В довершение сходства из темных щелей бодро вылетали белесые облачка - непонятные разбойники все еще оборонялись.
- Господин маршал, - негромко попросил Ламброс, - разрешите отбыть?
- Отбывайте, - отмахнулся задумавшийся Карло. Дорога нырнула вниз и теперь бежала сквозь отчего-то не вырубленную хозяйственными крестьянами рощу. Благодатная тень спасала от злобы послеобеденных лучей, беззаботно порхали птичьи стайки. Если бы не мушкетная пальба впереди, было бы мирно и красиво, хоть бери Гирени и гуляй с ней у ручья, потому что ручей тут есть наверняка.
- Прошу прощения, - внезапно сказал ехавший рядом Левентис, - но вам не стоит заниматься разбойниками.
- То есть лезть под пули? - уточнил Капрас, давая жеребцу шенкелей. - Я уже давно не лезу.
Когда дойдет до морисков, в огонь пойдут и военачальники, узнать бы еще, сколько таковых сейчас у Сервиллия. Карло не то чтобы примерял себя к целой армии, но нет-нет да и приходило в голову, что язычники и парни Задаваки число стратегов изрядно уменьшили, и держать маршала, причем не паркетного, на корпусе по нынешним временам - расточительство. Дальше этой мысли Капрас старался не заходить, но какая девица не думает о женихе и какой вояка - о новой перевязи? Увы, первое по возвращении сражение выходило смешным и при этом… уродливым.
Ветерок бросил в лицо знакомую пороховую вонь, зловещий треск стал громче, тропинка обогнула начавший желтеть орешник и маршал увидел мельницу на взгорке, лошадей и мертвецов. Тела трех драгун лежали на вытоптанной поляне, рядом сидел, шипя сквозь зубы и вытянув вперед простреленную ногу, потерявший шляпу капрал.
- Полковник, - объяснил он, - за кустами… Сад там… Фруктовый.
При виде командующего предводитель драгун вытянулся в струнку, он был беспокоен и зол, главным образом на своих умников. Умники в лице чернявого капитана и раненого теньента смотрели кисло. Еще бы: и в драку полезли без приказа, и успеха не добились, и людей положили.
- Рекой не уйдут? - не стал вдаваться в подробности неудачи Капрас. - Там ведь лодки должны быть?
- Нет, господин маршал! - Василис был рад доложить хоть что-то хорошее. - Афендучи сразу же отрядил людей и выше мельницы, и ниже. Берег чистый, без тростника, все как на ладони. Лодка одна, у мостков, всех ублюдков не вместит, но попытаться они попытались. Человек пять… Одного мои парни подстрелили, остальные назад убрались, а вплавь рискнут - перестреляем как уток.
- Это если рискнут. Терять людей у какой-то паршивой мельницы - не дело. Доберемся до морисков - каждый умелый солдат пригодится… Гапзис! - окликнул Карло вовсю распоряжавшегося ветерана, чьи пехотинцы, разбившись на группы, уже подбирались к осажденному дому.
- Господин маршал?
- Крикните для порядка, чтоб скрутили главарей. Клирик тут еще?
- Не знаю, не видел.
- Тут! - рявкнул на глазах обретавший обычную лихость драгунский капитан. - Я им с мальчиком велел у коновязи ждать.
- Агас, бери святого отца, пусть попробует наставить грешников на путь истинный. Не выйдет - придется штурмовать. Не оставлять же отряд для долгой осады… Постойте-ка!
- Господин маршал!.. Просьба господина полковника… - Молоденький теньент-артиллерист, один из помощников Ламброса в его возне с облегченными лафетами, начал свой доклад еще на бегу. - Подождать со штурмом… до его прибытия…
- Когда пушки будут здесь?
Что затеял невантец, Капрас сообразил сразу, занимало другое: извилистая неширокая дорога-тропа казалась мало пригодной для того, чтобы протащить по ней артиллерийские упряжки.
- Еще четверть, ну в крайнем случае, полчаса. Господин маршал, мы проедем… Мы обязательно проедем!
