Я, как и говорил командир, перешла на следующую ступень обучения. Теперь Атиус поручал мне работать с амулетами, талисманами и прочими намагиченными предметами. Не знаю уж, где он брал столько этих штук - то ли сам изготавливал, то ли покупал у местных, но каждый раз это было что-то новенькое, наполненное самыми неожиданными чарами. Иногда мне легко удавалось разрушить волшбу, но чаще приходилось долго трудиться. Однажды очередная магическая штуковина чуть не покалечила меня: безобидная на вид кроличья лапка, какие обычно носят в кармане на удачу, оказалась мощнейшим амулетом, отталкивающим любого чужака. Не отдерни я руку вовремя - осталась бы без пальцев.
Ал тоже обучался работе с магическими предметами. Для начала Атиус давал ему лишь слабенькие талисманы, но и с ними у моего друга не ладилось. Никак у него не получалось почувствовать токи волшбы, вытянуть из предмета информацию. Погрузившись в раш-и, бедняга часами сидел в компании очередного талисмана, но в итоге оба оставались "при своих": магическая вещица продолжала работать, Ал же не продвигался в изысканиях ни на дюйм. Все мои порывы помочь другу строго пресекались Атиусом, который требовал от каждого из нас самостоятельности. Неизвестно, как волшебник узнавал о моей помощи, ведь все время он проводил на улице, муштруя Ная. Но Ал не падал духом: вечером, от души выругавшись под нос, возвращал командиру талисман, а с утра снова принимался корпеть в попытках разрушить его чары.
Наши с Алом занятия проходили в казарме.
- Хорошо вам, - злобствовал после тренировок Най, рассматривая то очередную подпалину на куртке, то промокшую от водного заклинания обувь, - сидите себе над игрушками, руками водите, в тепле, в уюте. А я как проклятый по сугробам лазаю…
- А надо было лучше учиться антимагии, - важно отвечал мой друг. - Да и то сказать, куда тебе с волшебными предметами работать, если ты даже экзамен на сообразительность сдать не сумел, уделала тебя эльфийка.
При этом Ал не спешил ни признаваться в собственных неудачах, ни упоминать, что на последнем экзамене ушастая и его обвела вокруг пальца. Обычно после этих слов Най вспыхивал и принимался костерить Ала на чем Вирл стоит, тот же только ухмылялся.
Я не вмешивалась в их перепалки, и все старания друга рассмешить меня пропадали даром. Как я ни пыталась выбросить из головы картину гибели Дея, она снова и снова возвращалась в мое сознание. Я физически изматывала себя на воинских тренировках, а на антимагических - все глубже погружалась в раш-и, благодаря этому делая успехи, которым радовался Атиус. Но стоило мне освободиться, как снова перед внутренним взором вставал образ черноволосого мальчишки. Опять я переживала один и тот же момент: вот Дей балансирует на краю пропасти, вот делает шаг вперед, вот порыв ветра толкает его в грудь, и он летит вниз, к верной гибели. И есть в этом что-то неправильное, лживое. И этот ужас в зеленых глазах… его взгляд преследовал меня в каждом сне, словно Дей хотел дотянуться до меня из Альгебара - или куда уходят эльфы? - что-то сказать мне оттуда, из посмертия. А я не могла понять! Только чувствовала: пока не пойму, откуда берется это гложущее ощущение неправильности, не видать мне покоя.
Наверное, я так и осталась бы жить с этим грузом на сердце, гадая, чего хочет от меня душа Дея, но случилось по-другому.
Это произошло в начале весны, когда ночи стали чуть короче, а дни - длиннее, когда морозы еще не ушли, но уже немного ослабили ледяные объятия, и лучи Атика в полдень слегка подтапливали шапки снега на крышах, отчего дома украсились длинными сосульками. "Скорее бы уже протаял десидов перевал, - бурчал Най, - выбраться бы из этой мерзкой дыры". Ал подшучивал над ним, но как-то вяло: ведь мечта о возвращении в Арвалийскую империю занимала умы всех воинов.
Наши тренировки проходили как обычно. Мой друг все же научился справляться с магией талисманов и перешел к простеньким амулетам. Мне же Атиус все усложнял задания. Каждое утро он выдавал нам новые зачарованные предметы и уходил гонять Ная заклинаниями. Возвращаясь вечером, маг забирал "обезвреженные" вещицы и тщательно проверял их на наличие магии.
В тот день все начиналось, как всегда. Командир протянул Алу маленькую фигурку оленя, грубо вытесанную из дерева, а мне - серебряный медальон на тонкой витой цепочке. Круглая, не больше ногтя величиной, пластина была покрыта непонятными символами, в середине поблескивал крошечный красный камешек.
