Чпок! Чпок! Чпок! - раскрывались один за другим бутоны. Энергия была такой сильной и непосредственной, что нередко Ким падал, не в состоянии удержать тело в сидящей позе.
Чпок! Чпок! - щелкали бутоны, и Ким извивался на полу, пронзенный силой ставшего ему доступным откровения.
Но на этот раз лотосы еще не должны были раскрыться, а значит, не следовало ждать никакой дополнительной помощи, никакого откровения. Ни-че-го.
Неожиданно Дзатаки был выведен из размышления ароматом осенних листьев, доносившимся откуда-то с половины придворных дам.
Возможно, так пах сын, в очередной раз посетивший лесную деву. Дзатаки почувствовал, как его кисти сами собой сжимаются в кулаки. Не помня себя от ярости, он двинулся вперед, увлекаемый запахом, который становился все неистовее и неистовее.
Перед глазами потемнело, Ким-Дзатаки протер лицо ладонями, но это не помогло. "Что это? Инсульт? Этого еще не хватало", - подумал он и тут же вспомнил, что инсульт должен сопровождаться головной болью. Боли не было. Он сделал еще несколько шагов, пытаясь продышаться и восстановить силы, но вместо этого только сильнее начал втягивать в себя соблазнительный запах. Проклятый осенний аромат тянул его за собой, вел куда-то по пустынному коридору замка, хотя почему пустынному?
В японских домах и тем более японских замках всегда до хрена народу, и если Ким хотел бы почувствовать своих людей, он действительно нашел их в пульсирующей тьме. На самом деле он слышал отдаленные слова приветствия, обращенные к нему слова. Слышал, кивал и, не видя никого и ничего, брел дальше, влекомый ароматом осенних листьев.
В какое-то мгновение пришло ясное понимание того, что если он перестанет преследовать притягивающий его запах, он снова обретет способность видеть. Но запах не отпускал его, и сам Ким не стремился срываться с магического крючка, продолжая следовать, точно карась на лесе, за слышным ему одному ароматным зовом.
Впереди, где мгла казалась непрошибаемой, засверкали красные искры, и Ким-Дзатаки увидел своего врага. Точнее, это было не обычное видение, не такое, к какому привык Ким, к которому привыкли обычные люди. Он смутно различил силуэт человека, увидел - и остался равнодушным. Больше его притягивали яркие пятна запаха, которыми был помечен человек. Пятна запаха светились всеми цветами радуги и, казалось, втягивали Кима-Дзатаки в себя.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь совладать с собой. Человек перед ним наклонил вперед корпус, должно быть, поклонился. Теперь Дзатаки явственно видел радужные пятна на его щеках и плечах, на руках и животе.
Наверное, именно этими местами он прикасался к лесной деве.
Ким-Дзатаки затрясся от ярости, никогда прежде глупый Хаято не доводил его до подобного состояния.
Должно быть, человек с пятнами что-то сказал.
Ким, не желая больше слышать этого запаха, видеть переливающихся пятен, шагнул к сыну и, выхватив меч, полоснул наглеца снизу вверх, разрезав живот и грудную клетку.
Кто-то отдаленно закричал, Дзатаки вырвал меч из трупа и развернулся, готовый встретить нападение. Перед ним возникло еще одно ярко-переливающееся пятно, затем еще два. Завопив, Дзатаки бросился на них, рассекая пространство. Меч с чавком ткнулся во что-то твердое, застряв там.
Дзатаки не удержал равновесия и, повалившись на пол, начал приходить в себя. Во всяком случае, темнота отступила, и он явственно увидел, что татами, на которое он грохнулся, было белым.
"Почему белое, когда было пролито столько крови?" - запоздало подумал он.
Никто не пытался напасть на него, Ким-Дзатаки осторожно оглянулся по сторонам. Его губы коснулись глиняного края миски, зубы стукнулись пару раз о керамику. В рот потекло что-то прохладное. Ким сделал над собой усилие, втягивая ароматный, остуженный до нужной температуры чай.
