- Ситуация была слишком отчаянная, - более дипломатично ответил Орион. - Я просто не успел. Вздумай я спасать кого-то в такой бойне, только погиб бы сам...
- Мда... интересная философия, - заметил Сумах и задумчиво повторил: - Интересная...
Картина за поворотом резко сменила настроения. Когда оказалось, что здесь тоже случилась битва. Судя по всему, закончилась она совсем недавно. Джуэл и Орион бегом кинулись туда. Сумах проводил их хмурым взглядом и спокойно зашагал вслед.
- Кто-нибудь ранен?! - крикнул Джуэл, еще не добежав до места.
- Я ранен - и что?.. - сварливо отозвался Лайнувер. Он сидел посреди дороги, зажав рукой плечо; меж пальцев сочилась кровь.
Досталось также и Паю; он болезненно согнулся и дрожащими руками зажимал длинную рану, растянувшуюся по всему бедру. Будь она глубокой, пришел бы мальчишке конец, а так... только море крови и боль.
Согнувшись сидел и Милиан - схлопотал удар по ребрам боевым посохом (его счастье, что удар был скользящий) и теперь тяжко и редко дышал. Остальные выглядели хмурыми, но целыми и относительно невредимыми. Джуэл и Орион вздохнули с облегчением.
- Джармин? - окликнул мальчика Орион.
Тот поднял голову и прошептал отрешенно:
- А они Варроха убили...
- Кого? - не понял Джуэл.
- Это его чарга. Совсем еще котенок... - коротко пояснил Орион и обратился к мальчику: - Это была битва, Джармин. Варрох погиб как настоящий воин.
- Я понимаю, - кивнул малыш.
- ...Пятеро их было... - пробормотал Джуэл, осматривая тела нападавших. У одного ассассина точно меж ключиц торчал крохотный метательный нож.
- Это Джармин... - угадав мысль командира, пояснил Лайнувер. Заботливая чарга уже обрабатывала языком его больное плечо, потому воин успокоился и стал разговорчивее.
- Хороший бросок, - оценил файзул. - Странно, правда, что крови нет...
- Потому что я его не убивал! - звонко возмутился Джармин и, подбежав к ассассину, опустился рядом на колени и осторожно вытащил "нож".
От настоящего ножа у этого оружия была только рукоятка (причем, за неимением лезвия, искусственно утяжеленная с одного конца); из нее торчала короткая и толстая у основания игла. Джармин поднялся на ноги, спрятал "нож" на поясе и горячо произнес:
- Он проснется к вечеру. Дважды подумает в следующий раз.
- Я должен был догадаться! - Орион хлопнул себя по лбу. - Евжения ведь мастер по парализующим ядам!.. Похоже, ты сегодня единственный настоящий Сохраняющий Жизнь, Джармин.
- Нет, - упрямо возразил мальчик. - Варрох умер из-за меня.
- ...Ну и характер же будет у парня, когда он вырастет! - иронически заметил Сумах, непонятно как оказавшийся рядом.
Ориона неприятно поразило такое замечание. Действительно, за любовью к сказкам, рисованию, наивной добротой и беспечной веселостью шестилетнего мальчика кроется что-то суровое, эгоистичное даже. Всегда крылось, а он, Орион, пробывший рядом с Джармином довольно долго, только сейчас понял то, что какой-то там незнакомец определил с первого взгляда.
- Мы совсем забыли про Милиана, - с укором сказал Джовиб. - Как ты, Мил?
- Порядок... - сказал он, разгибаясь. Слова давались тяжело, но Ворон упорно повторял: - Порядок, полный порядок... скоро пройдет...
Он даже умудрился встать и опереться о дружеский бок чарги. Та обеспокоенно заурчала и пару раз ткнулась ему носом в щеку.
...Чарги выглядели неважно. Кто зализывал раны, кто подволакивал лапу. Не лучше выглядели и люди: серьезно никто из амбасиатов не пострадал, но повреждения получили почти все. Особенно досталось Лайнуверу и Паю. Первому - потому, что взял на себя сразу нескольких; второму - потому, что повторил ошибку бедняги Гердона - слишком мало внимания уделял в свое время мечу, предпочитая медитации, магию и книги. Приор свою ошибку признал и, будучи подлечен и перевязан, обещал исправиться.