3
На предложение сдаться разбойники ответили пальбой. Отец Ипполит, плотный румяный человек с голубем Милосердия на плече, огорченно развел руками. Увещевая бандитов, он проявил недюжинное красноречие и совсем не испугался выстрелов, может быть, потому что до сегодняшнего дня война была для него не больше чем словом.
- Вы прежде ни о чем похожем не слышали? - Маршал кивнул на мельницу.
- Нет. - Клирик опять развел руками, почти как давешний трактирщик. - Ничего страшней сведенной кобылы не припомню.
- А что ж тогда чиновники с охраной путешествуют?
- Того не знаю. Господин нотариус, хозяин мельницы, на прошлой неделе приезжал с матушкой без охраны, а он - невеликой смелости человек.
- Похоже, эти лисы орудовали в Мирикии, - предположил Карло. - Надо думать, там их прижали, вот они курятник и сменили. И все равно, слишком уж нагло!
- Вы, господин маршал, человек военный, вам виднее.
- Зато вы - человек местный. Трактирщик говорит, у вас тут чуть ли не Рассвет… Сплошная благодать.
- Благодать не благодать, но живем хорошо. Не без грехов, конечно, однако загубленных душ не припомню, хотя… Был на мельнице работник, года два назад проломил голову приятелю и сбежал. Говорили, вором стал…
- Прошли, господин маршал, прошли!
Щелканье кнутов, скрип колес и многословная ругань возвестили о приближении нового средства вразумления упорных разбойников. У Ламброса таки получилось! Изрядно намучившиеся кони выволокли на широкое место зарядную повозку и две пушки на тех самых уменьшенных и облегченных лафетах.
- Мой маршал, предлагаю время не терять! - Довольный полковник не удержался, сделал размашистый жест рукой - дескать, вот они, мои голубушки. - Мы живо объясним этим придуркам, что они не мориски.
- Действуйте!
Вот и проверим, что у Ламброса с Медерисом вышло. Одно дело стрельбище, другое - какой-никакой, но бой.
- Как думаете, пары залпов хватит?
- Позвольте… - Ламброс смерил строения внимательным взглядом. - Начнем с двух залпов, а потом посмотрим. Сразу сдадутся, хорошо, нет - продолжим стрелять, пока люди Гапзиса не подберутся поближе.
- Я своих оставшихся сейчас же пошлю в помощь парням на берегу. Если эти… - Василис мотнул головой, явно глотая ругательство, - попробуют всей шайкой прорваться к реке, перебьем!
- Идите.
- Но… Господин маршал, - священник сунулся вперед, став еще румяней, - в доме не только разбойники…
- Вы же сами мальчишку расспрашивали, - напомнил чернявый Афендучи, - родных поубивали сразу же. А если кто еще и жив, что поделать… Сами говорите, на все воля Создателя, я здесь уже троих положил!
- Помолчите! - повысил голос Карло. - Мы сделаем что сможем.
Священник вздохнул и отошел, шевеля четками, которых Капрас сперва не заметил. Артиллеристы споро готовили свои орудия. Минут десять, не больше, и два бронзовых жерла угрюмо уставились на пока что целую мельницу.
- Бацуты засели в доме, с него и начнем. - Капрас подмигнул подчиненному. - Надеюсь, не промажете.
- Всего триста шагов… Это не расстояние! - не принял шутки Ламброс и махнул рукой. - Пали́!
Пара гулких ударов, пороховой дым, разлетающиеся обломки стен и крыши, сорвавшиеся с поздних слив и сгинувшие за рощей скворцы.
- Отлично! - обрадовался Ламброс. - Заряжай!.. Еще пара залпов, сударь, и Гапзис может атаковать. Сильного огня быть не должно.
Его и не случилось. Мушкетеры со всех сторон бросились вперед, к продырявленным, перекошенным стенам. Откуда-то из остатков чердака ударил один выстрел, другой, в ответ гаркнула пушка, полетели новые обломки. С берега доносилась частая трескотня - драгунам тоже нашлась работа.
