Чистота, вложенная бардом в простенький, едва рифмованный стишок, обрушилась на бедолагу, буквально погребая его под муками разбуженной ею совести, жалости к замученному животному и презрения к себе за совершенный поступок. Обрушилась и раздавила, оставляя слабый, ревущий, не стесняясь своих слез, комок, сжавшийся на полу у стола.
Вид его был столь жалок, что невольно Артур посочувствовал своему противнику. Чистота - это лекарство. Лекарство для душ. Но при передозировке любое снадобье, сколь бы целительным оно ни было, может стать ядом. Сейчас бард предпочел бы завершить свою атаку, но увы. Древний ритуал требовал нанести завершающий удар, и все, что он мог сделать, это лишь слегка смягчить его силу. Старательно подбирая слова, Артур начал последний куплет:
Когда ж ты понял, что талант,
Увы, не для тебя
И Силы нет в твоих словах,
И Власть - не суждена,
Тогда избрал ты путь другой:
Не мне - так никому!
И в "крестоносцев" алый строй
Решился ты шагнуть.
Ты принят там - молитвы, бой
И слово патриарха…
Достиг немалого - герой?
Ой, полно баловаться…
Скажи, а знают ли твои
Соратники и други,
Что "пыль" ты куришь каждый день,
Спасаясь тем от муки?
Скажи, скажи, кому душа
Твоя принадлежит?
Лишь "пыли".
В "пыли" для тебя и бог и дьявол скрыт!
Завершающий удар. Артур отвел глаза, не желая смотреть на хнычущее нечто, скрывшееся под столом, чтобы избегнуть ненавидящих и презрительных взглядов. Голова у него кружилась и болела, резко ухудшилось самочувствие - верный признак того, что он вплотную приблизился к пределу "допустимого зла", дозволенного бардам. Утешало лишь то, что за видимым злом скрывалось и доброе дело. Как бы ни было сейчас плохо его противнику, вскоре лишняя Чистота развеется, ослабив терзающие его сейчас муки совести и одиночества.
А вместе с ней уйдет болезненная привязанность к проклятому наркотику - уйдет без боли и мук, чтобы не вернуться уже никогда. Отныне малейший запах "пыли" будет вызывать у бывшего наркомана невероятное омерзение и сильнейшую брезгливость. На какой бы путь Владислав ни встал, после этого вечера к наркотикам он не притронется точно!
Осознание этого несколько ослабило терзавшую Артура головную боль. Похоже, что загадочное "нечто", принимавшее решения по степени "допустимого зла", которое могли совершать барды, приняло его аргументы во внимание и милостиво согласилось приразжать свои когти.
- По… - Артур резко замолчал. Ему хотелось попросить присутствующих, особенно пару пришедших вместе с теперь уже, думается, бывшим "крестоносцем" парней, чтобы они помогли пострадавшему и проводили его до дома, ни в коем случае не оставляя его в одиночестве и не лишая поддержки, однако вырвавшееся вместо членораздельных слов невнятное блеяние заставило его немедленно осечься.
"Черти бы драли это проклятие! - мелькнуло в голове у барда. На мгновение всколыхнулась и тут же исчезла отстраненная привычным волевым усилием злость. - А что ты хотел? - постарался успокоить себя Артур. - Сила мало того что со вчерашнего до конца не восстановилась, так еще и сегодня потрачена почти полностью, да и выплеск Чистоты тут только что устроил… И после этого еще и хотел вещать как политик на трибуне? Радоваться надо, что вообще не свалился!"
Проведя сеанс аутотренинга, он немного успокоился и, жестом подозвав сестру, наконец-то смог изложить свои пожелания.
- Арти, прости, пожалуйста! - выслушав его с покаянным видом, попросила Аленка. - Я на подобное никак не рассчитывала!
- О твоих друзьях и о том, как среди них оказался "пылесос-крестоносец", побеседуем позже, - коротко ответил парень. - Заодно и о том, почему на твоем празднике курят, пьют водку и лезут в драку… Сейчас завершай все это по-быстрому, хватит уже приключений!
