- Позже, - разом помрачнела Гончая. - Вечером Тиль сам расскажет то, что посчитает нужным. Насчет Хозяина, наших с ним отношений, Изиара, Лабиринта и даже Ключей, ради которых всем нам очень скоро придется сильно напрячься. А сейчас мне нужно знать: готовы ли вы свернуть с безопасной Тропы и шагнуть вглубь настоящего Проклятого Леса? Готовы подчиняться мне так, как я того потребую?
Братья обменялись быстрыми взглядами. Недолго подумали, вспомнили все, что знали о Неизвестном Мастере, как наяву ощутили полученные от него тумаки, с благодарностью сосчитали, сколько раз эти уроки спасали им жизнь, покосились на Белика, подумали еще раз...
- Веди, - просто сказал Стрегон, а остальные согласно наклонили головы.
Глава 14
Хорошо помня недавнюю встречу с Кордоном и то, как он умел в мгновение ока превращаться в прожорливого хищника, Братья подспудно ожидали встретить и в Проклятом Лесу нечто подобное. Столько слухов ходило про эту часть Новых Земель, столько ужасов про нее рассказывали, что, столкнувшись лишь с малой их частью, наемники заранее приготовились к самому худшему.
И это было оправдано: еще в межлесье они всей кожей почувствовали направленные на них настороженные и недобрые взгляды. Всю дорогу ежились от странного чувства чужого, какого-то вездесущего и всеобъемлющего присутствия. Холодели от ощущения разлитой повсюду смертельной угрозы и каждый миг ждали болезненного укола под кожу, ядовитого плевка в лицо, обрушившейся сверху тяжести чужого тела или острых зубов на собственной шее. Даже на Тропе, которую показала им Белка, было откровенно неуютно. Как-то мрачно, темно даже среди белого дня, некомфортно и так тихо, словно местная живность в ужасе забивалась под корни, камни и листья, лишь бы не столкнуться с раздражительным Хозяином.
Братья хорошо это почувствовали. Особенно, когда пересекали Границу - словно в другой мир шли - по диковинному, живому порталу. За последние сутки они не отнимали рук от рукоятей мечей ни на мгновение. До рези в глазах всматривались в окружающие джунгли. С подозрением оглядывались в поисках еще одной гигантской паутины, то и дело старательно нюхали воздух, беспрестанно вслушивались в грозный рев невидимых зверей и каждый миг ощущали на себе такие же внимательные взгляды. У Ивера чуть пальцы не затекли, лежа на скобе самострела. Эльфы вообще казались туго сжатыми пружинами, готовыми и прыгнуть, и побежать, если прикажут, и насмерть драться с какой-нибудь жуткой тварью. Даже ночуя в относительной безопасности Места Мира, было трудно отстраниться от этого, идущего со всех сторон ощущения. Как будто ты явился на чужую территорию, протопал грязными сапожищами через роскошный сад, растоптал красивый цветок, разрушил палисадник, ввалился в ухоженный дом, оставляя на белоснежном мраморе разводы грязи. Ждал, что тебя встретит робкая девица, неспособная ответить на агрессию. Но вдруг наткнулся на разгневанного великана-хозяина, решительно закатавшего рукава и потянувшегося взять тебя за грудки, и разом присел, растерявшись от неожиданности.
Однако сейчас, когда Граница остались позади, внезапно все переменилось. Причем, так резко, что Братья далеко не сразу в это поверили. Здесь им практически на каждом шагу встречались беззаботно порхающие бабочки, которые, как ни странно, больше не собирались плеваться всякой гадостью; деловито гудящие осы, которые предельно вежливо огибали человеческие фигуры, даже не порываясь вонзить в них свои острые жала. Отовсюду слышались громкие трели смело перекликивающихся птиц. По обоим сторонам от тропы приветливо шелестели ветками густые кустарники, на заостренных листьях которых практически не было ядовитых желтых капелек. Красиво зеленела сочная трава под ногами, частенько мелькали звенящие ленты ручьев, которые прямо предлагали напиться вкусной воды...
