Неожиданно возок резко остановился и я, не понимая, в чем причина, открыл дверцу и вышел. Ботинок опустился в лужу, но влага внутрь не проникла. Я обнаружил, что мы находимся перед городскими воротами, и мимо нас в сторону моря движется большая колонна беженцев. Женщины и дети. Старики и опять женщины. За ними около сотни подростков, в основном девчонки. Далее покалеченные в боях воины на телегах, повозки с пожитками и припасами, да несколько конных стражников. В колонне было около тысячи людей, и от вида этих обездоленных и лишенных крова беглецов, которых, наверняка, отправят в более безопасное место, в душе поднялась волна злости на крестоносцев, которые продолжают свое наступление. После чего мне захотелось хоть чем-то помочь своим соплеменникам. Однако всех не обогреешь, я это понимал, и об этих людях есть кому позаботиться, а значит все, что мог Вадим Сокол, это ждать шагов французского короля, а затем продолжать боевые действия и убивать врагов своего народа.
Колонна, которую в порту уже ожидали грузовые суда, прошла, и мы вновь продолжили движение. Вскоре въехали в переполненный Волегощ и здесь вновь остановка. Оказалось, что меня срочно вызывает к себе великий князь, и мне пришлось ломать свои планы на день.
Довмонтова повезли в сторону святилища Яровита, где в казармах храмовой дружины были расквартированы мои отряды и где неподалеку в боярском тереме под надежной охраной обитала королева Алиенора. Ну, а я, пересев на коня, помчался в детинец.
Ворота внутреннего городского укрепления открылись, и настороженные княжеские дружинники проводили меня к старому вождю, который находился в просторной горнице, сидел в резном кресле и выглядел весьма солидно. Рядом с ним находились воеводы в богатых нарядах и при отличном оружии. На плечах Прибыслава красный плащ, длинные седые волосы расчесаны и стянуты золотым венцом, а ладони покоятся на рукояти булатного меча, который лежал у него на коленях. С чем был связан такой официоз, я не знал и, остановившись перед князем, поклонился ему и поприветствовал старика:
- Здрав будь, князь Прибыслав. Ты звал меня?
- Да, Вадим, - проскрипел номинальный правитель Венедии, после чего улыбнулся и добавил: - Прибыл представитель короля франков. Желает видеть тебя и королеву. Вроде бы, деньги на выкуп уже собраны и ему поручено договориться о размене. Ты готов отдать пленницу?
- Готов, - коротко кивнул я.
- Что же, тогда становись рядом, будем гостя встречать.
Оттеснив кого-то из бояр, я расположился по правую руку от Прибыслава, и представил, как выгляжу. В принципе неплохо. Чистый мундир, гладко выбритый подбородок, аккуратная короткая стрижка, а на боку верный клинок. Не стыдно с иностранным послом по хорошему поводу встретиться, тем более что наверняка король прислал не абы кого, а близкого человека, который по умолчанию не простолюдин.
Наконец, появился гость, стройный молодой брюнет с тонким и узким стальным клинком на поясе. По виду, франк ничем особо не выделялся, воин он воин и есть, хоть и не в латах, а в камзоле. Повадки и ухватки воинские, двигается как опытный боец, а его взгляд цеплялся не за драгоценности, а за оружие. В общем, приятный молодой человек, который одним своим внешним видом внушал уважение, так что с выбором переговорщика король не ошибся.
Сделав несколько шагов, франк поклонился великому князю, затем посмотрел на меня, видать, узнал по описанию, и на относительно неплохом венедском языке произнес:
- Я рыцарь короля Людовика Седьмого барон Роберт де Ге и прибыл, дабы сообщить, что выкуп за нашу благородную королеву собран.
Надо отметить, что рыцарь был вежлив, и это внушало надежду, что вопрос будет решен без проволочек. Поэтому, по знаку Прибыслава, я шагнул к нему навстречу и представился:
- Я витязь Вадим Сокол. Королева является моей личной пленницей. По этой причине все переговоры будут вестись со мной. Великий князь Прибыслав, - я бросил взгляд на вождя лютичей, - выступит гарантом того, что все пройдет по чести и без обмана.
