Реакция на моё появление воинов полководца У и его самого весьма напоминала реакцию Кулай-богатура. Все зашептались и принялись творить жесты, отгоняющие зло.
- Я не демон и не злой дух, - усмехнулся я. - Мне просто удалось остаться в живых.
- Надо спешить! - неожиданно вскинулся полководец У. - Чин с остальными дерутся на тропинке.
- Не беспокойся, полководец У, - покачал я головой, - с каганами покончено и там. Не слышишь, что ли, сталь не звенит?
- Там Чо, - заметил Са. - Он, наверное, уже занялся ранеными, так что и этим, - он кивнул на воинов полководца У, - стоит отправиться туда.
Мы прошли к тропинке, где сражался со своими солдатами мастер Чин. Сейчас большинство их сидели на земле, их ранами занимались сам Чин и Чо.
- Надо продолжать двигаться, как можно скорее, - сказал полководец У, занимавшийся осмотром тел каганов. - Ни здесь, ни у нас нет Тэнгэ-богатура, а значит, преследование возобновится.
- Поблизости, где-то в радиусе нескольких сотен миль, - пустился в пространные объяснения Чо, не отрываясь, однако, от перевязки раненых, - нет ни единого каганского гарнизона. Так что этому вашему Тэнгэ-богатуру - так? - придётся ехать несколько дней до ближайшего и столько же - обратно. Времени у нас предостаточно.
- Кто ты такой, чтобы учить меня?! - воскликнул в ярости полководец У.
- Он тот, кто лечит наших людей, не жалея сил, - произнёс Цинь-ин, подходя к нам.
С сыном предводителя Циня был небольшой отряд воинов, двое из которых вели в поводу лошадей, везущих носилки с принцессой Юнь.
- Я видел как Тэнгэ-богатур покинул поле боя, - добавил Цинь-ин. - Он сумел увернуться от белой ленты и во весь опор умчался отсюда.
- И что же, теперь стоять на месте и радоваться чудесному избавлению от каганов?! - продолжал скорее по инерции злиться полководец У, очень нелюбивший когда кто-то противоречил ему, даже если это был Цинь-ин или его отец.
- Кстати, кому мы им обязаны? - пропустив его слова мимо ушей, спросил Цинь-ин у Сандзо, сходу определив лидера.
- Мы - монахи Горного монастыря, - ответил тот. - Вернее, монахи я и Чо - тот, кто лечит ваших людей, а Са и Гоку - воители, прикрывают нас.
И воины, и солдаты из Боян-Обо зашептались, услышав об этом. Как же, монахи из легендарного Горного монастыря пришли им на помощь, да ещё и Вэй-ли, которого все давно почитали погибшим, с ними.
- Что привело вас к нам? - всё тем же светским тоном поинтересовался Цинь-ин.
- По меткому выражению нашего настоятеля Шиминя, - точно так же ответил Сандзо, - мы - передовой отряд горных монахов, посланный в помощь вашему отцу - предводителю Циню. Мы сопроводим вас до Боян-Обо и будем также служить проводниками для остальных монахов, владеющих лао.
- По-моему, это шпионы каганов, - бросил как бы в пространство полководец У, - а Вэй-ли сговорился с ними, когда "увёл" от нас погоню. Видите, он предал нас и сообщил врагу всё.
- Глупец, - усмехнулся Са, - если мы знаем обо всём, так зачем же спасли вас сейчас. Проще было оставить на расправу каганам.
- Довольно, - осадил готового бросить что-то обличительное полководца У Цинь-ин. - Не время для споров, надо поскорее возвращаться домой.
Теперь, когда у нас было достаточно трофейных лошадей и припасов, отобранных у мёртвых каганов, мы достаточно быстро добрались до родной провинции. Чо оказался прав, Тэнгэ-богатур потратил слишком много времени на дорогу и не то что догнать, даже выследить нас каганам не удалось.