Чердака у дома больше не было. Добежавшие солдаты муравьями лезли в уцелевшие двери, окна и прямо в проломы. Стихло и у реки, спустя пару минут оттуда показались драгуны, с двух сторон верхами возвращавшиеся к мельнице. Ехали спокойно, шагом, значит, прорваться к воде у шайки не вышло… Что ж, пожалуй, с этим делом всё.
- Ламброс, вы молодец! - Капрас от души хлопнул полковника по плечу. - Такая артиллерия неплохо себя показала бы в кагетских горах и долинах… Но, честное слово, хорошо, что обошлось без этого, нас ждут дела поважнее! Парни, живого кого нашли?
Карло не сомневался, что хозяева погибли сразу или почти сразу. Он ошибся.
- Девушка жива… Одна. - Такого лица у Гапзиса маршал еще не видел. - Не изнасиловали… нет. Нос и уши отрубили. И руки. Обе, по локоть. Я перетянул как мог, клирика б ей…
- Я иду, - заторопился отец Ипполит, - иду!..
- Удачи. Этих… сюда!
Всего налетчиков было три десятка без малого. Половина погибла при обстреле и на берегу, раненых, поглядев на мельниково семейство, прикончили на месте, но пятерых более или менее целых из дома для начальственного решения все-таки выволокли. Перебитые руки, поломанные ребра, разбитые прикладами морды - это не в счет, не смертельно же.
- Тут бы и вздернуть, - предложил кто-то за спиной. - Сучьев хватает.
- Ах вы ж…
Маршал воевал с восемнадцати лет, но такую брань слышал нечасто. После бандитского пожелания морискам удавить пушкарей драгунскими кишками захотелось прикончить ублюдков прямо на месте, но Карло давно выучился сдерживать подобные порывы. Разбойников вешают по приговору губернаторского суда, дезертиров расстреливают, мародеров порют, клеймят и сдают в бессрочную каторгу. Таков порядок вещей, и менять его глупо и опасно. Капрас вскочил в седло и разобрал поводья.
- Казнь лучше провести при стечении народа, то есть в Мадоках, да и порасспрашивать субчиков не помешает. Откуда такие храбрые тут взялись.
- Сковать по рукам и ногам! - крикнул Ламброс. - И в телегу под охрану. Чтоб до виселицы дожили! Понятно? Выполняйте!
Вот и все, вот дело и сделали. Артиллеристы молодцы, Гапзис тоже молодец, драгуны сперва оплошали, но ведь выправились же! Можно считать, корпус очередное испытание прошел успешно, только радости не было, одна с трудом сдерживаемая ярость.
Сорваться в галоп помешал бегущий от развалин священник, странным образом напомнивший недавнее явление молоденького артиллериста.
- Господин маршал… - румянца на лице клирика больше не было, - господин маршал… Я беру грех на свою душу! Беру!.. Добейте ее… Я не сумею, это - нет!
- Хорошо, - после минуты всеобщей оторопи откликнулся Ламброс. - Святой отец, подождите здесь. Господин маршал, разрешите?
- Идите.
Капрас не слишком вслушивался в сдержанный гомон, но резкий крик прямо-таки саданул по ушам. И не только по ушам.
- А че?! - вопил разбойник с разбитой рожей. - Че?! Сучонка поганая! Брезговала, да? Ну так ее сокровище при ей…
- Создатель, - отец Ипполит шагнул к мерзавцу, вытянув вперед руки, будто слепой, - Создатель… Это… Я говорил вам про него… Говорил…
- Бывший работник?
- Д-да…
- Отлично! - рыкнул Капрас, спуская с цепи бесновавшегося в душе волкодава. - Этого - здесь! Руки, ноги долой, культи перетянуть - и на мельничные крылья. Пусть вознесется. Напоследок.
Глава 10
Талиг. Гёрле.
Альт-Вельдер
400 год К. С. 17–18-й дни Осенних Скал
1
Фрошерский гвардейский мундир покроем не слишком отличался от дриксенского, и Руппи в нем чувствовал себя свободно, в монашеском балахоне было куда непривычней. Что до не подобающего офицеру кесарии поступка, то наследник Фельсенбургов надел черно-белое не из трусости, не от скуки и даже не на пари. Барон Райнштайнер считал маскарад крайне важным, а бергер казался способным на многое, но не на глупый розыгрыш. Видимо, разговор с арестантом и впрямь был необходимой увертюрой к беседе с Савиньяком, и потом Руппи перебил слишком много яиц, чтобы считать скорлупки.