Что особенно странно: никто в итоге не стал винить Ориона, хотя, быть может, и следовало бы.
Когда Джовиб поспешил на помощь погибающему отряду Сумаха, ассассины автоматически причислили весь отряд Сохраняющих Жизнь к тем, кого им заказано было убить (видимо, сочли амбасиатов за подкрепление): вряд ли они стали бы тратить своих шлыков на чарг и мальчишек с мечами, у которых и ценного-то нет ничего. Но раз двинулись на помощь - значит, такие же объекты, как и люди Сумаха, и, значит, за дополнительные головы будет заплачено. Так что в том, что шлыководы напали на детей, виноват оказался тоже Орион. Пусть и косвенно.
Тем не менее, никто его не винил. Во-первых, было спасено восемь человеческих жизней, а во-вторых, возобладай тогда здравый смысл, каждому пришлось бы всю жизнь мириться с тем, что он струсил, когда рядом кого-то убивали...
Бала подлатал людей Сумаха и братьев по Ордену как мог. И насколько позволяла местная лекарственная флора и запасы лечебной настойки, заготовленные еще в Фираске. Дальше по дороге двинулись сообща. Сумах болтал по пути всякую ерунду, но взгляд его был непроницаем под черными очками, потому, скорее всего, настроение болтовне не соответствовало; держаться он старался неизменно рядом с Орионом и то и дело расспрашивал о том, отчего у него такое странное имя и кто его предки. Странно, что от этих расспросов Джовиб не стал подозрительным. Рассказывал он честно и считал, что скрывать тут особо нечего. Да, отца его звали Зига, а маму - Шуманика. И родной город его - Бухта Гали, близ Мирумира. И, говорят, в роду его был великий пират.
Сумах слушал с интересом и кивал. В такт кивкам на его шляпе раскачивалось поломанное перо...
Разошлись два отряда в стороны недалеко от Таммара, под вечер.
- Если что, спроси меня в любой таверне, - напомнил Ориону Сумах. - Нет такой проблемы, которую бы я не решил. Ну, бывай, братишка...
Глава девятая. Красный глаз
...Человек, отрывающий серебристые руны от надгробья, откалывающий камень от древней статуи, вырезающий кусок из самой середины холста, на котором нарисован шедевр, - все ради удовлетворения сиюминутного любопытства - представился мне в тот момент...
Кангасск Дэлэмэр. Дневник
В глубине души Джуэл опасался, что ассассины вернутся, хотя и понимал, что вряд ли: шлыков они потеряли всех, да и воинов лишились нескольких, так что их неуклюжим длинным мечам придется несладко против неразделенного отряда десяти. Да и чарги с лихвой припомнят им гибель котенка... Тем не менее, часовых Джуэл выставил, дав спокойно проспать всю ночь только раненым.
Лес, в который они углубились, был древен - не чета робкому березняку, колонизировавшему недавнюю гарь, а у древних лесов темная душа: уж насколько знаком с лесами Бала, а происхождение доброй половины звуков здесь даже он определить не мог. Пощелкивания, потрескивания, далекое шипение, а то и вовсе что-то ускользающее, на самой границе слышимости. То и дело, просыпаясь, поглядывали на Косту - не закашляет ли?..
Одним словом, неспокойно пошла ночь.
- Как спал, Милиан? - поинтересовался Джовиб, подъехав поближе.
Первые утренние лучи пробивались меж переплетениями хвойных ветвей; сквозь просветы в живой крыше леса проглядывали кусочки розовеющего неба с облаками. Вовсю горланили птицы.
Услышав голос Ориона, Ворон вначале недоверчиво огляделся по сторонам, словно не веря, в рассветную перемену, и только потом ответил:
- Плохо спал, как же еще!