"Как хорошо-то, господи", - подумал он, оглядываясь.
Чай принесла бледная от страха служанка, ее руки тряслись, но на лице бродила дежурная улыбка. Ким-Дзатаки сел. Увидев, что с господином все в порядке, слуги занялись своей обычной работой, первым делом вынесли из комнаты трупы, забрали изгаженные татами и принесли новые.
Ким бросил взгляд в угол комнаты, туда, откуда, как он понимал, шел ароматный зов, и остолбенел. На подушках, нежная и прекрасная, как никто другой в этом мире, сидела крошечная Тсукайко и улыбалась ему улыбкой малолетнего ангела.
Без сомнения, убийства произошли у нее на глазах, но девочка то ли не поняла происходящего, то ли поняла, но не придала этому какого-либо значения…
- Хаято? - назвал Ким-Дзатаки имя сына и неожиданно для себя услышал, что тот находится на охоте.
Пришлось переспросить. И снова тот же результат.
Получалось, что он убил кого-то другого?
Глава 42
Война слепцов
Один самурай был очень беден и у него не хватало денег для того, чтобы купить себе мыло и мочалку. Поэтому он гулял только в сумерках или ночью.
Вести себя подобным образом может нищий ронин, но получающий за свои труды самурай, появляющийся пусть даже при свете луны и звезд в затрапезном виде, - позор для своего господина.
Токугава-но Осиба. Из собрания сочинений. Том I. Секреты радуги
- Для того чтобы постичь сущность нынешних синоби, необходимо обратиться к трактатам о войне великого Сунь-Цзы, труды которого мы должны и обязаны изучать с малолетства. Тем, кто хочет постичь суть войны и понять, что думает противник, эти тексты следует изучать с особым прилежанием. - Дзатаки закончил фразу, внимательно следя за тем, чтобы секретарь Тёси-сан не упустил ни единого слова.
Напротив него на подушке сидел Иэёси-сан, с помощью которого с недавнего времени Дзатаки решил написать несколько наиважнейших глав о воинах-невидимках.
Пока многомудрый Иэёси-сан был как будто со всем согласен. Впрочем, он все равно не умел столь складно составлять фразы, да и, насколько это знал Ким, не пытался пока писать самостоятельно.
- Итак, что же такое война с точки зрения Сунь-цзы. - Дзатаки разгладил бороду. - Сунь-цзы считает любую войну борьбой. Точно такой же, как когда друг с другом борются борцы, мечники, когда друг друга должны подстрелить два лучника, не видящих друг друга воочию, а лишь догадывающихся о том, где находится противник. Борьба двух армий, суть единоборство. Такое же, как политическая или дипломатическая борьба. - Дзатаки задумался. - Возможно, это можно сравнить с разными театрами, на сценах которых идет один и тот же спектакль.
- Скорее, спектакль одного жанра, - с вежливым поклоном уточнил Иэёси-сан.
Дзатаки кивнул.
- Ни одна борьба, где бы и между кем она ни проходила, не является борьбой просто так, любая борьба происходит ради выгоды. Борцы стараются одержать победу друг над другом из-за обещанного приза, один даймё идет со своим войском на другого, желая занять его территорию, отобрать казну, жениться на любимой женщине… Если командир отсылает своего воина в стан врага, воин идет туда не с целью выполнить приказ начальства, а, выполнив его, получить заслуженное поощрение. Сторона, затеявшая конфликт, затевает его ради выгоды, но не следует думать, что сторона, отражающая агрессию, выгоды не преследует. Любой включившийся в конфликт делает это для собственной выгоды. Следовательно, узнав о том, в чем выгода противника, - то есть узнав его истинную цель, - можно попробовать управлять им с помощью этой цели. Отсюда высшим умением ведения войны является умение превратить цель своего противника в средство для себя. На этой основе Сунь Цзы, или, как его иногда называют, Сунь У, выстраивает свою технику заманивания, в результате которой враг получает временное преимущество, некую призрачную выгоду, попадаясь точно на рыболовный крючок. После того как враг повелся на предложенную ему выгоду, он становится как рыба на лесе, и вы можете вести его туда, куда пожелаете сами.