Роберт де Ге был краток:
- Выкуп собран. Вы требовали триста тысяч денье. Однако мы не смогли собрать столько монет. Поэтому часть суммы будет в английских пенни и кельнских марках. Тебя это устраивает, витязь?
- Да. Где и когда произойдет размен?
- Под стенами вашего города Дымино, который находится между Волегощем и Ретрой.
Рыцарь назвал столицу лютичей вторым ее именем, Ретра, и это говорило о многом. Впрочем, само то, что он говорил на нашем языке, уже было странным, а к этому следовало добавить, что я совсем не слышал его душу. Однако размышлять над этим было недосуг, и я спросил:
- Когда встречаемся?
- Через седьмицу. Со мной будет сотня рыцарей и столько же должно быть с тобой.
- Согласен.
Я посмотрел на великого князя, и он объявил:
- Да будет так. Слова сказаны и они услышаны. Теперь, витязь Сокол, проводи рыцаря к его госпоже.
- Будет исполнено, великий князь. - Одновременно с этим, по эмоциям Прибыслава мне стало понятно, что он желает, чтобы я задержался, и кивнул рыцарю на выход: - Ступай, благородный де Ге, а я тебе догоню.
Посланец отвесил в сторону Прибыслава поклон и удалился, а я приблизился к княжескому креслу и услышал вождя:
- Будь осторожен. Недавно мне донесли, что вражеские разведчики крутились рядом с Дымино. Мои воины попробовали их схватить, но они оторвались, хваткие и сильные бойцы, возможно, храмовники одного из вражеских орденов.
- Понял.
- И еще, Вадим. Как получишь серебро и вернешь франкам королеву, отправь деньги домой, а сам со своей дружиной оставайся в Дымино и тревожь врага, как ты это умеешь.
- Налеты, поджоги и резня?
- Именно. В городе сидит воевода Огарыш, так он тебе поможет, чем сможет. Надо отвлечь крестоносцев от Радогоща, вот ты и расстарайся, ибо больше послать некого.
- Я тебя понял, великий князь.
- Вот и ладно.
Покинув княжескую резиденцию, я вновь оказался во дворе детинца. Рыцарь уже был здесь и готов к короткому путешествию. Рядом с ним находились мои дружинники и воины Прибыслава, которые охраняли крестоносца, и мы не медлили, промчались по улицам Волегоща и прибыли в терем, где 'томилась в неволе прекрасная принцесса'. Ха! Тоже мне принцесса. Любящая секс красивая взрослая женщина, которая пару раз пыталась соблазнить меня и предприняла не менее дюжины попыток переспать с охранниками. Настоящая высокородная европейская дворянка, которая не привыкла мыться, а лишь иногда обтирала себя мокрыми тряпками и постоянно поливалась приторными духами на основе розовых эссенций. Верная дочь католической церкви и щедрый спонсор, который строит за свой счет десятки церквей. Хитрая правительница, с которой интересно обсуждать политику. Ну и, одновременно с этим, совершенно беспутная мать, которая бросила на родине двухлетнюю дочь и помчалась в Крестовый поход. Вот такая мадам и если говорить по существу, то на романтическую принцессу Алиенора Аквитанская не тянула, хотя уже сейчас ей посвящены тысячи баллад и стихов, многие из которых переживут века.
Разговор рыцаря и королевы происходил при мне, во избежание сговора, так сказать. Роберт де Ге удостоверился, что с его госпожой все в порядке, и я поспешил его выпроводить. После чего, уже подле крыльца, когда рыцарь сел в седло, он спросил меня:
- Итак, витязь, мы договорились?
- Да. Однако знаешь что, франк, у меня появилось небольшое дополнительное условие.
- Какое? - напрягся де Ге.
- В обозе королевы были ловчие соколы, и я хочу получить этих птиц как маленький довесок к выкупу. Кстати, королева готова сделать такой подарок, в благодарность за гостеприимство и доброе к ней отношение.