- Конечно! - Девочка быстро закивала головой. - Только… Арт, ты не мог бы взглянуть повнимательней на Ирину со Стасей? - Она кивнула в сторону ранее привлекшей внимание барда красивой брюнетки, той самой, что пыталась ударить Владислава в начале скандала. - У них не все в порядке, и похоже, что это по твоей части… Я, когда приглашала ее, пообещала, что ты посмотришь… Тебе же несложно? Только посмотри. Пожалуйста!
- Что там у них? - недовольно отозвался Артур. Нельзя сказать, что просьба была так уж неожиданна, иногда к бардам и впрямь обращались люди, считавшие, что те или иные имеющиеся у них проблемы связаны с влиянием фейри. И изредка они даже бывали правы. Но вот конкретно сейчас, когда он был почти без сил и без возможности нормально общаться, подобное обращение было на редкость некстати.
- У Стаси. Это младшая. Может, ты вначале посмотришь - вдруг все это чушь полная? А потом, если надо будет, они тебе сами все расскажут, - заюлила рыжая интриганка.
- А подождать хотя бы до завтра, пока я не восстановлюсь, они не могут? - нахмурившись, произнес Артур.
- Ты только посмотри, хотя бы чтоб им туда-сюда просто так не таскаться. Живут-то они не близко. Вдруг это все же не по твоей части. Братик, ты прости меня, пожалуйста, - сделала она умильные глазки, всем своим видом изображая раскаяние, - просто пообещала сдуру… я ж никак не ожидала, что все вот так выйдет… Ладно? Я тебе потом все-все объясню. И посуду целую неделю сама мыть буду!
- Хм… - Артур грозна сдвинул брови.
- Две недели… - Обещание сопровождалось печальным вздохом, взглядом, как у кота из "Шрека", и сложенными в молитвенном жесте руками.
- Заметано! - Бард улыбнулся. Старинная традиция, сохранившаяся с тех времен, когда они еще жили вместе и отчаянно спорили, чья очередь мыть посуду, здорово подняла ему настроение. - Давай выгоняй всех гостей, а они пусть задержатся. Сил у меня, правда, осталось мало, но посмотреть - посмотрю. Да, и не забудь попросить, чтоб этого горе-крестоносца кто-нибудь проводил да проследил за ним. Его сейчас одного ни в коем случае оставлять нельзя. Повесится еще со стыда, бедолага.
- Конечно, сделаю! - Закончив шептаться, Аленка опрометью бросилась исполнять его распоряжения.
Впрочем, гости и сами не имели никакого желания задерживаться. Слишком уж неприглядной была разыгравшаяся в непосредственной близости сцена, и слишком уж странные силы были в ней задействованы. С недавних пор одним из основных правил выживания являлось: "Видишь нечто странное - беги оттуда!" И правило это было буквально вбито людям в подкорку. Так что, получив подходящий предлог, гости стали немедленно расходиться.
Когда количество присутствующих в квартире малознакомых лиц уменьшилось всего до двух, причем одним из них была весьма симпатичная девушка, а вторая - еще практически ребенок, Артур почувствовал облегчение и даже некоторый прилив сил. Наконец-то этот чрезвычайно утомительный "праздник" был завершен.
Аленка стремглав носилась из зала на кухню и обратно, убирая последствия "праздника", и мешать ей, требуя участия в разговоре в качестве переводчика с русского на русский, Артур не стал, решив обойтись своими силами. Так что он просто открыл дверь в свою комнату и жестом предложил девушкам пройти туда.
Обе его посетительницы заметно нервничали. Их напряжение прямо-таки пропитывало воздух, напрочь забивая чутье и не позволяя понять, что же с ними не так. Артур досадливо поморщился. Похоже, разговора было не избежать. Немного подумав, он все так же жестом попросил старшую из девушек покинуть комнату. В конце концов, говорить с одной незнакомкой гораздо проще и менее энергозатратно, чем с двумя разом.