- Правильно ли я это излагаю? - Дзатаки покосился на молчаливо улыбающегося Иэёси-сан, и тот отвесил ему глубокий поклон. Секретарь изо всех сил старался поспеть за литературным гением своего господина.
Иэёси-сан улыбался, невыносимо страдая при этом. Ведь дурак Дзатаки, по сути, вполне добрый и не лишенный хороших качеств Дзатаки, теперь сам рассказывал ему о ловушке синоби, в которую угодил вместе со всей своей семьей, со всем своим кланом.
Конечно, заманивание, или подманивание, как это нередко называли военные, срабатывало всегда и всюду. Решив, что его враги синоби, Дзатаки вознамерился истребить один из их кланов, о его цели прознали сами синоби и предоставили дураку возможность собственноручно вырезать деревню, в которой находились переодетые в платья воинов-невидимок крестьяне. Парочка настоящих синоби, которых укокошили самураи Дзатаки, в счет не шла. Таинственный старик, по всей видимости, уже давно утратил необходимые для невидимки навыки, а девица… да кто ее знает, может, подцепила китайский сифилис девица, вот и пришлось ею пожертвовать.
Одно понятно, Дзатаки клюнул на приманку - фальшивую деревню. Клюнул и сразу же получил новый подарочек, спасенную деву, которая уже один раз уничтожила весь его гарнизон и теперь все ближе и ближе приближаясь к самому Дзатаки. В то время как он со знанием дела рассуждал о ловушках и искусстве заманивания…
Но как предупредить Дзатаки, как предупредить его, если в замке угнездились синоби? Сколько их уже здесь? Пока Иэёси-сан видел только канонира, который приносил "Ветру" снадобье, да и самого "Ветра". В крайней опасности обоих не было никаких сомнений. Впрочем, синоби в замке могло быть и больше, гораздо больше.
Но если они решили покончить с Дзатаки, отчего же не сделали этого давным-давно? Для этого было сколько угодно времени и возможностей. Значит, синоби преследуют совершенно иную цель. Какую?
- Опасно рисковать своим шпионом, но еще опаснее рисковать своей армией, опасно потерять воинство, которое могло бы в случае плачевного исхода защитить тебя, но еще опаснее рисковать собственной территорией, своей жизнью, жизнями своих близких. Война есть наиболее эффективный метод для приобретения выгоды, но и наиболее опасный. - Дзатаки перевел дух. Он был в ударе. Дожидающаяся за ширмой служанка быстро приблизилась к господину с подносом бон, другая принесла чай, третья налила Иэёси-сан и секретарю. Все три проделали свои действия в гробовом молчании, после чего заняли места за спинами мужчин, готовые прислуживать.
- Если позволит Дзатаки-сама, можно было бы вставить фразу самого Сунь-Цзы, - осмелился внести предложение Иэёси-сан. - Я запомнил ее в точности: "Наилучшее - сохранить государство противника в целости, на втором месте - сокрушить это государство. Наилучшее - сохранить армию противника в целости, на втором месте - разбить ее".
- Это очень глубокая мысль уважаемый Иэёси-сан, - Дзатаки казался озадаченным, - не желаете ли развить ее сами?
- Великий стратег хотел сказать, что если разграбить государство противника, разбить дома, поубивать жителей, расхитить склады и все затем спалить, после не получится воспользоваться благами этого государства, - потупившись, сообщил Иэёси-сан, - куда правильнее, покорив город или государство, как будет угодно великому даймё, - поклон в сторону напряженно о чем-то размышляющего Дзатаки, - посадить там на престол своего человека, который будет вести политику победителя и собирать налоги, которые укрепят армию. Куда выгоднее сохранить армию противника. Армия - это подготовленные воины. Казненные самураи, даже если хотят, не смогут перейти на сторону победителя. Если же удастся переманить армию на свою сторону, дав им службу, вы приумножите свои воинские силы, укрепите войско, ваши ряды пополнятся знаменитыми военачальниками…
- Отлично сказано!