- А ты наглец Вадим Сокол, - неожиданно рыцарь улыбнулся и добавил: - Будут тебе ловчие птицы, однако не думай, что похищение королевы сойдет тебе с рук.
- Ах, угрозы-угрозы, - я усмехнулся в ответ. - Сколько раз я их слышал, не сосчитать.
- Я знаю, витязь, но поверь, что это не угроза, а предупреждение. Мне известно, что королева у тебя не первый пленник, за которого ты требуешь выкуп, поэтому я заранее был уверен, что ты поступишь с ней по чести.
- Вот как?
- Я слышал историю про князя Игоря Ольговича Черниговского и про твою сделку с графом Сигурдом Плитерсдорфом.
- Слушай, рыцарь, попридержал бы ты язык, а то ведь можно и не покинуть этот двор. Королю-то что, он нового гонца-переговорщика пришлет, а ты умрешь, но перед этим расскажешь, откуда нашу речь знаешь, и кто тебе про Игоря Ольговича поведал.
- Не ищи подвоха, хозяин Рарога, - продолжая улыбаться, сказал рыцарь. - Лично я тебе не враг. Ну, а что касается знания речи, то все просто. С юности способность к языкам имею и на лету их схватываю. С пленниками из ваших общался и с графом Сигурдом Плитерсдорфом, который твоей крови жаждет, недавно встречался. Поэтому когда король впервые услышал твое имя, то я уже знал, с кем придется иметь дело и смог убедить его в необходимости скорейшего выкупа супруги.
- Говоришь ты складно, франк, - я еще раз безрезультатно попробовал прощупать эмоции королевского посланца. - Однако сейчас все это неважно. Главное, что мои условия приняты, так что через седьмицу встретимся под стенами Дымино.
- Все как договорились, - сказав это, рыцарь свесился с седла и тихо прошептал: - С нашей стороны все будет честно, но есть те, кто желает смерти королевы, да так, чтобы это кровавое дело на вас свалить. Так что остерегайся и береги Алиенору, как зеницу ока.
- За предупреждение благодарю. Бывай, рыцарь.
- До встречи, витязь.
Роберт де Ге выехал со двора, дружинники Прибыслава последовали за ним, а я проводил франка взглядом и подумал, что, скорее всего, встретился с начальником королевской разведки или как минимум с его замом. Вроде бы боевой рыцарь, а голова соображает и его внутреннюю суть я так и не смог пробить, значит, он человек старых кровей и с таким было бы интересно пообщаться. К сожалению, пока мы враги и короткая история с пленением королевы подходит к своему закономерному концу. Ну, а дальше снова война и кто знает, возможно, нам с рыцарем де Ге придется скрестить наши клинки.
- Вадим! - в воротах показался Самород, который вернулся из порта. - Груз и воинов принял.
- Хорошо.
Варяг приблизился и кивнул в сторону улицы:
- Это что за католик, которого лютичи оберегают?
- Посланец короля Людовика, приезжал договариваться о выкупе королевы.
- И как успехи?
- Дело сделано. Поэтому вечером собери всех наших воинов и прикажи готовить обоз. Завтра ближе к полудню выступим на Дымино. Ну, а я пока потолкую с королевой и постараюсь еще раз объяснить ей, что воевать с нами не стоит, ибо без ушей остаться можно. Вряд ли она меня поймет и услышит, слишком сильно у нее в голове все перепутано и зачастую она думает не тем местом, каким нужно, но попытаться стоит. Глядишь, Алиенора донесет мою мысль до короля, и Людовик задумается о последствиях Крестового похода, который не нужен ни ему, ни его стране.
Глава 20.
Дымино. Осень 6655 С.М.З.Х.
- Вижу всадников!
Голос одного из передовых черных клобуков разнесся над полем, и я посмотрел на Алиенору Аквитанскую, которая сидела в открытой повозке. Рыжеволосая королева в теплом шерстяном платье, которое было куплено ей еще в Волегоще, зябко поежилась, и плотнее закуталась в подарок великого князя Прибыслава, соболиную шубку, а затем, заметив мой взгляд, невольно втянула голову в плечи.