Градус нервозности у девочки - Стаси, припомнил ее имя Артур, - после того как ее сестра вышла, прикрыв за собой дверь, резко возрос.
- Пожалуйста, не волнуйся, - решил попробовать он начать разговор и замер от изумления. Никакой преграды. Никакого заикания. Он мог говорить совершенно свободно, словно стоящая перед ним малознакомая девочка была его близкой родственницей, старой и давно знакомой подругой… или не принадлежала к человеческому роду!
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Будь она кем-то из фейри, он обязательно почуял бы это… Должен был почуять! В конце концов, если даже она принадлежала к какой-то редкой разновидности, способной обмануть бардовское чутье и идеально изображать человека (хотя до сего момента ему не доводилось слышать ни о чем подобном), - зачем ей тогда приходить к нему с просьбой о помощи? Любой даже самый слабый фейри многократно превосходил и в Силе и в опытности (что, собственно, и неудивительно при их-то сроке жизни) самого могучего барда, которым Артур вовсе не являлся.
Полукровка? Тоже невозможно. Причем сразу по нескольким причинам. Во-первых, просто по возрасту. На вид ей лет пятнадцать-шестнадцать. Даже если предположить, что выглядит она значительно старше своего возраста, то все равно она никак не может быть моложе тринадцати лет, а значит - родилась задолго до первого контакта с Феерией.
Во-вторых, до сих пор не было известно ни одного случая, чтобы земная женщина родила от мужчины-фейри. Да и вообще, подобные встречи были крайне редки за всю историю с момента первого контакта. Дети же, рожденные женщинами-фейри от человеческих мужчин (как ни странно, подобные романы бывали намного чаще, причем, что удивительно, в основном этим грешили представительницы Ночного Двора), всегда воспитывались у матери и на вид и по ощущениям воспринимались точно так же, как и все остальные юные фейри.
Бард? Нет. Это он мог утверждать абсолютно уверенно даже сейчас, невзирая на почти полностью забитое чутье. Стоящая перед ним и отчаянно нервничающая девочка - не бард и никогда им не станет. Пожалуй, более ярко выраженного антиталанта к его призванию Артур ни у кого еще не встречал. Да и не реагирует на "проклятие бардов". Проблемы с общением при нечастых встречах со своими коллегами Артур испытывал лишь немного меньше, чем при беседах со всеми остальными людьми.
Впрочем, как ни странно, при всей ярко и четко ощущаемой непригодности Стаси к бардовской деятельности, что-то общее тем не менее чувствовалось… Но вот что?
Однако зачем гадать? Все, что ему надо, - лишь немного унять ее нервозность, а дальше чутье само подскажет, что же не так с этой девочкой. Благо что говорить сейчас он может совершенно спокойно.
- Присаживайся. - Артур махнул рукой в сторону кровати, сам усаживаясь на стоящий у письменного стола старый, но еще вполне крепкий стул. - Давай познакомимся еще раз, - предложил он, доброжелательно глядя на усевшуюся в самый угол кровати, напряженно выпрямившую спину и положившую руки на колени, словно примерная школьница, девочку. - Меня зовут Артур Станиславович Королев. Обращаться можно просто по имени и на "ты". Я - бард. Помимо всего прочего это означает, что я просто не в силах причинить любому человеку какой бы то ни было вред. Так что ты совершенно напрасно так нервничаешь. Тебя, я знаю, зовут Стася. Это сокращенное от Станиславы?
- От Анастасии, - коротко буркнула девочка, тем не менее немного расслабляясь. - Терпеть не могу имя Настя. И не надо обращаться со мной словно с маленьким ребенком на приеме у стоматолога. И врать тоже не надо. Видела я, как ты "вреда причинить не можешь", на примере Славки. Классно ты его уделал! Только мало вломил. Я б еще добавила, придурку!
- Не надо материться, - поморщился бард. - Очень, знаешь ли, болезненно, когда матерятся при активированном чутье. Прямо по мозгам бьет. А насчет Славки, так это не я его "уделал", а он сам себя. Я ему своими стихами только толчок дал да совесть расшевелил и поддержал в активном состоянии. А дальше чистой воды самоедство. За что ты его так не любишь?