- Но, как пишет Сунь-Цзы, самое выгодное - покорить чужую армию вообще не сражаясь.
- Для этого и нужны шпионы! - подытожил весьма довольный собой Дзатаки. - Первое, что следует сделать, ведя войну, - это разбить планы противника. Второе - уничтожить его союзы с другими князьями. Потому что если все отступятся от противника и он останется один и без поддержки, он может даже не начать запланированную войну, или, если войну начали вы, у него будет выбор сдаться сразу же на выгодных для себя условиях или погибнуть. На третьем месте у Сунь-цзы значится разбить армию противника.
"Все правильно, - Иэёси-сан даже поежился от внезапного озарения, - синоби не пытаются убить Дзатаки, они уже лишили его почти всех его самураев, и теперь он окружен незнакомыми ему людьми - в их ряды можно было напихать сколько угодно шпионов. Кто станет проверять такую пропасть народа? В результате Дзатаки остался один, куда-то уехал даже его странный приятель Арекусу Грюку. Что будет делать в такой ситуации любой правитель? Искать поддержку, пытаться создать новые союзы или обращаться за помощью к старым. Могут ли синоби заинтересовать новые союзы Дзатаки? Только если они твердо знают, к кому он придет, и ждут его там. А вот старые союзы - это совсем другое дело. Если целью синоби изначально были старые союзы Дзатаки, они проделали все верно, и теперь несчастный даймё сам выведет их на след своих союзников".
- Сунь-Цзы считает, что долгая война - это неправильная война. Потому что она неизбежно несет большие потери людей и провианта. Ведущий длительную войну полководец вынужден очень дорого ее оплачивать, отсюда правильная война - война быстрая и победоносная! При этом Сунь-Цзы дает совет полководцам грядущего, как именно можно избавиться от трат, которые нужны на войну. - Дзатаки умолк, потирая горло. Девушка за его спиной подвинулась ближе и, налив ему чая, с поклоном подала чашечку.
- Если не хочешь, чтобы самураи противника топтали твои земли, разоряли крестьян и жгли города, постарайся переложить тяготы войны на плечи противника. То есть перебрось боевые действия на его территорию. Но это не всегда получается, поэтому Сунь-Цзы предлагает более верный и надежный способ: вступать в войну, будучи полностью подготовленным!..
Дзатаки отхлебнул из своей чашки, весело потрепав служанку по розовой щечке.
- Вы успеваете, Тёси-сан?
- Да, господин. - Секретарь вежливо поклонился, стараясь не смазать неловким движением иероглифы.
- Теперь скажу отдельно про подготовку. Для того чтобы быть готовым, Сунь-Цзы говорит, что нужно знать в деталях, как обстоят дела в твоих собственных землях. За всем нужен догляд и еще раз догляд. Все, буквально каждая мелочь должна быть учтена. Далее, необходимо собрать сведения о делах противника. А следовательно, необходимо иметь своих слухачей, топтунов и доносителей как по своим городам и деревням, как в армии, так и в собственном замке. - Дзатаки самодовольно усмехнулся, отчего Иэёси-сан заметно покраснел и был вынужден склонить голову, чтобы не выдать своего состояния. Он в жизни не видел более напыщенного глупца, каким был сводный брат Иэясу, Дзатаки.
Не замечая состояния своего консультанта, Дзатаки продолжал диктовку:
- Необходимо иметь хорошо поставленную шпионскую сеть на стороне противника. Потому как, и это я опять же почерпнул из трудов Сунь-Цзы, если я знаю все о себе и ничего о противнике, я могу выиграть один раз, а потом все повернется к худшему, если я знаю о том, как идут дела у противника, но понятия не имею о своих возможностях и слабых местах, я буду двигаться вслепую, и мой выигрыш может быть только случайным. Если же я не знаю ничего о себе и ничего о противнике, я и мои люди изначально обречены. - Он задумался. - А, вспомнил, если я хорошо знаю о состоянии своих дел и так же хорошо о состоянии дел противника, у меня есть все шансы одержать окончательную победу! Скажите, Иэёси-сан, я что-нибудь упустил?