- Занимайтесь, - бросил Атиус и, обращаясь к Наю, добавил: - А ты ступай на улицу, сегодня отрабатываем сопротивление големам. Помнится, ты с ними справлялся только благодаря товарищам.
Мы остались вдвоем. Покрутив в руках статуэтку, Ал положил ее перед собой, сделал глубокий вдох и погрузился в раш-и. Я внимательно всматривалась в амулет, лежащий на ладони. Серебро пластины почернело от времени, цепочка змеей обвивала мое запястье, красный камень недобро поблескивал, напоминая налитый кровью глаз какого-то маленького, но очень злобного зверька. Не нравилась мне эта штука.
Я сконцентрировалась, потянулась сознанием к медальону, осторожно коснулась, пытаясь понять, какая магия наполняет его. Он не отзывался. Не было пульсации волшбы, в сознании не возникало картин, показывающих, как создавался амулет, - ничего, полная тишина. Я сделала несколько попыток проникнуть в сущность этой вещицы - бесполезно. Время шло, внимание, не получая пищи, рассеивалось против моей воли - я была близка к выходу из состояния концентрации. Может быть, медальон пуст, он всего лишь обычное украшение? Может, именно в том, чтобы определить это, и заключается задание? Находясь на грани раш-и и реальности, я еще раз мысленно коснулась серебряного диска…
И тут что-то полыхнуло в сознании, вокруг встала стена черного пламени, отрезая все пути к отступлению. Я не могла ни вернуться в действительность, ни провалиться в спасительное равновесие раш-и. Не было ничего, лишь черное огненное безумие, пожиравшее мой разум… душу… меня саму. Я задыхалась в нем, сгорала, из последних сил пытаясь приказать руке выпустить амулет или заставить онемевшие губы вытолкнуть крик о помощи. Но тело не слушалось, а сознание угасало. Огонь стремительно уничтожал мою сущность, тогда как для всякого стороннего наблюдателя я продолжала спокойно сидеть на топчане, внимательно глядя на медальон. Понимая, что еще мгновение - и от меня останется пустая выжженная оболочка, я решительно шагнула в бушующее пламя. Это мысленное движение стоило мне последних сил. Жадные языки схватили меня и поволокли в бесконечную темную пустоту…
- Мара! Мара! - В окружавшую меня мягкую черную бездну ворвался чей-то далекий голос. - Мара, ты слышишь? Очнись.
Боль. Сначала слабая, потом все сильнее, наконец резкая, обжигающая лицо, она стала моим спасением. Я медленно поднималась из неведомых глубин затянувшего меня небытия, всплывала, словно из омута. И вместе с дыханием ко мне возвращалась моя жизнь. Она возникала в памяти целыми картинами, которые начинались с самого детства, наслаивались друг на друга, приближались ко дню сегодняшнему. Вот мой отец - великий воин Вархард, огромный как гора. Он наклоняется ко мне, маленькой, подхватывает на руки, смеется.
- Пойдем, я покажу тебе мой подарок!
Он выносит меня из шатра. На поляне бьет копытом прекрасный гнедой жеребец. С тех пор я всегда выбираю гнедых коней…
Вот мы вместе с Олавом и Торвальдом бежим по степи. Торвальд на правах старшего брата учит нас стрелять из луков…
Ритуал наречения жениха и невесты… Мой первый бой с ятунами… гибель отца… Картинки все убыстрялись, вихрем проносились в сознании. Но, несмотря на безумную скорость их мелькания, я видела все в малейших подробностях. Драка с Ранвальдом… суд Тира… мой уход из Т'хара… школа мордобоя… вспышка бешенства в Безымянных землях… гибель Дея…
Обрубок подыхающего червя совершает стремительный бросок. Мой истошный крик: "Берегись!" - подхватывает ледяной северный ветер. Искалеченная тварь ударяет Дея перед тем, как волшба Атиуса отправляет червя в пропасть. Хрупкий эльф балансирует на краю ущелья. Успокоительная мысль: "Он удержится, ушастые от природы очень ловкие…" Неожиданный порыв ветра толкает его в грудь…
Новая пощечина привела меня в чувство, заставила всплыть на поверхность реальности. Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной Атиуса. Чуть поодаль топтался перепуганный Ал.
- Очнулась! - возрадовался друг. - Ну ты даешь, Мара! Я уж думал все, каюк!