Глава 5
После нашего возвращения подготовка к крупномасштабному восстанию пошла полным ходом. Вербовались всё новые и новые люди, многие из которых отсеивались, как не подходящие для дела восстановления истинной династии на троне Цинь-о-хая, большую часть этих людей никто больше не видел. Все понимали, что среди нас есть шпионы и провокаторы приказа императорского спокойствия и живыми ненадёжных людей никто не оставлял. Жестоко, не спорю, наши методы привели некоторых особенно нежных мастеров белого лао в шок, кое-кого заставил остаться с нами лишь прямой приказ настоятеля Шиминя, но выбора у нас не было, на фишку было поставлено всё - от наших жизней до судьбы всей страны.
Я не удивился новому вызову к предводителю Циню, даже воспринял его с радостью - до смерти надоело натаскивать новичков в обращении с копьём, особенно понимая, что большинство из них не переживут первого же сражения - такова судьба почти всех копейщиков, именно они встречают первый удар и гибнут в немыслимых количествах. Оставив копьё у входа в фан-цзы предводителя, я с поклоном вошёл. Цинь-старший очень постарел с тех пор, как я отправился с его сыном в посольство к покойному ныне чиновнику Хаю. Морщины избороздили его лицо, улыбка всё реже появлялась на лице, волосы и небольшая бородка почти полностью поседели, хотя, на самом деле, он был не таким уж старым человеком.
- Вэй-ли, - обратился он ко мне, отпивая из пиалы какой-то прямо пахнущий отвар, что прописали ему врачи, - я чувствую, что мои дни на исходе. Не надо, - оборвал он мои вежливые заверения в том, что он ещё сто лет проживёт, - время не обмануть, а моя звезда катится по небосклону всё ниже. - Всегда знал, что наш предводитель прирождённый поэт. - У меня нет времени на лишние слова, которыми я сыпал раньше слишком много. Я поручаю тебе отправиться в округ Синь-и, тот самый, где вы повстречались с чиновником приказа императорского спокойствия Шинем. Твоей целью будет именно он. По сообщению моих агентов, Шинь посвятил всего себя предотвращению нашего восстания. О нём все говорят, как об очень умном и крайне опасном человеке, который ни перед чем не остановится для выполнения поставленной им самим перед собой задачи. Ты должен будешь любыми способами втереться к нему в доверие и сделать так, чтобы мы перестали его интересовать.
- Проще говоря, прикончить, - усмехнулся я.
- Это самый простой способ, - кивнул предводитель Цинь, - но не единственный. А вообще, действуй по обстановке, ограничивать тебя я не стану. Но знай одно, подобные вещи чиновник Шинь отслеживает и старается уничтожить в зародыше, так что о твоём задании будем знать только ты и я. Согласен, это очень опасно для тебя, но другого выхода у меня просто нет. Позже, после твоего отъезда, я посвящу в детали этого дела Циня-ин, но дальше него это не пойдёт.
- Лихо, - усмехнулся я, - ну да я к таким вещам привык. Мне уходить тайно или вы придумаете мне достойный предлог для отбытия?
- Конечно, он у тебя будет, - одна из редких улыбок промелькнула по лицу предводителя Циня. - Я может и постарел, но маразм от меня ещё далеко.
Повод, действительно, был достойный, правда, уже не помню какой именно. Я вышел из нашего лагеря пешком направился на юг, в округ Синь-и. Дорога мне предстояла долгая и сложная, в центральных провинциях и округах уже шла настоящая война. Я обдумывал, что мне делать с этим чиновником Шинем, который активно работает именно против нас. Убивать его не слишком хотелось, хотя если придётся - моя рука не дрогнет; просто я не люблю убивать без особой надобности. С другой стороны, другого способа "вывести из игры" этого чиновника я пока придумать не мог. Ладно, буду действовать по обстановке, в точном соответствии с распоряжением предводителя Циня.
До далёкого округа Синь-и я добрался без каких-либо приключений, не смотря на бушующую по стране войну. Я рискнул войти в Лоян, справедливо считая, что меня никто не запомнил, - кому нужен какой-то тяньган, чтобы ещё запоминать его лицо? Первым делом, как и положено любому путнику, я зашёл в питейное заведение средней руки и заказал ханши и чего-нибудь на закуску. Однако не прошло и нескольких минут, как ко мне за столик подсел самый тривиальный чиновник, судя по одежде не последнего ранга, лицо его казалось мне отдалённо знакомым, но вспоминать откуда я не стал.