- В работах Сунь-Цзы я обращал внимание, пожалуй, еще на один вопрос, о единстве правителя и всех слоев общества, - неуверенно начал монастырский сторож, сейчас его больше занимали другие мысли, и он мало следил за разглагольствованиями самодовольного князька. - Сунь-Цзы считает, что в войне скорее выигрывает сторона, в которой цели и помыслы правящей элиты не расходятся с целями и помыслами последнего крестьянина. Иными словами, если война выгодна для князя, она должна быть выгодна и для всех остальных, иначе его собственные люди могут устроить мятеж или перейти на сторону противника.
Сказав это, Иэёси-сан больше уже не слушал Дзатаки, занятый своими собственными мыслями. Получалось, что замок давно уже наводнен врагами, которые не ищут смерти самого глупого даймё, по крайней мере до тех пор, пока тот не выдаст интересующие врагов связи. Впрочем, Арекусу Грюку явно отправился с поручением именно к этим союзникам, и, скорее всего, в сопровождающем его отряде находятся шпионы, которые будут посылать доклады своим хозяевам.
А раз так, уже очень скоро они сообщат, что благополучно вышли на нужный след, и тогда Дзатаки и его сына умертвят за ненадобностью, а заодно, скорее всего, сожгут и замок, предварительно вырезав всех, кто будет на тот момент находиться в нем.
Перспектива не казалась слишком заманчивой.
Глава 43
Осенний зов
Молодая девушка из Эдо, осиротев после смерти отца, не знала, чем платить за дом, подумав немного, она направилась к бывшему начальнику своего родителя и почтительнейшим образом попросила его зайти к ней и забрать подарок, оставленный покойным.
Заинтригованный начальник явился в дом к девушке, и та с таким искусством угостила его, была настолько почтительной, так красиво пела и играла на музыкальных инструментах, что он позабыл о подарке, а взял саму девушку себе в любовницы. Он снял для нее приличный дом, нанял слуг, купил дорогую одежду.
И все время, что посещал свою новую пассию, он забывал спросить, что же оставил ему покойный. Находясь у себя в доме, он думал о том, что не плохо было бы все же получить обещанное наследство.
А потом все забылось. Они жили долго и счастливо.
Женщины подчас намного умнее мужчин, потому как, был бы ее отец умен, он оставил бы ей хоть какое-нибудь состояние. Ум проявила девушка, заманившая к себе начальника отца, и начальник, согласившийся подчиниться чарам понравившейся ему девушки.
Из собрания историй Токугава-но Осибы
Только с виду Дзатаки казался спокойным и умиротворенным, на самом деле внутри него бушевали стихии. И если бы Алекс мог хотя бы на одну минуту нырнуть в мечущуюся, точно перепуганная птица, душу старого товарища, он, без сомнения, немедленно отдал бы приказ возвращаться в замок. Но Алекс ничего не знал, и Ким не спешил делать какие бы то ни было выводы. Хотя происходило что-то действительно из ряда вон, никогда прежде, даже будучи юнцом, Ким не испытывал таких острых эмоций. Никогда он не думал днем и ночью о том, как расквитается с Хаято, как прикажет отрубить ему голову или, еще лучше, отдаст тайный приказ, чтобы потом плакать вместе со всеми над изрубленным телом наследника.
Но что делать? Приказать кому-нибудь из самураев расквитаться с проклятым отпрыском настоящего Дзатаки, затем приказать тайно обезглавить убийцу, затем убить убийц убийцы. Зачистить всех с семьями и ближайшими друзьями, с соседями, которые могли подслушать тайну, с их семьями и друзьями.