- Ну что, красавица, близится миг твоего освобождения из плена диких язычников?
В моем голосе была усмешка, и я обращался к королеве, словно мы ровня. Алиенора это, конечно же, понимала, ибо соображала очень даже неплохо. Естественно, подобное обращение бесило ее, и я это чувствовал. Однако, кроме того, моя ведовская суть улавливала, что Алиеноре это нравится, ведь я мужчина, а она женщина, и мы прожили бок о бок более двух месяцев. Бывало, ссорились, после чего пленница злилась и грозила меня покарать, а случалось, что мы вели мирные беседы на самые общие темы, вспоминали наших детей и жалели, что судьба-злодейка раскидала франков и венедов по разные стороны баррикад. Все это не могло не сказаться на отношении пленницы ко мне. Ну и, кроме того, во время прогулок по Волегощу королева смогла воочию увидеть, как живут лютичи, и как славяне дорожат своими женщинами. Да, мы редко говорим им комплименты, есть такое. Но ведь слова это только звуки. Главное, что у нас внутри, в душе, и что мы чувствуем по отношению к тем, кто нам дорог и близок. В нас нет европейского двуличия, по крайней мере, пока, и подспудно королева Франции это понимала, а затем невольно сравнивала свою жизнь и нашу, и как-то раз обмолвилась, что венедский образ жизни нравится ей гораздо больше, ибо наши люди более открытые и от них исходит доброта.
Возможно, это просто Стокгольмский синдром заложника, про который в двадцать первом веке написано немало умных статей. Но мне казалось, что это нечто большее и приходила на ум мысль, что если бы я встретил эту шикарную женщину с двумя толстыми косами цвета меди, которые лежали на ее плечах, и опускались на грудь, пять или шесть лет назад, то между нами могло бы возникнуть что-то серьезное. Ну, а сейчас и время не то, и мы другие. Я воин славянского бога и защитник своего народа, а она супруга короля-крестоносца и в Алиеноре слишком много двуличия и лицемерия. Поэтому все, что я смог, это добиться ее симпатии ко мне и венедам. Можно спросить, а зачем это? Да затем, что впереди еще не одна битва, а врагов гораздо больше, чем нас, и кто одержит победу до сих пор не ясно. Да и на политику данный фактор может наложить свой отпечаток, а значит, улыбайся Вадим Сокол, шути, гни свою линию и не думай совсем уж плохо о красавице Алиенор, жизнь которой, несмотря на знатное происхождение, была весьма тяжелой и имеет немало темных пятен.
- Ты многое себе позволяешь, варвар, - подняв голову, сказала королева.
- Вот такой вот я нехороший и невоспитанный человек. Дикий и необузданный.
Алиенора помолчала и произнесла:
- Жаль, что у меня не получилось тебя соблазнить, и я завидую твоим женам.
Подобного признания я добивался от королевы давно, ибо многое может забыться, а такие слова навсегда останутся в подсознании, поскольку они идут от сердца, а значит, сколько живет человек, столько он их и помнит.
Сказав это, королева посмотрела на меня, а я на нее. Наши глаза встретились, и она не отвернулась. После чего я произнес:
- Сейчас мне тоже жаль.
- Так может быть, пока не поздно, повернем обратно к городу? - королева кивнула за спину, где в километре от моего отряда, который ожидал франков, виднелись высокие оборонительные валы города Дымино.
- Нет, - я покачал головой, - назад уже ничего не отыграть.
Женщина фыркнула, опустила глаза долу и стала перебирать янтарные четки с золотым крестиком, а я посмотрел на приближающийся отряд франков, во главе которого скакал рыцарь Роберт де Ге.