Я лежала на полу - очевидно, туда меня швырнул странный приступ. Кружилась голова, тело сковала противная слабость. Правая рука была судорожно стиснута. Я с трудом разжала онемевшие пальцы, и на доски пола упал серебряный медальон. Атиус бережно поднял его, расстегнул ворот рубахи и повесил на шею.
- Ты сумела разгадать тайну нашего фамильного артефакта? - недоверчиво спросил он. - Что ты видела, Мара?
- Смерть Дея! - ненавидяще прохрипела я, собрав последние силы и резко выбрасывая руку вперед, чтобы вцепиться в горло Атиуса.
Пальцы схватили воздух - командир легко отстранился и отправил в меня заклинание. Сил, чтобы отразить его, не было совершенно, и волшба мягко охватила меня, окутала, словно шелковое покрывало. Вроде бы и не больно, но не пошевелиться.
- Это ты убил его!
Я забилась, пытаясь освободиться от пут, вдруг в один миг растеряв все навыки, забыв о хладнокровии, снова став дикой оркой, Бешеной Марой, одержимой жаждой сражения. Теперь, увидев в забытьи картину прошлых событий, я поняла, что же казалось мне неправильным.
- Ты убил его волшбой, гнусный ублюдок вонючего ятуна и дохлой лисицы!
Лицо мага омрачилось. Он щелкнул пальцами, и чары соскользнули с меня, вернув свободу. Только вот сил ею воспользоваться уже не было.
- Присмотри. - Атиус кивнул Алу на меня и быстро вышел из казармы, бросив уже на пороге: - Через час явитесь на общее построение.
- А если… - растерянно начал мой товарищ.
- На себе тащи! - рыкнул командир.
- Ты что творишь, орясина ты зеленая? - набросился на меня товарищ, когда мы остались вдвоем. - Что это еще за обвинения?
Я усмехнулась и устало прикрыла глаза. Похоже, "орясина" становится моим вторым именем. Славные у меня друзья! Дей вот тоже так называл…
- Ал, - медленно, с расстановкой проговорила я, - на перевале дул СЕВЕРНЫЙ ветер.
- Само собой, - хмыкнул друг. - Это ж Нордия!
- А ветер, ударивший Дея в грудь, прилетел с ВОСТОКА. И исходил он от Атиуса, больше неоткуда.
Ал присвистнул:
- Волшба? Да, других магов вокруг не было… Но если это так, - нахмурившись, тихо произнес он, - ты должна быть очень осторожна. Это серьезное обвинение, Атиус такого не простит.
Друг помог мне подняться и усадил на топчан. Я погрузилась в обволакивающую дремоту. Ал, присев рядом, рассуждал себе под нос:
- Как он тебя на месте не убил? Хотя должен был нас обоих…
Окончания фразы я уже не слышала, уснула. И впервые за последнее время мне не приснился мой постоянный кошмар.
Казалось, прошло всего мгновение, когда Ал осторожно встряхнул меня:
- Вставай, пора.
Я поднялась, мимоходом отметив, что отдых пошел на пользу: силы вернулись, хотя и не полностью. Вдвоем мы вышли на улицу, где уже толпились ребята из нашего отряда. Они тихо переговаривались, расспрашивали друг друга, пожимали плечами: всем хотелось знать, что случилось.
Построившись, мы ждали Атиуса. Волшебник вскоре появился с каким-то свитком в руках.
- Я собрал вас, чтобы выяснить одно важное обстоятельство, - хмуро проговорил он, разворачивая свиток и протягивая его направляющему. - Посмотреть и передать дальше.
Бумага дошла до Ала, он тихо выругался и передал ее мне. С потрепанной бумаги на меня смотрел… Дей. Неизвестный художник постарался, изображая его: тщательно прорисовал тонкие черты лица, зеленые глаза, насмешливую полуулыбку надменных губ. Это совершенно точно был Дей! Только вот волосы у паренька на портрете были светлые.
- Все посмотрели? - произнес Атиус, когда свиток вернулся к нему. - И думаю, все узнали. Это Лэйариел Вэй'иллоский, лишенный дворянства и изгнанный из Даллирии за неподчинение властям. Он также был объявлен в розыск за жестокое убийство, совершенное в Арвалийской империи.
По рядам воинов пробежал шепоток.
- Этот портрет я купил у пограничников в Лиафе, - продолжил Атиус, переждав волну шума. - Помните, как тщательно они обыскивали караван?
- Точно, - тихо проговорил Ал. - Помнишь, Мара, они еще спрашивали, есть ли в караване эльфы?