- Вижу, ты узнал меня, тяньган, - улыбнулся он, щелчком пальцев подзывая подавальщицу, - но имени вспомнить не можешь. Я - Шинь, бывший чиновник приказа императорского спокойствия.
Я сразу напрягся, потянувшись к копью, чиновник же лишь отхлебнул заказанной ханши, не переставая улыбаться.
- Не дёргайся, - бросил он. - Мы больше не враги, тяньган, так ведь?
- Именно так, - кивнул я, усилием воли заставляя себя расслабиться и положить руки на стол. - Я больше не служу повстанцам, как и ты - императору. - Окончанию фразы я придал несколько вопросительный оттенок.
- Ты неверно понял меня, - покачал головой Шинь. - Я всё ещё чиновник, вот только приказ императорского спокойствия расформирован. Итигул-нойон посчитал, что в сложившей ситуации виноват именно приказ, не обеспечивший должным образом пресловутого спокойствия императора. Я теперь простой канцелярист, правда место мне дали даже с повышением, но без каких-либо перспектив.
- И кто теперь обеспечивает это самое спокойствие? - спросил я, отпивая ханши и заказывая ещё.
- Напрямую люди самого нойона. Они не щадят ни правых, ни виноватых, людей топчут конями, сотни людей, - добавил он. - Довольно любого подозрения, чтобы отправить человека в Подземный мир, в тамошней канцелярии, наверное, дел невпроворот. - Теперь он усмехался ещё более мрачно чем прежде.
- Такие времена, - пожал плечами я. - Я вот прошёлся по стране с юга на север и теперь вот с севера на юг - идёт настоящая война. Так что жестокость каганов вполне оправдана.
- Может и так, но то, что творит у нас в округе их серый шаман, - он поёжился, - от одних рассказов у меня кровь в жилах стынет. Дядюшка Ву, так его все называют, теперь фактически правит округом, Хатан-богатур ему едва в рот не смотрит, а нашего чиновника здесь со времён казни Хая так и нет. Лучше уезжай отсюда, тяньган, - посоветовал мне напоследок Шинь, вставая.
Он вышел из питейного заведения, я же остался, за ханшой обдумывая ситуацию в округе. По всему выходит, что мне лучше всего возвращаться обратно в Боян-Обо, раз чиновник Шинь больше целенаправленно не вредит нашему делу, да и вообще, весь приказ императорского спокойствия распущен. Конечно, можно предположить, что Шинь солгал мне, но слишком уж масштабная какая-то ложь выходит - её запросто можно опровергнуть, попросту расспросив за чашечкой ханши других чиновников, куда проще ему было заявить, что он ушёл из приказа, для чего городить такой огород. Правда и сам факт роспуска приказа, ещё означает, что Шинь не ведёт со мной какую-то изощрённую игру, надо узнать какую именно или же выяснить, что таковой нет и с чистой совестью возвращаться домой.
Я снял небольшую комнату у небогатой семьи, чей дом был несколько больше чем они могли себе позволить, оставил там вещи и отправился гулять по городу. В городе царила откровенно нервозная обстановка, все то и дело оглядывались, провожали взглядами воинов-каганов, патрулирующих улицы, те же откровенно потешались над местными жителями, цепляли их, роняли в грязь и приставали к женщинам. Никто не перечил им. Каганы то и дело бросали злобные взгляды в мою сторону, однако задевать вооружённого копьём тяньгана никто не решался - репутация моих жестоких соплеменников, терзавших сейчас своими набегами практически всех, сейчас работала на меня, а не против, как обычно. Я уж было начал подумывать, а не ввязаться ли мне в ссору с каганами намерено, но поразмыслив решил, что не стоит - одному против всех мне не продержаться.
Гуляя по улицам Лояна, я понял, что совершенно не представляю, что же мне теперь делать. Выходов на агентуру, если она и есть, у меня нет, до чиновника Шиня мне никоим образом не добраться - я даже не знаю, где он; и как же теперь выполнять приказ предводителя Циня. На меня обратил внимание сам чиновник, однако никаких последствий этого не было. Догадки, догадки, одни лишь догадки, - ничего иного мне не оставалось, только догадки и предположения. А громоздить одни на другие - очень опасное занятие, они могут похоронить меня под своим весом.