Крестоносцы были в полных доспехах и готовы к бою, над ними развевался королевский штандарт, а вслед за воинами Людовика Седьмого быстро катились две повозки, на которых находились бочонки с серебром. На всякий случай я заранее подстраховался, и помимо конных дружинников, которые были со мной, в лисьих норах на поле сидела еще сотня из варягов и пруссов, а в лесу, откуда вышли франки, находились лесовики Калеви Лайне и вароги Торарина. Так что если рыцари задумали недоброе, то я отобьюсь и смогу отойти в город, где помимо моих воинов триста бойцов воеводы Огарыша и двести ополченцев. Однако пока все шло как по маслу. Крестоносцев было ровно сто человек, а Хеме полчаса назад дали знак дымами, что в лесу все спокойно. Впрочем, я не расслаблялся, постоянно прислушивался к своим чувствам, которые говорили, что непосредственная опасность мне не грозит, и наблюдал за приближающимися европейцами.
Тяжелые кони рыцарей сбавили ход и остановились в полусотне метров от нас. Затем от крестоносцев отделился Роберт де Ге и я направился к нему навстречу. Мы остановились посередине между отрядами, и оглядели один другого. После чего посланец короля приподнял вверх закрытую латной перчаткой правую ладонь и сказал:
- Приветствую тебя, Вадим Сокол.
- И я тебя, Роберт де Ге, - услышал он мой ответ: - Ты привез серебро и птиц?
- Да.
- Тогда не станем тянуть время. Выпускай вперед повозки, мы посмотрим на выкуп, и вы получите королеву.
- Хорошо.
Де Ге взмахнул рукой, и его рыцари расступились. Гужевые лошади вынесли к нам свой груз, и пара моих воинов стала проверять бочонки. В одних были французские денье весом в одну целую и четыре десятых грамма, полновесный стандарт, а не истонченные и более легковесные обрезки. В других находились почти идентичные им по весу английские пенни. В самом конце пошли бочонки, где лежали кельнские марки, а помимо того имелись клетки с несколькими ловчими соколами. Франки нас не обманули, а если так, то и я собирался быть честным.
По моей команде дружинники вывели из нашего строя повозку с Алиенор, и Роберт де Ге спросил королеву:
- Ваше Величество, с вами все в порядке?
- Да, рыцарь, - произнесла королева, после чего она посмотрела на меня и сказала: - Думаю, что мы еще встретимся, Вадим Сокол.
- Буду этому несказанно рад, Ваше Величество, - кивнул я и по моим губам пробежала усмешка. - Мой дом ваш дом, особенно если вы оплатите постой серебром.
Алиенора Аквитанская улыбнулась и кивнула посланцу своего супруга:
- Я желаю поскорее вернуться в лагерь наших соотечественников.
- Мы поторопимся, моя королева, - ответил де Ге.
Размен прошел нормально. Мы с рыцарем молча раскланялись и развернули наших коней. Королева перешла к крестоносцам, а я получил серебро. Все по чести и вроде бы пришла пора разбегаться в разные стороны. Однако это история имела продолжение.
- Вадим, в лесу дым, - сказал мне Иван Ростиславич Берладник, лишь только мой жеребец приблизился к строю дружины.
Я оглянулся и увидел прерывистый сигнальный дым. Один клубок поднялся к серым осенним небесам. Следом второй, а за ним третий. Затем короткая пауза и один большой дымный шар с темноватым смоляным оттенком. Хеме, которые находились в стороне от лесной дороги, давали знак, что в чащобе три сотни врагов и если судить по оттенку дыма, то они являлись воинами ордена. Калеви Лайне свое дело знал хорошо и не ошибался, а неожиданно объявившийся в лесу противник, даже если бы увидел за деревьями сигнал, все равно не смог бы поймать наших опытных разведчиков.
- Эге-ге-й! - окликнул я Роберта де Ге. - Рыцарь!
- Чего тебе, венед!?
Посланец короля обернулся, а я указал на лес и дымы.
- Видать, ты все-таки не поверил и мне, а потому взял с собой дополнительное сопровождение!
Де Ге посмотрел на сумрачную чащобу и покачал головой:
- Нас только сотня!
- А мои люди дают знак, что в лесу еще триста воинов и они храмовники вашего бога!