
- К островам Морского народа, - ответил Фьялбъёрн. - Нужно кое-что решить с их повелителем.
Ворожея потянулась к стоявшему на столике кубку, но не удержалась и подхватила вместо него медовый орех. Фьялбъёрн усмехнулся. Ай да Тоопи, где только взял? Ещё вчера было понятно, что гостья кракену понравилась - больно уж шустро он выполнял приказания своего ярла и готовил еду для принесённого волнами подарка моря.
- А что за Морской народ?
За стенами каюты раздался оглушительный гром, следом за ним - пронзительный вой. Фьялбъёрн не шелохнулся. Ворожея замерла и прислушалась, затем посмотрела на него, словно задавая немой вопрос.
- Маргюгровы пляски, - процедил сквозь зубы драуг. - Неприятная сегодня ночка будет. Призрачный шторм за бортом.
- Призрачный шторм? Что это? - повторила девушка, распахнув глаза так, что длиннющие ресницы взметнулись крыльями ночной бабочки. - И насколько он может навредить?
- Посмертный подарок колдуна Спокельсе, - мрачно произнёс Фьялбъёрн, - прозванного Хозяином штормов. И хоть его уничтожили, злая призрачная магия до сих пор витает над морем.
Он вздохнул. Возможно, пронесёт в этот раз? Взмахнул рукой - и свечи погасли. Призраки всегда идут на свет. Жаль, что и в темноте видны их мерцающие мутным, будто гнилое серебро, тела. С призраками встречаться не хотелось, даже зная, что они давно - ничто. Но когда ничто обретает черты твоего близкого или любимого человека, шепчет его голосом, тянет руки - становится не по себе.
Драуг собрался ответить, но новый раскат грома заставил вздрогнуть.
- Йанта… - шепнули шелестящим голосом.
Ворожея вскинула голову, вглядываясь в угол каюты. Там серебрился призрак - стройный юноша, явно не северянин. Тонкокостный, миловидный, в нем было даже больше девичьего, чем мужского. Он медленно выступил вперёд. Фьялбъёрн краем глаза следил за ворожеей - та словно превратилась в камень и не отрывалась взглядом от появившегося юноши.
- Йанта… - снова прошелестел голос.
В нём было столько боли и ужаса, что даже драуг вздрогнул. В призрачный шторм приходят только те, кто умер. Что же произошло с парнем, и зачем ему ворожея?
- Мы здесь из-за тебя, - выдохнул второй голос.
Возле юноши появился ещё один. Постарше и пошире в плечах, но во взгляде столько же боли и какая-то холодная мерзкая ненависть.
- Киран, Аршак…
Показалось, или побелевшие губы Йанты произнесли два имени? Она сидела напряжённая, будто не в силах отвести завороженный взгляд. Да будет проклят прах Спокельсе во веки вечные!
Фьялбъёрн обнял девушку за плечи и притянул к себе. Провёл ладонями по спине, услышал рваный выдох.
- Это только призраки, - шепнул на ухо, касаясь его губами.
- Здесь… из-за тебя…
- По твоей вине…
- Зачем ты сопротивлялась? Почему не отдалась Салибу сама?
Йанта, тихо всхлипнув, закрыла глаза и стиснула зубы. Тьма, что сочилась у нее из души и памяти в первую ночь, снова подняла гадючью голову - Фьялбъёрн не видел ее, но чувствовал, как голой кожей чувствуют омерзительное прикосновение чешуи. А порождения Спокельсе растянули губы в одинаковой мерзкой улыбке.
- Йанта…
Снова огладив напряжённую, как камень, спину, Фьялбъёрн чуть ли не силой уложил девушку на постель. Властно и сильно прижался к губам, не давая ни выдохнуть, ни возразить. Ласкал и гладил гибкое тело, заставляя, приказывая расслабиться. И через какое-то время ворожея дрогнула, её руки обвили шею Фьялбъёрна, рот приоткрылся шире, впуская, давая возможность целовать крепче и яростнее.