Братья с растущим изумлением рассматривали кипящую повсюду жизнь, которой абсолютно не было дела до двуногих чужаков, и просто отказывались в это верить.
Конечно, тут встречались те же ядовитые гады, как и раньше. Мелькали под елками такие же огромные зайцы с невероятно длинными зубами и ненормально разумным взглядом. Были и толстые змеи, через которых порой приходилось аккуратно перешагивать, и шипастые ветки, которые Белка осторожно отводила в сторону, давая спутникам возможность пройти. Плотоядные цветы, к которым она благоразумно не приближалась. Разноцветные птицы, имеющие на кончиках крыльев невероятно острые перья, которые могли пробить даже легкую броню... Лакр своими глазами видел, как одно такое перо сорвалось вниз и почти насквозь пропороло не самую тонкую ветку какого-то дерева. Хотел было взять на память, но Гончая как-то буднично сообщила, что кончик такого перышка почти всегда содержит смертельный яд, а на закономерный вопрос, есть ли тут хоть одна травинка без неприятного сюрприза, так же спокойно ответила, что есть, но очень мало. И еще добавила, что растет она лишь возле Лабиринта - по желанию его Хозяина.
Видели они и огромных волков, идущих по следу быстроногого оленя. Однажды обнаружили спрятавшуюся под толстыми корнями одноглазую каракатицу - карадума, забившегося в свою нору, как улитка в раковину. Видели проворных лисиц, лакомившихся какой-то падалью. Тех самых кабанов, с которыми едва не столкнулись поутру - здоровенных, с человека ростом, покрытых густой жесткой шерстью неприятного бурого цвета, с длинными, почти в две ладони, передними клыками и мощными копытами, которыми эти монстры легко взрывали слежавшийся дерн.
При виде них даже Терг неприлично разинул рот и с содроганием прикинул, сколько усилий пришлось бы приложить, чтобы завалить хотя бы одну такую хрюшку. После чего пришел к выводу, что игра не стоит свеч, и предпочел, подобно Белке, потихоньку удалиться, не тревожа покой многочисленного стада...
Однако было во всем этом разнообразии странное, хотя и хорошо ощутимое отличие: ЭТОТ Лес действительно почти не замечал чужого присутствия. Он жил своей собственной жизнью. Цвел. Неслышно напевал мелодию летнего ветра. Неторопливо шевелил руками-ветками и блаженствовал, радуясь каждому солнечному лучику и каждой капле упавшей на землю росы. Он больше не излучал смертельной угрозы. Не нацеливал ядовитые шипы в глотки непрошеным гостям. А если вездесущие комары все-таки пытались по привычке испить свежей крови, то делали это только из-за врожденной необходимости, а не по причине ненависти к нарушителям.
Братьев больше не провожали повсюду настороженными взглядами, не пытались остановить, не набрасывались с ходу. Их просто не замечали. Деловито сновали по своим делам, кого-то ели, от кого-то убегали, росли и тянулись к теплому солнышку, но ничем не показывали, что недовольны. Даже свирепые кабаны только мазнули по веренице людей равнодушными взглядами, убедились, что странные типы не собираются нападать, и невозмутимо вернулись к вкусным корешкам, ради которых остановились на просторной поляне.
И разница эта была настолько резкой и неестественной, что наемники в глухой броне и спрятанными под капюшонами лицами вдруг ощутили себя не в своей тарелке. Словно нищие бродяги, случайно зашедшие в королевский дворец и пораженно застывшие на пороге, ослепленные его роскошью, богатством и повсеместной позолотой.
- Что это? - растерянно прошептал Лакр, совсем не чувствуя всеобъемлющей ненависти, которая так давила на виски буквально с утра. - Белик? Как такое может быть?! Я думал...
Белка ненадолго остановилась.