- Капитан Оксхолл… - Лейтенант с гвардейской небрежностью кивнул небритому человеку без перевязи и пояса. - Я капитан Фельсен, офицер для особых поручений при особе регента. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
- Очень приятно. - Небритый кривовато усмехнулся; его физиономию украшали три успевших пожелтеть синяка. - Вы, видимо, появились, когда я уже… отбыл из Тармы.
- Да, - подтвердил Фельсен-Фельсенбург, - мы разминулись. У вас есть жалобы?
- А вы доведете их до сведения судьбы? - Собеседник тронул место, где некогда была перевязь. Он держался хорошо, даже отлично, но удовольствия его общество, мягко говоря, не доставляло.
- Судьба не является моим непосредственным начальством, - сухо заметил лейтенант и, поняв, что сказал, улыбнулся. Собственным мыслям, однако арестант рассудил по-своему и улыбнулся в ответ. Вышло отвратительно панибратски, но фрошер к этому, видимо, и стремился.
- Да вы счастливчик, молодой человек, - тоном старшего товарища объявил он. - Хотел бы я не зависеть от сей ополчившейся на меня дамы.
- Похоже, упомянутая госпожа покровительствует другой особе, на которую ополчились уже вы. - Руппи старался выглядеть беспечным, и это удавалось, хоть и с трудом. - Ваше поведение офицера не украшает, тем более что девица на редкость хороша.
- Савиньяк тоже так считает…
Фрошер владел искусством похабных намеков не хуже младшего Марге и покойного Хосса. Не любивший подобного Фельсенбург с радостью препоручил бы собеседника папаше Симону, но ничего безумного в Оксхолле не было, сволочь и сволочь. Умеющая себя подать, озабоченная своим положением и отнюдь не напуганная.
Руппи собрался с силами и погнал разговор дальше. Его просили о получасе наедине, полчаса он выдержит.
- Тем не менее ваши вспышки чести вам не делают.
- Согласен. - Арестант непринужденно развел руками, с которых, как и с физиономии, еще не сошли синяки. - Но еще больше это не делает чести тому, кто подсыпал мне какую-то дрянь. Я далек от того, чтобы кого-то обвинять, но либо я кому-то мешал, либо дело в моем месте, которое, насколько я понимаю, отошло вам. Кстати, я никогда не слышал ни о вас, ни о ваших родичах…
- У моего отца другая фамилия, - сказал чистейшую правду Руперт. - Достаточно громкая, чтобы я мог получить место, никого не опорочив. К тому же второй приступ у вас случился уже здесь. Таинственный "кто-то" последовал за вами в Герлё и оказался столь ловок?
- "Кто-то, кому-то…" Звучит уклончиво, признаю́, - теперь мерзавец вздохнул, - однако, не имея доказательств, я не вправе называть имен. Кому-то понадобилось опорочить меня еще и перед командованием Западной армии. Я же опрометчиво согласился позавтракать. Что было потом, не помню, мне рассказали, что я пытался напасть на графа Савиньяка. Видимо, доставшийся мне яд способствует искренности.
- Вы полагаете виновником своих бед Савиньяка?
- Я еще не обедал и поэтому не скажу вам ничего, что можно использовать против меня, но позвольте совет. Кем бы ни был ваш отец, говоря о Савиньяках и Валмонах, не ленитесь называть полный титул или должность. Вы мне симпатичны, и я не хочу, чтобы в один печальный день вы очнулись без перевязи, в синяках и ничего не помня.
- Я правильно понял, что вы голодны? - уточнил Руппи, ругая себя за ошибку. Наследник Фельсенбургов не нанимался величать фрошеров по всем правилам, но, надев чужой мундир, надевай и чужие мозги.
- Лучше голод, чем безумие, - отмахнулся Оксхолл. - Вы не сочтете за труд передать мое письмо регенту?