- Не слушай, - выдохнул драуг в раскрасневшиеся губы, провёл по ним языком. - Их нет, ничего нет. Только я и ты. Эта каюта принадлежит только нам.
Йанта прижалась было ближе, но вдруг чёрные глаза расширились, а лицо побледнело совсем уж как у мёртвой. Глухо вскрикнув, она изо всех сил рванулась в сторону, отпрянула, продолжая смотреть неверящим взглядом. По телу прошла дрожь, будто девушка увидела что-то ужасное, но глаза ее не отрывались от него, Фьялбъёрна.
- Мирин… - то ли вздох, то ли мольба.
Откуда такой страх? Откуда чужое имя и взгляд, которым ворожея на него не смотрела даже в их первую ночь? Словно видит она не его!
Ничего не понимая, Фьялбъёрн скосил глаза на лежащую рядом книгу с зеркальными страницами. Посмотрел внимательнее и… замер. Не одноглазый драуг, а смуглый незнакомец смотрел в ответ. Глаза, что чёрные солнца, нос породистый, с горбинкой, черты лица - сокол благородный: и хищный, и красивый. Только есть что-то нехорошее в этой красоте, словно красивая маска прикрывает гнилое нутро. Но… разве может быть оно иным у создания Спокельсе?
Фьялбъёрн тряхнул головой, лицо незнакомца осыпалось пеплом в зеркале. И снова услышал призраков.
- Это ты виновата…
- Твой огонь нес смерть…
- Ты же знала!
Уже не обвинение - утверждение и почти проклятие. И голос новый, с хрипотцой, но глубокий, страстный - слушать бы и слушать.
Только бездонная пугающая чернота глаз ворожеи не давала времени на раздумья о призраках. Не теряя времени, Фьялбъёрн выдернул широкую ленту, служившую закладкой в зеркальной книге, сгреб в охапку жалобно пискнувшую девушку и завязал ей глаза.
- Так будет лучше, - снова шепнул на ухо и погладил по шелковистым прядям, начиная распускать плетение и пропуская их через пальцы. - Ничего не бойся. Это только сон. Страшный гадкий сон о тех, кто ушел. Но это не они сами…
Не переставая говорить, Фьялбъёрн стянул с ворожеи всю одежду, уложил слабо отбивающуюся девушку на постель и принялся покрывать поцелуями лицо, плечи, шею и снова что-то неслышно шепчущий рот, оглаживая ладонями высокие упругие холмики груди, осторожно сжимая и потирая пальцами соски.
А когда первые стоны заглушили неистовый шёпот призраков, его ладони спустились по груди и животу к округлости бедер, пальцы коснулись нежной горячей щелочки между распухших, налившихся жаром и повлажневших потаенных губок. Скользнули внутрь, гладя шелковистую скользкую глубину, заставляя стонущую девушку выгибаться на постели и впиваться ногтями в ему плечи.
Призраки по-прежнему шептали и шипели, но в сузившемся до полынного дурмана, смуглого золота кожи и дрожащих стонов "ещё-ещё" мире, не было им места. Ни сейчас, ни потом, когда, тяжело дыша и всхлипывая, расслабленная ворожея прильнула к Фьялбъёрну. Драуг накинул сверху легкое песцовое покрывало, прижал девушку к себе, мягко поглаживая по волосам.
Некоторое время он лежал, не шевелясь и прислушиваясь к тишине каюты и дыханию Йанты. Но призраков больше не было. Их место - горе и одиночество, чувство вины - их хлеб. Здесь же им дорогу закрыли.
- Доброй ночи, девочка, - шепнул он и поцеловал девушку в висок. Потом осторожно потянул с ее глаз ленту. Провёл по тёмному шёлку волос, наслаждаясь теплом, запахом, влажной нежностью кожи прижавшейся к нему Йанты и едва не жмурясь от удовольствия. Коснулся губами ее лба и улыбнулся, услышав тихий выдох. Прижал крепче и шепнул:
- Пусть твои сны будут спокойными.
Снова ударил гром, но Фьялбъёрн знал, что призраки больше не вернутся.