- Есть за что. - На этот раз поморщилась уже Стася. - Не хочу об этом.
- Не хочешь, так не надо, - кивнул Артур. - Итак. Что с тобой случилось? Почему ты вдруг решила, что тебе срочно необходимо пообщаться с бардом?
- Не решала я! - снова запротестовала девочка. - Это Ирка меня сюда притащила. А ты что, сам ничего не видишь, что ли? Этим вашим "бардовским чутьем", о котором столько трепа идет? - В голосе ее зазвенела надежда.
- Не вижу, - коротко пожал плечами Артур. И, заметив, какой радостью загорелись глаза девочки, поспешил развеять вспыхнувшие в ней надежды: - Ты своей нервозностью мне все чутье забила. Прямо как маленький ребенок на приеме у стоматолога дрожишь, - не упустил он возможности немного подколоть свою собеседницу.
В ответ на подколку раздалось лишь сердитое фырканье, однако шутка сделала свое дело. Девочка расслабилась, и градус нервозности заметно спал. Воспользовавшись моментом, Артур внимательно пригляделся.
Чуть выше среднего роста, яркая брюнетка со слегка азиатскими чертами лица, Стася очень походила на свою старшую сестру, обещая в будущем превратиться в такую же роковую красавицу. Она была хороша уже сейчас, с еще не исчезнувшими следами детской угловатости в теле, и, скорее всего, имела кучу кавалеров среди своих одноклассников. Плавные и в то же время быстрые движения, какой-то звериный, настороженный взгляд - она создавала впечатление дикого зверька, маленькой, но уже зубастой черно-бурой лисички, которая, попав в незнакомое место, забилась в угол и, оскалив зубы, недоверчиво, с опаской следит за находящимися в комнате людьми. Чутье же… Тут Артур впал в полное недоумение.
Чутье исправно доносило до него ее чувства и ощущения - опасение, настороженность, нервозность, - но категорично отказывалось давать какую-либо иную информацию. Такое было впервые. Иногда Артур представлял свое чутье как какого-то небольшого и не ощутимого ни для кого, кроме него, осьминога-симбионта, чьи щупальца ловили отголоски мыслей и эмоций окружающих барда людей и фейри. Если же у него была нужда в более точной и подробной информации, то щупальца проникали внутрь собеседника, извлекая все необходимое из самых глубин души "респондента".
Сейчас же… Было полное ощущение, что, ловя ее сиюминутные эмоции, все то, что она сама бессознательно выбрасывает наружу, этот "осьминог" категорически отказывается заходить глубже, вообще прикасаться к его собеседнице. Это было странно, непривычно и непонятно.
Будь она фейри, тогда имелось бы хоть какое-то объяснение происходящему. Странности различных видов фейри - дело обычное. Но все, что Артуру удавалось уловить, указывало, что перед ним - человек. И это изумляло, пожалуй, больше, чем окружающие девочку все остальные "непонятности".
Впрочем, действует чутье или нет, а делать что-то было необходимо. К нему обратились за помощью, помощью "по специальности", и выбора у барда не было. Раз чутье не работает, оставалось только одно. Действовать обычными человеческими методами - расспросами.
- Итак, все же. Что с тобой случилось? - серьезным тоном спросил Артур, глядя в глаза девочки и изо всех сил напрягая бунтующее чутье, пытаясь выжать хоть каплю дополнительной информации.
- Ничего, - коротко ответила та.
Артур усилием воли подавил вспышку гнева. Эта девчонка явно над ним издевается.
- Просто, - после паузы продолжила она, - мне почему-то не нравятся люди.
- Ну это нормально, - недоуменно пожал плечами бард. - Это твое отношение многие разделяют. Мне, например, они тоже не особенно по вкусу. Может, мы просто не умеем их правильно готовить?