- Что? Не ожидал?
Он медленно покачал головой, растерянно оглядывая мирную пастораль, которая просто в голове не укладывалась. Неужели вот ЭТО и есть Проклятый Лес?! Чистый, искрящийся и лучащийся на солнце, как настоящая драгоценность? Мягкий, уютный, какой-то по-домашнему приветливый? Добродушный, словно старый пес, играющий с неуклюжими щенками? Незлой? Снисходительно-мирный?! Все это - ОН?!
Лакр даже головой помотал, чтобы избавиться от наваждения. Но тщетно: странное видение никуда не исчезло. Игриво подрагивающие листики так и отбрасывали веселые блики, легкий ветерок ласково ерошил кроны огромных деревьев, многочисленные птицы вдохновенно выводили свои затейливые трели, тихонько жужжала мошкара, под ногами стелился мягкий зеленый ковер, по которому хотелось во весь опор промчаться босиком, впереди мелькнула голубая лента кристально чистой реки...
- Потрясающе! Мне казалось, нас с первого шага будут пытаться сожрать, нагадить на головы, кидаться шишками, плеваться, колоться и все такое прочее. Даже хуже, чем вчера. А это... это что-то невероятное!
Перворожденные сдержанно удивились.
- Действительно. Почти как дома. И палисандр... его больше нигде в мире нет, Бел. Знаешь, сколько будет стоить даже один такой ствол?
Владыка Л'аэртэ с наслаждением вдохнул.
- Это правда: тут очень красиво. И хорошо. Легко дышать, словно этот Лес для нас и создавался. Даже жаль, что я раньше не сподобился сюда заглянуть: здешние чудеса стоят того, чтобы их так защищали. Пожалуй, я соглашусь с Таррэном: здесь действительно самое восхитительное место для нового Дома, какое только можно вообразить.
- Не больно-то расслабляйтесь, - усмехнулась в ответ Гончая. - На самом деле и звери, и птицы одни и те же. Ничего не изменилось за этот день. Мы всего лишь удалились от Кордона, а так - никакой разницы. Деревья, ветки, шипы... даже ядовитая травка под ногами и цветы с колючками. Вон та бабочка, Тиль... да-да, та красавица с рыжими крылышками... может одним касанием усиков свалить тебя с ног. А вон та, беленькая, если присядет на открытую кожу, сожжет ее до кости. Пенек слева от тебя - на самом деле не пенек, а очень даже голодный ползун. Просто ты для него чересчур велик, поэтому он и прикидывается дохлым. Зато под дальним кустом со стороны рыжего притаился зверг и весьма даже напряженно размышляет: успеет ли кого-то умыкнуть, пока все зевают, или же нет? Если бы не я, точно бы попробовал, но мой запах он знает - не думаю, что рискнет нарываться. А если и рискнет, то не сейчас.
Братья, разом опомнившись, молниеносно подобрались и только сейчас заметили под желто-зеленым кустом непонятную плотную массу, которая прежде казалась игрой света и тени, но на самом деле ею не являлась. Потому что очень даже живо таращила раскосые янтарные глаза и по-кошачьи припадала к земле, вонзив туда острые когти.
Поняв, что его заметили, пятнистый зверь решил все-таки не рисковать: фыркнув и сердито зашипев на блеснувшую под солнцем сталь, проворно выскочил из своего укрытия и быстрее молнии скрылся за деревьями.
- Их тут много, - равнодушно сообщила Белка, когда наемники ошеломленно повернулись. - Очень. А прячутся так ловко, что даже мне порой бывает трудно заметить. Просто гении маскировки: пока не пошевелятся, ни за что не найдешь. А с учетом того, что они и окрас могут под цвет окружающей растительности менять, считайте, что вам крупно повезло. Этот зверь, кстати, уже немолод. Годика четыре как бегает по здешним местам. Опытный, матерый, иначе бы не утерпел: вы слишком хорошо подставились.