На спине чарги он теперь восседал, подбоченившись; одно плечо лихо торчит выше другого - ну точно полный гордости выпускник какого-нибудь из двух Университетов магии. Но только сидел о так не от хорошего настроения, а чтобы не тревожить больной бок.
Немного поразмыслив, Милиан сказал:
- А ведь, по легенде, красный глаз, или горящий обсидиан - злой камень... Как думаешь... он ведь несколько тысяч лет здесь лежит... мог он повлиять на лес?
- Мог, - тоном знатока ответил Джармин. После гибели Варроха мальчишка ехал вместе с Орионом.
- Брось, - с улыбкой отмахнулся Бала, - стал бы Сайнар посылать нас за воплощением зла!.. Он верит, что Горящий должен послужить добру...
- Весь Орден на тысячелетней мести держится, - сокрушенно покачал головой Орион. - И с каких это пор месть - добро?
...Лайнувер, как ни странно, держался бодро, словно рана совсем не мучила его; надо отдать должное мастерству Балы: обеззаражена и перевязана рана была на совесть. Немного хуже выглядел Пай: крови он вчера потерял куда больше, чем Лайнувер. Доверясь чарге, юный маг всю дорогу дремал в седле, лишь временами вскидывая голову, чтобы осмотреться.
Отряд углублялся все дальше в лес, и вековые кроны деревьев скрывали людей от солнечного дня, бесчинствовавшего наверху: выдался по-летнему жаркий день.
- ...Здесь должно быть что-то вроде храма... ну хотя бы какого-то строения, - хмурясь, произнес Джуэл ближе к полудню. Они ушли уже достаточно далеко, а вокруг все еще шумел древний лес.
- Предлагаю остановиться и перекусить, - предложил Орион. - А там видно будет.
"Перекус" выдался долгим. Отчасти из-за того, что Ирин и Бала вызвались разведать территорию и разбрелись в разные стороны - искать какие-нибудь намеки на то, что раньше здесь кто-то жил и строил, а Коста полез на дерево - взглянуть на мир с высоты, в надежде, что над пологом леса возвышается что-нибудь каменное.
...Сплошное покрывало хвои... далекие очертания гор... вот и все, что увидел Коста с вершины гигантского кедра, на который он забрался, по пути на веки вечные измазав янтарной смолой и руки, и одежду.
Но зрелище было захватывающее: над затененным миром леса ярко светило солнце; где-то вдали виднелись самые зубцы гор кулдаганского Кольца, а еще дальше белела скошенная вершина Исполина - самой высокой горы известного мира: а это десять километров в небо!..
Задержавшись, сколько возможно; насмотревшись вволю, Коста начал спускаться. Обратно в тень и пряные запахи леса.
Спустившись, он вынужден был сообщить, что не увидел ничего похожего на когда-либо построенное людьми.
Вскоре вернулся Ирин. Тоже ни с чем. Хмурый и усталый, он сел в сторонке и принялся с таким хрустом грызть сухой паек путешественника, словно тот был в чем-то виноват.
- Я уже начинаю подозревать, что Сайнар недобро пошутил над нами... - загадочно произнес Лайнувер, глядя в никуда. - Или это какое-то дурацкое испытание мудрости... "Сходи туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что... и обрети там по пути Просветление"...
- Может, он надеялся, что путешествие нас сплотит. Или научит чему-нибудь... - пожал плечами Пай. - Что-то вроде того... Не верю я, что таким, как мы, можно доверить серьезную миссию. Тем более с горящим обсидианом. Мы слишком молоды. А цена ошибки слишком высока.
- Это верно, - кивнул Лайнувер. - На сей камушек Орден три тысячи лет молится. Было бы глупо доверять его горстке недомерков... без обид, ладно?
- Ладно, - вздохнул Милиан. - Это суровая правда: мы - недомерки! - и рассмеялся, к нему невольно присоединились все, кроме двоих...
Ирин только отвлекся от обеда и усмехнулся краем рта. Джуэл угрюмо смолчал и опустил голову... И все же было бы неплохо, если бы все это оказалось просто испытанием, а зловещая "правда" - только частью всей инсценировки. Джуэл готов был даже простить такие подлые шутки с его чувствами Кангасску Абадару с Сайнаром вместе...