Я вернулся в дом небогатой семьи и завалился спать. Утром за мной пришли.
Пятеро каганов, возглавляемые невысоким человеком в сером, которого все называли дядюшкой Ву, вошли в дом, как раз когда я завтракал со всей семьёй, у которой снимал комнату. По виду воинов было ясно, что они бы с удовольствием вытряхнули меня из дома, однако дядюшка Ву вежливо поприветствовал всех и, отказавшись от еды, предложенной хозяином, присел за стол.
- Я пришёл за тобой, Вэй-ли, - сказал он. - Доедай и идём с нами.
- Для чего тебе, Ву, - спросил я, спокойно доедая кашу, - эти орлы, что сейчас сожрут меня взглядами?
- Для представительности, - пожал плечами шаман, - как-то несолидно ходить по городу в одиночку. Меня всё же почитают тайным правителем Синь-и.
- А разве нет, - усмехнулся я, поднимаясь. - Я весь в вашем распоряжении. уважаемый Вон, - обратился я хозяину дома, проследите пожалуйста за моим копьём и прочими вещами. Как только смогу, я вернусь за ними.
- К-конечно, - слегка заикнувшись кивнул тот.
Я попрощался с ним и его семьёй и вышел. От меня не укрылось, что меня проводили взглядами, словно в последний путь. Я усмехнулся, хотя путь и вправду мог оказаться последним.
Для начала, в точном соответствии с Наказом о наказаниях меня поместили в сырую темницу и дважды в сутки пороли ременными плетьми, вскоре должны будут перейти на розги. Мне не впервой было терпеть боль, да и палачи покуда ничего не выспрашивали, а значит, секут меня лишь для подготовки к серьёзному разговору, скорее всего, с дядюшкой Ву. Однако раньше него в моей камере нарисовался чиновник Шинь, одетый старшиной тюремной канцелярии, на поясе его весели чернильница и печать, а за ним следовали двое чиновников рангом пониже. Первым делом Шинь отослал профосов и своих починённых, сказав, что должен лично поговорить со мной. Те лишь плечами пожали, явно не ожидая подобного поворота, но перечить никто не стал.
- Почему ты не последовал моему совету, тяньган? - сокрушённо спросил он. - Убрался бы из города - целее б был.
Я бы пожал плечами, если бы не был растянут на лавке профосами, которые перед уходом и не подумали меня освобождать, как и чиновник Шинь. Пришлось выразительно молчать.
- И что мне теперь с тобой делать? - продолжал престранный допрос он. - Я же хотел тебе только добра. Думал даже на вашу сторону перейти, с твоей, кстати, помощью. Вот только не надо говорить мне, что ты бросил циньцев - ваш предводитель слишком умный человек, он никогда бы не оставил в живых столь опасного для его дела человека.
Он принялся распутывать мне руки, продолжая распекать, как нерадивого ученика.
- Как нам теперь выбираться отсюда, а? Хорошо, что дядюшка Ву уехал из города на несколько дней и я сумел проникнуть сюда, не то тебя ждали бы ещё несколько периодов пыток и весьма неприятный разговор с самим Ву.
- С чего это я должен верить тебе? - поинтересовался я, растирая ноющие запястья и щиколотки. - Ты ведь хоть и бывший, но чиновник приказа императорского спокойствия, а там предателей не держали никогда.
- Пока я служил там, - голос Шиня сталь холодец, как лёд с вершин Отпорного хребта, - предателем и не был. Минцы предали всех нас, продали каганам, понимая, что власть им не удержать. Теперь умным людям, вроде меня надо искать подходящего предводителя повстанцев, чтобы примкнуть к нему.
- И ты выбрал моего, - отпираться было бесполезно и я начал играть в открытую, - исключительно потому, что он - прямой потомок Циней, издревле правивших нашей страной.
- Не язви, тяньган, - отмахнулся Шинь, - ты отлично понимаешь чем именно обусловлен мой выбор. На стороне Циня горные монахи, а эту силу не превозмочь никаким каганам.