- Все равно, - растерянно огляделся Лакр. - Это неправильно. Или нет, это, конечно, лучше, чем вчера, но такое впечатление, что нас... пропускают?
- Нет. Просто Кордон - это своего рода предупреждение для тех, кто рискует сюда соваться: ради палисандра, золота, камней или мягких шкур. Он наглядно показывает, что будет с теми, кто пожелает сунуться дальше. И внятно говорит: если не побоишься, если достаточно смел и ловок - проходи, пробуй, охоться. Не нарушишь законов - уйдешь с добычей. Но если оплошаешь - не обессудь: станешь чьим-то обедом. В Кордоне сосредоточена вся сила Проклятого Леса, все его стремление остаться не разграбленным. ТАК он защищает себя от любых посягательств, а самое ценное прячет за шипами и иголками, как устрица - нежное нутро.
- Но мы ведь прошли? - неуверенно подал голос Ивер.
- Да. Но вы - первые за многие годы, кто видит истинные богатства этой земли. Потому что на самом наш Лес не злой. Он просто... привык быть один. Ему нравится такая жизнь. Он странный, необычный, не похожий ни на что, существующее на Лиаре. Но он по-настоящему живой. И очень хорошо знает, кого хотел бы здесь видеть, а кого - нет.
- Выходит, тебя он пускает внутрь?
- Точно, - кивнула Гончая. - Большая часть зверья хорошо знает мой запах и не станет связываться с теми, кто идет под моей защитой. Правда, это не заслуга Хозяина - как я уже говорил, в его отсутствие многие начали забывать, кто я такой и почему имею право тут охотиться. Но вот то, что я опасен, они хорошо помнят. Знают мой запах. Понимают, что такой зверь им не по зубам, и обычно сами уходят с дороги, не рискуя связываться. Именно поэтому нам будет легче, чем Брегарису с его Камнями, и поэтому же я вас сегодня... гм, коснулся.
Братья дружно опустили глаза, стараясь не вспоминать, что им пришлось испытать, когда этим утром на их лбы ненадолго легла прохладная, но удивительно твердая ладошка.
- Это магия, - виновато улыбнулась Гончая. - Просто магия и ничто иное. Поэтому же меня мало кто рискнет обидеть: она просто не дает этого сделать. На меня даже злиться очень трудно, верите? Приходится кучу усилий прикладывать, чтобы вызвать хотя бы кратковременную неприязнь. Поэтому постарайтесь забыть и не думать о постороннем. Я никому не хотел сделать больно.
Больно?!
Стрегон почувствовал, как на нем снова взмокла рубаха.
Больно, он сказал?! Да если бы от этого стало больно, я бы только обрадовался! А это... ЭТО во много крат хуже! Потому что стоять ледяным столбом и чувствовать, как бешено колотиться сердце, покрываться с ног до головы холодным потом и почти умирать под кротким взглядом этих голубых глаз... нет, лучше с хмерой поцеловаться, чем снова испытать эту жуткую, невероятно могучую, пугающую, но дьявольски привлекательную силу. Не бороться с самим собой, проклиная все на свете, а потом не тянуться жадно навстречу, словно дорвавшийся до ласки щенок возле доброй хозяйки.
Стрегон сжал челюсти, старательно подавляя желание коснуться своей щеки в том месте, где недавно дотронулся Белик, и незаметно понюхать пальцы, на которых (он точно знал!) еще остался аромат эльфийского меда. ТОТ САМЫЙ аромат! ЕГО неповторимый запах, от которого быстрее по жилам бежала кровь и начинало заполошно дергаться ненормальное сердце. Магия... это просто какая-то магия... наверняка эльфийская, иначе не смотрел бы Тиль сейчас так виновато. Проклятая ушастая магия, от которой всем им не по себе. И от которой у эльфов до сих пор беспокойно горят глаза и то и дело нескромно подрагивают чуткие ноздри.