...Из-за толстоствольного кедра с победным криком выскочил Бала: опять ему удалось подкрасться незаметно. Надо бы уже объяснить ему, что шутка, повторенная в пятый раз, не становится от этого в пять раз смешнее...
Джуэл гневно сплюнул: по милости Мараскарана он опять схватился за меч с перепугу... Не хватало еще зарубить бестолкового шутника по ошибке. Или привыкнуть и не среагировать вовремя, если появится настоящая опасность.
- Я тут нашел кое-что! - бодренько объявил Бала до того, как Джуэл успел сказать хоть что-нибудь.
- Что? - хором отозвались Милиан и Оазис.
- Человечьи следы, - степенно ответил Мараскаран. - Кто-то ломился сквозь лес, как стадо бешеных шлыков, загоняющих медведЯ... - (да, именно так, с ударением на последний слог).
- И что с того? - хмыкнул Оазис. - Давай пойдем по следам: придем прямо к лагерю наших знакомых ассассинов-шашлычников! То-то они обрадуются...
- Балда ты, Оазис! - обиженно сказал Бала. - Шуток не понимаешь... А если серьезно, то лучше идите все сюда и гляньте, что я нашел рядом с теми следами.
С этими словами он вытащил из кармана матерчатый мешочек, довольно грязный, с приставшими к ткани сухими хвоинками - видно, долго на земле лежал, - и вытряхнул его содержимое на ладонь. С десяток черных стеклянных шариков оказались на розовой, как у всех темнокожих, ладони Балы... Стеклянных шариков, цветом и блеском напоминавших стекла в тяжелых очках Сумаха.
- Харуспексы, - сразу определил Пай.
Сдержанно улыбнувшись, Бала перевернул опустевший мешочек дном кверху. Надпись, сделанная стойкой золотой краской, сродни тем, которыми рисовал Джармин, гласила: "Проба 307. Таммарский лес. Холодный обсидиан, 11 образцов".
Молчали долго, никто не решался заговорить первым. Когда молчание стало невыносимым, решиться пришлось Джуэлу:
- Пойдем по следам, - сказал он. - Надеюсь, они не нашли Горящего до нас... Как давно они прошли там, Бала?..
- С пару недель назад, может и больше... - тот смущенно почесал в затылке. - Шли бы осторожно, я бы и вовсе не заметил. А так - ветки рубили зачем-то; грязи башмаками намесили...
- Интересно, не твой ли очкастый приятель там прошелся? - ехидно заметил Ирин. Когда Орион медленно и злобно обернулся к нему, маленький хмырь стоял поодаль, скрестив на груди руки и довольно подняв подбородок. Самым обидным было то, что он вполне мог оказаться прав.
- Пошли! - прервал начавшийся было конфликт Джуэл. - Не время сейчас разбираться.
...Люди, проложившие эту "медвежью тропу", совершенно не знали леса. Да и что другое мало знали тоже, ибо вот так сквозь чащу не рвались бы даже такие городские дикари, как Лайнувер и Оазис.
Судя по следам, здесь прошло двадцать человек, и вели они с собой одного карликового тарандра, наверняка, с поклажей. Ничего сравнимого с ценностью "Пробы 307" они больше не уронили, но мусора накидали достаточно... это ж надо: за такое короткое время так загадить лес! Бала Мараскаран возмущался этому открыто: на родине островитянина даже ветку у дерева нельзя было отломить, не объяснив духу леса, зачем она тебе нужна, и природа там была окружена святостью и поклонением. "И эти еще назвали бы моих людей дикарями!" - презрительно добавил он, разглядывая очередное свидетельство бестолкового разрушения.