- И всё равно, слишком похоже на провокацию, даже не с твоей стороны, Шинь, а скорее от этого вашего дядюшки Ву. Слишком он непонятный тип.
- В общем, так, - хлопнул себя по коленям уставший от разговоров Шинь, - я могу вывести тебя отсюда - полномочия на это у меня есть, а могу оставить здесь, на милость палачей и дядюшки Ву его с его новым приятелем из-за хребта, Делакруа.
- Делакруа, - от звука имени человека спасшего меня и желавшего проникнуть в тайну Горного монастыря меня мороз по коже продрал. Оставаться с ним наедине в этой сырой камере мне совсем не хотелось. - Я готов.
Шинь кивнул мне, обмотал для виду руки за спиной верёвкой и мы вместе вышли из камеры. Профосы и чиновники косились на нас, ничего не понимая, однако возражать старшине никто не стал. Оказывается предусмотрительный Шинь забрал мои вещи и, главное, копьё у Вона и озаботился четвёркой лошадей для нас - парой верховый и парой вьючных, с припасами.
- Менять коней возможности не будет, - сказал он, вскакивая в седло, - полномочий у меня больше нет. Так что придётся беречь этих.
Я лишь пожал плечами, сжимая ногами бока своего коня.
За отъездом предателя Шиня и освобождённого им тяньгана наблюдали двое, сидевшие на стене Лояна. Это были серый шаман дядюшка Ву и загадочный даже для него адрандец Делакруа.
- Итак, - усмехнулся последний, - Вэй-ли мы упустили, что теперь?
- Проследим за ними, - пожал плечами Ву, - тяньган приведёт нас, в конце концов, к логову повстанцев. Предварительно он, конечно, будет устраивать Шиню проверки лояльности. Оба отлично понимают, что один не верит другому ни на грош, так что покружат они по стране изрядно.
- И что же делать в это время нам? - спросил Делакруа. - Мне нужно проникнуть в Горный монастырь, ты ещё помнишь об этом?
- Помню, Делакруа, отлично помню, - кивнул Ву, - но пока мы не свернули голову восстанию Циня, а вместе с ним и горным монахам, примкнувшим к нему, нам не проникнуть в монастырь.
- По-моему, именно сейчас, когда большинство монахов вне монастыря, мы должны ударить по нему.
- Ну, если так считаешь, - равнодушно пожал плечами Ву, - можешь делать, что хочешь, но до конца восстания я тебе не помощник.
Делакруа несколько коробило отношение к нему этого флегматичного серого шамана, однако однажды обломав зубы в Горном монастыре, он понимал, что без помощи столь сильного в магическом отношении человека, как Ву, ему не обойтись.
Глава 6
Я поводил бывшего чиновника Шиня по всему северо-западу страны, запутывая следы, однако никаких следов измены со стороны своего освободителя я не обнаружил, поэтому обратился за помощью к одному из мастеров Белого лао, как нельзя кстати оказавшемуся на нашем пути в Боян-Обо.
Мы повстречались с ним в городе Чиун на самой границе родного округа. Он сам узнал меня, вспомнил по сражению в монастыре, подошёл, вежливо поздоровался. Я кивнул ему, пригласив за наш столик, и тут совершенно неожиданно Шинь заговорил проверке.
- Я много слышал о Белом лао, - сказал он, - и один из этих слухов утверждал, что мастера этого искусства могут легко отличить правду от лжи. Это так?
- Да, это верно, - кивнул монах, которого звали Янг. - Сконцентрировавшись, я могу по виду говорящего понять - лжёт он или нет.
- Тогда вы не могли бы проверить меня, - предложил он. - Я произнесу одну короткую фразу, а вы скажете - сказал я правду или солгал.
Янг пожал плечами и, сложив руки каким-то особым образом, прикрыл глаза. Через несколько секунд он коротко кивнул, тогда Шинь произнёс:
- Я полностью верен предводителю повстанец Циню и буду предан ему покуда сочту это нужным. Я - не провокатор и не шпион каганов или дядюшки Ву.
Он замолчал и Янг открыл глаза.
- Он говорил правду, - сказал он. - Лживые слова окрасили бы его губы в чёрный цвет.