- Не смешно, - отрезала Стася. - Как быть, если собственная мать начинает тебя раздражать до невероятной степени, сестра вызывать отвращение, отец - бесит, а в обществе подруг ты едва сдерживаешься, чтобы не придушить этих идиоток? И это при том, что где-то в глубине души ты продолжаешь любить и уважать этих людей и вполне осознаешь, что ни они, ни их отношение к тебе не менялось, они все те же любящие тебя родичи… Зато что-то изменилось в тебе самой. Что-то стало… нехорошим. А что уж говорить про отношение к другим, совершенно чужим людям? Последнее время я вынуждена избегать даже общественного транспорта, чтоб не бояться, что не выдержу и наброшусь на кого-нибудь.
- Гм… - Артур вновь пожал плечами. - Я, конечно, не специалист, но, может быть, тебе стоило обратиться не к барду, а к психиатру? Описанные симптомы сильно напоминают шизофрению.
Стася горько рассмеялась:
- Если бы. Скажи, "не специалист", часто ли люди, особенно сильно не понравившиеся шизофреникам, вскоре сходят с ума и начинают гоняться за ними с ножом, крича: "Уйди из моих снов, ведьма!"? Или пытаются затащить его в какой-нибудь подвал? Или с приторной улыбкой предлагают зайти в гости, обещая много чего хорошего? Или угощают компотом в школьной столовой, а после того, как ты незаметно поменяешь стаканы, их увозят с острым отравлением? Хорошо, что к тому времени я стала немного параноиком, иначе увезли бы уже меня. А учитывая, что Машка куда постарше и весила намного больше, чем я, сомневаюсь, что мы бы сейчас беседовали, выпей я этот компотик!
- Так… - В глубокой задумчивости Артур начал поглаживать гриф своей неразлучной гитары. - А я? Я тебя как, раздражаю? Сильно или нет?
- Знаешь… - Девочка наморщила лоб и ненадолго призадумалась. - Вроде нет, - с глубоким изумлением констатировала она, поднимая на него глаза. - Я как-то даже и внимания не обратила… И знаешь, кажется, и не только ты…
Она решительно встала с дивана и, быстрым шагом пройдя к двери, резко распахнула ее. Стоя в дверном проеме, она осмотрела соседнюю комнату, после чего вновь закрыла дверь и бросилась к окну. Внимательно осмотрев улицу, она повернулась к барду лицом и резко, торжествующе взмахнула рукой.
- Да!!! - Глаза ее сияли. - Как ты это сделал? Это надолго?
- Что именно? - с индифферентным видом поинтересовался Артур, не вставая со стула. Он пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь разгадать загадку, поставленную перед ним этой странной девочкой.
- Убрал злобность? Я сейчас посмотрела на Ирку с Аленкой, потом - на прохожих, и ничего подобного прошлой злобе. А к тебе и вообще какая-то странная привязанность. Ладно бы как к парню… хоть ты, на мой вкус, и староват немного, - она окинула его пристальным взглядом, - так ведь нет. Какого черта мне тебя защищать и оберегать охота? Ты, когда это свое внушение делал, ничего не перепутал?
- Внушение? - Артур усмехнулся. - И какое же я, по-твоему, внушение сделал?
- Как какое? Вернул мне нормальное отношение к людям, ну и заодно - симпатию к себе в голову засунул. Только с последним, похоже, чего-то напортачил маленько… - Она вновь осмотрела его уже откровенно критичным взглядом.
- И ты так спокойно говоришь о том, что какой-то мужик, которого ты в первый раз видишь, внушил тебе нечто подобное? - с любопытством поинтересовался Артур, разглядывая ее, словно какую-то диковинку.
- Знаешь, - запрыгивая на диван и принимая вычурную и странную, видимо подсмотренную в каком-то из "мужских" журналов позу, ответила ему девочка, - я в общем-то не планировала расставаться с девственностью столь рано, но если это твоя цена за возможность жить нормальной, человеческой жизнью и просто любить своих родных, то я согласна. Особенно если ты свое внушение поправишь - может, даже удовольствие получить удастся. Только будь помягче, ладно? А то страшно немного все-таки.