"Медвежья тропа" вела долго и заворачивала самые невероятные петли: похоже, люди плутали в лесу, проклиная все на свете и то и дело сверяясь с компасом и картой. Начинало темнеть... что, впрочем, не особо беспокоило Балу и Джуэла: ТАКИЕ следы и в темноте не потеряешь. Для верности (чтобы не пропустить что-нибудь оброненное), Бала набрал пригоршню светляков: они освещали все вокруг светом мерцающим голубым, как у Северного Лихта. И, по мере того, как уходило за горизонт солнце, свет чудесных насекомых становился все сильнее.
С появлением звезд истинной ночи - Жисмондина и Иринарха - кончилась и "тропа"... упершись в настоящую язву на зеленой шкуре леса: видно, незваные гости разбивали здесь лагерь и рубили молодые деревца для костра... Конечно, трава довольно скоро затянет следы костров, а мусор поблекнет под многочисленными дождями и хотя бы затеряется в ней... но молодой кедровник взамен этого, вырубленного на дрова, появится еще очень нескоро - такую рану лесу придется лечить не один десяток лет.
...Бала светился в темноте весь: многие светляки из тех, что он держал в ладони, разбежались и устроились у него на плечах и спине, вцепившись когтистыми лапками в грубую ткань плаща и вовсю стрекоча свои песенки. Островитянин и не думал гнать светляков, просто старался внимательнее следить за теми, кто остался в ладони, и то и дело стряхивал новых беглецов обратно в общую кучу.
- Интересно, где они добыли свои харуспексы? - сказал Оазис, оглядываясь. - Выкопали, что ли?
- Смотрите...
Бала поднес полную светляков ладонь ближе к тому, что в темноте показалось обыкновенной грудой камней...
То, чем когда-то были эти камни, было прекрасно. Следы былой красоты остались и сейчас: контуры фантастических многолапых фигур - невероятных существ с большими глазами, полными вселенской печали... Вот каменные глаза почему-то пострадали больше всего.
- ...Отсюда они и добыли те харуспексы... - Бала высыпал оставшихся в ладони светляков на камень, а сам извлек из мешочка несколько стеклянных шариков вулканического стекла.
Отыскав наименее пострадавшую пару глаз, он вернул "зрачки" на место. Те тут же засияли, отражая голубое сияние светлячков.
- Какие красивые! - с восторгом и сожалением произнес Джармин. - Эту композицию делал настоящий мастер! Смотрите: он рисовал стеклом по камню!..
Изумленные, девять амбасиатов, пригляделись к скульптуре поближе.
Маленький художник оказался прав: все выступы, образующие фигуры, были сделаны из стекла, покрытого замысловатой сетью тонких линий, благодаря чему скрадывался глянцевый блеск. Само стекло было темным, глубокого коричневого цвета...
Рисовать стеклом по камню, широкими, толстыми, размашистыми линиями... Стекло должно быть расплавленным, чтобы ложиться так мягко... современная технология не способна на это. Магия - может быть, но на Ничейной Земле не используется магия: она взрывоопасна здесь.
- Дааа... - задумчиво протянул Орион. - Шепни кто об этом нужному человеку - и сюда сбегутся все ученые и маги Омниса...
- В мире есть много неизвестных видов. Даже цивилизаций, может быть, - вторил ему Пай, в единый миг забыв о мучившей его ране. - Возможно, это - творение людей, еще неизвестных нам, как совсем недавно были неизвестны островитяне и файзулы. Или даже других разумных существ. Посмотри: быть может, они тут и изображены....
- Судя по всему, здесь уже побывал ученый, - покачал головой Милиан, невольно оборвав лирический настрой Пая и Ориона. - Слишком четко помечена проба... И этот ученый без колебаний изуродовал древнее произведение искусства - просто чтобы вынуть харуспексы. Судя по всему, он не заметил тут ничего необычного.
- Разве настоящий ученый сделал бы такое? - удивился Коста.
- Ну, что я говорил? - самодовольно хмыкнул Ирин и расплылся в хищной улыбке. - И, думаю, здесь поблизости еще должны быть такие камни: стеклышки для своих модных очков он ведь тоже откуда-то вынул...
"Придушу тебя когда-нибудь..." - почти с тоской подумал Орион, но вслух ничего не сказал.