- Терпите, - построжал голос Белки, правильно расценившей выражение чужих лиц. - Это всего на три дня, а потом можно будет смыть. Если кому станет совсем невмоготу, скажите - уберу. Лан, ты как?
- Справлюсь, - пробормотал неловко порозовевший эльф. - Хотя это нелегко. Очень нелегко: прав был отец. Не знаю, как тебя столько времени выносит Хозяин... и даже боюсь подумать, чего ему это стоит.
Она заметно помрачнела.
- Мне тоже нелегко, Лан. Я этого не просил. Меня таким создали. Изменили. И не дали никакой возможности выбирать.
- Я помню, - Лан он. - Прости, я не это имел в виду. Просто твоя способность нравиться может свести с ума кого угодно.
- К сожалению, другой защиты в этом Лесу для вас нет.
- Ничего, - устало растер виски Ланниэль. - Мы потерпим. Но если что не так... пожалуйста, не церемонься.
Белка невесело улыбнулась.
- Не волнуйся. Двину так, что мало не покажется.
- Спасибо, Бел. Может, пойдем уже? Когда двигаешься, становится полегче.
Она без лишних слов отвернулась, сделав вид, что не заметила признательных взглядов троицы эльфов и наемников, которым тоже приходилось несладко. Особенно от навязчивых, совсем неуместных в этом суровом месте мыслей, странных эмоций, желаний, догадок, коих в их головах сейчас бродило великое множество. Конечно, им все было объяснено. Конечно, их предупредили, что именно случится. Заранее успокоили, что ничего постыдного в этом нет, потому что магию рун почти невозможно перебороть. Но люди все равно тревожно переглядывались, пытаясь узнать, что царит на душе у соседа, непонимающе принюхивались, беспокоились, нервничали, не понимая, в чем дело. Разумеется, стали менее внимательными и более уязвимыми, но стойкий запах эльфийского меда был способен защитить их от большинства напастей Проклятого Леса. И ради этого стоило рисковать, позволяя им заглянуть под полог той тайны, которой окружила себя скрытная Гончая.
- А почему ты обустроил себе Тропу недалеко от Кордона? - вдруг поинтересовался любопытный Лакр. - Почему не здесь? Не напрямик через Лес?
- Так короче, - ровно отозвалась Белка. - Примерно раза в два.
- Зато и намного опасней.
- Верно. Но мне иногда нужна опасность.
- Зачем?! - изумился ланниец, незаметно втягивая ноздрями воздух, чтобы убедиться, что запах меда шел именно от Белика.
Гончая на мгновение повернула голову, обдав его ледяным взглядом позеленевших глаз, секунду изучающе смотрела, а потом тихо сказала:
- Так надо, Лакр. Время от времени мне нужно кого-нибудь убить, чтобы удержать свою звериную ипостась от срыва. С некоторых пор она осталась без истинной владелицы, поэтому мне приходиться сдерживать ее за нас обоих. До тех пор, пока хозяйка не вернется и не избавит меня от этой ноши. А это, знаешь ли, весьма непросто.
- Какая хозяйка? - не понял он. - Имеешь в виду Проклятый Лес?
- Да... и нет... сложно объяснить. Просто поверь: порой мне нужно побыть одному. Наедине со своими мыслями и самыми голодными тварями Проклятого Леса, которые не помнят, кто дал им жизнь, и которые не побоятся схватиться со мной ради куска сладкого мяса или пары капель моей крови. Когда они кидаются, я могу хоть какое-то время побыть собой. Могу перестать сдерживаться и ненадолго ослабить цепи. Тогда остаются только они и я. И никого больше, кто мог бы помешать нам выяснять отношения. Сила на силу. Кровь на кровь. Коготь на коготь. И никакого оружия. Просто бой - до победы или до смерти. Честный и непредвзятый, равный. Всего лишь потому что с некоторого времени я стал таким же зверем, как и они. И, как мне кажется, с каждым годом это сходство становится все заметнее.