Я упрямо пожала плечами. Во-первых, мало ли по какой причине пограничники об этом спрашивали, во-вторых, неизвестно, какого именно эльфа они искали. Портрет же волшебник мог взять где угодно. Не факт, что он говорит правду.
- Да, когда он присоединился к каравану, я не стал возражать. - Атиус повысил голос. - Не забывайте, парень помог нам справиться с разбойниками. Я мог бы отказать ему в пристанище, но предпочел, чтобы он был на глазах. Мог бы приказать схватить его, но что бы мы делали в дороге с пленным? Слишком много хлопот. И потом присутствие сильного эльфийского мага в караване тоже было не лишним.
- Правильно рассуждает, - шепнул Ал.
- Дей спас нам жизнь, - ответила я, но память услужливо подсунула мне беседу с Атиусом, во время которой чародей говорил примерно то же, что сейчас.
Словно отвечая на мои слова, командир сказал:
- Да, он не раз помогал нам. Но так сделал бы каждый на его месте. Не очень весело путешествовать по Безымянным землям в одиночку.
- И погиб он тоже нарочно? - вслух спросила я, вызывающе глядя на волшебника.
- Нет. Его убил я, - прямо ответил Атиус.
Воины недоуменно переглядывались.
- Именно это я и хотел вам сегодня сказать, - кивнул маг. - Сначала собирался промолчать, но теперь вижу: это было ошибкой. Мы - одна команда, и у нас не должно быть секретов друг от друга. Секреты слишком дорого обходятся, как выяснилось… Итак, почему я убил парня? А вам не показалось удивительным неожиданное появление скальных червей? Насколько я знаю, такие нападения случаются крайне редко. За всю историю существования торгового Дома Стоцци наши караваны ни разу не подвергались атаке этих тварей.
- Что, эльф вызвал? - ахнул Най.
- Именно. Не забывайте, жители Даллирии владеют магией жизни, которая позволяет отдавать приказания любым животным. Эльф мог бы одним словом загнать червей обратно в ущелье. Почему же он этого не сделал? Ответ только один: он сам призвал их на расправу с караваном.
Красиво говорил. Но только я не усматривала в его словах смысла. Зачем Дею было уничтожать людей, которых он только что самоотверженно спас от заразы?
- Эльф помог нам только для того, чтобы преодолеть с караваном остаток пути до Нордии, - пояснил Атиус. - Да и это под сомнением. Он ученый, ребята, не забывайте об этом. Вспышка странной болезни могла показаться ему интересным материалом для исследования. Он принялся изучать ее и заодно вывел лекарство, которое испытал на нас.
- Убедительно, - тихо произнес Ал.
Я не знала, верить командиру или нет. С одной стороны, вроде бы его рассказ был стройным и логичным. С другой - Дей ведь уже не мог оправдаться и опровергнуть слова мага, так ведь?
- Разойтись, - скомандовал Атиус. - А ты, Мара, останься.
- Ты там осторожнее, - еле слышно напутствовал, отходя, Ал. - Не увлекайся…
- Вижу, ты все еще сомневаешься, - произнес Атиус, когда мы остались вдвоем. - Любому другому я напомнил бы о контракте или познакомил с Красавчиком. Но ты - хороший воин и сильный антимаг. Мне было бы жаль потерять тебя, Мара. Поэтому прошу: как следует обдумай мои слова, прежде чем сделать выводы.
Я молча кивнула, собираясь уйти.
- И еще, - вдруг добавил Атиус, - расскажи, что ты видела в артефакте?
- Ведь ты же сказал, что это амулет?
- Я решил устроить тебе испытание. Считаю, ты давно уже готова к переходу на новую ступень, к работе с артефактами. Вот и дал без предупреждения реликвию своей семьи.
Я рассказала волшебнику все, что произошло со мной в состоянии раш-и.
- Негусто, - крякнул он.
- Ты что, сам не знаешь, как работает фамильный артефакт?
- В том и штука, что не знаю, - посетовал маг. - Он очень древний, сведения о его сущности, передававшиеся от поколения к поколению, затерялись в веках. До наших дней дошла только легенда… ну, неважно. В общем, я изучал эту десидову побрякушку, но так ничего и не узнал. Даже начал уже подозревать, что врет легенда, а медальон мертв. Или что когда-то его подменили. Вот и подумал, может, у тебя получится. А ты чуть не погибла.
Я молча кивнула, распрощалась с магом и двинулась прочь. Мне хотелось побыть одной и обдумать все, что я сегодня узнала. Понять, где правда, а где ложь.
- Нам не нужно ссориться, Мара, - проговорил мне вслед Атиус. - Мы оба - опасные враги. Так не проще ли быть друзьями?