Руперт кивнул. Его любезность находилась при последнем издыхании, и это лейтенанту не нравилось. Очень. Бесноватым числился Оксхолл, однако он был спокоен, как Райнштайнер, зато Руппи будто кошки под руку толкали. Арестант, впрочем, счел кивок знаком нарождающейся симпатии и перевел разговор на Тарму, вернее на бывших сослуживцев, к которым не имел никаких претензий, пусть и не мог сдержать понятной горечи. Марге, ухвати его кто за хвост, вел бы себя похоже, только от такого извивания до претензий на корону всех варитов - как от Агмарена до Астраповых Врат…
- Капитан Фельсен, - жизнерадостный голос за спиной прервал почти нестерпимое свидание, - вас срочно требует маршал Савиньяк. Я провожу вас…
- Ах ты ж, гаденыш! - Марге исчез, то есть исчез благородный страдалец, он же интриган и придворный. На месте светского господина с синяками щерился и сжимал кулаки перепивший мародер. - Сейчас от тебя мокрого…
Дальнейшее поведение Руперта одобрил бы разве что Бешеный. Лейтенант расхохотался, пинком отшвырнул табурет и выхватил шпагу.
- Сударь! - завопили сзади. - Не трогайте его, сударь! Он нужен жи…
- Ты… Да я… Да…
- Шварцготвурм!
Эфес вломил аккурат в челюсть, прервав непристойный во всех отношениях монолог. Полетели по недоразумению не выбитые прежде зубы, в дверь с веревками наготове ворвалась пара "фульгатов", и Руппи, тяжело дыша, посторонился. Оксхолл на полу шипел и плевался кровью, найти более бесноватого господина было бы трудно.
- Сударь, - напомнил молоденький светловолосый фрошер, - вас ждет маршал.
- Хорошо, - буркнул Фельсенбург, пытаясь подавить жажду убийства. - Идемте. Господа, прошу простить… мою горячность.
- А славненько вы его, - одобрил "фульгат" постарше, затягивая ремни. - Теперь ему только кашу и жрать.
- Я б таких вешал! - со злостью бросил Руперт. Теперь он видел, и теперь он понял, как это бывает. Светловолосый парнишка что-то усиленно объяснял, а лейтенант думал о старике Марге и его семейке. Бывшие прихвостни Фридриха годами мечтали урвать кусок побольше, но опасались бросить на весы всё… Они больше не боятся за свою шкуру, а Создателя они не боялись никогда. И еще они ненавидели: бесноватый фрошер - Савиньяков, Марге - кесарскую фамилию, Штарквиндов, Фельсенбургов, всех, кто выше, удачливей, смелее. Страх и ненависть уравновешивали друг друга, теперь одна чаша весов опустела.
- Проэмперадор Севера и Северо-Запада квартирует в этом доме, - напомнил о своем существовании провожатый, и Руппи понял, что ведет себя как полный невежа.
- Нас друг другу не представили, - лейтенант постарался, чтобы его голос звучал как можно беспечней, - но в нынешних условиях это излишняя роскошь. Вы меня знаете, я вас нет.
- Герард, - улыбнулся фрошер. - Если потребуется, теньент Кальперадо. Вы путешествовали с моей сестрой, она о вас очень высокого мнения.
- Я польщен, - совершенно искренне сказал Руппи, и лежавшая на душе тяжелая ненависть отпустила, словно утопленника багром отпихнули. - Вы не будете возражать, если я продолжу знакомство?
- Разумеется, нет! Селина скоро вернется, она… Ее пригласили бергеры по крайне важному делу, а я не смог ее сопровождать.
Что за важные дела с бергерами могли быть у разъезжающей в мужском платье красавицы, и почему ее жизнерадостный брат находит это естественным, Руппи выяснить не успел. Они миновали дежурных "фульгатов", и Герард распахнул дверь, за которой предположительно был Савиньяк. Однако увидел Руперт корнета Понси. Красный, как сам закат, и не столько недовольный, сколько растерянный, он смотрел мимо лейтенанта. Понять, куда именно, мешала дверь, которую придерживал Герард.